Владивосток. Часть 2: широта крымская, долгота колымская (72 фото)

А ещё Владик - если не самый интересный город азиатской части России, то уж точно самый зрелищный. В прошлых частях я показывал общие виды и морские суда, а теперь расскажу о владивостокском колорите в деталях. И не удивляйтесь, что тут будет много повторов поста про общую специфику Дальнего Востока: Владивосток - место наибольшей концентрации дальневосточного духа.
Часть 1 тут: Владивосток. Часть 1: мосты и панорамы

У места, где стоит Владивосток, богатая предыстория. В 698 году здесь оформилось государство Бохай, которое населяли мохэ - кочевники, ушедшие с Алтая на несколько веков раньше монголов. Из мохэ выделилась военная элита чжурчжэней, а из них - род Цзинь: предтечи маньчжур, покоривших Китай в 17 веке, и династии Цинь - последних его императоров. Однако всё это было позже, а прежде всех Хорезмов сюда явился Чингисхан, и империя Цзинь уже не смогла подняться. Последние оплоты чжурчжэней в нынешнем Приморье монголы добили в 1235 году, а уцелевшие люди разбрелись по тайге, с веками превратившись в удэгэйцев и нанайцев. На 600 с лишним лет хозяином Уссурийского края стал тигр:

Скульптуры и рисунки амурского тигра в натуральную величину во Владивостоке попадаются нередко. А вот на сахалинском рыбном рынке другое местное животное - трепанг, он же морской огурец.
В заливе Петра Великого, как и в уссурийской тайге, Север встречается с Югом, а потому мир его морских гадов обилен и разнообразен. Китайцы, или вернее манзы - народ маньчжуро-китайских креолов, - все эти века ходили сюда на промыслы, и Владивосток у них по сей день зовётся Хайшаньвэй - Залив Трепанга.

Первыми же европейцами в этом заливе стали английские моряки на фрегате "Винчестер" и корвете "Барракуда", в 1854 году искавшие русскую эскадру. Они нарекли берег будущего города Порт-Мэй и удалились восвояси - колонизация Приморья в планы Британской Короны тогда не входила. Наконец, в 1859 году берега Приморья обследовала экспедиция генерал-губернатора Николай Муравьёва-Амурского на пароходокорвете "Америка". При виде здешних бухт и гаваней начальник Амура воскликнул "Отсюда и владеть Востоком!", и в следующую же навигацию 1860 года отправил к Золотому Рогу военный транспорт "Маньчжур". Он привёз отряд военных строителей, заложивших пост Владивосток.

Год спустя здесь появился первый гражданский житель - купец Яков Семёнов, за предыдущие пару лет успевший завести дела в Николаевске-на-Амуре и на заливе Ольга. Вот - гвозди его первого владивостокского дома:

В 1862 была освящена Успенская церковь, на службы в которой вместо колокола созывала пушка. Год спустя в ней крестили первых коренных владивостокцев:

В 1871 году пост обстроился достаточно, чтобы из Николаевска сюда перебазировалась Сибирская военная флотилия, как в те годы назывался Тихоокеанский флот. Того Владивосток не узнать в нынешнем - россыпь деревянных домов над портом, похожая на американские форты времён освоения Дикого Запада. Но тогдашний Дальний Восток и сам был типичной заморской колонией. Логистически ближайшим к Владивостоку русским городом оставалась Одесса, а потому едва ли не активнее великороссов здесь тогда селились украинцы. Государство всячески стимулировало переезд в Уссурийский край, и к концу 1870-х у его ворот на Золотом Роге жило 4,5 тысячи человек. В 1880 году Владивосток получил статус города:

А в 1880-88 выделялся даже во Владивостоское военное губернаторство примерно в границах современного города, аналог характерных для Новороссии градоначальств, но только под военным управлением. Разглядывая карту, я не могу отделать от мысли, что это был самый верный статус: центром Приморья лучше быть Уссурийску в узле дорог, а для Владивостока уместнее роль города федерального значения.
Вот так выглядел дом командующего Сибирской флотилией:

Женские морские классы. Я столь подробно показываю тогдашний город потому, что в наше время Владивосток невозможно представить таким - за его недолгую историю на Золотом Роге сменилось 5 одноимённых городов с совершенно разным духом и характером.

А тогда Владивосток исправно рос, и ещё в "заморский" период сложилась элита его купечества - совсем иной набор фамилий, чем в Чите или Иркутске. В 1890 сюда даже перенесли из Хабаровска центр Приморской области - а это примерно как Дальневосточный федеральный округ за вычетом Якутии и Забайкалья. Но вот странное свойство Владивостока - он всегда развивался рывками.

Такой рывок сюда и принесла Транссибирская магистраль. Первое её звено торжественно заложил в 1891 году цесаревич Николая во время своего вояжа по России и Азии, но лишь в 1893 году стройка началась всерьёз, и только к 1897 году изолированная линия дошла до Хабаровска. К тому времени Владивосток уже был крупнейшим русским городом восточнее Байкала. Но когда в 1903 году на его вокзал впервые прибыл через Харбин прямой поезд из Петербурга, здесь начался самый что ни на есть "взрывной рост". За 5 лет город вымахал вчетверо, став первым стотысячником Сибири:

В марте 1904 года Владивосток обстреляла японская эскадра, но для ошалелых от недавнего переезда горожан это было красочное зрелище, ради которого на сопки выбрался весь город. Для защиты хватило и льда, обильно плававшего в акватории и мешавшего вражеским кораблям. Осколки ушедших "в молоко" снарядов народ растащил на сувениры, а один неразорвавшийся снаряд, как нарушителя спокойствия, арестовал городовой. Лишь два выстрела попало в цель - один убил беременную женщину, другой ранил пять матросов в военном госпитале. В остальном же русско-японская война для берегов Золотого Рога была скорее "мать родна": из потерянного Порт-Артура сюда вернулась база Сибирской флотилии, а вместе с ней - деньги и стройки военного ведомства. Последняя дореволюционная оценка показывает 118 тысяч жителей в 1907 году, а дальше, кажется, прибывающий народ и считать бросили. Пик строительства здесь пришёлся на начало 1910-х, а так как тот японский обстрел остался единственным боем, который видел этот город, построенное прекрасно сохранилось.

И подобно Одессе или Астрахани, другим русским городам у ворот иной земли, Владивосток тех лет обрёл поразительную многонациональность. Но только совсем иную - здесь почти не было татар и русских немцев, не больше среднего по губерниям евреев и армян, но разрослись общины, немыслимые на других концах империи:

Самыми заметными из них были, конечно, китайцы, которых тут привычно называли "манзы". На самом деле много среди них было и выходцев из провинций на Хуанхэ, которым империя Цин с 1860-х годов разрешила селиться в Маньчжурии. По данным переписей, китайцев в Приморье было всего-то несколько тысяч, но реально картина выходила иной: подавляющее большинство дальневосточных китайцев оставались поданными Цин, неуловимыми для царских переписчиков. Китайский квартал Владивостока носил красноречивое название "Миллионка", и своей трёхмерностью жизни на лоджиях тёмных узких дворов напоминал знаменитый Коулун в Гонконге. К сотне тысяч официальных жителей Владивостока стоит приплюсовать ещё и до 50 тысяч жителей Миллионки, которую с одесской Молдаванкой порою сравнивают не зря!

Все стереотипы о китайцах из старых боевиков про Джеки Чана тут воплощались сполна. Сюда же попадали и беглые русские каторжане, и даже японки не брезговали работой в "миллионных" публичных домах. Многие хунхузы сочетали роли лесного разбойника с городским мафиози, и уж во всяком случае находили здесь убежище. Полицейские, пытавшиеся проводить на Миллионке облавы, быстро дарили своё оружие хунхузам и хорошо если уходили живыми. По фасадам же росли вполне приличные магазины, мастерские и кафе выкристаллизовавшихся из этого первородного хаоса купцов - Тау Чайлиня, Кат Чана и других.

