Корсаков (Отомари). Порт у рыбьего хвоста (67 фото)

При японцах Корсаков назывался Отомари, до 1930-х годов оставался крупнейшим городом Карафуто, и даже к 1940-м годам уступал губернской Тоёхаре лишь на треть. Были в его прошлом и другие имена: Томари-Анива, Кусункотан, Муравьёвск(ий пост) - всё дело в расположении на тихом заливе Анива, аккурат меж хвостовых плавников той гигантской рыбины, которой кажется на карте Сахалин. Корсаков - его ворота в противоположную России сторону.

Из Южного в Корсаков я ехал поездом, хотя маршрутки бегают раз в полчаса и чаще. Подстраиваться под расписание из двух рейсов в день я стал лишь потому, что полгода назад здесь ещё ходил экзотический японский дизель-поезд Д2, который я уже показывал в посте о железных дорогах Сахалина. Примерно там, где по правую руку показывается за пыльным окном хмурая, грязноватая гладь замыкающей Анивский залив бухты Лососей, название которой дал между прочим первооткрыватель Сахалина голландец Маартин де Фриз, поезд минует неприметную Соловьёвку. При японцах она называлась Каидзука, и была отправной точкой железных дорог на острове - в 1906-08 годах линию Тоёхара-Отомари отсюда строили в две стороны.

Берега Дальнего Востока изобилуют мёртвыми судами, а близ Корсакова их натурально целое кладбище. Дальше сменяют друг друга остановки Третья падь, Вторая падь, Первая падь... Корсаков начинается постепенно бесконечными причалами, кранами, проходными и заборами, из-за которых торчат надстройки и мачты судов. На одном из причалов - несколько корабельных орудий:

На Татарском проливе есть городок Томари, так же называлось когда-то Головнино на Кунашире - само это слово в переводе с айнского значит просто "залив" или "бухта". Так что томарей на Сахалине, Курилах и Хоккайдо не меньше, чем у нас сосновок, а де Фриз со слов айнов нанёс этот берег на карту как Томари-Анива. Рыбацкая деревня же звалась Кусункотан, и вскоре после экспедиции де Фриза здесь сахалинских айнов впервые нагнали самураи. О тысячелетней войне японцев с айнами, или эмиси ("варварами") я рассказывал уже не раз - в контексте Сахалина в целом или айнского наследия в частности, и не будет преувеличением сказать, что в той войне формировалась сама японская нация. К 11 веку японцы полностью овладели Хонсю, а в 16 веке покорили Эдзо ("Остров бородатых") - так в те времена они называли Хоккайдо, с которого айны ушли на ещё более северные острова. Хозяином его с 1605 года стал клан Мацумаэ, образовавший крупнейшее по площади японское княжество, за особые заслуги по сдерживанию варваров даже освобождавшееся от кокудака (рисовый оброк, размером которого определялся официальный "рейтинг" княжеств). Мацумаэ были фактически последними исконными самураями - ведь погрязшими в клановых играх "рыцарями Дальнего Востока" самураи сделались лишь после победы над эмиси, а первоначально они представляли собой что-то вроде казачества. Война с варварами была смыслом жизни самурая, а непокорные айны оставались теперь только по ту сторону пролива. Эдзо японцы гордо нарекли Хоккайдо, то есть "Северный путь" - теперь Мацумаэ владели уже не просто периферией, а плацдармом дальнейшей экспансии. В 1644-м, год спустя после экспедиции де Фриза, на Сахалин впервые ступила нога самурая - Мураками Хиронори. Он, видимо, и разведал Кусункотан как самое благоприятное место для базы, и в 1679 году на месте будущего Корсакова возникла первая японская колония на Сахалине. Просуществовала она, впрочем, несколько лет - хоть и островитяне японцы, а мореплаватели из них были никудышные.

Следующую попытку закрепиться на этих берегах Япония предприняла на рубеже 18-19 столетий, когда разделявший их пролив на европейских картах уже стал проливом Лаперуза. Но если Сирануси на мысе Крильон стало торговой факторией, жизнь которой определял сэнтан (меновая торговля японцев, русских и туземцев), то Кусункотан стал военной базой, где хоть и тоже находилось место для сэнтана, а всё же стоял самурайский гарнизон Мацумаэ. Но в 1807 году на Аниву пожаловали небезызвестные "Юнона" и "Авось" Николая Резанова - знаменитым событиям в Русской Америке предшествовала неудачная дипломатическая миссия в Японии. Чёрт знает, какие разговоры командор вёл со своими капитанами Николаем Хвостовым и Гаврилой Давыдовым, дважды пересекая Тихий океан, но когда он сошёл на берег материка и уехал в сторону Петербурга, "Юнона" и "Авось" двинулись к Сахалину и устроили там маленькую русско-японскую войну, спалив и разграбив Кусункотан, Сирануси и японские фактории на Курилах. Разгневанный сёгун отобрал Хоккайдо у не справившихся с защитой севера Мацумаэ, и в 1807 году Кусункотан вновь стал базой - на этот раз войск сёгуна из кланов Намбу, Цугару и Айдзу. Но попытка закрепиться вновь не удалась: россияне заверили японцев, что Хвостов и Давыдов просто обнаглевшие пираты и обещали их наказать, японцы же сделали вид, что поверили, так как иметь дело с регулярным русским флотом самураям совсем не хотелось. В 1808 году они окончательно покинули Кусункотан, без боя потеряв 57 человек на затонувшем судне. За японцами на Сахалине осталась лишь сэнтан-торговля, а самураям (с 1821 года это вновь были Мацумаэ) осталась роль ревизоров, раз в год объезжавших фактории. Однако и первое русское поселение у мыса Томари-Анива оказалось столь же недолговечным: заложенный в 1853 году Муравьёвский пост уже год спустя был эвакуирован - началась Крымская война, и по морям ходил куда более серьёзный враг - англичане. Непрерывная история города началась в 1869 году, когда здесь, ещё в период двоевластия, был заложен новый Корсаковский пост:

В Сахалинском отделе, как назывался учреждённый на острове в 1881 году регион, Корсаковский пост выполнял роль уездного (корректнее - окружного) города, и более того, был для своей глуши весьма велик - 1,7 тысяч жителей в 1897 году. О значении его свидетельствует хотя бы то, что в 1890-м году, с выездами по окрестностям, здесь около месяца прожил Антон Чехов. Стержнем Корсаковского поста была непропорционально широкая и длинная главная улица (ныне Южно-Сахалинская), в пейзаже которой доминировал лаконичный деревянный Никольский храм (1870):

Другим центром поста была, конечно же, тюрьма с дощатыми башнями - неизбежное заведение на острове каторжан:

Корсаковский округ охватывал весь сахалиний "хвост" до перешейка Поясок на севере. Всё, что я покажу в своей сахалинской серии вплоть до Александровска (не включительно) - управлялось отсюда. Всего в округе жило 8,5 тысяч человек, в том числе несколько сотен японцев. В Корсаковском посту даже действовало консульство Страны Восходящего Солнца:

Но всё это сгорело в русско-японскую войну, которую сюда принёс в августе 1904 года построенный парой лет ранее в Данциге быстроходный крейсер "Новик". К тому времени он уже был кораблём-героем, отличившимся в боях за Порт-Артур. Оттуда он через китайский Циндао прорывался во Владивосток, обойдя Японию со стороны Тихого океана. Сюда крейсер зашёл пополнить запасы угля перед финальным рывком, но у русских берегов его настиг вражеский крейсер "Цусима". "Новик" получил пять пробоин, и всё же выиграл поединок - от единственного попадания у японского крейсера возник опасный крен, и он предпочёл отступить. Однако японский флот в этих морях уже был хозяином, и на смену "Цусиме" подошёл другой крейсер "Читосе". Повреждённый "Новик", не дожидаясь боя, выбросился на мель, а экипаж эвакуировался в порт, из корабельных орудий сделав береговые батареи. Год спустя, впрочем, их использовали лишь для того, чтобы сжечь посёлок - снаряды из Владивостока доставили не того калибра, и комендант принял решение не принимать боя, а сразу переходить к партизанской войне. Стволы взорванных орудий "Новика" достались японцам как почётные трофеи и разошлись по воинским монументам, большую часть команды перебили в окрестных лесах, а сам корабль в 1906 году был поднят со дна и вошёл в состав японского флота как "Судзуя". Но уже в 1913 году морально устаревший крейсер списали и пустили на металлолом.

Корсаковский округ единственным из трёх на Сахалине достался Японии целиком, и освоение Карафуто практически не выходило за его пределы. Так что и преемник Кусункотана, получивший название Отомари, стал первым центром нового губернаторства. В 1908 году администрация переехала в Тоёхару, но большую часть японской истории Сахалина именно Отомари был его крупнейшим городом: в 1925 году здесь жило 25 тысяч человек против 15 тысяч в Тоёхаре. Дальше, видимо, не обошлось без административных мер: в 1935 в Отомари было уже 23 тысяч жителей, в то время как Тоёхаре - 28 тысяч. При Советах город, вновь ставший Корсаковом, со второго места потеснил другой порт - Холмск. В 1989 году тут жило 45 тысяч человек, но если Холмск впоследствии сдал почти вдвое, то Корсаков - лишь в полтора раза, вновь сделавшись сахалинским городом №2. По ощущениям, впрочем, Холмск кажется больше - он сам по себе, а Корсаков - скорее портовый пригород Южного.

Д2, меж тем, продолжает свой путь среди кранов. Вот мелькнул мимо остановочный пункт "Старый вокзал" - это бывшая станция Кусуноки, открытая в 1906 году и первоначально являвшаяся основной. Через неё и ближайшую пристань на Сахалин в 1925 году прибывал принц Хирохито, запечатлённый на кадре выше. Следующая остановка - собственно, станция Корсаков:

Её усайдингованный вокзал - такой же, как в Долинске. Я думал, что это японский проект, но судя по всему - всё-таки ошибся, и такие необычные вокзалы с парными окнами и скошенными на первом этаже углами строили вместо японских уже при Советах. Японский вокзал станции Отомари (1929) выглядел так:

Ещё южнее располагалась станция Сакаэмаки с деревянным вокзалом "первого поколения" - теперь это остановочный пункт Пристань у самого начала центральной Советской улицы:

Ну а дизель приходит на конечную - платформу Пять углов в подбрюшье порта. По ортодромии это самая дальняя от Москвы станция российских железных дорог, хотя промышленные ветки порта расходятся ещё на несколько сотен метров дальше.

Исходная площадь Пять углов была в Питере. Свои Пять углов есть в Мурманске - чем-то полюбилось это название именно в портовых городах. Корсаковские Пять углов, они же площадь Рыбаков - просторны и невзрачны, и с верхней их стороны магазины и лежбище маршруток на Южно-Сахалинск, а с нижней - контора рефрижераторного флота и перед ней часы с морскими сигнальными флагами на циферблате:

Улица с Пяти углов расходятся даже не на 5, а на 6-7 направлений, и ещё дальше на юг лежит морвокзал - официально пассажирский павильон Южного порта. Вон тот приземистый домик на ближнему углу полосатого корпуса.

У проходной порта - памятник крейсеру "Новик", поставленный в 2014 году на добровольные пожертвования. При этом что-то недооформили и в бумагах, так что официально мемориал стоит все эти годы под постановлением о сносе, которое, к счастью, пока никто не спешит выполнять:

Самое впечатляющее здесь - подлинная пушка "Новика", уже не трофей надменных самураев, а побывавшее в их руках свидетельство русской доблести:

Из Корсакова отходят два пассажирских райса - на Курилы и в Вакканаи - порт на Хоккайдо, японские "ворота в Россию". Русских там, говорят, ненавидят, ибо перед глазами японцев наши люди предстают там исключительно как пьяные моряки из промысловых рейсов, а это, думается, что-то сродни бунту. В Вакканаи бывал раньше и мой отец, и на первый раз привёз нам оттуда десяток японских игрушек... Слова "Годзилла" продавец не понимал, но понял язык жестов и уточнил "О! Годзира!" - так в пересказе отца я впервые узнал, что в японском нет буквы "л". Курильским теплоходом "Фархутдинов" мы ещё пойдём, вакканайский скоростной катер "Пингвин-32" (!) же я не видел даже издали. Но долетает до японских берегов он за 3,5 часа.
В 1922-39 годах тут действовала даже железнодорожная переправа. Длинный причал (1911-12, 257м) остался ещё от японцев, обновилось лишь полотно его эстакады. Наш "Фархутдинов" будет стоять ровно там, где на вводном кадре стоит грузовое судно, а на кадре ниже - ледокольный паром в Японию, последними рейсами в 1940-х годах вывозивший народ уже с советского Сахалина:

Но - только японцев. Ставшая независимой Корея смогла прислать всего пару судов - так и осталась на Сахалине корейская община. Находились, говорят, среди корейцев и такие, кто просто сидели на этом косогоре и смотрели вдаль в надежде увидеть идущее за ними судно, пока не умирали от голода или холода. С 2007 года о корейской трагедии напоминает памятник "Разделение семей", поставленный, между прочим, не без помощи такого гиганта, как "Дэу".

