Уссурийск. Часть 1: областной центр без статуса (65 фото)

Если Владивосток часто сравнивают с Севастополем, а Приморье - это Тихоокеанский Крым, то Уссурийск - его Симферополь. Владивосток на своём полуострове от остального региона неприятно далёк, и ему больше к лицу был бы статус города федерального значения. Уссурийск же, крупный город (198 тыс. жителей) в 150 километрах от краевого центра, стоит на большом перекрёстке дорог и потому кажется настоящим центром Приморья. Так было и в прошлом, поэтому специфика современности тут сочетается с обилием памятников старины. Уссурийск стал для меня одним из открытий дальневосточного путешествия, так что и расскажу про него в трёх частях. В первой - история, колорит и прогулка по "самому центру".

С учётом двух предшественников, Уссурийск - ещё и старейший город Дальнего Востока: первый раз он был основан 1300 лет назад и простоял 600 лет, а затем опустел ещё на 600 лет, вплоть до начала русской экспансии. Его округа же была самым густонаселённым местом Внешней Маньчжурии во все времена: Приханкайская низменность и продолжающая её на север долина Уссури - самое что ни на есть ополье, островок плодородной и давно возделанной земли посреди полных дичью лесов. Это оценили ещё в стране Бохай (Пархэ), которую в 698 году тийо (король) Тхэджо собрал из осколков кочевых племён мохэ и корейского государства Когурё, разгромленных Танским Китаем. У Бохая, причудливо соединившего конфуцианскую философию и уклад кочевничьих империй, было 5 столиц и 8 провинций, а среди его многочисленных городов как минимум два стояли на будущей территории России: Ан (известный японской колонией) и Суйбин, на месте которых теперь расположены Краскино и Уссурийск, главные исторические центры Приморья. Знать и большинство жителей Бохая составляли мохэ - столь суровые кочевники, что даже скотоводства они не признавали, разводя исключительно коней для охоты и набегов. Наследники мохэ - это маньчжуры, покорившие в 17 веке Китай как династия Цин, и всяческие таёжные народы вроде удэгэйцев или нанайцев, чьи предки степи предпочли тайгу. Но города Пархэ держались на корейцах, составлявших пятую часть населения страны, и то ли корейским, то ли китайским выглядит Абрикосовый храм в окрестностях Суйбина - одно из самых изученных зданий Бохая.

Соперниками бохайцев были кидани, предшественники монголов и наследники гуннов. В 7-8 веках Бохай был сильнее них и даже Китай заставлял с собой считаться. Но стабильная жизнь в торговом государстве для коченивков - что одомашнивание для диких зверей, и вот в 926 году кидани взяли верх над Бохаем. Большую часть его территории они включили в свою империю, и лишь на самой периферии у моря оставили вассальное Восточное Красное государство, оно же Дон-Гур или Дундань, со столицей в Суйбине. Впрочем, судя по всему, переломано и обескровлено оно было настолько, что даже летописцев не интересовало, и о том, что происходило здесь в 10-11 столетиях, хроники молчат. Но торговая и аристократическая жизнь в те века развратила уже киданей, в разрухе бывших мохэ же вызрел новый злой кочевой народ - чжурчжэни. В 1113-15 годах их вождь Агуда провозгласил Золотую династию, что на его языке звучало как Анцунь, а на китайском - как Цзинь. За считанные годы чжурчжэни разгромили как киданей, так и китайскую династию Сун, основав свою столицу на месте нынешнего Пекина. Суйбин, тем не менее, был не самой худшей из периферий, и его взял себе в удел Эсыкуй, полководец-соратник Агуды. Всего по Приморю разбросаны десятки чжурчжэньских городищ, империя Цзинь была явно гораздо сильнее и многолюднее Бохая, но по реконструкции чжурчжэньского храма на Шайгинском городище под Находкой хорошо видно, что без корейских ремесленников и японских купцов материальная культура здесь была куда грубее.
Империя Цзинь просуществовала ровно сто лет, а затем вместо киданей в неё вторглись монголы, во главе которых был сам Чингисхан. До Приморья, впрочем, "потрясатель Вселенной" не доходил - в 1215 году здесь вновь возникло государство-осколок Дун-Ся, куда последний Цзиньский император успел отослать своего сына. Для его резиденции рядом с Суйбином была построена новая крепость Кайюань, но просуществовала она недолго - в 1234 году монголы добили Восточное Ся, и в отличие от Хорезма, Аравии или Руси, цивилизация сюда уже не вернулась. Окончательно Приморье опустело в 17 веке, когда маньчжуры созвали всю дальнюю родню на покорение Китая, и получив уделы в куда более комфортных местах, вожди уссурийских племён не горели желание возвращаться. В 1709 году, однако, древние городища на Суйфун-реке впервые обследовали европейцы - иезуиты Регис, Жарту и Фиделли, по заданию цинского (то есть - маньчжурского) императора Канси составлявшие карту Китая. Про Суйбин они и не вспомнили, а Кайюань в местном произношении записали как Фуэрдань, и именно под таким именем прото-Уссурийск остался в истории.

Но затем Цинский Китай ослабел под ударами уже не кочевников из степи, а белых людей с моря. Чтобы прикрыть от английских десантов свою родную Маньчжурию, Цины в 1859 году устпили Приморье России. Оставив, правда, там тысячи своих подданных - манз, в основном беглецов и бродяг, от закона и от произвола скрывавшихся на глухой периферии. На месте Фуэрданя в 1859 году уже стояла китайская деревня, хозяином которой был богатый манза Цзоу Пэйчжэнь, у русских почему-то ставший Супутином. Русских он встретил дружелюбно, видя в них защиту от хунхузов (разбойников), принимал на постой и кормил целые роты, а уже в 1866 году получил соседей - 13 крестьянских семей из Астраханской губернии, основавших село Никольское. От хунхузов всё это старика Супутина не уберегло, но его сын сохранил верность русским даже во время Манзовской войны в мае 1868 года. Тогда царская власть пыталась положить конец старательским промыслами на острове Аскольд, где выросла крупнейшая манзовская колония - более 1000 человек, не желавших подчиняться российским законам. Периодически их гоняла шхуна "Алеут" (в честь которой названа одна из главных улиц Владивостока), и вот однажды манзы устроили расправу над её моряками, а затем переправились на материк и стали с боями прорываться в Маньчжурию, сжигая посты и деревни. Они разрушили Шкотовку и Никольское, а чуть дальше их нагнали основные силы русской армии и устроили бой, в котором погибло 12 наших солдат и несколько сотен манз. Отстраивать Никольское в 1870 по приказу генерал-губернатора Михаила Корсакова начали с гарнизона, и десять лет спутся тут стояло уже 3 батальона. Неизменная примета Уссурийска - старые кирпичные казармы, попадающиеся то и дело по всей территории города:

А ещё - белёные хаты со ставеньками. Точка наибольшей концентрации войск стала и самым безопасным местом Уссурийского края, что вместе с плодородной равниной сделало Никольское центром переселенчества. А так как в 1880 году основной связью Приморья с Европейской Россией стала линия "Доброфлота" Владивосток-Одесса, активнее всего народ ехал сюда из малоросских губерний. Так возник Зелёный Клин, этакая "заморская колония Украины", и дореволюционный Никольск современники описывали как "типичное малоросское село", где "в жаркий летний день можно подумать, что находишься где-нибудь в Миргороде, Решетиловке или Сорочинцах времён Гоголя".

По ощущениям, впрочем, всё это напоминает скорее даже не собственно Украину, а Серый Клин - не столь известную, но на самом деле крупнейшую малоросскую колонию в степях Северного Казахстана, где к началу ХХ века украинцы составляли большинство населения. В Приморье, вопреки расхожему мнению, они были большинством только среди сельских жителей, так что всех селян, кроме уссурийских казаков, гаражане тут звали "хохлы". Из всех городов, что я видел прежде, более всего Уссурийск показался мне похожим на Оренбург, Кустанай или Нурсултан Астану Акмолу в её осколках достоличной эпохи. У здешних хаток - мощные ворота, деревянный верх и резные наличники:

И вместе с тем, как следует из самой концепции "свидомости" ("сознательности"), украинца больше определяет не кровь, а политические взгляды. Малиновый Клин (Дон и Кубань) и Жёлтый Клин (Поволжье) были ближе к Украине, Серый Клин - обширнее, а Белый Клин (так я назвал бы современные Югру и Ямал) - богаче, но главным Клином оказался именно Зелёный. Почему? Потому что здесь было даже украинское национальное движение! С 1910-х годов во Владивостоке и Уссурийске работали свои отделения "Просвиты" и "Громады", самым ярким активистом которых был инженер Владивостокской крепости, сам с Черниговщины родом, Юрий Глушко под псевдонимом Мова. Уже в июне 1917 года в Никольске-Уссурийском прошёл Первый Всеукраинский съезд Дальнего Востока. Но не последний - в Приморье был учреждён Украинский секретариат Зелёного Клина, активно занимавшийся открытием украинских школ, пропагандой среди малоросских переселенцев национального самосознания и продвижением идей автономии, в первую очередь через посольства стран-интервентов. В чехарде марионеточных государств Приамурья и Приморья появилась ещё и виртуальная Украинская Дальневосточная республика, претендовавшая на всю территорию советской Дальневосточной республики вплоть до Сахалина и Камчатки, и видимо рассчитывавшая позже объединиться с УНР и ЗУНР. При Советах Зелёный Клин вошёл ещё и в украинскую литературу - в 1932 году сюда как осуждённый спецпереселенец попал харьковский писатель Иван Багряный, позже написавший роман "Тигроловы" и издавший его в эмиграции. Но друг друга "братские народы" ассимилируют быстро, и ныне о Зелёном Клине в Уссурийске кроме этих хат не напоминает ничего:

...Никольское, меж тем, росло, по переписи 1897 года в нём жило почти 9 тысяч человек. Ходатайства о городском статусе отсюда подавались с 1880-х годов, и наконец в 1898 село стало городом Никольск-Уссурийский. Ещё в 1893 году через него прошла изолированная Уссурийская железная дорога, связавшая Владивосток и Хабаровск, а в 1903 именно здесь к ней присоединилась Китайско-Восточная линия Транссиба. Дальше, по дальневосточной традиции, в городе начался взрывной рост, и к 1914 году в Никольске-Уссурийском было уже 46 тысяч жителей - больше многих губернских городов. В 1934 году Никольск-Уссурийский стал центром Уссурийской области, охватывавшей "континентальные" районы Приморья вдоль Транссиба, а в 1935 году был переименован в Ворошилов. И хотя областным центром он пробыл всего-то 9 лет, до 1943 года, построить здесь за это время успели немало:

Конкретно во дворе этого дома мы ночевали - там стоит гостиница "Веста", из всей 2-месячной поездки оказавшаяся лучшей по сочетанию качества (отменного) и цены (более чем гуманной).

Эти кадры сняты в её окрестностях на Ленинградской улице, но в целом домов областного Ворошилова в духе конструктивизма и постконструктивизма немало по всему городу:

Хрущёв запретил называть города в честь живых, а так как пережили Сталина среди старых большевиков немногие, в первую очередь это коснулось Клима Ворошилова. Ворошиловоград, например, вплоть до его смерти снова стал Луганском, дальневосточный Ворошилов же в 1956 году был переименован в Уссурийск, да так им и остался.

Ну а знакомство с городом мы начали на автовокзале. В Приморье в принципе весьма активное автобусное движение, и именно Уссурийск, а не Владивосток, является его главным узлом. Раньше интенсивность была, кажется, ещё выше - к маленькому зданию прилагаются крылья двухъярусных платформ:

А надписи внутри продублированы иероглифами - ведь отсюда рукой подать до Суньки, то есть Суйфэньхэ, безвизового для россиян города в Китае:

Впрочем, заметнее китайцев тут корейцы - депортация была слишком давно, и из колхозов Средней Азии они успели разъехаться по всему Союзу. Из примерно полумиллиона корё-сарам в России живёт около 150 тысяч, а из них больше трети - на Дальнем Востоке. Так что Уссурийск, наряду с Южно-Сахалинском (где они другие) пытается быть столицей российских корейцев:

В современности же примета корейских общин на Дальнем Востоке - обилие протестантских церквей, как например евангелистский дом молитвы "Библия" близ автовокзала:

А вот францисканский мужской монастырь с костёлом Рождества Христова - явное напоминание об иезуитах, нанёсших Фуэрдань не только на китайские, но и на французские карты.

Не забыто в Уссурийские и древнее прошлое - на прототипа этой черепашки ещё полюбуемся "в полный рост":

И в общем современность Уссурийска - прямой результат его истории: как шутили местные, Уссурийск - это город воинских частей и торговых центров, которые тут соревнуются числом.

Местными этими были в основном водители такси, которые здесь вполне массовый общественный транспорт. Автобусы по Уссурийску ходят редко и маршруты их охватывают город не сказать чтобы очень плотно, а такси тут крайне многочисленные, исключительно дешёвые и быстро приезжают практически в любую точку. Уже на двоих такой способ перемещения тут однозначно выгоднее: от центра до гостиницы мы доезжали за 80 рублей на такси против 60 на автобусе, который ещё надо найти и дождаться.

Всё дело в том, что Уссурийск - самый автомобилизованный город России: в 2016 году (более поздних данных не нашёл) на 1000 человек здесь приходилось 842 машины, или 150 тысяч "средств передвижения" на без малого 200-тысячный город. Для сравнения, в целом по Приморью, где автомобилизация на уровне Европы и Японии и существенно выше средней по России, приходится в среднем одна машина на двух человек. Уссурийск же тут гораздо ближе к американским городам, вон даже автокинотеатр имеется:

Конечно же, в основе этой истории были свои криминальные войны "лихих 1990-х" - Уссурийск стоял буквально на линии фронта между грандиозной ОПГ "Общак" из Хабаровского края (см. Ванино) и бандитской вольницей Южного Приморья. Но в конечном счёте это и пошло городу на пользу: для здешнего авторынка "общаковские" уже готовили площадку в Биробиджане, и если в Находке бандиты в своё время полностью удушили этот бизнес, то в Уссурийске - напротив, "братки" всеми силами боролись за сохранение своей кормовой базы.

Ну а Уссурийск конца 2010-х годов я бы назвал одним из лучших городов Дальнего Востока - зажиточным, вполне комфортным для пребывания, ухоженным:

И судя по всему, я в своём мнении не одинок - в отличие от той же Находки, в 1980-2000-х бывшей вторым по величине городом Приморья, здесь и население хоть не быстро, однако исправно растёт.

...Но вернёмся на автовокзал, стоящий как раз у самого края исторического центра. Буквально напротив него располагалась Никольская церковь (1871) одноимённого села:

В 1914 году её отстроили в камне, и так к тому времени в городе уже был Никольский собор в другом месте, новый храм стал Покровским. Он и стоит до сих пор, единственный после советских времён уцелевший:

Чуть поодаль - бывшая церковно-приходская школа (1897), с 1999 года занятая краеведческим музеем:

К которому, как и полагается в каменистом Приморье, примыкает лапидарий с пестами и ступами древних людей, малоросскими жерновами, надгробными плитами русских офицеров с немецкими текстами и даже советским панно. А вот что за головная часть ракеты в центре - увы, спросить было не у кого.

Здесь же - Вечный огонь:

Несмотря на все творившиеся тут в Гражданскую войну страсти, Никольск-Уссурийский красная армия заняла в 1922 году без боя. Так что главная война этого города - далёкая и страшная Великая Отечественная:

За этими памятниками - "рынок на камушках", спускающейся к речке Раковке. Глядят же они через Краснознамённую улицу на Старый центр - "уездных" (на самом деле уездов в Приморской области не было) домиков Никольско-Уссурийского по всему городу разбросано немало, но здесь они образуют компактный и практически цельный квартал. На Краснознамёной - по сути продолжение рынка:

Доходный дом с мощной трубой особенно впечатляет с не парадной стороны:

Старый центр пересекает короткая пешеходная улица Тимирязева, встречающая очередной протестантской церковью:

А конструктивистский дом на заднем плане примечателен тем, что в нём развернулась кульминация той кровавой истории, которую в 2009 году начал в Москве один пьяный разоблачённый майор. Милицейский произвол в России 2000-х годов был в общем-то привычным делом, в каком-то смысле став тем клином, которым выбили клин произвола бандитского. Что ситуация, при которой в отделении могут ни за что ни про что изувечить, а "ДПС" расшифровывается как "Должен платить сразу!", ненормальна, все конечно понимали, но как её изменить? Дмитрий Медведев, однако, заняв президентское кресло, определённо пытался на первых порах поиграть в Хрущёва и на лаврах демократизатора остаться в итоге в кремле. Поэтому вскоре прозвучало легендарное "Нургалиев разрешил!", и недели в стране не проходило без обсуждения очередного вопиющего случая "ментовщины". Вот в Москве милиционер прямо у турникетов пристрелил таджика, не оплатишего проезд. В Томске журналист умер в вытрезвителе с гардиной в заднем проходе, а в Самаре конная полицейская затоптала насмерть поддатого программиста прямо у его подъезда. В Екатеринбурге менты избили на улице профессора консерватории чисто чтобы показать, что "Никакой Нургалиев тебе не поможет!", и даже угрюмый небритый хмырь из Петербурга, прямо на территории школы поколотивший молодую учительницу, оказался хоть и не при исполнении, но тоже ментом. Усилился ли этот произвол в те годы, или просто общество стало замечать то, с чем ранее мирилось - не ясно, но главный медийным пугалом в России рубежа 2000-2010-х стал озверевший от безнаказанности мент, который берёт взятки, подкидывает наркотики, избивает и насилует добропорядочных граждан, а с преступниками на короткой ноге. И вот в феврале-июне 2010 года в не забывшем бандитские войны краю появились Приморские партизаны.

Так в СМИ прозвали банду, которую собрал то ли нацбол, то ли скинхэд Андрей Сухорада. Свои налёты банда совершала по преимуществу из тайги на глухих дорогах, и самой частой целью её были милицейские машины или стационарные посты. Нападение на "стражей порядка" у партизан перемежались с обычными грабежами, избиениями и изнасилованиями, но людей без погон они порой всё же щадили. По официальной версии, на полицейских "партизаны" нападали с целью захвата их табельного оружия, но в перегретом месяцами истерии общественном сознании значение имело только одно: "пацаны убивают ментов!" - по разным опросам от трети до половины россиян симпатизировали "народным мстителям". "Базой" Приморских партизан была съёмная квартира в Уссурийске, вот в этом самом доме, где их и взяли 11 июня 2010 года. Сухорада и один из его соратников застрелились, двое других сдались и пошли под суд, а в октябре 2010 года в интернете появилось записанное ещё до тех событий видеообращение "партизан", ключевым посылом которого было "народ беззащитный и безропотный, но есть и те, кто не боится". В изъятых из квартиры материалах помимо различной экстремистской литературы был и список конкретных имён людей в погонах, которых партизаны собирались покарать. Ну а что было потом? Над переименованием милиции в полицию не смеялся только немой, однако уже в 2012-м я стал замечать, что облик и манеры "стражей порядка" изменились к лучшему, особенно в глубинке: троекратный рост зарплаты с любой профессией может творить чудеса. "Милицийеский произвол" хоть и даёт порой рецидивы, но как-то незаметно перестал быть частью повседневности, следом за криминальными войнами и армейской дедовщиной (см. остров Русский). А потому и об идейных, но никак не благородных разбойниках из Приморья мало кто вспомнит теперь.

...Вдоль улицы Тимирязева сплошь тянутся приземистые торговые ряды, и имена их исторических владельцев хорошо известны по Владивостоку. Вот на кадре выше магазины Янковского и Стецкевича, а на кадре ниже - Чурина:

На отходящей к югу улице Калинина - почтамт, построенный в 1898-1900 годах как Торговые классы (коммерческое училище, то есть), а далее за перекрёстком виднеется не в меру жёлтый бывший магазин экзотических товаров из Китая:

Тут как тут, конечно, "Кунст и Альберс" (1909), хотя первоначально здание строилось не для магазина, а для Южно-Уссурийского воинского присутствия и Никольск-Уссурийской полиции.

Дальше улица Калинина становится проезжей, а нависает над ней "Уссурийский бальзам" - ликероводочный завод, основанный в 1894 году купцом с как нельзя более подходящим такому делу именем Михаил Пьянков. Он же разработал и сам уссурийский бальзам - 45-градусную настойку на 30 приморских травах, включая элеутерокок, женьшень и лимонник. Дореволюционные цеха на перпендикулярной улице Лазо я уже показывал на фото №16, которое с парой такси. Но ни в них, ни в этом здании я так и не нашёл фирменного магазина - искать бальзам надо было, кажется, в алкогольных отделах владивостокских супермаркетов.

Напротив бывший Госбанк, ныне занятый Корейским домом:

Дальше - невзрачное на фоне пышных купеческих домов Общественное собрание... и старейшая, на самом деле, часть Уссурийска. Ведь поначалу село Никольское было лишь торговым предместьем Гарнизона, но на перекрёстке дорог в 1890-е годы они поменялись ролями, и уже напротив, степенный Гарнизон стал военным предместьем разгульного Никольска-Уссурийского. Фактически в городе два исторических центра, но до "гарнизонного" мы дойдём лишь в следующих частях.

А пока продолжим путь на запад, за улицу Ленина, ограничивающую Старый центр с этой стороны. Впрочем, и за ней старых домов немало - как например бывший кинотеатр "Гранд-Иллюзион" (1909):

Или гостиница "Центральная" (1938, изначально "Уссури") времён Уссурийской области:

Между ними, куда выводит пешеходная улица Тимирязева, в Никольске-Уссурийском стоял Никольский собор (1894-1901), бывший тогда крупнейшим храмом Дальнего Востока - 54 метра по кресту.

В 1932 году, однако, храм снесли, а на его месте в 1936-39 воздвигли штаб 5-й Армии, охранявшей границу от "самураев", с неприятной регулярностью устраивавших какие-нибудь провокации и инциденты.

Штаб исправно действует, и военные по своей привычке держат на его территории целый музей военной техники, по которой, наверное, мечтало бы полазать не одно поколение местной детворы. Тайком через ограду я сфотографировал ещё один Т-18 - главный танк-памятник Дальнего Востока, символ боёв за Хасан. Прежде я показывал такие в Славянке и Посьете, а здесь он даже на ходу и участвует в парадах.

Дальше на запад - женская гимназия (1904), позже пединститут, а ныне филиал ДВФУ, дотянувшегося сюда аж с острова Русский.

Ещё дальше - внушительное здание, известное как Китайский театр (1912), хотя театр, конечно же, занимал лишь его малую часть. А в основном тут скрывалась своя Миллионка, её уменьшенная и облегчённая версия, где хозяином был купец Пан Хо Цзы, которого местные русские называли, будто какую-то заразу, Панхиоз. На самом деле о городе, кормившем его соотечественников, китаец заботился, и даже для Никольского собора был одним из крупнейших фундаторов. Затем собор снесли, китайцев депортировали, а в бывшем "театре" устроили деревообрабатывающий завод. При следующей власти и завод приказал долго жить, здание долго стояло заброшенным, но мы обнаружили его заполненным магазинами и офисами:

Китайский театр стоит на углу Тимирязева и Советской. На последней, парой кварталов севернее, раскинул крылья Дом офицеров (1949-53):

Наглядное свидетельство того, как много для тогдашнего Уссурийска значила армия! Столь огромных ДО я даже и не припомню где-либо, а среди ДК не каждый металлургический комбинат полного цикла мог себе позволить подобное:

Зато в буфете его пропускали рюмочку под заслуженный бутерброд с чёрной икрой Ли Си Цин и Ван Ю Шин, задавшие американцам жару на "Аллее мигов".

Мы даже зашли вовнутрь:

В зале, достойный иных оперных театров, шёл какой-то спектакль для детей:

На другой стороне квартала, по улице Горького - ещё пара, пожалуй, самых красивых зданий Никольска-Уссурийского. Реальное училище (1910-13):

И Уссурийский театр драмы имени Веры Комиссаржевской, словно привезённый сюда откуда-нибудь из Мукачево или Черновцов - при том, что выходцами оттуда была создана не Самая Восточная Украина в Приморье, а Самая Западная Украина в Канаде.

В 1907 году уже знакомый нам Пьянков решил построить своему алкозаводу новый магазин - то есть, Народный дом. И вложился в проект на славу, так что даже гастролёрам из столиц здесь было не стыдно выступать. В 1915 году сюда даже миланская "Ла Скала" приезжала с постановкой "Кармен"! В Гражданскую войну тут заседали - например, первый съезд РСДРП на Дальнем Востоке. В 1928-м Народный дом отдали Дому офицеров, а Общественное собрание с кадра №35 в 1924 занял Клуб Рабочей Молодёжи. Он и вырос к 1937 году в полноценный театр, в 1958 переехавший сюда.

Ну а имени Коммиссаржевской - потому, что из столичных звёзд она приехала сюда первой, с гастролями в 1909 году:

В доме напротив - ещё один корейский адрес: в 1918-20 годах здесь жил Чхве Джохён, более известный по данному в Крещении имени Пётр Цой. Купец с Хасана, крупнейший идеолог и просветитель корё-сарам, жертвовавший немалые суммы на корейское сопротивление Японии, с началом Гражданской войны он перебрался подальше вглубь России. Но японские интервенты доходили тогда до Байкала, и встретив в Никольске-Уссурийском старого врага, не замедлили его казнить.

Между театром и Домом офицеров, внутри квартала - стадион и парк:

У самой ограды которого, справа от входа, встречает китайская беседка с парящей кровлей:

А под ней главная историческая реликвия Уссурийска - каменная черепаха (или скорее черепаходракон) Биси. В мифологии она славилась грузоподъёмностью, и потому по всему Китаю и его историческим пределам черепашьи изваяния использовались как постаменты, символизирующие "вес" поставленных над ними памятников и изречений. В Суйбине пара Биси славили Эсыкуя у подножья его кургана, ставшего в Приморье памятником эпохи чжурчжэней. Стелы и статуи оттуда теперь во Владивостокском музее, а черепахи - одна в Хабаровске, другая здесь:

Первоначально уссурийская Биси стояла на главной аллее, но народ слишком часто использовал её в качестве подиума, и за пару десятков лет камень начал стираться. Поэтому Биси перенесли в менее заметное место да увенчали кровлей, чтоб на спине черепахи нельзя было встать в полный рост. А полазать в парке и так мест хватает:

Напоследок зарисовочка из парка - по-казацки суровая девка и пони размером с собаку: