Казак (быль)
Обычно такой бой завершается быстро. Колонна была обречена. Мало того, что боевики хорошо подготовили засаду, но и что самое неприятное, они точно знали: где, когда и в каком составе пойдет колона федеральных сил. Бэтр, шедший первым, подорвался на фугасе и звук взрыва громовым эхом прокатился по горам. Замыкающую «броню» подожгли выстрелами из нескольких гранатометов. Как всегда, бой возник неожиданно – сразу, огласив воздух грохотом выстрелов, криками раненных и диким завыванием боевиков: «Аллах акбар». Алексей выпрыгнул с другими бойцами роты, из кузова «Урала» и оглушенный грохотом боя, покатился в кювет. Рядом упал, сраженный пулей, его друг – пулеметчик Сашка. Несколько секунд Алексей лежал без движения, приходя в себя, и борясь с желанием вжаться в землю! Первый бой! Алексею казалось, что все стреляют именно в него. Он было запаниковал, но вдруг, вспомнил слова своего отца, провожавшего его на службу в армию, который, крепко обняв сына, сказал:
-Служи сын Отечеству нашему, не щадя жизни и всегда помни, что ты – казак! Казак никогда не бросает своих в беде и не склоняется перед врагом!
.
Алексей встрепенулся, подхватил пулемет убитого друга, одним броском занял позицию за колесом «Урала». Бой кипел ураганом пуль и жаром раскаленного метала. Осмотревшись и собравшись духом, молодой казак перебежал вправо ближе к перевернутой взрывом головной машине. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял нестерпимый грохот, голова, казалось взорвется от мощно пульсирующих мыслей, адреналин зашкаливал. Внезапно что-то щелкнуло, переключилось, и восприятие действительности мгновенно изменилось. Время, как бы резко затормозило и все стало происходить словно в замедленном кино. Словно Алексей неожиданно перешел какой-то барьер – выпрыгнул из реальности и теперь наблюдал картину происходящего со стороны. Он ясно видел, что боевики атакуют колонну с левого фланга, расположившись на склоне горы, метрах в тридцати выше, кинжальным огнем выдавливая противника в ущелье. Нападавшие так расположились, что укрыться атакованным, было практически невозможно. Но солдаты, несмотря на потери упорно сопротивлялись. Алексей поднялся и побежал в гору, обходя засаду правей. Удалось пробраться к спасительной зеленке не замеченным. Он залег. В него не стреляли. Боевики, увлекшись добиванием оставшихся без командиров, сбившихся в центре возле горящих «Уралов» бойцов, упустили из виду одиночный маневр солдата с пулеметом.
Алексей поднялся метров на семьдесят в гору и обнаружил ниже своей позиции и чуть справа группу боевиков. Он расположился поудобней и принялся за дело. Молодой казак стрелял прицельно, короткими очередями, резко уменьшая количество врагов. Через некоторое время его обнаружили и стали перегруппировываться, отвечая шквальным огнем. Еще немного постреляв, Алексей сменил позицию, перебежав выше в гору. Снова открыл огонь и опять поменял позицию. Страха и паники не было. Он просто делал то, что должен. Патронов оставалось совсем немного, но были еще и гранаты. Он рванулся с места, для очередного смещения по флангу.
Внезапно земля вздрогнула. «Грачи прилетели!» - мелькнула радостная мысль. Кто-то вызвал на себя авиаудар и теперь «Cу -25» - они же «грачи» обрабатывали склон горы невдалеке от Алексея. Дав несколько залпов, самолеты ушли. Бой резко вспыхнул и затих. Алексей понял, что с колонной все кончено. Одновременно с этим, обнаружилось полное отсутствие БК. Оставалось только две гранаты. Казак приподнялся, доставая гранату и тут резкая обжигающая боль в левом плече бросила его ничком на землю. Не расчекованная «эфка» выпала из руки и покатилась вниз по склону, скрываясь в подлеске. Алексей стиснул зубы и простонал. Бой как-то неожиданно затих, напоминая о себе звоном в ушах. Снизу, у разбитой колонны звучали одиночные выстрелы – боевики добивали наших раненных бойцов. Горный воздух наполнился гортанными звуками чужой речи и криками: «аллах акбар». Немного придя в себя, Алексей пошевелился, приподнял голову и тут же ощутил ствол автомата между лопаток:
-Лежи пока! Не дергайся! – резкий голос с сильным акцентом, казалось прогремел в самое ухо. Алексей снова издал стон, но уже не от боли – его охватила яростная обида. Как же так? Его товарищи бились, до последнего и все полегли, а он – преступно живой, да еще и пленен неприятелем. Подошли еще несколько боевиков. Они поговорили между собой, и затем один из них сказал:
- Эй русский! Вставай! Пойдешь с нами! – и слегка пнул пленного в раненное плечо. От боли красные круги искрами рассыпались в глазах, и Алексей прорычал, чтобы не стонать. Бандиты засмеялись. Пленный с трудом превозмогая боль поднялся, гордо выпрямил спину и, собравшись силами, вскинув голову, взглянул оценивая свои возможности для атаки. Перед ним стояли четыре бородатых боевика. Среднего возраста, хорошо экипированные, опытные воины, они хохотали, глядя на пленного мальчишку, но их безжалостные глаза, зорко следили за всеми его движениями, а стволы автоматов все время были направлены на раненного противника. Алексей сжал челюсти – что мог он – девятнадцатилетний мальчишка, вышедший плененным из своего первого в жизни боя, против этих закаленных звериной жизнью и войной, твердых, уверенных в себе, годами воюющих бойцов. Сказать честно: «Шансов ноль!». Алексей вздохнул. Словно поняв его, бандиты снова загоготали. С верху раздался громкий окрик – по-видимому команда. Трое повернулись, а четвертый направив автомат на пленного, качнул стволом указывая направление:
- Давай! Иди! Не идешь – мы будем тебя убиуать - здесь!- ощущая сильную боль в прострелянном плече при каждом шаге, истекая кровью, Алексей стал подниматься с боевиками в гору. Там, на небольшой опушке собрался весь отряд. После коротких распоряжений, бандиты разделились на две группы, которое разошлись по разным направлениям. С одной из них – малочисленной, человек в десять и отправили пленного. Пока отряд был на опушке, несколько боевиков, гневно о чем-то спорили показывая на Алексея и делая недвусмысленные жесты, доставая ножи и имитируя перерезывание горла. Другие смеялись, а пленный сидел с каменным от боли и гнева лицом и отрешенно смотрел на происходящее.
В эти минуты память вернула его в детство. Он вспомнил, как шестилетним московским мальчишкой приехал с отцом в казачью станицу Трубецкая - в место где родился и вырос его отец и куда мать Алексея приезжала рожать его – «чтобы был казак!». Пленник мысленно перенесся туда, где по вечерам, за большим столом, собирались казаки и рассказывали про былые подвиги русских казаков. Потом его – городского мальчишку посадили на коня, дали в руку шашку и прокатили по станице с боевыми песнями, а он восторженно и гордо, смотрел с огромной высоты конского седла, ощущая себя частью чего-то сильного, мужского, героического. А с утра – все вместе пошли в Церковь, где маленький казак Алексей стоял рядом со взрослыми, спокойными в своем мужестве воинами и по щекам его текли предательские слезы от нахлынувшей вдруг теплой радости в груди. Он стоял и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть эту радость, не отогнать эту мягкую теплоту, всеобъемлющую, дающую спокойствие и уверенность. И сейчас, именно эти воспоминания вдруг укрепили слабеющее от безысходности сердце пленника, вливая в него внутреннюю силу, успокаивая мятущуюся в боли и безсильной ярости душу. Когда подали команду встать, Алексей, на удивление боевиков, бодро поднялся и спокойно пошел за бандитами, уверенный в том, что у него еще будет шанс дать бой врагу.
.
После достаточно длительного перехода группа с пленником пришла в аул. К тому времени Алексей сильно ослаб. Сказались ранение, наскоро сделанная самому себе перевязка, превратившаяся в сгусток запекшейся крови, долгий путь по горам без воды и без пищи, без дружеской поддержки и участия. Но Алексей не унывал. Его ощущения как-то обострились. Он шел и дышал полной грудью, замечая красоту горной природы, слушая пение птиц, глядя на такое близкое небо и радуясь каждому мгновению жизни. Внутри себя он пел казачьи боевые песни и вспоминал Бога, понимая, что времени земной жизни остается совсем немного. Это предчувствие, почем-то не пугало его, не угнетало, не давило ужасом, а напротив, волновало ожиданием встречи с тем большим и теплым, что едва коснулось его сердца тогда в детстве – на божественной литургии в Церкви.
.
Когда группа пришла в аул, Алексей почувствовал в себе твердую решимость своих казачьих предков и их не сгибаемую волю к победе – чем всегда славились русские воины! Жители аула и стар и млад пришли во двор дома где остановилась группа боевиков с пленным. Женщины истерично кричали на Алексея, плевали в него и размахивали руками. Дети кидали в него камни. Угрюмые мужчины смотрели кровожадно. Пленник оставался спокоен и стоя во весь рост, гордо выпрямившись и высоко подняв голову улыбался в ответ. К нему подошел Усман – боевик пленивший Алексея:
- Христианин? – резко спросил бандит – крест носишь?
- Так точно! – весело ответил пленник, и четко добавил, – казак без креста, что офицер без погон. Мы Богу служим и Отечеству!
- Сними крест! Прими ислам и будешь нашим братом! – Усман театрально, ожидая какого-то эффекта, выдержал паузу и грозно продолжил: - А не примешь ислам – отрежу голову как барану! – бандит достал большой нож. Алексей скривил губы в усмешке:
-Гусь свинье не товарищ – так у нас говорят! Не могу я стать братом трусливой женщине! – при этих словах боевик оторопел:
-Кто трусливая женщина?
-Ты! Да все вы! Вас так много и все вы такие крутые, а боитесь меня – простого солдата- срочника! Руки мне - раненному связали, окружили со всех сторон и пугаете как маленького ребенка! Легко быть смелым, когда ты с ножом против безоружного, связанного, раненного противника! Да еще вас вот сколько против одного! – Алексей хмыкнул и громко рассмеявшись продолжил: - Поэтому я и называю вас трусливыми женщинами! – Все загомонили. Усман рявкнул. Воцарилась тишина. Боевик подошел к пленному и развязал его руки.
-Слушай русский! Я дам тебе нож и если ты сможешь убить меня, то мы тебя отпустим, - он хищно улыбнулся: Но я зарежу тебя как барана!
- Не давай ему нож! Убей его! – громко крикнул пожилой аксакал в высокой папахе.
- Успокойся отец! Это мальчишка! –Усман протянул нож пленному. Алексей огляделся и отступил к стене сарая, прикрывая спину и отрезая себе путь к отступлению. Внутри него зазвучала боевая казачья песня, мощная энергия разлилась по всему телу, левая рука дотоле висящая как плеть наполнилась силой. Он спокойно стоял у стены, уверенно и беззлобно смотрел на врага и вдруг громко сказал:
- Упокой Господи душу заблудшего Усмана! – а боевик, свирепо кривя рот и вращая глазами, скинул с себя разгрузку, закатал рукава и с криком: «аллау акбар!», неожиданно бросился на раненного русского.
.
Все произошло в одно мгновение: быстрым взмахом руки, Усман глубоко полоснул ножом левое бедро Алексея, тем самым отвлекая его внимание от последующего основного удара. Однако пленник, не обращая внимания на действия противника, чуть сдвинулся вправо и резко, почти без замаха вогнал нож под левый сосок боевика. Тот громко икнул и замер с выражением чрезвычайного удивления на лице. Затем из груди его вырвался всхлипывающий вздох, ноги подкосились, он упал на колени перед Алексеем, уронил голову на грудь и застыл в этом положении. Пленник слегка толкнул Усмана и обмякшее тело боевика завалилось на бок. В остановившемся взгляде так и застыло удивление. Алексей шагнул от стены сарая и победно оглядел оцепеневшую толпу и неожиданно мощным и звонким голосом произнес:
-Если Бог за нас-то кто против нас?
- Аллау акбар! – и автоматная очередь ударила Алексея в грудь, отбросив к стене. Снова возникла пауза, когда упавший возле сарая пленник, опираясь о стену, медленно поднялся и прислонившись спиной к сараю, выпрямился встав во весь рост. Несколько автоматов злобно ударили очередями, прибивая к стене тело ненавистного русского. Боли то не чувствовал. Только где-то внутри стукнула мысль, слышанная Алексеем в детстве от одного казака: «Христос терпел – и нам велел!».
Пленник улыбнулся и душа его рванула наверх из истерзанного, но так и не склонившегося перед врагом тела, и устремилась ввысь к тому, которого он ощутил, давным-давно в детстве, стоя с родней в церкви, и воспоминание об этой встрече всегда, в самые трудные моменты его короткой жизни согревали его душу, укрепляя и направляя на преодоление любых трудностей и скорбей.
Стрельба внезапно прекратилась. Боевики и местные жители молча стояли, в изумлении глядя, на окровавленное, мертвое тело так и не упавшего, стоящего с улыбкой, как бы прислонившись к сараю, девятнадцатилетнего русского солдата. Он стоял и во всем виде его, всем облике звучала полная и безоговорочная победа, рожденная православной верой и крепкой любовью к Отечеству.
-Шайтан! – произнес один из боевиков.
-Это не шайтан! – сказал вышедший вперед старейшина тейпа, в папахе: - это – казак – лучший из русских воинов. Мой отец говорил: «Если встретишь казака – убей его сразу! Или он убьет тебя и всех твоих воинов!». Не надо было тащить его сюда! Посмотри на наших мальчиков! Этот кафир ослабил решимость правоверных идти на джихад!