Самыми яркими атрибутами Хайшаньвэя (он же Фулатифустоку) были китайский театр и азартные игры. Манзы играли в карты и кости, в маджонг и банковку... Валютой служили палочки с иероглифами, которые китайцы выкупали на время игры у хозяина игорного дома, и сдав по завершении игры, получали выигранные деньги. Когда заканчивались палочки - на кон вполне могли поставить палец или ухо. Или свободу: проигравший неофициально становился рабом победителя. Суровый обычай играть на убийство первого встречного наши урки тоже вынесли, видимо, отсюда.

Другой приметой Миллионки были ханшиновые дома. Это не кофи-шопы, а рюмочные: ханшин - не местное название гашиша, а крепкая (до 60%) китайская водка. Курили китайцы опиум, что в 19 веке подхватили англичане, выращивавшие зелье в Индии. Опиум стал средством если не колонизировать Китай, то поставить его на колени, и к моменту возвышения Владивостока проблема наркомании среди китайцев стояла в полный рост. Вот в музее коллекция опиумных трубок:

А вот фотография Владимира Арсеньева - егеря сжигают опиумную делянку в уссурийской тайге:

В тени китайцев оставались корейцы. Эти бежали со своей голодной родины, особенно после русско-японской войны, когда Корея оказалась под пятой самурая. Многие герои антияпонского сопротивления, как например Ан Чун Гын, оформились именно в Приморье. В отличие от манзов, они охотно принимали русское подданство, числом местных китайцев как бы не превосходили, но вели себя гораздо тише и яркого следа в культурном коде Золотого Рога не оставили.

Чего не скажешь о японцах. Название "Владивосток" они произносили как Урадзиустоку или просто Урадзи, а сами были в большинстве своём из Нагасаки - города на обращённом к материку побережье, с 17 века открытого для иностранных купцов. За Транссибом оформился район Нихондзин-мати, базовой единицей которого был "моннай" - замкнутый квартал жилых домов, учреждений, мастерских, кумирен и школ. К концу 1910-х тут жило от 3 до 6 тысяч японцев, державших до трети фирм и предприятий. В ходу были японские товары - качественнее китайских, но дешевле западных. На северной окраине стоял буддийский храм - не знаю точно, были ли местные японцы сплошь буддистами, или синтоизм как язычество сюда не допускала власть. Наконец, успешные японцы эпохи Мэйдзи не дураки были съездить в Европу, и чужбина для них начиналась с Урадзи. Иные, как например поэтесса Ёсана Акико по дороге в Париж или жена настоятеля буддийского храма Ёнеко Тоидзуми в своих мемуарах, даже вписали Владивосток в японскую литературу. В том же музее - японской сейф из банка, занимавшего прежде здание:

Была, впрочем, эта связь двусторонней - так, через Владивосток в Россию попали восточные единоборства. Привёз их Василий Ощепков, сын сахалинских каторжан, из Карафуто попавший в православную японскую миссию в Токио. С 1913 года он жил между Харбином и Владивостоком, и основал здесь первую в Россию секцию дзюдо, а при Советах положил дзюдо в основу борьбы самбо.

Куда менее очевидно, что даже раньше азиатов во Владивостоке обосновались европейцы - в 1862-69 годах. Первая дата - организация режима порто-франко (в военном-то посту!), вторая - отвод земельных участков. Яков Семёнов пусть и стоял у истока, а на десятилетия вперёд остался единственным крупным русским предпринимателем в городе. Ближайшим его партнёром стал шотландец Георг Дэмби, вместе с которым они организовали морской промысел и, например, основали сахалинский Холмск. Крупнейшую фирму дореволюционного города учредили в 1864 году два Густава из Гамбурга - Кунст и Альберс, к которым в 1886 добавился соотечественник Даттан. И это была, кажется, последняя волна немецкой экспансии в Россию - ведь Германия объединилась, и из европейской части, напротив, немцы всё чаще ехали на фатерлянд.
Первое здание их магазина:

И работавшие на немца гольды (нанайцы) на его крыльце. Во Владивостоке европейцы занимались как экспортом даров здешней природы, так и импортом промышленных товаров. Нанайцы и удэгэйцы в городе не жили, а лишь приходили сюда сдавать добычу и покупать что-нибудь вроде патронов или табака.

Не менее активно, чем русские и украинцы, во Владивосток ехали поляки - солидарность солидарностью, а второй по численности народ империи не мог не быть заметен на всех её концах. Причём были это не крестьяне, а военные и инженеры - на Транссибе полякам негласно принадлежали целые ведомства. Так в начале ХХ века помимо китайских и японских буддийских храмов во Владивостоке появились кирха и костёл.

А был во Владивостокском посту с 1868 года деревянный дом, всем своим видом заставляющий вспомнить фильмы о старой доброй набожной Америке. Он принадлежал заморским купцам Чарли и Оскару Смитам:

Дальний Восток осваивался позже Дикого Запада - когда пост на Золотом Роге только-только окреп, в Сан-Франциско уже пришла железная дорога. Переселенческий фронтир подходил к концу, но видать, нашлись в заморской стороне и те, кому он был понятнее. Во Владивостоке 19 века сформировался такой оксюморон, как американская община. А ярчайшей её представительницей была Элеонора Прей, "первый дальневосточный блоггер" - в 1894-1930 годах она жила здесь с мужем-банкиром и по всему свету рассылала друзьям и подругам письма, сложившиеся в бесценную хронику.

Три памятника приморско-американским связям в разных частях города: шхуне "Крейсерок" (отбита у американских браконьеров, их же ловила и от них же в 1886 году погибла), экипажу Ил-12 (сбит) американцами в Корейскую войну и китам, которых в 1986 году корабли Дальневосточного пароходства спасли из ледового плена у Аляски.

Тот Владивосток был городом явно не менее весёлым, чем любая Одесса - лишь достойного писателя здесь тогда не нашлось... Думается, к середине ХХ века он стал бы 3-м по величине городом России, и сейчас представлял бы собой классический азиатский мегаполис миллиона так в 3 населения. Но судьба сложилась иначе...

От врагов город надёжно хранила Владивостокская крепость - основанная в 1889 году, после русско-японской войны она была порядком усилена, став мощнейшим береговым укрепрайоном мира. Десятки фортов, батарей, дальномерных и командных пунктов, казарм и офицерских флигелей по сей день разбросаны по островам и сопкам.

Но как часто бывает с мощнейшими крепостями, в следующую войну Владивосток сдался без боя. В ноябре 1917 года здесь была провозглашена власть Советов. Однако через Владивостокский порт отбывали на историческую родину чехословаки, и разумеется, после их бунта в Челябинске бигфордов шнур загорелся по всему Транссибу. Летом 1918 года белочехи свергли красных и передали власть белым, а белые в свою очередь позвали интервентом из Америки, Британии (в первую очередь Канады), Италии... но активнее всех на зов откликнулась Япония, отправившая на Дальний Восток 70-тысячный корпус. Это был безусловный пик японской экспансии в Россию - под контролем Страны восходящего солнца оказался Транссиб до Байкала, а вместе с "самураем" на русскую землю охотно ступал бизнесмен. Советы понимали, что ещё одну русско-японскую войну не потянут, и потому на Дальнем Востоке развернулась самая что ни на есть гибридная война двух марионеточных государств - красной Приморской земской управы (позже вошедшей в состав Дальневосточной республики) и белого Приамурского земского края, более известного как Чёрный буфер. То была сложнейшая геополитическая игра, в которой перед Советами стояла задача выбить из под интервентов легитимную опору на местные силы, но не вступить с ними в прямой конфликт. Как ни странно, негласным союзником ДВР была Америка, уже видевшая в Японии неизбежного врага и потому не заинтересованная в его усилении. Но жаркие бои кипели по Транссибу, а во Владивостоке власть хоть и сменялось много раз, однако - всегда мирно. Мирно и заняли его в октябре 1922 года красные - они дождались на подступах, когда японцы и белые завершат намеренно долгую эвакуацию, а вот японцы повода для драки дождаться так и не смогли. И хотя на Камчатку и Чукотку советская власть пришла лишь в 1923-м, а с Северного Сахалина японцы нехотя ушли в 1925-м, именно бескровное взятие Владивостока красными считается финалом крупнейшей в истории Гражданской войны.

А торговая жизнь шла своим чередом. В Приморье я ещё покажу особняк одного промышленника Янковского, воздвигнутый в 1919 году. Приморье не застало и военного коммунизма, а стал быть НЭП была здесь вовсе не новой. Здесь сохранялось обращение старых золотых рублей и иностранных валют, и даже владивостокский порт в 1920-х годах оставался крупнейшим в Советском Союзе: "до революции" в Приморье затянулось на десяток лет. Всерьёз за Приморье взялись лишь при Сталине, стремительно превратив Тихоокеанскую Одессу в Тихоокеанский Севастополь. С конца 1920-х годов началась национализация иностранных фирм и предприятий и исход державших их дельцов. Китайская община была ликвидирована просто и легитимно: ведь большинство манзов оставались гражданами Китая, а значит ни один международный закон не мог помешать их депортации туда. С корейцами всё было чуть сложнее, но их депортация была не похожа на депортации народов времён войны - в Средней Азии они получили плодородную землю в оазисах и материальные компенсации, и со временем там даже неплохо поднялись. К концу 1930-х "закрытый порт Владивосток" стал полурежимным городом военных моряков и дальстроевской пересылки.

Эту роль Владивосток сохранял всю советскую эпоху, только на смену пересылке пришёл "северный завоз": город смотрел не на юг, а на север. Закрытость его была во многом номинальной - допустим, билет на поезд сюда без спецпропуска не продавали, но ничего не мешало сойти с поезда СовГавань - Находка на "открывающей" город станции Угловая.

В 1959 году через Владивосток вернулся в СССР Хрущёв из своего достопамятного визита в Америку. Там Никиту Сергеича, видать, не меньше кукурузы и Нью-Йорка впечатлил Сан-Франциско, а абрис бухт и сопок над Владивостоком напомнил генсеку о нём. В 1960-х под слоганом "Советский Сан-Франциско" заработал план "Большой Владивосток". И хотя до мостов наподобие Золотых ворот дело дошло лишь в 21 веке, из Города Нашенского сделали такую конфетку, что даже американского президента Джеральда Форда в 1974 году подписывать с Брежневым договор о ПРО не куда-нибудь пригласили, а именно сюда. Тот тихий и строгий Владивосток на кого-то наводил ужас чувством оцепенения, кого-то - восхищал культурой и порядком...

...но так или иначе настал день, когда одесское начало вновь взяло над севастопольским верх и как следует на нём оттопталось. Если пришла советская власть сюда аккуратно и медленно, то ушла враз и фатально. Крейсера и авианосцы Тихоокеанского флота сгинули на китайских и корейских флотобойнях, а главным гостем Золотого Рога сделался автомобилевоз. Капиталистическое лицо Владивостока определила "праворукая японка" - подержанная машина, которую японцы не на экспорт сделали, а для себя. Местные быстро поняли, что более качественных машин, по крайней мере в сыром дальневосточном климате, в мире нет, а главное - привести такую из Японии мог любой матрос на рыболовном судне. Другие поняли, что можно поступить ещё проще - вооружившись ножами, цепями и битами, или купив оружия у военных из бедствующей воинской части, бесплатно взять себе машину, которую в Японии купил кто-то другой. Самыми жестокими войнами в истории Владивостока были криминальные, а участвовали в них и грандиозный хабаровский Общак, и кавказцы, и местные группировки, и просто всякая шваль. Ещё можно было нелегально ловить рыбу и сдавать её тем же японцам, жечь лес и под видом вырубки гарей продавать его в Китай, гнать контрабандой лом бывших кораблей и заводов, и конечно же, везти в Россию героин из Золотого треугольника. На Дальний Восток пришёл Дикий Запад с автоперегонщиком вместо ковбоя, а новости об ограблении автобусов в Приморье были не редкостью ещё в нулевых.

"Впарить фуфло" тоже было популярной забавой, а потому средний житель Владивостока в машинах шарит так, как в Москве и Питере не всякий автофан. В 1990-2000-х Владик обеспечивал праворульками всю Сибирь, и хотя с той поры их ареал неуклонно сужается, здесь это не просто средства передвижения, а своеобразный знак идентичности. На левом руле по Владивостоку ездить стыдно, а новую "Ладу" без присмотра лучше не оставлять.

Городское хозяйство местных бандюков не интересовало. Приметой 1990-х стал постоянный конфликт губернатора Евгения Ноздратенко с Виктором Черепковым, местный представителем постсоветской породы "колоритный мэр". Следствием этого сделался коллапс ЖКХ. "Если в кране нет воды, а в розетке - тока, значит вы недалеко от Владивостока", - шутили местные, и не без оснований. Регулярные отключения воды и света, чуть тёплые батареи зимой - всё это стало тогда привычным делом. Пик кризиса пришёлся на зиму 2003-04 годов, когда после аномальной летней засухи полумиллионный город остался без водоснабжения: ржавую техническую воду давали на час через день, питьевая же продавались лишь в магазинах в бутылках. Но возможно, тот кризис и заставил Центр вспомнить, что "ведь город-то это нашенский".

Поводом навести во Владивостоке порядок стал саммит АТЭС-2012. С одной стороны, власти объявили войну праворулькам, на первых порах в 2010 году получив едва ли не крупнейшие в 21 веке волнения в русской провинции, подавлять которые летал подмосковный ОМОН. Помню, столичная интеллигенция тогда серьёзно опасалась дальневосточного сепаратизма. Но другой рукой Владивосток приводился в порядок, налаживалось ЖКХ, бурились скважины к подземным водам... и создавался новый символ города - мосты:

Так что я покажу Владивосток уже в иной, пятой по счёту ипостаси.

Которая закончила формироваться, кажется, уже после моей поездки: зимой на берега Золотого Рога переехала из Хабаровска администрация Дальневосточного федерального округа. Более лояльным, впрочем, Владивосток от этого станет вряд ли - сепаратизма в Приморье, вопреки ожиданиям, нет, но уровень поддержки власти традиционно один из наименьших в стране. Недовольство жизнью и в особенности политикой центра тут ощущается кожей...

Ну а что же сам Владивосток? Город-контраст, ведь тоже на Босфоре! В одних местах лоску и уюту позавидуют променады Собянина:

Другие удручают пылью и убожеством. Каких больше - я даже не могу сказать, контрасты соседствуют слишком близко. Субъективно Владивосток запомнился мне скорее чистым и ухоженным, чем вот таким:

Лихости, ухарства, совсем не среднерусской пассионарности местным по-прежнему не занимать, но вот такие типажи, как на заднем плане - примета уходящей эпохи. Нынешний Владик - город вполне себе хипстерский в тренде.

Обычный двор выделяется разве что рельефом, переходя в крутой обрыв:

А вот в подъездах печать ушедших лихих лет по-прежнему видна:

Во Владивостоке мало частного сектора и бараков - хрущёвская программа тогда принесла плоды. Но зато здесь наредкость обильны гостинки с квартирами наподобие гостиничных номеров. Местная "фишка" - откидные сушилки на окнах:

А мы гостили в трёхэтажном доме без канализации. Выше по склону стоял сортир типа "дырка в земле", а ниже имелась канава. Водопровод в некоторые квартиры (включая нашу) провели сами жильцы, а самым трудным делом в таком доме была стирка - с третьего этажа с полным ведром бегать не очень-то весело.

В подъезде зачем-то стояла кирка. Но в общем контингент из старушек и забулдыг намекал, что такой дом для Владивостока не типичен.

В городе почти разгромлены троллейбус (действует с 1965) и старейший за Уралом трамвай (действует с 1912), от каждого из которых осталось по паре маршрутов в пределах небольших районов. Но нет здесь и мелких маршруток - сплошь корейские и китайские автобусы. Состояние их разное - попадаются и убогие подержанные драндулеты, и новенькие машины, блестящие новизной:

Но общее свойство - крайне извилистые маршруты, на карте порой по несколько раз пересекающие самих себя. Если вам надо попасть из пункта А в пункт Б, будьте готовы ехать полтора часа через пункты от Я до В. Самые прямые автобусы обычно как назло самые редкие. В целом, перемещаться по Владивостоку тяжело, переезды длиной в час обычное дело, но хотя бы с такси-приложениями тут проблем нет.

Хотя и автомобилисту здесь приходится несладко: среди сопок прозевав нужный поворот, нужно быть готовым объезжать его через пол-города. А вот характерная "фишка" - открытые (в местном-то климате!) надземные переходы на многих улицах - странное наследие всё того же Черепкова.

Никуда не делось в Городе Нашенском и военно-морское начало:

Хотя моряки ли вот на этом кадре - у меня есть большие сомнения. Странная процессия двигалась на "Дальзавод":

Ну да впрочем, о судах и кораблях Владивостока я подробнее писал в позапрошлом посте. Здесь скажу лишь, что с морепродуктами здесь всё определённо не так радужно, как на Сахалине: рыбный рынок если и есть (вроде бы есть на Второй речке), то даже не любому местному известный, а в магазинах всё куда дороже. Характернее рынков для большого и модного города - общепит, будь то лучший в России рыбный ресторан "Зума" или "браконьерские кафе" в тихих бухточках острова Русский.

Куда легче набрести на возникающие тут и там, как фермерские рынки в Москве, уличные базарчики, на которых люди из глубинки продают дикоросы.

Так что больше местная гастрономия мне запомнилась фабричными продуктами. Например, целый спектр отличных лимонадов из Приморья, причём если "Монастырский" продают по всему Дальнему Востоку, то "Шелковницу" - только здесь.

В Хороле у озера Ханка делают необычайно вкусные и нежные сметанные десерты, которые я покупал на ужин и завтрак. Но кто бы мог подумать, что кулинарный бренд Владивостока - не рыба, не трепанг и не дары тайги, а... шоколад! Фабрику "Приморский кондитер" основал в 1906 году предприниматель Иван Ткаченко, а в 1930-х на ней было развёрнуто крупнейшее в СССР производство агар-агара - растительного желатина из водорослей. Здесь же в 1967 году технолог Анна Чулкова создала советское "Птичье молоко", изобретённое 30-ю годами ранее в Польше. Только польская "птичка" с приморской и может сравниться - с агар-агаром вкус куда нежнее, чем с желатином. Главный же конёк "Приморского кондитера" следует из названия - соединение сладостей с дарами моря. Как вам, например, конфеты с морской солью, ламинарией, гребешком или крабом?! Вот только цены... Коробка "птички" стоит примерно рубль за грамм. А ещё здесь, как и всюду на Дальнем Востоке, неприятно дорогие фрукты.

Главная же общепитовская "фишка" Владика - чифаньки. "Чи фань" - по китайски дословно значит "есть рис", или просто "есть" по умолчанию. В чифаньках пафосный интерьер, работают реальные китайцы (только официанты иногда киргизы), и в целом именно в чифаньках тут кормят дешевле всего... но с одной оговоркой: если вас хотя бы двое. Цены блюд с рыбой и мясом начинаются от 400 рублей, однако и порции всегда огромные.

Визитной карточкой приморско-китайской кухни считаются харбинское пиво и габаджоу - разновидность китайского жаркого в панировке. Чем оно выделяется среди прочих похожих субстанций - я так и не понял. С чифаньками при этом не стоит путать дамплинговые - там подают азиатские пельмени с разными начинками и соусами.

Дамплинги - корейское блюдо, но среди местных почему-то распространено мнение, что сингапурское. В этом есть та особая дальневосточная глобальность: закрытый порт Владивосток действительно открыт! И ксендз в костёле чуть ли не со времён перестройки - американец, на фасаде кирхи флаги РФ и ЕС висят рядом, а в одном из дворов на Светланке гараж исписан на чужом языке - в доме рядом с ним живёт корейский пастор:

Неожиданностью во Владивостоке для меня стало то, что он переполнен туристами. В основном это китайцы, нескончаемыми вереницами автобусов едущие со стороны Хуньчуня, и корейцы, которых сюда порой привозит паром. Причём по большей части гости Урадзи и Хайшаньвэя не пенсионеры, а симпатичная молодёжь, тем более что и в Дальневосточный университет студенты из Азии поступают охотно. Любителям фоткать милых азиаточек во Владике раздолье:

А в магазинах и ларьках, где есть хоть что-то по части китайского туриста, часто дублируют не только надписи, но и аудио. Китайский тут явно актуальнее английского. Но в самом обычном супермаркете у центра под вечер сто китайцев покупают по сто шоколадок "Алёнка".

Во Владивостоке всегда что-то происходит. Мы, например, на пару дней пролетели мимо регаты парусников, но попали на натуральную ВДДВНХ (Выставку достижения Дальневосточного народного хозяйства) на острове Русском.

Может, дело было ещё и в погоде. Владивосток - один из самых солнечных городов России, вот только солнечные дни здесь в основном зимой, по-сибирски долгой и морозной. Лето Владивостока тёплое, но дождливое и туманное, а с океана приходят то занудные долгие (до пары недель) циклоны, то свирепые и быстрые (считанные дни) тайфуны, причём иногда - по несколько подряд. И лишь в сентябре, не всегда в начале, наступает солнечная осень, которая через пару месяцев плавно-плавно переходит в зиму. Эта осень - лучшее время на Дальнем Востоке, и вот на её-то начало мы и попали сюда.

На набережной народ гулял, как моряки перед последним рейсом:

Хотя Владивосток немногим крупнее какой-нибудь Пензы и меньше Саратова, драйв его неповторим. По ощущениям это полноценный миллионник - шумный, переменчивый и неспящий. Сказывается, видимо и то, что Владивосток стоит южнее Сочи - ночи тут южные, тёмные, пряные, в такие ночи самое место совсем не северным страстям.

Хорошо погуляли?!

Нет, так и было задумано!

Я знал до поездки о военно-морской, о промысловой и научной, о бандитской ипостасях Города Нашенского. Но вот открытием для меня стала ипостась курортная. Приморье - натурально, Тихоокеанский Крым, но в Хасанском районе отдыхают хабаровчане, владивостокцам же не обязательно покидать свой город. Впрочем, как и крымчане, владивостокцы по своему краю сами путешествуют охотно.

На самый популярный отдых - на воде. Тем более что в воде можно не только плавать, но и ловить деликатесы в песке или траве на мелководье. Устроить пикничок у моря, насобирать под него ёжиков или спизул - такая же проза жизни, как в наших краях пойти по ягоды и поляну накрыть. Тем более если учесть, что рядом есть необитаемые острова и укромные бухты, а у каждого найдётся хотя бы знакомый знакомого на моторной лодке.

Что ещё сказать о Владике? Во-первых, Владивосток - дорогой город. Аренда квартиры тут немногим дешевле московской, зарплаты - не столичные, конечно, но для провинции очень достойные. По этой причине здесь, как и на всём Дальнем Востоке, много гастрбайтеров из Средней Азии, так что даже существуют неофициальные автобусы с маршрутами типа Ош-Владивосток. Многие из южных гостей, кажется, и в Европейской части никогда не работали - так, когда Оля говорила, что она из Брянска, гастрбайтеры обычно первый раз слышали про Брянск. Он очень далеко, аж в бассейне Атлантики...
А ещё в Городе Нашенском народ мне запомнился каким-то не по-нашенски вежливым, несмотря на всю удаль и безбашенность. Может, потому, что историю города слишком долго писали дельцы, моряки и бандиты, а значит лучше "по умолчанию" вести себя корректно - мало ли, кто перед тобой?

Словом, во Владивостоке не соскучишься...