Он нависает прямо над морвокзалом, но косогор здесь крут и покрыт бамбучником, поэтому пройти между ними можно только через Пять углов. Пятиэтажечный район рядом - странный. Вот например три окна в сайдинге:

Или небольшой, два человека еле разойдутся, променад с лавочками на крышах гаражей, начало которого отмечает странный орёл без подписей:

Отсюда под начавшимся дождём я направился в центр. Он лежит в ложбине меж двух сопок, спускающейся к речке Корсаковка. Рядом пара мостов - дальний открыт в 2013 году, ближний - ещё японский, с размытой паводками опорой:

Центр Корсакова у станции Пристань открывает комплекс таможенных складов. Их строили явно не из фанеры, так что здесь - едва ли не наибольшая концентрация японских зданий на всём Сахалине:

Построены они, как я понимаю, в первое десятилетие Карафуто:

Советское здание, примыкающее к их комплексу:

Среди прочих выделяются склады компании "Набике Насия", которые занимает небольшая воинская часть гидрографической службы Тихоокеанского флота:

Не знаю точно, каких времён деревянные постройки, но хочется верить, что это оставшееся от японцев здание конторы - ну где в России стали бы строить печную трубу отдельно стоящей на улице?!

Металлический забор скрывает ещё одну достопримечательность - памятник военным гидрографам (1980), роль которого выполняет отлитый в 1895 году маячный колокол с мыса Крильон. Этот "левый плавник" сахалиньего хвоста, французское название получивший от Лаперуза - вообще красивое и историческое место. У основания его - городище чжурчжэньской крепости 12 века, на месте которой позже возникла сэнтан-фактория Сирануси. На "острие" - целых два маяка: на самом мысе Крильон (1896) и на островке с красноречивым названием Камень Опасности (1913). К мысу (там ещё есть руины посёлка, советский памятник, дореволюционные надписи на скалах и лежбище сивучей) добраться трудно, к острову - почти нереально, а колокол в Корсакове - и тот упрятан за армейский забор.

От этих складов вверх по сопке уходят две параллельные улицы - Краснофлотская и Советская, по вертикали разделённые немногим меньше, чем по горизонтали. Начало советской отмечает банк - как и в бывшей Тоёхаре (см. прошлую часть), "Хоккайдо-токусёку" (1928):

Сейчас он реставрируется, но снаружи да сквозь дождь показался мне пустым и заброшенным. Я даже внутрь зашёл, но увидев там киргизов с инструментами, извинился и вышел.

Кварталом выше - Вакканайский сквер с памятниками Геннадию Невельскому и Михаилу Корсакову. И Муравьёвский, и Корсаковский посты назывались в честь действующих восточно-сибирских губернаторов.

Советская улица была главной и при японцах, в Отомари называясь улицей Сакаэмаки. В 1911-33 годах по ней даже ходила конка, которой губернская Тоёхара так и не обзавелась.

Хотя в целом, несмотря на больший размер, архитектура в Отомари была скромнее, чем в Тоёхаре. Вот например почта (1913), простоявшая до 1973 года:

Мэрия (1915), при Советах дом пионеров, в качестве которого и запечатлена:

Выше стояли Новая мэрия (1928) и полицейское управление (1929):

Но всё это было построено вовсе не из стали, бетона и зеркального стекла - эти материалы в Японию пришли позже, а тогда японцы строили почти что из папье-маше - лёгкие каркасы и дощатые, фанерные, а то и картонные, стены. Та архитектура была порой красивой (всё по ваби-саби!), но очень уж недолговечной, и даже в самой Японии сохранилась немногим лучше, чем на Сахалине. Пятиэтажка - куда более надёжное и комфортабельное жильё, вот только глазу на Советской улице теперь не за что зацепиться:

Ну разве что граффити или вот такой вот типовой павильончик-кафе - я видел такие же точно, только без тёсовой обшивки, в Южно-Сахалинске и Невельске. Ещё в этом районе есть музей на Красофлотской улице, но он меня скорее разочаровал - буквально одна комнатка, скучающий интеллигентный смотритель и набор экспонатов, которые и в Южно-Сахалинске есть.

С другой стороны, под горой - Вознесенская церковь (1999), пожалуй даже более интересная внешне, чем та, что была до революции:

Последний участок Советской - арбатик, неожиданно симпатичный для маленького городка. Идея лавочек под крышами - вообще гениальная, вот только конструкция не та - дожди на Сахалине в основном косые.

Наверху - широкая площадь Ленина. С её нижней стороны - памятник советским морякам, погибшим в 1945 году при взятии Отомари. Уникален он в первую очередь тем, что поставлен в 1949-м году - кажется, первый русский воинский памятник Сахалина.

Ещё на площади есть огромный ДК "Океан", бутафорские валуны с историей города...

...администрация и памятник 300-летию русского флота, который Пётр I вряд ли даже в самых смелых мечтах мог ожидать увидеть здесь.

Советская улица проходит по отрогу, левее площади Ленина крепящемуся к сопке. Там при японцах стоял элитный район - вот в кадре частная клиника доктора Сиды и гостиница:

Коттеджи наподобие тех, что на старом фото, ещё стоят кое-где по склонам:

А гостиница почти на том же месте есть и по сей день. Отбывая на Курилы, в зале ожидания морвокзала я увидел её рекламу, и в камнях этих конечно не мог не признать руин синтоистского храма:

Основанный в 1914 году, он назывался Анива-дзиндзя, то есть посвящён был ками (духовной сущности) всего этого залива:

А из всех сохранившихся снимков больше всего меня озадачил вот этот. Тут ведь не лесные, а натурально северные олени!

Здесь же стояли воинский обелиск (тюконхи) и орудие "Новика":

Были в Отомари и другие храмы. Например, севернее города у нынешней метеостанции (тоже, кстати, японцами основанной) стоял дзиндзя Хайсё на могиле японцев, погибших в боях за Южный Сахалин. Тюконхи здесь был увенчан пушкой "Новика", видимо той самой, которая теперь часть памятника у морвокзала:

А вот храм Синсю-Хонкандзи, стоявший у Пяти углов, выглядел совершенно иначе. Дело в том, что это был не синтоистский, а буддийский храм, столь актуальный в переполненном корейскими работягами портовом городе.

Теперь вместо храма над сопкой - Ильич, причём не истукан, а панно, как в Ухте, возможно светившееся по ночам:

Неимоверно сахалинские пейзажи нагорной части Корсакова:

По этим районам, где улицы не отличить от туго набитых джипами дворов, мимо ощетинившейся ДОТами воинской части...

Я вышел на Утёс - смотровую площадку, которую ещё в 1906 году обустроили японцы для любования... нет, не цветением сакуры и не китами в море, а остовом поверженного "Новика". Первой за много веков победой азиатов над европейцами Япония безусловно гордилась, тем более что эта война далась ей огромной ценой. В сущности, для японцев она значила примерно то же, что Северная война - для России.

С Утёса Корсаков действительно как на ладони:

Выше по Корсаковке - заброшенного вида фабрика гофротары. Изначально - первый на Сахалине целлюлозно-бумажный комбинат компании "Одзи", пущенный в 1913 году. Всего компания построила их в Карафуто 9, но другие виденные мной (в Южно-Сахалинске, Холмске и Томари) выглядят совершенно по-другому.

Японский банк, советские сталинки и бараки. Даже последние были более качественным жильём, чем "бумажные фанзы":

Комплекс складов и двор воинской части с Крильонским колоколом и, где скопище машин - площадь Пять углов:

Южный порт с пассажирским пирсом. На той далёкой сопке - памятник корейцам:

Японские брекватеры (на Сахалине почему-то используют именно этот термин вместо русского "волнолом") у гавани:

Северный порт у станции Корсаков:

И пара военных катеров - они здесь не базируются, а зашли по случаю учений, и может как раз ради их стрельб нас не пустили на мыс Великан: