Как в СССР появились компьютерные клубы (7 фото + 2 видео)
Ход конём
Легко ли было зарубиться во что-нибудь на компьютере в 1986 году, когда власти впервые разрешили частное предпринимательство, а у граждан едва появился доступ к видео? В теории возможно. Но на деле вам пригодились бы золотые руки, навыки программирования, несколько номеров журнала «Радио» со схемами самопальной ЭВМ и набор деталей на пару инженерских зарплат — это если коротким списком. Детям, учившимся в оборудованных школах, было проще — власти тогда впервые заговорили о «компьютеризации» и «информационной технологии», без которых светлого будущего не видать как своих ушей.
Однако прекрасное далёко повернулось к Ивану задом, а к Джону передом. На бумаге планы советских чиновников выглядели хорошо, только в действительности не каждая школа 80-х могла себе позволить компьютерный класс. Да и развлекаться не давали. Вместо игр юная поросль занималась серьёзными вещами — и строго под присмотром учителей. А как иначе?
Техника новая, дорогая, запчастей для ремонта днём с огнём не найти — в такой ситуации не до баловства
Лишь одно могло спасти молодых и бойких: компьютерные клубы, где обучение и развлечение шли рука об руку. Примерно к такому выводу пришёл в середине 80-х чемпион по шахматам Гарри Каспаров. Он, как «выездной», часто гостил за границей и обратил внимание, что западные детишки легко осваивают сложную технику. Однажды житель Гамбурга и автор научно-популярных книг Фредерик Фридель подарил гроссмейстеру ПК с набором программ, включая головоломку Hopper (британский клон японской Frogger). Аркада про лягушку так увлекла Каспарова, что он потратил несколько недель на достижение приличного результата.
Чуть позже советский шахматист приехал к Фриделю и поблагодарил за подарок, попутно заметив, что добился в Hopper серьёзных успехов. «Проверим?» — с улыбкой предложил хозяин дома и выставил против комбинатора с мировым именем своего трёхлетнего сына. Каково же было удивление Гарри Кимовича, когда малец играючи разгромил его по очкам.
Проиграть в «Хоппер» малышу было для моего самолюбия легче, чем уступить Карпову за шахматной доской, но это дало пищу для размышлений. Как моя страна будет соперничать с поколением маленьких компьютерных гениев, подрастающим на Западе? Вот я, один из немногих жителей большого советского города, имеющих компьютер, — и немецкий малыш обыгрывает меня без труда! А как насчёт последствий для шахмат?.. Мы не могли оставаться в каменном веке, пока Томми и его проворные соотечественники завоёвывают мир.
Гарри Каспаров
из книги «Шахматы как модель жизни»
Помимо прочего, Каспаров известен тем, что в 1997 году одержал победу над шахматным суперкомпьютером Deep Blue
Шанс изменить ситуацию к лучшему подвернулся в 1986 году, когда Каспаров подписал рекламный контракт с компанией Atari, попросив вместо денежного гонорара полсотни вычислительных машин. Доставить технику в СССР оказалось непросто: тут же возникли проблемы на таможне и в Спорткомитете — их пришлось решать через знакомых чиновников. Амбициозная затея требовала помощи и со стороны технарей.
Партнёром шахматиста выступил Степан Пачиков, человек с типичной перестроечной карьерой: одарённый математик, защитивший диссертацию в МГУ, занимался пошивом кимоно для каратистов и подрабатывал вахтёром в общаге издательства «Прогресс».
Это сейчас Пачиков известен как автор Evernote, а тогда он был просто толковым кодером и экспертом по логике.
Хотя он одним из первых в Москве обзавёлся десктопом марки Amstrad, освоил языки программирования, а заодно вошёл в круг знакомых вице-президента АН СССР Евгения Велихова. Тогда в верхах вовсю обсуждали ту самую компьютеризацию учебных заведений, реализация которой протекала кое-как. Вот академику и пришла в голову мысль, что неплохо бы познакомить Пачикова с Каспаровым и объединить их усилия для организации, как тогда говорили, компьютерного кружка. У одного — опыт в программировании, у другого — парк техники. Почему бы и нет?
Гарри Каспаров (слева) и Степан Пачиков общаются с детьми в компьютерном клубе
Клуб удачно вписался в кооперативный дух времени, но понравился далеко не всем. Начинать в Союзе что-то новое всегда было испытанием на прочность. Как признался Пачиков в интервью изданию «Нетоскоп», без поддержки видных учёных пришлось бы тяжко: на Степана тут же накинулась советские акулы пера.
В журнале «Техника — молодёжи» была опубликована статья некоего журналиста Михаила Казакова под названием «Дисплей-бой». В ней в лучших традициях статей-доносов писалось, что некий Степан Пачиков организовал клуб с целью экспорта детских мозгов на Запад, что детей, отпрысков больших начальников, привозят в шикарных автомобилях водители в ливреях, методика обучения в клубе убогая и детей оболванивают компьютерными играми.
Степан Пачиков
Но, вопреки злопыхателям, затея пережила СССР и стала основой компании «ПараГраф», приобретённой в 1997-м производителем графического железа Silicon Graphics. Заодно клуб воспитал талантливых кодеров, часть из которых действительно уехала на Запад.
Знаменитая карикатура Роберта Тинни из того самого ноябрьского номера Byte
Глаза блестели, как «Агаты»
«Первый русский микрокомпьютер — плохая копия Apple II», — так журнал Byte приветствовал выпуск советских ЭВМ серии «Агат» в 1984 году. «Он попадёт в дома обычных людей только в том случае, если будет стоить дешевле, чем более востребованный холодильник. Кроме того, что именно гражданам СССР с ним делать?» — иронично подытожил автор американского издания. Сразу видно: не понимал человек силу народной смекалки, иначе выбирал бы выражения тщательнее.
Дайте нашим школьникам компьютер — и они завоюют весь мир.
Cобирали эти аппараты на Лианозовском электромеханическом заводе, который, кстати, работает до сих пор. Во второй половине 80-х, едва журналы для детей и юношества начали вещать о пользе вычислительных машин, на предприятии решили открыть клуб. С оборудованием собственного производства, разумеется. В 1987 году «Компьютерный центр», как назвали заведение, состоял из трёх залов и был укомплектован не только «Агатами», но ещё и «Микрошами». Обе восьмибитные модели использовались для обучения азам «Бейсика», творчества и развлечений.
Завсегдатаями заведения стали и школьники, и студенты, которым требовалась вычислительная мощность для научной работы. Не имея собственных ПК дома, они использовали арендованное оборудование как лабораторию и хранилище данных. О необычном по советским меркам учреждении писали издания с миллионными тиражами, например журнал «Наука и жизнь».
Кроме принтера, при желании можно получить гибкий магнитный диск — дискету: на неё можно записать тексты программ, которые вводились с клавиатуры, или необходимые промежуточные результаты. Дискету заклеивают в бумажный конверт и надписывают предполагаемую дату следующего сеанса работы с компьютером. Конверт будет храниться нераспечатанным даже чуть дольше — Центр во всём стремится идти навстречу посетителям.
«Наука и жизнь», №5, 1987
Прорыв в будущее за мониторами «Агатов» — на ближней машине запущена игра «Пятнашки»
Специально для «Компьютерного центра» в Новосибирской консерватории разработали шестиголосый синтезатор — подключая его к ЭВМ, желающие упражнялись в сочинении электронной музыки. И не думайте, будто взрослых посетителей интересовали только серьёзные вещи, а детей — сплошные забавы.
Кроме игр, школьники осваивали азы программирования, учились быть с техникой на «ты».
Ради этого они посещали клуб толпами, благо правила разрешали сидеть по двое за одним экраном. Хотя родителям такие сеансы и влетали в копеечку: час в игровом зале стоил 1 рубль 20 копеек на «Агате» и 50 копеек на «Микроше». За те же деньги можно было плотно пообедать в столовой. Но что такое пища для тела по сравнению с духовной? А иначе дисплеи и не воспринимались — к ним устраивали настоящие паломничества.
Очереди с 6 утра на крыльце. Давка. Клуб открывался в 9. Главная задача — ворваться первым и резко выставить руку влево. Там железная труба и касса. Хватаешься за трубу и притягиваешь себя сквозь толпу к кассе: «Мне в первый зал на 6 часов пожалуйста!!!» Понятие «очередь», как это ни странно, почти не существовало.
Особо наглые (и старшие), но пришедшие за полчаса до открытия, просто отгоняли малых и пролезали вперёд. За 20 минут до открытия толпа уже становилась перед дверью плечом к плечу — муха не пролетит. И если не удавалось взять билет сразу (а только часов на 11), то шли в соседний магазин, брали хлеб и плавленый сырок, сидели в парке, ждали очередь и планировали, что именно будем сегодня делать в недолгое машинное время.
Руслан Акмеев
Мы к вам приехали на час
Если центр при Лианозовском заводе и клуб Пачикова-Каспарова создавались для образования, то их подражатели сделали упор на игры. После 1986 года, когда по всей стране начали открываться видеосалоны разной степени легальности, киноискусству сопутствовали развлечения цифровые. Обычно компы шли добавкой к основному блюду из Джеки Чана и Арнольда Шварценеггера, но считались не менее прибыльным делом. Вспоминает о таком заведении в Ростове пользователь ЖЖ:
Впервые я познакомился с компьютерными играми в 86 году, когда переехал жить в район РИИЖТа. В местном клубе культуры располагался кинотеатр, в холле которого неожиданно возник салон компьютерных игр. Выглядел он следующим образом: это была небольшая площадка, на которой стояло несколько обычных столов с цветными телевизорами отечественного производства и приставками марки Atari.
На каждом из телевизоров стоял кухонный будильник, который заводился на определённое время для игры и оповещал о закончившемся времени душераздирающим звоном (хуже, чем звонок на урок). Расценки были весьма драконовскими. Например, 10 минут игры стоили 1 рубль. В то время на рубль можно было купить 5 бутылок лимонада или 6 стаканчиков пломбира. Один час игры стоил 6 рублей — сумма для обычного школьника весьма внушительная, учитывая, что стоимость билета в кинотеатр составляла максимум 30 копеек.
блог Vihlyn
В отличие от просветителей, коммерсанты не были ограничены местом, временем и конкретными моделями железа. В ход шли не только советские изделия, но и западные хиты рынка электроники — Atari 130XE, Commodore 64, Amiga и ZX Spectrum. Причём не всегда оригинальной сборки, ведь процветал и гаражный крафт из подручных деталей.
Лианозовский компьютерный центр, вторая половина 80-х
С компьютерами соседствовали приставки: Atari 2600 могли замуровать в
фанерную тумбу, оставив сверху джойстик и советский цветной телевизор.
С помещениями тоже особо не заморачивались: работали в кинотеатрах, магазинах, семейных кафе, холлах дворцов пионеров, парках и скверах. В городах-курортах, где основной контингент бывал летом, могли и вовсе оборудовать временную палатку. Отбоя в желающих всё равно не было. Российский писатель-фантаст Антон Первушин ходил в один из таких клубов и поделился детскими впечатлениями на страницах романа «Звезда»:
Под конец товарищ Матвеев показал некоторые игры, созданные специально для «Агата». Там был лабиринт, в котором бегал смешной монстрик, был космический корабль, расстреливающий летящие в него астероиды, и электронный конструктор, и разные головоломки. Но больше всего Юре понравилась игра «Посадка на Луну» — там нужно было взлететь с Луны и мягко посадить ракету, обладающую ограниченным количеством топлива, обратно на лунную поверхность.
Антон Первушин
из книги «Звезда»
Очереди к компам, обмен драгоценных минут на родительские деньги, азарт виртуальных побед и поражений, чувство новизны — очень похоже на клубы из девяностых, правда? Эта культура действительно зарождалась у нас дважды, по аналогии с видеокассетами и фильмами на дисках. Но с одной поправкой: нельзя было в 80-х просто подойти к компьютеру и дважды кликнуть по иконке нужной игры.
За неимением совместимости устройств, популярных операционных систем и вообще понятия об этом их заокеанском Plug and Play, советская молодёжь волей-неволей разбиралась во всех премудростях. И в железе, и в софте, и в спецификах разных ЭВМ, причём у большинства таких энтузиастов не было собственной техники дома.
В СССР это было развлечением лишь отчасти, и бывшие посетители клубов стали не чемпионами подъезда по Counter-Strike, а нашли себя в IT-бизнесе и творчестве. Вряд ли смена эпох всё опошлила, но трудно избавиться от мысли, что с клубами 80-х мы потеряли что-то важное. Как минимум — уважительное отношение к компьютеру.