Кото-Пёс, гибрид-мутант из Никлоденских лесов, роман в жанре темное фэнтези

При просмотре моего любимого мультсериала у меня возникла идея позаимствовать данного персонажа и выдвинуть свою версию происхождения этого странного существа. Итак, приступим к рассказу.

Оглавление (редактируется)
1. Предисловие
Глава первая. Катастрофа, унесшая тысячи жизней
Глава вторая. "Скорбь без срока давности". Годовщина трагедии
Глава третья. "Единственный в мире малыш Кото-Пёс" ("Где-то однажды появился на свет...")
Глава четвертая. "Его не признали в городе родном.."
Глава пятая. "Подопытные крысы"
Глава шестая. Паноптикум
Глава сельмая. "Дом, милый дом"(Нет места лучше дома)
Глава восьмая. Великая родительская тайна
Глава девятая. Путешествия во времени: часть первая (Назад, из будущего)
Глава 9.1 Безумный эксперимент
Глава 9.2 Опасные связи
Глава 9.3 Беглая невеста
Глава 9.4 Дитя ночи
Глава 9.5 Темное завоевание
Глава 9.6 Конфликт поколений
Глава 9.7 Жизнь после любви или Тревор Бэркер должен умереть
Глава 9.8 Последний день Никлодена
Глава 9. 10 Точка возврата
Глава 9.11 Лучший из всех возможных миров
Глава 9.12 Лаборатория доктора Франкенмера
Глава 9.13 Зверолюды
Глава 9.14 Большой Побег (Великое Восстание)
Глава 9.15 Кубок Мутантов
Глава 9.16 Справедливое возмездие
Глава 9.17 Сезон Охоты
Глава десятая. Разрушитель миров (Ветры войны) - Демоны Легиона Хаоса захватили Никлоденский лес
Глава одиннадцатая. Визит из прошлого - та, где Кото-Пёс и его друзья пытаются выяснить причины катастрофы в Никлоденском лесу
Глава двенадцатая. Необъяснимое происходящее
Глава тринадцатая. Сердце электростанции
Глава четырнадцатая. Коварный инженер
Глава пятнадцатая. Астральные шахты
Глава шестнадцатая. Последний страж Никлодена
Глава семнадцатая. Возрождение Королевства Никелодеум
Эпилог

Глава первая. Катастрофа, унесшая тысячи жизней

"Опасная ночь в вековом Никлоденском лесу. Время террора и трагедии для всех, кто его населяет. Именно в эту ночь мир собирается пережить крупную катастрофу, характер которой неизвестен никому. Событие, которое рассечет историю Дракониана надвое. Событие, которое навсегда положит конец существованию данной местности".

Никлоденский лес (Королевство Никелодеум, Оскверненный лес, Зона Смерти) - локация, расположенная в северо-восточной части планеты Дракониан, протянувшаяся между Лесом Святого Августина и Сумрачным Брегом, как незаживающая рана. Смешанный, поистине жуткий лес, зараженный радиацией и энергией Скверны. Реки и озера, а также священные источники, отравлены и представляют собой темно-коричневую или зеленую слизь. Стволы деревьев приобрели причудливые и пугающие формы, некоторые искривлялись, завязывались узлом, словно змеи, изгибались под разными углами на разной высоте. Кроны у большинства деревьев располагаются исключительно на макушке. Остальная часть представляет сплошной голый ствол с абсолютно сухими ветками.
В самом центре Никлодена, чрезвычайно опасной зоне, обозначаемой буквой "Г", образовался огромный пустырь - целые гектары выжженной дотла земли, так называемый Круг Мёртвых, распростертый вплоть до вершины горы Мирбурд, расположенной на западе. По нему вечно снуют громадные инферналы и лишенная разума нежить. Деревья, а точнее то, что от них осталось, стоят полностью сухими и почерневшими. Те, что располагаются поодаль, не подвержены даже гниению.
В зонах "В" и "Б" опасного и сильного поражения, расположенных дальше от центра, стволы деревьев изуродованы грибами- паразитами, которые пустили свои корни глубоко в кору. Листва и хвоя деревьев окрасились в желтый и буро-красный цвет, оставаясь такими на долгие годы. Эта часть Никлодена до сих пор носит название Ржавого Леса. Здесь царить вечная осень.
В умеренной зоне поражения "А" повреждены лишь молодые побеги, хвоя пожелтела на отдельных участках веток. Здесь в изобилии ягод, грибов.... Однако, обольщаться и пробовать на вкус все-таки не следует. Все они в равной мере заражены радиацией и энергией Скверны.
Слабая зона поражения "А1" является местом обитания целого поколения мутированных животных, враждебных к любой другой расе сатиров, зачумленных древней, а также Лесных Эльфов, вернувшихся в родные края для ликвидации последствий катастрофы и борьбы с дальнейшим осквернением территории. Во времена Великого Восстания Никлоденский лес стал временным убежищем для Зверолюдов, сбежавших из лаборатории безумного гения, но об этом пойдет речь чуть позже.
Черный дым густой пеленой стелется по широким полям, вещая о событии, навеки изменившем привычную жизнь в живописном лесном городе, над которым до сих пор довлеет незримый враг, поразивший значительные территории. Пройдут годы, но память об этом событии никогда не изгладится. Цикута и кипарис, растущие на Сквере Памяти, раскинувшегося по правой стороне мутной реки, делящей остров пополам, денно и нощно покрывают его своей тенью. Слева пустыми глазницами смотрят на нас некогда величественные строения, заросшие бурьяном, с рухнувшими крышами. Город, ставший именем нарицательным, стоит молчаливым очевидцем ужасной трагедии, произошедшей в ночь на двадцать третье июля в восемьдесят шестом году от Сотворения мира. Трагедии, ставшей крупнейшей в истории Дракониана в целом, отголоски которой до сих пор ощутимы.
Ничто не предвещало беды. В тот летний вечер ничего не подозревающие жители проводили время в тихом семейном кругу. Когда-то, как и все леса планеты, Никлоден был самым густым, прекрасным смешанным лесом, в котором в гармонии уживались почти все представители флоры и фауны. С высоты птичьего полета Никлоденский лес напоминал ветвь розмарина (согласно иным летописям - голову Дракона Хаоса).
Никлоденский лес Лесные Эльфы, создания благородного Эльфийского бога-дракона Ардхонадара (что в переводе означает "Отец Мира"), считают своим домом. В начале времен здесь был построен древнейший эльфийский городок Сильванаар. Впоследствии широкие просторы леса эльфам пришлось делить с разумными животными. В Никлодене произрастало более сорока тысяч видов редчайших растений. Река Мотос, делившая лес пополам и питавшая своими водами берега во времена весенних разливов, была полна рыбой и раками, прячущимися среди водорослей на кристально чистом дне. Возле нее испокон веков селились Ондатры, Выдры и трудолюбивые Бобры, строящие надежные плотины. Как и в мирной Сильвании, здесь располагался небольшой, утопающий в зелени, город, населенный разумными животными, ведущими людской образ жизни. Никлоден стал пристанищем для около шестисот девяноста тысяч звериных семей различных видов. Помимо промышляющих рыболовством кошек, сластен -медведей и величавых лосей и оленей, в долине реки обитала семья Туранского Тигра, отличающаяся ярким окрасом. Жители могли посещать и другие леса планеты с помощью установленных Драконом Магии порталов, предназначенных специально для этого. Порталы помогали никлоденийцам свободно перемещаться по планете, стараясь быть незамеченными для людей и посещать другие локации с лесными массивами. Также, с помощью надежно спрятанной пещеры, можно было попасть на Сумрачные Брега.
Достопримечательностями Никлоденского леса до сих пор считаются: уцелевший и заброшенный кинотеатр, самый первый из всех на планете Дракониан в те времена; статуя Колосса, построенная в память о Чемпионате мира по футболу; а также два величайших храма - Святилище Природы, посвященное Драконице Природы и Храм Великого Притяжения, где, согласно древней легенде, на территории Никлоденского леса существовало шесть королевств, у каждого из которых была своя священная реликвия, олицетворявшая дух своих обитателей. И если именно в этом храме соединить все реликвии в одну, то владелец этой могущественной реликвии и станет единовластным властелином всего Никлодена в целом. Многие, поверив этой легенде, решили попытать счастья, но у них ничего не вышло...
Итак, жизнь в Никлоденском лесу процветала во всем своем многообразии. Изначальная Драконица Нэйчерлита, богиня Природы и Матерь всего Сущего, создавшая этот мир, посещала все леса вплоть до нагрянувшей и потрясшей всех обитателей планеты жестокой кровопролитной Войны Созидания, отголоски которой до сих были слышны ото всех уголков планеты. Но именно Никлоден и Фантазийный лес находились под особым покровительством богини. Восхищенная красотой этого места, она обратилась к своим братьям о даровании власти над этими землями. «Пусть это место станет Твоим уделом!" - произнес самый старший из Изначальных Драконов. Перед тем, как устремиться в райские кущи плавучего острова Калестис-Урбс, дабы восстановить силы после Сотворения Мира и Дракониана в конце Эпохи Сотворения, Нэйчерлита обратилась к жителям Никлоденского леса со словами: "Благодать Моя да пребудет на месте сем и пребывающих здесь, и не оскудеет милость Моя от места сего до скончания Времён!" Благословив город, богиня улетела.
Также Изначальным Драконом Магии Мэджишером, братом Нэйчерлиты, во все города был установлен Усилитель Магии, энергия которого служила им в качестве электричества. Именно он впоследствии и станет одной из многочисленных версий причин разразившейся катастрофы. Фиолетово-лиловый кристалл обладал огромным потенциалом: те, кто им владел, мог перемещаться в пространстве и даже изменять реальность вокруг себя. И беда случится, если он окажется не в тех руках... Мудрейший Дракон Магии все это понимал, поэтому заповедовал жителям использовать энергию крайне осторожно, например, в случае грозящей опасности вроде нашествия Легиона Хаоса связаться с остальными жителями и предупредить остальных. Но кто бы мог подумать, что в один прекрасный день их чудесная жизнь превратится в сущий кошмар?!
Ход всех наручных и настенных часов остановился на отметке 11:40 (по иной версии - 8:15), оказавшейся последней для лесных обитателей. В фиолетово-лиловый кристалл Усилителя Магии, располагавшегося в центре города, проникла всепоглощающая и губительная энергия Скверны. Увеличив его в стократном размере, энтропический огонь проникал все глубже, пытаясь поглотить ядро, которое сжималось в неимоверных судорогах и, наконец, не выдержало напора. Мощность Усилителя резко подскочила вверх, превратив его в действующий вулкан, готовящийся к извержению. В считанные секунды мирно спящий город был разбужен прогремевшим мощным оглушительным взрывом, яркая вспышка которого стремительно пронеслась по лесу. Осколки уже радиоактивного кристалла были разбросаны по всей территории, при свободном падении врезались глубоко в землю, распространяя зелено-желто-черные потоки энергии Скверны. Вместе со вспышкой пришли тепловое излучение и ударная волна, которые тут же принялись за темное дело, уничтожая и испепеляя все вокруг. Пролетавшие мимо птицы воспламенялись и стрелой падали на дома ничего не подозревающих существ, которые, позабыв про сон, выскочили на улицу, не понимая, что именно произошло.
Сразу после взрыва черно-зелено-белое облако дыма и Скверны, возрастая с бешеной скоростью, поднялось на большую высоту, накрыв Никлоден своей погребальной пеленой. Те, кто жил довольно близко с усилителем Магии, мгновенно превратились в пепел и распались на молекулы. От них остались только тени на стене. Дальше все происходило, как в кошмарном сне. Дома складывались и превращались в руины. Деревья воспламенялись и с треском падали на землю. Погибали даже и те, кто находился под завалами и пытался спастись.
Из центра города в панике с истошными воплями и диким криком бежали разумные звери и Эльфы. Давка и столпотворение были невообразимы, как и страдания зверей, тела которых покрывались ранами и ожогами, шерсть и кожа клочьями сползала с них, а на лапах/руках и спине появлялись келоидные рубцы. Мост, расположенный чрез реку, разделяющую лес пополам, становился для них последней надеждой. Не зная, куда бежать, в кромешной тьме, среди пламени пожарищ, охвативших лес, свирепствующих элементалей огня, никлоденцы пытались найти убежище в Святилище Природы, взывая о помощи Драконицу Природы, в то время погруженную в Смарагдовый Сон. Но неумолимый рок настиг их и там. С жутким грохотом рухнувший собор погреб под собой и прихожан, и жрецов Драконьего Культа.
Живописный лес превратился в пылающий крематорий. Земля, мост через реку на каждом шагу были устланы телами погибших и раненых, число которых неимоверно росло. Множество зверей и эльфов были обожжены до такой степени, что невозможно было определить даже пол существа. У них вытекали и белели глаза, внутренние органы вылезали наружу. Из последних сил никлоденцы беспомощно ползли, ища путь к реке,для утоления жажды. Чтобы притупить адскую боль от ожогов, переходящую в предсмертную агонию, эльфы и жители Никлодена бросались в холодные воды реки... и оставались там навечно. Кровью и скверной наполнялась она при каждом приливе и отливе. Все, что могло гореть, горело. Черепица с крыш домов трескалась от огня и рассыпалась повсюду. Над всем лесом стоял удушающий смрад и запах гниющей горящей плоти.
С наступлением утра на искалеченных и обезумевших от боли существ хлынули черные потоки дождя из того темного облака, окутавшего лес. С каждой упавшей каплей сскверна проникала в самые глубины земных недр, и уже никогда ничто не могло полностью её очистить. Дождь немного уменьшил влияние ядовитых веществ и уничтожил бушевавшие пожары, воды на тушение которых не хватало.
Когда огонь съел сам себя, на смену дивному цветному зеленому лесу пришел бесцветный, громадный мир, выжженный дотла. Груды пепла, обломки зданий, обуглившиеся и упавшие деревья, шеренги мертвецов у перил моста.... Все без слов говорило об произошедшей ужасной трагедии. Трехсотлетнее любимое дерево Драконицы Природы, почитаемое многими эльфами и жителями Никлодена как часть святыни. Древо, громадная крона которого всегда укрывала в тени усталых прохожих в знойные дни, а листья которого, благодаря Драконице Природы Нэйчерлите, приобрели целительные свойства, ударной волной было вырвано из земли вместе с корнями и треснуло пополам при ударе о камень. То же самое произошло и с местным некрополем, могильные плиты которого были разбросаны по всей его территории. Поверх полыхающего пламени выжившие наблюдали странное крылатое ангелоподобное существо, которое скорбно взирало на них. Это создание не раз являлось вестником несчастий, а на следующий день после катастрофы узрели в небе лик самого Владыки Демонов Хаоса, смотрящего свысока и смеющегося.
Трагедия, произошедшая в Никлоденских лесах, потрясла и всколыхнула весь мир. Помощь, немедленная и необходимая для бедных жителей, оставшихся в один момент без крова и ближних, пришла лишь на третий день. Эльфы, некогда жившие на его территории, вызвались ликвидировать чудовищные последствия. Они собирали обломки зданий, оказывали помощь пострадавшим, сгребали всю опавшую листву, вырубали деревья и рыли огромную яму, чтобы под её огромным слоем похоронить зараженные растения, надеясь, что Драконица Земли Терра очистит их от Скверны. Также они собирали пробы почвы, воды для определения степени поражения, чтобы найти способ полностью очистить Никлоден и поселиться в нем вновь. Но результаты, выдаваемые опытными друидами, не давала надежды на благополучный исход дела. Захоронение деревьев и листьев в недрах земли стало огромной ошибкой как для местности, так и для них самих. При образовании перегноя подземные воды впитали демоническую энергию в себя и стали ядовиты. Река, протекавшая через этот лес стала непригодна ни для купания, ни для водопоя. Урон, нанесенный Никлоденскому лесу и его обитателям, оказался необратим. Народ Эльфов был вынужден навсегда покинуть родные края и искать свое истинную судьбу в других землях.
На зов о помощи откликнулись и гномы. Прилетев на грифонах, они несколько раз обогнули грибовидный дым, а в последующие дни осмотрели Никлоден с высоты птичьего полета. Вид разрушенного и сгоревшего дотла лесного города потряс их до глубины души. Лишь на третий день, пока эльфы были заняты очищением своих земель, весь Дракониан узнал о великих масштабах катастрофы. Стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля. По словам гномов, Никлоден выглядел так, словно его раздавила нога исполина. Все обитатели Дракониана незамедлительно отправились в зараженный лес. Поскольку из-за неудобного географического положения в Никлоден невозможно было попасть пешком, до места происшествия добирались по воздуху. Чтобы доставить привезенную гномами технику, приходилось искать ближайшую пещеру, так как сам Никлоден напоминал кратер извергнувшегося вулкана. Дым густой пеленой стелился по горячей земле, а удушающий запах гари затруднял дыхание, а глаза начинали слезиться. Гномы использовали свои лучшие достижения - Санитрон-555, с помощью которого можно было очистить живое существо от радиации, а также несколько роботов для очистки гейзеров от ядовитых всплесков. Но для того, чтобы обеззаразить всю территорию, понадобилось штук сто таких роботов. При попытке транспортировать их в пункт назначения, то и дело случались неприятности: то заглохнет двигатель, то сломаются, то сразу же после приземления выйдут из строя привезенные роботы...
Но результаты оказались плачевными. Большинство гномов, ушедших ликвидировать последствия, подверглись воздействию радиоактивного загрязнения и стали лепрогномами, потерявшими рассудок и нападающими на своих же соплеменников.
Эти дни навсегда запомнятся жителям Никлодена. Лучи восходящего Элноса озарили опустошенный и сожженный практически дотла город. Но и наступление нового дня, казалось, не пророчило спасения никлоденцам. С трудом выбираясь из-под завалов храма Природы, Драконий жрец Озриар пытался осознать, что произошло с их родным городом. Многие пытались оценить количество жертв. Всю ночь они просидели на вершине холма, смотря, как догорает последнее деревце столицы Никлодена. Где когда-то был живописный лес, трава, кусты, все теперь было покрыто горсткой пепла, которую доносил ветер. Повсюду валялись искорёженные вагоны дворфийского поезда, опаздывавшего в ту ночь. Пассажирами были не только дворфы, но и Лесные Эльфы, разумные животные, буффалорги (Таурены, Минотавры), и несколько иных представителей рас Драгониана. Все они спешили на праздник, многие предвкушали отдых на берегу Адамантового моря. Первая ударная волна напрочь лишила их мечты... и жизней. На чудом уцелевших деревьях, наряду с грудой камней, деревяшек и иного мусора были разбросаны фрагменты их тел. Эльфийка Илайсен, пассажирка той злополучной поездки, была вскоре обнаружена висячей на берёзе со вспоротым животом. По склонам горного хребта, шатаясь и трясясь, как зомби, вереницей шагала группа лесных эльфов и Вепренов (люди-кабаны/разумные кабаны), горевших буквально синим пламенем. Тем временем было передано генералам сообщение о всей серьезности сложившейся обстановки. Рассказы очевидцев и выживших гномов звучали устрашающе. Никто не мог в полной мере осознать случившееся. Срочно было принято решение во что бы то ни стало остановить распространение пагубных энергий, так как это могло привлечь на Дракониан демонов, очевидно, причастных к взрыву кристалла, на месте которого образовался бушующий Водоворот. Гномы соорудили свинцовое укрытие вокруг него, залив сверху тройным слоем бетона и залатав его железом снаружи, но вскоре и оно стало источником смертоносного излучения. В первые часы насчитали около семидесяти тысяч погибших, однако еще до разбора завалов стало ясно, что количество неумолимо возрастет. Ближе к вечеру был составлен список пропавших без вести эльфов и зверей. Родственники с эльфами-часовыми прочесывали всю уцелевшую лесополосу, собирая в подолы и пакеты истлевшие останки, дабы достойно предать земле, пусть уже и непригодной для жизни.
Но многие никлоденцы объясняли эту катастрофу падением огромного метеорита, сметившего со склонов долины живописный город, когда земля буквально разверзлась под ногами. В недрах Дракониана уже зарождался гигантский разлом, разверзнувший Никлоден и Сумрачные Брега, которые были прежде единым материком, и отделивший их друг от друга навсегда. Образовавшийся Водоворот Хаоса надолго лег незаживающим шрамом в Никлоденских предгорьях. В ту роковую ночь следующего дня стали наблюдаться довольно-таки странные явления: необычно яркие сумерки, серебристые облака, то и дело исчезающие под толстой вуалью черного дыма. Сияние было таким сильным, что на улицах Сумрачных Брегов в ночное время суток можно было читать газету без фонаря. Страшно было представить, что творилось в те дни в самом Никлоденском лесу, когда даже за его пределами, в селениях Лиловых Эльфов ощущалось колебание почвы, падала с полок кухонная утварь, а дома и улицы были усеяны осколками битого оконного стекла.
Десятки тысяч обитателей Дракониана объединила глубокая печаль и тяжесть невосполнимых утрат. Слабым утешением стала надежда на справедливое расследование и наказание виновных. Пятница двадцать пятого июля для них стала днем прощания с жертвами катастрофы, во время которой в один миг оборвались шестьсот сорок тысяч жизней. Летнее утро выдалось необычайно холодным. Еще не успел рассеяться густой туман, а небо было серым и тяжелым, словно даже природа выражала свою скорбь вместе с ее обитателями. Сотни белых воздушных шаров с черными лентами полетели в свинцовое небо навстречу облакам. Капитаны всех кораблей дали длинный гудок. Тишину минуты молчания прерывали лишь крики чаек и тяжелый стук метронома. С первыми лучами восходящего Элноса приспустились все флаги королевств и городов. "Никлоден, мы с тобой!" - эти слова разнеслись эхом по всему Дракониану, исходя от самого сердца, которое рвется на части. Церемония прощания прошла намного дальше от центра города. Жители и гости буквально засыпали одну из площадей Никлоденского леса цветами и фотографиями, выражая глубочайшую скорбь по невинно убиенным. Горе жителей Никлодена через километры и часовые пояса разделила вся планета. Почти три часа бесконечным потоком шли жители Никлодена, останавливаясь у каждого из красных бархатных гробов, возлагали цветы, и быстрым шагом направлялись в ту самую пещеру, из выхода которой их ждала каравелла, чтобы навсегда покинуть родные места.
После прощания гробы вереницей понесли в сторону кладбища, которое кое-как успели восстановить, и, создав братское захоронение, установили каменную глыбу, которую вскоре сменил монолит с сакральными символами.
С этого дня жизнь в Никлодене буквально остановилась, став личной болью для каждого жителя. Зараженная тридцатикилометровая территория навеки превратилась в зону полного отчуждения и невидимой, неминуемой смерти.

Глава вторая. "Единственный в мире малыш Кото-Пёс"

"Никлоденский лес, как он существует в последние мгновения его окончательного разрушения. Именно в эту ночь, лета от основания мира 86, индикта 11, месяца июля, в 23-й день катастрофическое событие произошло, означающее и положившее начало осквернения места и прибытия в него злых сил, чье присутствие развращает окружающую среду. Также эта ночь ознаменовалась появлением на свет необычных детей с лаем и мурлыканием, и лишь двое из них вызвали небольшой переполох как среди переживших катастрофу, так и тех, кто впервые узнал о их существовании".

Но есть одна точка на карте, где зияющая рана этой чудовищной трагедии будет заживать особенно долго. Это - Лес Святого Августина. Именно здесь и начинается история тех двуглавых четвероногих творений по разным сторонам туловища, с необычным хвостом, чье рождение взбудоражило весь мир.
Дэлисфелл Хилл (по иным сведениям - Уилдэс) - самая высокая точка в Лесу Святого Августина, возвышающаяся скала, резко выступающая с материка, которая кажется совсем бесплодной, кроме древнего хвойного леса, высокой, продуваемой холодным ветром травы, но заметно отличается единственным корявым и голым ветвистым деревом, растущим у самого ее носа. Таким образом, Дэлисфелл Хилл образует единую обрывистую точку над скалами далеко внизу, о которые беспрестанно хлещут разбивающиеся волны моря, причем прилив воды достаточно сильный. Также Дэлисфелл Хилл, видавший кончину многих душ, является местом расположения на небольшом расстоянии трехэтажного особняка, известного как Дарквуд - основной дом, в древние времена объединивший рыжую кошачью и собачью золотистых лабрадоров аристократические семьи. Восточное крыло в виде кости полностью принадлежит лабрадорам, западное, в виде рыбы с окном-розой на чердаке - рыжим мейн-кунам.
Согласно одной из родственниц нынешнего Хозяина особняка, в поместье содержится более трехсот комнат, но большая часть дома была закрыта, чтобы уменьшить затраты на энергию, поскольку состояние обоих семей убавилось... ...О своих знаменитых детях обитатели Дарквуда стараются не говорить и желают поскорее предать забвению даже сам факт их появления на свет. Оставшихся шестнадцать странных гибридов кошки и собаки они стыдливо прячут в башне, расположенной между восточным и западным крылом. При одном их упоминании они отводят взгляд в сторону, стараются сменить тему разговора, поджимают уши и хвосты, словно нашкодившие щенки или котята, а на чей-то смех оглядываются неприязненно... Ибо с того самого момента, как эти существа появились на свет, их имена еще долго не сходили с уст обитателей Дракониана, а их странный помет - с заголовков газет. Про семьи то и дело распускали слухи, что нанесло непоправимый урон уже отнюдь не только лабрадорам и мейн-кунам, но и всем семействам Псовых и Кошачьих в целом, вплоть до самого Царя Зверей! Особенно тяжело переносил их сам Хозяин Дарквуда. Сам он в канун Самхейна потерял свою возлюбленную, рыжую кошку. Именно ее, гораздо чаще, чем Кото-Пса, вспоминают в семье и беседуют с ней, как с живой. Хозяин особняка и его семья свято верят в то, что его супруга незримо присутствует рядом и оберегает их.
Хозяин Дарквуда отлично помнит те ужасные дни, проведенные в Никлоденском лесу, словно это было вчера. Это событие, как и у многих оставшихся в живых никлоденцев, оставило настолько глубокий след, что поделило жизнь нескольких поколений и всемирную историю Дракониана на "до" и "после". Это катастрофа, о которой многим хотелось бы забыть, как страшный сон, но память о тридцати девяти тысячах погребенных заживо под обломками зданий, сгоревших в бушевавших пожарах, охвативших лес, не дает покоя.
Эти кадры так и мелькают перед глазами. В тот роковой день кромешной тьме Никлоденского леса, освещаемого лишь пламенем горящих деревьев, площадей и улиц, будучи совсем молодым кобелем, будущий Хозяин Дарквуда вместе со своей возлюбленной в спешке покидают родные места. Рыжая кошка, имеющая дымчатую расцветку шерсти, крупную голову с прямыми и резкими очертаниями, с большим носом и приподнятыми скулами, высокими заостренными ушами с кисточками, как у рыси, одной лапой приобняв Хозяина Дарквуда, золотистого ретривера, а другой - прикрывая морду мокрой тряпкой, дабы не надышаться угарным газом, обреченно шли к мосту. Лапы кошки и пса то и дело тонули в густой алой жидкости, обильно пролитой на раскаленную землю. Утирая выжженные едким дымом глаза, они с великим изумлением и ужасом обнаружили, что шагают по дороге, сплошь усеянной мертвыми телами несчастных жителей, громоздившимся в беспорядке, и почти тут же сгораемые дотла под упавшим с треском охваченным огнем деревом. Из-под руин домов отчетливо были видны едва шевелящиеся руки, лапы, копыта и прочие конечности тех, кто изо всех сил старался выбраться из-под каменных глыб, да так и не смог...
У самого моста золотистый ретривер заметил дикое столпотворение обожженных зверей и эльфов. Шеренги мертвецов недвижно застыли по обеим сторонам моста в готовности спрыгнуть с него. Тех, кто все же решился на это, желая облегчить страдания, уносил стремительный поток. Лабрадор хотел проскочить чрез этот мост в южную сторону леса - там располагался магический портал в лес Святого Августина, где выжившие могли бы почувствовать себя в безопасности.
Но путь к нему преградили внезапно выскочившие из пламени пожарищ потревоженные огненные элементали, которые, свирепствуя средь бушевавшей огненной стихии, испытывали невероятную радость, испепеляя более слабых существ на своем пути. Часто среди руин видели лавовую саламандру, но и она была всего лишь аспектом тех, от кого спастись можно было только находясь в воде.Рыжая кошка содрогалась от ужаса при виде множества встречаемых ею знакомых морд и лиц. Вот ползет по земле эльфийка Мелитаара, потерявшая зрение и ориентацию после первой ударной волны. Вот семейство ежиков, зажатое в огненном кольце из поваленных деревьев отчаянно зовет на помощь, но рухнувшие каменные плиты их собственного дома навеки обрывают этот крик, как и нити жизней.
Разгребая завалы, словно толпы оживших мертвецов, звери и эльфы вылезали и бросались прямо в пламя, которое обвивалось кольцом и начинало их окружать. Несчастные метались и катались по земле, но все было тщетно. Иного пути не было: все дороги охваченного огнем лесного города были замусорены глыбами рухнувших домов, завалены с треском падающими обугленными стволами деревьев, полностью отрезая путь к отступлению. Несчастная рыжая кошка стала свидетельницей того, как знакомые морды и лица пожирались ненасытным пламенем и преображались, обнажая черепа и белые зубы. А под ее лапами, на земле, извивались змеей сотни искалеченных жителей. Некоторые из них застыли в неподвижности, и стая мух, как ни в чем ни бывало, кружила над падалью, откладывала яйца в открытые раны, где ближе к полудню начинали копошиться личинки.
Спустя несколько минут у бедной и обессиленной рыжей кошки начались схватки. Золотистый лабрадор бережно взял ее на лапы, и они с трудом добежали до назначенного места, покуда часть еще живых эльфов-магов самоотверженно отвлекала на себя внимание разъяренных духов огня. Каково было отчаяние несчастных никлоденцев, когда они увидели, что портал, подаривший надежду многим из них, был сметен с лица земли первой ударной волной?! Обернувшись назад, золотистый ретривер и рыжая кошка узрели, во что превратился их некогда прекрасный лес. Они так и обомлели, когда обнаружили позади себя горный хребет, огибающий весь остров. Вершины гор были настолько круты, что взобраться было невозможно, да и не хватало сил даже на то, чтобы просто сделать шаг. Звери поняли, что оказались в смертельной ловушке. А сколько же их осталось по ту сторону реки, кто так и не смог добраться до цели?! Тем временем плоды во чреве рыжей кошки дали о себе знать.Осознавая всю безысходность их положения, несчастные жители взмолились: »О, прославленная Матерь Всего Сущего, наша владетельница! В трудную минуту мы пришли к Тебе! Даруй нам Свое присутствие, чтобы мы могли быть избавлены от зла! Мы молим Тя во имя Твое святое, избави нас от неминуемой смерти! Благослови нас Твоей всемогущей милостью!«
Разбуженная от Смарагдового сна выжившим жрецом, великая богиня Природы, Драконица Нэйчерлита почувствовала неладное. »Что случилось в Моих лесах? Почему кровь Моих детей вопиет ко Мне из земных недр?« — недоумевала Она и поспешила в мир смертных. То, что узрели Её светлые очи, повергло Живоносицу в величайший шок. Вместе с Нею прибыли в догорающий дотла, израненный Никлоден Её Стихийные дети — Лесной Дракон, Эльфийский Дракон Ардхонадар и Дракон Природной Магии, а также страж чащи Ортрос (Орф) и хозяин топей Богельф, любимец Болотного Дракона. Лесной Дракон и Дракон Природной Магии парили над своей любящей великой Матерью и Царицей Мира и держали над Её главой венец из лавра. Драконица окинула Своим скорбным взором опустошенный лес и пролила мириады слез. Но ни они, ни природная магия не смогли в полной мере очистить лес от поразившей его скверны. А затем она обратилась к оставшимся в живых никлоденцам:
--- Кто осмелился осквернить принадлежащие Мне земли? — закричала в негодовании богиня, и яркой краской гнева, словно зарево, зарделся Её светлый лик. Подобно вспышке молнии в разбушевавшуюся бурю сверкнули Её ослепительные, мерцающие очи. Превращающей в пепел яростью наполнилось Её благородное сердце. Нэйчерлита взмахнула своей грозной десницею, и оглушительный раскат грома сотряс все мироздание.
Лесные обитатели не нашли, что и ответить. А тем временем, во время визита Всецарицы рыжая кошка разрешилась от бремени. И то, что она произвела на свет, шокировало многих не меньше, чем катастрофа. Среди шестнадцати пометов, в которых преобладали в равной степени кошачьи и собачьи черты, лежало не менее странное золотисто-рыжее полосатое существо с двумя головами по обе стороны туловища. Слева располагалась собачья голова лабрадора, а справа — кошачья. Также оно обладало располагавшимся посередине весьма необычным хвостом, гибкая часть которого плавно переходила в собачью и закручивалась кольцом. Бедная рыжая кошка от горя, страха и стыда чуть было не повредилась рассудком.
У самого золотистого ретривера, принимавшего роды, шерсть буквально стала дыбом от такого странного потомства. Он был готов провалиться сквозь землю, нежели позволить им жить, тем самым предав себя достойному осмеянию и всеобщему осуждению. Поджав хвост и уши, он достал из кармана складной нож, зажмурился и, оскалившись, уже было занёс его над головами своих детей, желая в неистовом гневе, переросшем в неукротимую ярость, воткнуть его прямо в глотки маленьким пушистым комочкам, питавшимся молоком матери, но твердая драконья лапа, заметив сей инцидент, уняла его пыл.
Нож со звоном рухнул на землю из ослабленной лапы кобеля, который, обернувшись, увидал богиню и поспешил тут же пасть ниц пред ней. Драконица Нэйчерлита с любовью взяла маленьких кошаче-собачьих гибридов, аккуратно положила себе на крыло и левую лапу, которой придерживала крохотные тельца, а на другой скрестив свои когтистые пальцы традиционным двуперстием. На глазах у всех лесных обитателей и божеств свершилось нечто невообразимое: великая Матерь Мира, приласкав каждого из странных детей, не отвергла их, а благословила и даже вскормила их Своей грудью. После чего властный глас Владычицы Природы невозмутимо произнес:
--- Благодать Моя да пребудет с этими детьми и сим местом вовеки! Я услышала ваш зов и пришла утешить Вас в час великой скорби, а также явить Свою милость и заступничество Моим детям!
Затем Она приблизилась к каждому из никлоденцев, окропила их сферой жизни, собранной на прекраснейшем священном острове, и исцелила их. Заметив среди трепещущей толпы жреца, обратилась к нему со словами: »Озриар! Это Я, Госпожа и Владычица Ваша! Я услышала Вашу молитву! Ныне возвещаю тебе Мою волю: я хочу, чтобы ты основал в этих землях Мою новую обитель, равной которой нет и не будет во всем Дракониане! И, как земной песок, Я умножу служивших Мне, и благодать Моя, и обилие всех земных благ да не оскудеют от этого места, и да пребудут с ним во веки веков!«
Золотистый ретривер округлил глаза в недоумении.
--- Что это все значит, о великая богиня? — вопрошал он. — Я требую немедленных объяснений! Зачем Вы благословляете этих... этих...выродков?!
Тут богиня окинула его осуждающим взором, и лабрадор испугался собственной храбрости. Ему стало не по себе, и он поспешил отвести взгляд и лишь пробормотал под нос: »Помилуйте...меня«
--- Дети — твои дети и Мои, а также им подобные возвратят былое величие этим землям. Пусть их рождение станет для Вас в назидание за Ваше деяние, подобное которому не должно повториться! Вы заплатите высокую цену за свою дерзость, осмелившись нанести непоправимый вред и осквернить земли Ваших же предков, данные Вам навеки, в которых Я произвела столь великие народы, превратив их в прибежище для исчадий Хаоса! — строго произнесла Драконица Природы.Страж леса Ортрос поклялся великой богине, что »враги, кем бы они ни были, заплатят за гибель столетних корней«, а кентавр — маг Курантрос, правая рука владыки чащи, встал на защиту уже и оскверненных земель, собрав Лесных эльфов — друидов с целью заняться немедленным восстановлением Никлодена и ликвидации последствий чудовищной катастрофы. Умиротворенная, Владычица Мира покинула лес. Разбрелись по домам и другие духи лесов и рощ. Но больше вс его Ортрос жаждал во что бы то ни стало отыскать виновников случившегося и жестоко покарать их.

Золотистый ретривер предался глубоким размышлениям: "Что подумают о нем выжившие никлоденцы? И выжил ли вообще кто из них? Что вообще произошло? И почему это произошло с ним? А самое главное, за что лес и его обитатели оказались уничтожены? Кто стоял за всем этим? Кто виноват в гибели сотен тысяч мирных жителей, да еще в то время, когда эхо победоносно завершенной Войны Созидания давно отгрохотало? Почему спастись удалось не всем? Зачем Великая Матерь Мира благословила его детей? И где, черт подери, они сейчас находятся?! Что стало с его родственниками и ближними рыжей кошки?!
Ответы на эти и другие вопросы аристократичный пёс сам себе так и не дал... Поскольку вернуться назад не представлялось возможным, рыжая кошка и лабрадор решили ждать помощи возле руин разрушенного портала. Осмотрев друг друга повнимательней, они с ужасом увидели, что и сами стали похожи на тех искалеченных и обожженных эльфов и зверей, которых они встречали по пути: у них у обоих клочьями, иногда даже с мясом, выпала шерсть, а на ее месте оставались глубокие шрамы на брюхе, передних лапах, затылке и ушах. После чего золотистый ретривер почти никогда не расставался с черными цилиндрами. Звери так бы и роптали на то, что вынуждены вдали от родного дома проститься с жизнью, однако зоркие глаза кобеля и орла Арнольда обнаружили среди густых зарослей диких лоз небольшую на вид, но глубокую пещеру, располагавшуюся справа от портала. Она вела на Сумрачные Брега, но ударная волна вызвала сильнейший раскол материка, и остров Лиловых Эльфов все дальше и дальше, как корабль, отдалялся от Никлодена. Золотистый ретривер бережно отнес обессиленную кошку в пещеру, а затем и всех своих детенышей, в том числе и двуглавое четвероногое творение, простирающее к нему все свои четыре лапы. Увидев две невинных улыбающихся мордочки, пёс лишь презрительно зарычал, а когда крошечные лапки потянулись к нему, лабрадор недоверчиво взглянул на свое чадо и все же решил их оставить у себя. До поры до времени.
Тем временем в самой пещере детеныши засыпали подле своей матери. Но шансов на спокойный сон было крайне мало: вскоре вслед за ними в самые недра пещеры устремились нескончаемым потоком Лесные Эльфы и звери с ужасными ранами, сильнейшими ожогами, облезлой, висевшей лохмотьями кожей и шерстью, истыканные осколками битого стекла - те, кто не смог застать Премилосердную Целебницу, и были вынуждены вместо исцеления найти свою гибель. Вереницей направлялись они вглубь пещеры, и от массивных каменных стен эхо еще долго доносило оглушительным раскатом истошные вопли, душераздирающие крики, плач, стон и дикий рев. Десятки несчастных жителей, кто все же смог добраться до намеченной цели, пластом лежали у входа, образуя своеобразный "живой ковер" из тел, и их руки и лапы в предсмертных судорогах тянулись ко входу. Некоторые из них садились прямо напротив рыжей кошки и застывали надолго в сидящей и лежащей агонизирующей позе.
Золотистый ретривер отрешенно смотрел на них. Когда рыжая кошка стала умолять дать ей воды, псу пришлось буквально перешагивать через соплеменников. Один из них вцепился ему в заднюю лапу, моля утолить невыносимую жажду. Лабрадор положил свою лапу ему на грудь и, охваченный страхом тут же отпрянул и бросился вниз к реке, лишь увидав, что шерсть несчастного полностью облезла, а кожа распалась на части и сошла, полностью обнажив плоть.
На берегу, под мостом, он обнаружил нечто вроде кокосовой скорлупы, быстро зачерпнул в нее воды из реки Мотос, не ведая, что ее источник отравлен, а сама она окрасилась в ржаво-красный цвет... Наполнив своеобразный сосуд, золотистый ретривер хотел было отнести его своей возлюбленной, но не тут-то было: десятки пострадавших обступили его со всех сторон. Зрелище очень сильно напоминало картину начавшегося зомби-апокалипсиса. Не мешкая, лабрадор стал подносить каждому кокосовую скорлупу, и все с жадностью стали поглощать содержимое, а кто-то просто обмакивал запекшиеся губы. Спустя пять минут один внезапно схватился за горло и испустил дух. Его судьбу повторили остальные. Золотистый ретривер , бросив скорлупу на землю, поспешил тут же вернуться в пещеру, и уже более не покидать ее стен.
Наступило двадцать пятое июля. Скорбный день для всех оставшихся в живых никлоденцев. День, когда во всех городах и королевствах Дракониана были приспущены государственные флаги или подняты чёрные знамёна. Более тридцати тысяч обитателей пришли проститься с жертвами жуткой катастрофы. Их горе было словно начертано в свинцовом небе над уже оскверненным лесом. После непродолжительной церемонии прощания началась немедленная эвакуация из опасного места. По ту сторону пещеры, в которой долгое время пребывали золотистый ретривер и рыжая кошка, уже стояли дирижабль, направляющийся в лес Святого Августина, и каравелла. Кажется, что здесь был конец всему: страшным событиям, сомнениям и оставленным навеки родным местам. Расследование продолжалось еще несколько месяцев, а вот обыденная жизнь уже навсегда прекратила свое существование.
Прошло девять дней с момента катастрофы. Тридцать первого июля во всех храмах и соборах Дракониана вознесли заупокойные молитвы по мученически погибшим в Никлоденском лесу, помогая усопшим отойти в мир иной. Отсутствие истинных причин произошедшего давало почву для различных предположений. Рассматривались многочисленные версии, но все они оказались абсурдны и не пришлись по сердцу обитателям. Вскоре закончилось все тем, что осквернённый лес оказался заброшен на долгие тысячелетия, а населявшим его существам пришлось самостоятельно залечивать нанесённые раны.
Тем временем золотистый лабрадор, с супругой и детьми находился в переполненном лазарете в лесу Святого Августина. Возле их палаты то и дело собиралась толпа зевак, выстраивалась длинная очередь желающих посмотреть на столь необычное потомство. Тысячи любопытных глаз, превозмогая боль и позабыв свои собственные страдания, кто на костылях, кто по стенке - все то и дело ковыляли по коридору в надежде воочию узреть удивительные "капризы природы", несмотря на уговоры врачей разойтись по палатам. Кончилось все тем, что один из посетителей, улучив момент, сфотографировал малышей и показал это фото другим. Дабы оградить свою возлюбленную от излишнего внимания, золотистый ретривер был вынужден установить возле палаты надежную охрану, а лишь только улучшилось её состояние, забрал и детей, и жену в фамильный особняк на утесе под названием Дэлисфелл Хилл.
С момента катастрофы минуло уже сорок дней, однако боль по ушедшим все ещё очень остра в сердцах никлоденцев. В воскресение тридцать первого августа мэр города выразил глубокую признательность всем тем, кто помогал ликвидировать последствия чудовищной трагедии. Стали говорить о том, что нужно увековечить память жертв, а скорбную дату, разделившую историю мира надвое, утвердить официальным днём.
--- Мы хотим, чтобы спустя многие годы будущие поколения помнили о тех, кто ни за что пострадал. Безусловно, трагедия, унесшая около шестисот сорока тысяч жизней, останется навечно в нашей памяти. Это было несколько бесконечных дней страха, боли и скорби. Но также в эти дни мы чувствовали гордость за тех, кто в трудную минуту, столь тяжелый для нас час, оказался рядом с нами. За всех тех, кто, рискуя собственной жизнью, самоотверженно и честно исполнял свой долг, и тех, кто оказался там по зову сердца. Это горе стало общей бедой. Примите мою благодарность за проявленные вами мужество и участие!
С этими словами он торжественно наградил двадцатью медалями гномов, людей и Лесных Эльфов, что бескорыстно кинулись помогать никлоденцам.
Рыжую кошку, породившую, как окрестили в народе, "пауков", поразил недуг. Кожа покраснела и покрылась аллергической сыпью. Некогда пушистая рыжая шерсть потускнела и почти полностью выпала, вследствие чего несчастный зверек стал напоминать сфинкса. Миндалевидные глаза блестели слишком ярко, а в бледных пальцах сквозила восковая прозрачность... Не выразить словами, сколь свирепо и неотступно боролась она с беспощадной Тенью. От внезапной болезни, сразившей её после родов, кошка поправлялась слишком медленно. В тот сороковой день после трагедии её уже выписали из больницы, однако новый, более сильный приступ заставил ее вернуться на смертный одр, приняв более угрожающий характер. Рыжая кошка таяла, словно белоснежный снег под палящим весенним солнцем. Приступ, настигший ее, как голодный стервятник зазевавшуюся добычу, изменила ее так, что лабрадору было трудно узнать в ней прежнюю, рыжую и пушистую пусси. Мутные и поблекшие глаза, казалось, были лишены зрачков и постоянно устремляли свой измученный, обреченный взор в пустоту...
Однажды, в осеннюю ночь, когда отворяются врата в потусторонний мир, серый туман клубился над землей, а средь пышной октябрьской листвы в древнем лесу словно рассыпалась многоцветная радуга, озарившая теплым сиянием темные стены особняка, ветра застыли в безмолвии. Рыжая кошка подозвала золотистого ретривера к своему изголовью. Наклонившись ко лбу возлюбленной, пёс страстно поцеловал его.
--- Вот и настал тот день, когда мой дух отлетит в райские кущи Калестис -Урбс... - чуть слышно произнесла она. - Дни твои отныне будут днями печали, долговечной из всех мирских ощущений. Ибо часы твоего счастья давно миновали, и радости не испытать тому, кто воздвигнул свой дом, порушив другие...
--- О чем ты говоришь?! - вскричал пёс.
--- Как мой дух отлетит, так и ты вскоре уснёшь навеки! - воскликнула кошка. - Как догорает пламя этих свечей, так и тебе вовек не обрести покоя! Слова мои крепки и нерушимы, словно камень Алатырь! Призываю на тебя проклятие на быстротечные годы! О, дщери Смерти! Вам вверяю я свой дух!
После чего, словно изнеможденная таким порывом, она опустила свои бледные лапы и торжественно вернулась на смертный одр. Когда замирали ее последние вздохи, приникнув к ней, лабрадор услыхал, как на ее высохших губах затрепетал неясный шепот, а легкий трепет прошел лихорадочной волной по ее членам.
Так она скончалась, и пригнетенный тяжестью скорби, поверженный во прах золотистый ретривер не мог больше выносить пустынного уединения своего жилища, которое он унаследовал. Напыщенность, торжественность и парадность прежнего Дарквуда угнетали лабрадора, который, спустя несколько дней утомительного и бесцельного скитания по лесному массиву, привёл в порядок свой особняк. Роскошь уступила место холодной экспрессивности и мистике в наивысших её проявлениях. На фасадах трехэтажной усадьбы отныне стали варьироваться стрельчатые арки, а сложная каркасная конструкция позволяла создать динамическое единство внутреннего пространства. Шпили, взлетающие ввысь, демонстрировали стремление к возвышенному, необъятному, служили напоминанием о духовной стороне жизни. В коридорах отныне почти отсутствовали стены: их заменяли колонны с арками, составляя что-то наподобие протяженной галереи. Расположенные по обеим сторонам изящных кованых узорных врат скульптуры-горгульи, злобно оскалившиеся с высоты, были словно сотворены для того, чтобы устрашить слабого и беззащитного путника. Огромные размеры и необозримость Дарквуда, бесконечность арок и острых шпилей-стрел производили сильнейшее впечатление и на соседей, и на всех, кто обитал внутри него.
Угрюмое и холодное величие здания, полудикий вид местности, мрачные легенды, напрямую или косвенно связанные с вершиной Дэлисвэлл Хилл, отлично согласовывались с безотрадным чувством, затмившим разум лабрадора.
Но куда, черт побери, деть детей, которые к тому моменту стали весьма знаменитыми? Для них и остальных жителей леса Святого Августина причина столь внезапной кончины рыжей кошки была окутана темным покровом тайны. Для золотистого ретривера мир в одночасье рухнул. Как укрыть от любопытных глаз мира тех, кого волею судьбы он был вынужден боготворить? Что подумает о нём народ? Ведь с того дня, как эти странные существа появились в его жизни, нельзя было и шагу ступить за порог собственного дома. Трагедия, произошедшая в Никллоденском лесу, не оставила никого равнодушным. С первых минут, как только стало известно о чудовищной катастрофе, от тысяч жителей из десятков регионов, королевств и городов поступали предложения помочь с жильем, одеждой и припасами. Многие даже были готовы безвозмездно поселить пострадавших у себя. Национальное горе сплотило всех жителей Дракониана, и лишь золотистый ретривер со своим необычным потомством составил всеобщее исключение.
С этого момента жизнь некогда аристократического, влиятельного и добродушного пса круто переменилась. Никто более не протягивал ему руки иль лапы в знак приветствия, а семьи кошек и собак стали обходить стороной. Местные мальчишки, завидев издали ретривера, кричали вдогонку насмешки, на которые он реагировал с презрением и рычанием. Искреннее удивление напополам с ужасом при виде его детей, кошаче-собачьих гибридов, получивших название ориенталов, породило прочную взаимную неприязнь, перерастающую в откровенную ненависть, тень которой пала и на Кото-Пса.

Глава третья "Скорбь без срока давности. Годовщина трагедии"
"Меня зовут Радиана Уотерс. Густой туман спускается на Никлоденский лес, и кажется, будто центральную площадь окутана пороховым дымом. Фантомная боль, провал на том месте, где когда-то бурлила жизнь. Но всего в нескольких метрах уже стоит мемориальная плита, куда в память о безвременно ушедших возлагают цветы. И это место всем своим естеством служит напоминанием о вещи, банальной, как все истины: ошибке, которая впредь не должна повториться".

В год 87 от Сотворения мира, индикта 12, осталось всего несколько дней до траурной годовщины. Оскверненный лесной город Никлоден, где произошел страшный пожар и колебание земли, унесшие шестьдесят четыре тысячи жизни, понемногу готовился к своей первой памятной дате. За это время произошло немало: радиоактивный грибовидный столб черного едкого дыма поднялся в атмосферу, а ветер разгонял смертоносный стронций и цезий по всему миру. Метались в панике жители, спасаясь от огня и подземных толчков, а также в попытках узнать, что за взрыв прогремел ночью, эвакуировали оставшуюся часть населения; мужественно ликвидировали ужасающие последствия, не дав радиации и энергии скверны расползтись на более обширные территории и привлечь тем самым заклятых врагов Дракониана - Демонов Хаоса, а также призвали несколько предполагаемых виновников к ответу...
Сейчас на том месте, в самой опасной из шести зон, обозначаемой буквой "Д" или "Г", где, по слухам, располагался взорвавшийся фиолетово-лиловый кристалл, служивший жителям в качестве энергии, - пустырь, известный как Круг Мёртвых и огороженный металлическими листами. Несколько гномьих машин готовят землю слабой зоны поражения "А1", которая позже станет местом обитания целых поколений мутированных животных, людей и эльфов, для строительства памятного сквера. В преддверии скорбной даты бывшие обитатели Никлодена специально прибыли туда, чтобы возложить цветы и сделанные из букетов алых и белых роз игрушки к мраморному камню с сакральными символами. На одиноко стоящей лавочке уже несколько месяцев приклеена листовка с надписью "Nos communicare dolor" ("Мы разделяем Вашу скорбь") от жителей Керикса; того самого, где спустя два года, 17 октября, произойдет массовое убийство в местной таверне и за ее пределами...
В минувшую среду, 22 (20) июля, во всех кафедральных соборах и святилищах Дракониана провели заупокойную службу. Почтить память погибших пришел и бывший мэр города, который во время поминального обеда в трапезной пообещал родным во что бы то ни стало отыскать и покарать виновников случившегося. Владыка чащи Ортрос, в чьи владения когда-то входил и ныне оскверненный Никлоденский лес, явившийся во время всенародного молебствия, предложил мэру сотрудничать с ним от имени самой Всецарицы Нэйчерлиты, дабы общими усилиями разыскать врага и призвать к ответу. Градоначальник смутился, но в помощи не отказал. Тем временем служивший панихиду драконий жрец Аристарх провозгласил:
--- Мы все здесь встретились, чтобы вспомнить о тех, кого больше нет. Когда мы держимся вместе, нам легче проходить выпавшие на нашу долю испытания, какими бы тяжелыми они ни были.
Но, тем не менее, спустя четыре дня после катастрофы многие выжившие никлоденцы, перебравшись во временное убежище, предоставленное им в Лесу Святого Августина, предъявили свои обвинения тушившим пожар гномам в том, что они неправильно исполняли свои обязанности, и в итоге не спасли никого, оказавшись подверженными пагубному влиянию радиации и энергии скверны. Как видно это из беседы оставшихся в живых никлоденцев с вернувшимися из зоны бедствия гномами в одной из гостиниц:
"--- Как вы вообще спасали нас и наших детей?! Почему они сгорели живьем в огненном кольце? - накинулся на гномов Лесной эльф Квенлотис.
--- Почему вы не прибыли вовремя? - вопрошал эльф Джатарий, потерявший жену Дальдисию и сына Адверкора.
--- Мы не смогли до них добраться, - оправдывались гномы. - Было сильное задымление, да и огненные элементали преградили нам путь...
Эти слова привели несчастных зверей и эльфов в неописуемую ярость.
--- Да при чем здесь элементали-то?! - надрывался эльф Квенлотис. - Вы для чего тогда над городом кружили?
--- Нам тоже пришлось отбиваться от них, а вы могли бы соизволить спуститься к нам и отвлечь их внимание на себя! - вскричал Лесной эльф Дорлас. - А мы бы остались в живых!
--- И как вы прикажете нам это сделать? - спросил гном Твиллирец. - Так ведь и дирижабль-то угробить можно!
--- А лестница-то вам на что? - указывал Джатарий. - Что ж вы такие недогадливые?
--- Видите ли, - произнес один из гномов. - К огню было не пробраться. Мы задыхались...
--- Как?! Вы задыхались?! - удивился кот Бральф. - А как же ваши физические данные? Ваше оборудование, в конце концов?! Как же наши дети? Наши ближние? Они не задыхались?
--- Мы летели к вам на дирижабле, чтоб спасти, - говорил гном Шесроникс. - Но произошла некая неувязочка...
--- А мне плевать, что у вас произошло! - воскликнул бык Геддорт. - Вы просто посмотрели на дым и улетели обратно, а мы остались сгорать вживую!
--- Неправда! - вскричал гном Ослагл. - Мы пытались оценить масштаб, чтоб доложить об этом императору о произошедшем! Но, уверяю вас, мы вернулись назад! Мы вернулись!
--- Ага, когда там уже все истлело, как же! - съехидничала газель. – Ну, доложили вы этому "императору", а дальше-то что?
--- Я бы вам поверил, - многозначительно добавил бык Геддорт и скрестил копыта на груди. - Да что-то веры нет...
--- Я вам еще раз повторяю, - пытался достучаться до шокированной толпы другой гном, Келноберт. - Света было мало, повсюду пламя, не добраться...
--- Ах, вот как?! - оскалился бык Геддорт. - Может, мои рога заставят тебя по-другому запеть?!
--- Сохраняйте спокойствие, господа! - призывал разгневанных зверей и Лесных эльфов гном Келноберт. - Дайте ж объясниться! Мы пытались их спасти! Честное слово!
---Кого это, интересно мне знать, вы пытались спасти? - вопрошала газель. - Себя?! Посмотрели задымленность и тут же улетели обратно как ни в чем ни бывало! А мы вам лапами, руками махали!
---Делов-то: нужно было хотя бы лестницу спустить, и все б остались живы! - с досадой произнес олень.
--- Да будет вам известно, мы воду к вам цистернами таскали, - добавил гном Шесроникс. - Огонь потушить пытались, а он разрастался с каждым мгновением!
--- Ну, наша остальная часть ходила там, прочесывала лес-то...- не унимался гном Келноберт.
--- Где вы ходили-то? - строго вопрошала газель. - В каком месте?
--- На северо-запад... Там, где гора Мирбурд...- уточнил гном Ослагл.
--- Да будет вам известно, олухи, - ругался на них медведь. - Что Мирбурд-то как раз расположен у нас совсем в другом месте! А там, где вы шлялись, как раз Храм Великого Притяжения находится! Вы вообще с географией нашей местности знакомы?!
--- Да поймите же вы наконец, что к огню было ни подойти, ни подлететь! - выкручивался гном Келноберт. - Да и эти проклятые элементали кинулись за нами... Мы еле отбились...Оторвались от них!
--- "Еле отбились!" - передразнила их газель. - Ну, надо же! Там и не нужно было ходить! А бинокль вам на что? А дирижабль?!
--- Ты что, с ума сошла? - улдивился Келноберт. - Он бы сгорел!
--- Хвала богам! - проворчала газель. - Тоже мне, герои!
--- Они просто стояли! - возмущалась рыжая кошка Атилия Биман. - Я задавала им вопрос насчет моей сестры, Байрочки, умоляла спасти ее! Но они мне ответили, что "мы не могли пройти дальше, там большое задымление"! И теперь я даже не знаю, жива ли она, или... - тут бедная кошка достала платок и залилась слезами.
--- Зашли и вышли просто! - удивлялась белка. - Потому, что кругом пламя, задымление, а оказывается, "мы ничего не видели"! А у меня бельчата по их милости оказались в ловушке! Некуда было скакать! Кругом была сплошная огненная стена!
--- А оказалось, они вообще в другую сторону пошли! - прорычал медведь. - А мы битый час им объясняли, куда нужно идти!
--- Я сейчас все вам объясню! - воскликнул гном. - Да, они были живые, кричали...
--- Вот именно, они были еще живы! – ответствовал лесной эльф Квенлотис. - Откуда там 600 градусов-то было? Неужели вы не могли протянуть им лестницу и помочь им выбраться из огненного кольца?! Мой сын был еще жив, когда я пытался связаться с ним, а потом он просто сгорел! И все по вашей же милости!
--- Вот вы понимаете, что в плотном задымлении нельзя так быстро пройти и более пятидесяти метров? - вопрошал гном Келноберт.
--- Почему они не пустили мужскую часть спасенных? - недоумевала газель. - Уж они бы и остальных спасли... А так, наши ближние горели у нас на глазах, а мы просто наблюдали за происходящим!
--- У нас был план тушения пожара! - воскликнул гном Ослагл. - Мы следовали по инструкции! Мы выполняли приказ! И свой долг, конечно же...
--- Плевать на план. Вы знали про вторую тропу? - допытывался волк Ингвар. - Ту, которая не с центра, а сбоку?
--- Не нужно говорить! - вмешался еж.- Желательно нарисовать план нашего города на холсте. Показать возможные входы, выходы...
Тропинки, с попутным описанием действий, которые вы принимали при нашем спасении!
Толпа зааплодировала.
--- Почему вы их конкретно туда направили? - продолжал еж.
--- Раз вы просите план-схему, позвольте привести сюда остальных наших рабочих? - попросил гном Ослагл.
--- Нет! - запротестовала разбушевавшаяся толпа. - Мы вас потом не соберем.
--- Не, я лично рисовать не буду. - сказал гном Келноберт. - Но с превеликим удовольствием отвечу на все ваши вопросы!
--- Ты не умеешь? - спросил горностай.
--- Я готов рассказать вам все, как происходило на самом деле!
Тишина воцарилась мгновенно. И тут же вновь раздался голос Келноберта.
--- Первый звонок поступил на наш центральный пункт.
--- Когда? - вопрошала толпа. - Во сколько?
--- Уверяю вас, мы сразу же отправились в путь! - вторил гном Шесроникс, и все они одобрительно закивали головами.
--- Кто поехал? - допрашивал их бык Геддорт. - И сколько же примерно вы ехали?
--- Минуту. Поступил он в четыре часа...
--- Ох, не врите, - сказала лиса. - Вы два дня, два злополучных дня добирались до нашего города!
--- От кого поступил звонок? - расспрашивал бык Геддорт. - Меня переполняет гнев и желание растоптать вас под моими копытами!
--- Ну, это неважно... - протяжно затянул Келноберт.
--- То есть, как это? - возмутился бобр. - Где ж вас носило столько времени?!
--- Да, и почему вы прибыли лишь в последнюю минуту, когда моя дорогая сестрица уже лежала обгоревшей?! Одна копоть! И зачем вы бросились сразу же очищать гейзеры от этой... энергии, когда нужно было спасать в первую очередь нас?! - взъелась на гномов куница.
Увидав, что обстановка накаляется, орлы-полицейские окружили гномов, чем вызвали неудовольствие и бурю негодования пострадавших.
--- Эй, мы вообще-то не к вам пришли! - воскликнула лиса. - Расступитесь немедленно! Ничего ж не слышно!
--- Они боятся, видимо, что мы их побьем? - догадался медведь.
--- Хвала богам! - снова проворчала газель. "
Однако были и те, кто встал на сторону гномов и умолял отпустить их, считали их невиновными в случившемся. Безутешные родители выплакали все слезы, но экономили силы на предстоящие похороны. Во Дворце Правосудия, куда прямиком из Леса Святого Августина направились эвакуированные жители, в качестве судьи был Дракон Правосудия Thuxlios. Он подозревал начальника гномов в бездействии, но с мерой наказания пока не определился.
А о том, как изменилась жизнь самого Тревора Баркера, биологического отца всемирно известного Кото-Пса, а также всех тех, кого беда не обошла стороной, и что стало с этими гномами, вы узнаете в следующий раз.

Двадцать третье июля навечно вписано черными красками в историю Дракониана. Этот день останется в памяти никлоденцев днем большого горя. Сегодня исполнился ровно год с того самого момента, как в живописном лесном городе , чье название невольно ассоциируется с одноименным телевизионным каналом, средь ночи разыгрался страшный пожар и сильнейшее землетрясение, унесшие шестьдесят четыре тысячи жизней и вызвавшие великий раскол между самим Никлоденом и Сумрачными Брегами, навсегда отделив их друг от друга. Высвободившиеся во время мощнейшего взрыва, на месте которого возник Водоворот Хаоса (сродний Крутоверти), и последовавшей первой ударной волны, радиация и энергия скверны заполонили собой львиную долю лесного массива. И они бы распространились на еще большую часть территории, если бы не мужество отважных пришедших на помощь гномов, соорудивших вокруг появившегося на гигантском разломе Водоворота Хаоса свинцовое Укрытие.
Что изменилось в городе после столь величайшей катастрофы и как пережили этот год те, чьи родные навсегда остались там, средь груды камней и пепла?
И спустя двенадцать месяцев с тех пор, как в мирный лесной городок нагрянула беда, Никлоден не может оправиться от этого потрясения. Он словно вымер, погрузился в апатию... Его обитатели, совершенно не готовые покинуть родные края навсегда, были срочно эвакуированы на третий день, не хотят вспоминать о том страшном дне, однако и забыть о нем не получается. Никлоденцы бережно хранят воспоминания о тех светлых мгновениях, когда они все были вместе и жили счастливо.
Накануне они все собрались в одной из наиболее безопасных зон, "А1", возле мраморного камня с надписью "Память о Вас не померкнет в веках",чтобы отдать дань памяти тем, кого больше нет. Каждый из них ищет в длинных списках родную фамилию и обязательно прикасается к имени. Звери и Лесные эльфы почти не разговаривают друг с другом, молча возлагают цветы и зажигают свечи, кладут сделанные из букетов роз игрушки и так же тихо отходят в сторону. И лишь монотонный тяжелый стук метронома, звучащий на всех улицах города, а также звон набата установленного напротив Святилища Природы колокола, бесконечно разрывали звенящую тишину.
Практически у всех них в руках и лапах повязанные черною лентой разноцветные воздушные шары. Золотые означали души будущих матерей, нежно-голубые и нежно-розовые – погибших детей, а белые шары служили символом скорби и памяти. Для каждого из присутствующих эти шары были особым знаком. Тем более, что многие отметили на них одинаковую дату жуткой трагедии – 23 июля 86 год от С.М. (сотворения мира). Малыши, не осознавая всей серьезности мероприятия, теребили и играли с ними; взрослые же держали шары с трепетом, не отводя с них глаз. Настал момент, и все воздушные шары, выпущенные раньше, словно стая перелетных птиц, взмыли медленно ввысь, дожидаясь «запоздалых», а затем, сбившись в кучку, устремились в голубое небо навстречу облакам.
Произошедшая катастрофа оказалась самой разрушительной и потрясла не только родных. По ее невинно убиенным жертвам скорбел весь Дракониан. И требовал, во что бы то ни стало, назвать истинных виновников и призвать их к ответу. Тем не менее, в числе обвиняемых оказались гномы, тушившие пожар и хранители взорвавшегося магического кристалла, данного мудрым богом- Драконом Мэджишером в качестве дара, позволяющего связаться с другими обитателями планеты на случай вторжения их общего заклятого врага.. Все они пока находятся под стражей, во Дворце Правосудия, в ожидании приговора. Но сам Тхуксилиос, бог-дракон Правосудия, убежден в их невиновности и терялся в догадках, когда как другие небожители вне себя от ярости и негодования.
Родные погибших говорят, что в тот злополучный вечер они «сгорели» вместе с теми жертвами. Конечно, они все так же просыпаются по утрам, идут на работу, однако теперь их жизнь утратила всякий смысл.
Каково это, ощущать и осознавать, что горе затмевает разум, а справиться с ним не по силам, рассказывают те, кто в считанные минуты потерял своих ближних в ставшей "черной средой" для всех обитателей Дракониана, отголоски и последствия которой ощутимы до сих пор.
Вспомним же их всех поимённо, а также напомним о том, как развивались события в тот роковой день.
В расположенном в северо-восточной части планеты, в ничем не примечательном лесном городке, напоминающем мирную Сильванию, который населяли разумные антропоморфные животные и Лесные Эльфы в своем поселении Сильвана*ар, на никлоденскую землю сходил закат, в котором постепенно скрывались прощальные лучи заходящего Элноса. Во владения вступал Ночной Дракон, изливая воцарившийся в соседних селениях воцарившийся покой благодатного сна. И вместе с тем, неумолимо, многомятежной бурей обрушилось на мирный, готовящийся ко сну, город , жуткое мгновение: ровно десять секунд, и весь лес содрогнулся от наисильнейшего колебания земли, а затем его полностью заволокли, как грозовые тучи, черные клубы едкого грибообразного дыма, скрывая за этой мрачной завесой боль, отчаяние и душераздирающие крики.
Эта страшная беда, словно серная кислота, разлилась и обожгла весь мир. Среди около шестидесяти четырех тысяч погибших слишком много совсем еще малышей…
Звери и эльфы переехали в Никлоден сравнительно недавно, целыми семьями. Кто-то открыл на берегу кристально чистой реки Мотос семейный бизнес, кто-то осваивал новые территории, а кто-то просто решил отдохнуть и развеяться от городской суеты. В пока еще один-единственный, знаменитый на весь мир, открывшийся еще в Бронзовом Веке кинотеатр, на предстоящий сеанс приехал целый класс из восьми учеников в качестве родительского подарка за успешное окончание четверти. Примерно в шесть часов вечера, когда все были увлечены просмотром фильма, в небе послышался оглушительный грохот, а последовавшую за ним яркую световую вспышку за сверкнувшую молнию. Спустя еще минуту, и мощнейшие толчки, отголоски которых ощутили и на Сумрачных Брегах, и даже на противоположной стороне планеты, полностью опустошили прилегающие к центру постройки. Кинотеатр вздрогнул, люстра закачалась, посыпалась кровля, но весьма удачное местоположение позволило ему устоять. Жители окрестных городов тоже выскочили на улицу в недоумении.
Далее все происходило, как в страшном сне: землетрясение продолжалось ровно минуту, а дома и коттеджи складывались, как карточные домики.
Как известно, беда не приходит одна: через некоторое время лес уже вовсю полыхал, как факел. Пролетающие мимо птицы мгновенно испепелялись или стрелой падали на землю. В эпицентре температура уже взлетела до шестисот шестидесяти градусов Цельсия, а в отдаленных уголках Никлодена стало нечем дышать. Стена огня неумолимо пожирала низкорослые кустарники и траву, выли в пламени с треском упавшие стволы, обжигающие порывы ветра развевали по просторам сажу, золу и пепел. Огонь с бешеной скоростью перескакивал, как белка, с одной кроны деревьев на другую.
Те, кто видел подобное, до сих пор не могут поверить в это. Как можно было допустить такое? Залы кинотеатра, как назло, оказались наглухо заперты. Сначала потому, что еще до начала представления двери заперли на ключ, чтобы не ворвались безбилетники. А затем - вход и выход перегородили упавшие массивные колонны. Выпустить детей так никто и не успел, да и выбраться из здания мало кому удалось…
Пожар, случившийся в эпицентре леса, который лишь на третьи сутки удалось потушить, жители отдаленных мест Никлодена поначалу не восприняли всерьез. Высокие деревья не позволяли разглядеть дым, да и самого запаха пока не ощущалось. А затем не осталось практически ни одной семьи, кого бы не затронула эта катастрофа. Кто-то потерял своих ближних, кто-то погиб сам, кто-то лишился имущества, а кто-то остался с большими долгами и обанкротился…
Истории погибших, пострадавших и тех, кто пытался спасти детей в Никлодене, не оставляют никого равнодушным:
1. Черно-белой кошечке Викте было пять месяцев. В первоначальном длинном списке из двухсот двадцати восьми имен она числилась пропавшей без вести. Однако ее тетя Юджиния уже принимает соболезнования. Она приехала в Никлоден на летние каникулы из далекой Сильвании и вместе с одноклассницей Виленой, о которой речь пойдет чуть позже, пошла смотреть «Кролика Питера». Зрители даже не сразу поняли, что происходит. Пожарной сигнализации то ли не было вообще, то ли ее никто не слышал. Когда стало очевидно, что огненной ловушки не избежать, началась паника. На следующий день стало ясно, что надежды на спасение нет: сидевшую в первых рядах кошечку придавило упавшей люстрой.
2. В последний раз ее в кинотеатре видел 12-месячный Той- пудель по имени Дмитар, который тоже пришел посмотреть фильм с младшей сестренкой. Когда началось землетрясение, он схватил её за лапу и успел выбежать из зала, а затем, когда они оказались снаружи, велел ей бежать домой. Услыхав о том, что в здании остались дети, решил вернуться назад, практически на верную смерть. Вдруг глаза начало резать дымом, дыхание затруднялось, но Митяй мужественно шел вперед, опираясь на слух. Прислушиваясь к каждому звуку, он услышал доносящийся с правой стороны детский плач. В углу, почти зажатом обрушившимся частично потолком и колоннами, чудом уцелели трое маленьких зайчат. Взяв одного из них за лапу, подхватив его сестренок, Дмитар вместе с ними едва успел проскочить из уже полыхающего вовсю здания. К сожалению, Викты среди детей, которых тут же забрали перепуганные родители, не было.
3. Для бурозубок Ковальских, как и для многих жителей Никлодена, лесной пожар оказался особенно разрушительным. Семья жила в доме, расположенном рядом с хвойным деревом (елью), в коре которого хранила свои добытые запасы. Тщетно пытались они, подобно кротам или суркам, пережить разбушевавшуюся стихию, зарывшись поглубже в землю или спрятавшись в недоступных огню укрытиях. В тот момент, когда пламя перекинулось и на их дом, их дочь засиделась в гостях у Серых Кроликов. Затем, в то время, как огонь доедал последнее бревно и их дома, в панике кинулась к мосту через реку Мотос, где на противоположной стороне располагался портал в Лес Святого Августина. К несчастью для всех, он оказался сметен взрывной волной. Когда страх понемногу утих, бурозубка вместе с другими выжившими искалеченными зверями углем писала адрес на гладкой поверхности камня, но отыскать ее отца Эдуарда, маму Светлу и младшую сестру Джулию уже не представлялось возможным.
4. Ласка Хэлен в тот вечер отправила своих старших детей – сына Фуркада и дочь Ирэну поиграть с овечками Дэйл из соседнего села Королевства Никелодеум. Детей сопровождал отец Хилтон. Домой они уже не вернулись, да и самой Хэлен пришлось в спешке покидать родные стены, когда начала раскачиваться люстра, стекла на окнах дребезжали, а из шкафов посыпалась посуда и другая утварь. О гибели мужа и старших детей ласка узнала лишь на следующий день, и старалась, как можно дольше скрывать печальное известие от младшей дочери. Замкнувшись в своем горе, ласка почти не выходит на улицу, но продолжает жить ради Дары. И почти в каждом из зверят, беспечно резвящихся вместе с кентаврами средь ветвей Леса Святого Августина, куда пострадавших и оставшихся в живых эвакуировали на дирижабле, Хэлен узнавала образ своей светлой, солнечной Ирэны. По словам убитой невосполнимой утратой матери, она была подобна ангелу, посланному с небес Драконицей Магии Света Геллой. И ласка так и не смогла принять ее уход.
Огонь распространялся стремительно. Сначала это были отдельные очаги возгорания, а затем они объединились в вихрь невероятной величины и мощи, сметающий и пожирающий все на своем пути. Температура воронки при этом достигла от восьмисот до тысячи градусов Цельсия! Ярость бушующей стихии вызвала в материальный мир свирепствующих элементалей, которые с упоением наслаждались агонией сгорающих заживо никлоденцев.
Большинство зверей и эльфов оказались изувечены до неузнаваемости, с них обильно текла кровь, кожа и шерсть клочьями сползали вместе с плотью, обнажая половину черепа или даже позвоночник. Тела покрывались ожогами и волдырями. Тысячи живых мертвецов заполонили пылающие окрестности Никлодена. Добраться до портала удавалось немногим: кто-то погиб во время землетрясения под обломками зданий, кто-то был заживо сожжен под рухнувшим с треском горящим деревом, кто-то отравился угарным газом или попал в торнадо, кого-то добили элементали… Вся дорога, вплоть до моста была буквально устлана, как ковром, телами погибших и бьющихся в предсмертных судорогах, а также грудой камней и поваленными огнем деревьями…
5. Олененок Серджио оказался в Никлодене вместе с родителями. За пышную ветвистость рогов отца Ойгена, благодаря которому он и остался в живых, за глаза называли «Королем леса», что очень оскорбляло Владыку чащ Ортроса. Когда огонь подобрался совсем близко, отец, оказавшись в ловушке, поддел своего сына рогами, и, вытолкнув его на ближайшую поляну, приказал бежать без оглядки. Когда сын в последний раз обернулся, огненная стена скрыла от него погибшего с его младшей сестрой отца под упавшей пылающей веткой. Посмертно Ойгену была присвоена медаль «за честь и отвагу».
6. Красная панда Зергиус, как только узнал о пожаре, примчался из Сильвании в Никлоден, но не смог пробраться через оцепление и стоящее плотной стеной пламя, которое тщетно старались потушить с воздуха. Его дочери Мэрайе исполнилось десять, сыну Конни осенью было бы девять. Зергиус увидел их в лазарете и с трудом мог узнать в истлевших телах знакомые черты.
7. Эти красивые фотографии из семейного альбома – все, что осталось у Ингвара. Выживший волк (по иным сведениям – хамелеон), потерял всю свою семью: жену Айлу, сестру и четырех волчат 11-летнего Аррумана, 4-летнюю Диану, 7- летнюю Энни и 5-летнего Артемиса. До сих пор было непонятно, как он после страшного удара судьбы находил в себе силы говорить о них, безо всякого стеснения повествовать о воцарившемся беспределе в лесном городе и критиковать действия прибывших в Никлоден гномов для борьбы с жестокой стихией? Многие поддержали его и разделяли горечь утраты. Ингвар в первые дни катастрофы действовал импульсивно и эмоционально, особенно после того, как совершенно случайно средь груды камней и пепла обнаружил разорвавшимися любимые бусы младшей дочери и почти обугленные останки его преданной волчицы…
После этого он полностью погрузился в траур, однако, как оказалось, он вынашивал план вендетты, тщательно следя за новостями и не пропуская мимо ушей ни одного сообщения.
Как это ни странно, именно гномы оказались первыми, кто попал под подозрение. По городу пронесся слух о том, что случившийся пожар – не более, чем возмездие Огненного Дракона Фойера, которому они поклоняются. Тем более, что и элементали являются воплощением его неописуемой ярости… Но что могло так разгневать столь древнего Стихийного Дракона?!
Вскоре, как только в новостях прозвучали первые имена предполагаемых виновников трагедии, произошедшей в Никлодене, как двадцать четвертого мая, одиннадцать дней спустя, в Сольвейге, на пороге собственного дома был зверски убит некий Торгейн из клана Грозового Утёса. Убийца нанес ему двенадцать ударов холодным оружием, обнаруженным в зарослях лопуха. Чуть подальше нашли тело другого гнома, Фрита, принадлежащего клану Яростных Топоров. Он лежал в канаве со следами зубов на обнаженных артериях. По горячим следам пытались установить личность злодея, однако, как ни странно, свидетелей не было. Версию об ограблении сразу отбросили, ибо вещи гномов оказались нетронуты, да и что у них возьмешь? Ответ на этот вопрос пришел в тот момент, когда многими выжившими никлоденцами овладели растерянность, злость и отчаяние. Все ждали не то что ответа, почему это произошло, но хотя бы логического объяснения случившемуся, извинений от хранившего молчание Альянса. Нашлись и те, кто использовал данное происшествие, чтобы раз и навсегда рассорить смертные расы…
Но для чего им это было нужно?
Ответов на эти вопросы так и не нашлось…
8. Лесной эльф Квенлотис был уверен, что многих можно было спасти, если бы гномы действовали безошибочно и организованно. Сейчас его цель, как и многих выживших никлоденцев, - во что бы то ни стало добиться справедливости и, наконец, найти тех, кто истинно повинен в возникновении лесного пожара. Несмотря на всепоглощающее горе, которое не уменьшается с каждым днем, он продолжает ходить на заседания.
9. Чихуахуа Леокадия Лопез просто не могла сдержать слёз. В тот роковой день, в кинотеатре, она потеряла свою дочь Кончиту и троих внуков – Лию, Лолу и Пабло, приехавших на каникулы из далекой и мирной Сильвании. Всю последующую ночь она провела в страшной пещере, дожидаясь результатов поисков, а затем и немедленной эвакуации. Спустя несколько дней она покинула Лес Святого Августина и вернулась в Сильванию.
10. Теперь лишь только прошлое и воспоминания. Быстро стали известны и те, кто, глядя в глаза опасности, проявил себя настоящим героем. Молочная крольчиха Дарсалия во время пожара вывела свою дочь Ленору из полу обрушенного кинотеатра на улицу, где за окном, по обеим сторонам леса бушевало пламя. Узнав, что в здании находятся дети, она бросилась обратно, но вернуться назад ей было не суждено…
Впоследствии ее узнали одной из первых. Говорят, что даже находясь в смерти, перепачканная сажей и копотью, она сохранила свою красоту.
Трудно осознавать, что шестьдесят четыре тысячи жизней, согласно сухим сводкам новостей, оборвались в одно мгновение…
А сколько было сломлено и искалечено навсегда судеб и живых душ, которые до конца своих дней не смогли смириться с невосполнимой утратой?!
Ярчайшим примером тому послужила, пожалуй, одна из самых значимых фигур произошедшей трагедии. Тот самый золотистый ретривер, у которого появление на свет необычного потомства ошарашило весь мир. Тщетно пытался он скрыть своих чад от любопытных взоров в стенах своего особняка. Катастрофа отняла у него не только супругу, рыжую кошку, с которой он покидал пылающий город и едва остался жив, угасшую на его глазах четыре месяца спустя от чудовищных последствий. Она лишила некогда аристократического пса смысла бытия, напрочь перечеркнула все, что было раньше, очернила его репутацию, а самое главное, разделила его жизнь, как и многих жителей Никлодена, на «до» и «после».
Каждый день пес проводил время на кладбище Спринг – Гроув, что располагалось неподалеку от скалы Дэлисфэлл Хилл. Это было самое большое кладбище в городе, где на протяжении трех столетий члены некогда дружных аристократических кошачьей и собачьей семей покоили своих ближних. Золотистый ретривер подолгу не уходил от надгробной плиты, разбрасывая возле могилы хлебные крошки, дабы голуби могли бы составить компанию жене в его отсутствие. Ближние, были, конечно, возмущены тем, что Хозяин Дарквуда ходит в место вечного упокоения, словно в лесопарк, но возразить ничего не посмели и вскоре смирились с его способом показать, что даже смерть не в силах разрушить настоящую любовь, пусть и вопреки законам природы…
Вскоре обнаружилось невероятное: в один из дней поминовения, в четверг,рыжая кошка Атилия Биман пришла, чтобы возложить к изголовью могилы сестры свежий букет, ужаснулась: гроб был раскрыт, разломан пополам и раскидан по обе стороны разрытой ямы, наспех закиданной черноземом. Тканевая обивка на гробу вся изорвана в клочья, ограда погнута, цветы и венки раскиданы по всей площади, засыпанные землей, зато надгробие осталось неповрежденным. Разве что у изголовья торчал обломок черенка от лопаты…Шокированная таким надругательством, кошка обратилась к старому барану, смотрителю кладбища, который поведал ей жуткую историю. Он часто видел в тишине угасшего дня, под синеватым сиянием Анелеса, как собачья тень медленно, как вор, кралась меж надгробных плит. Глаза его просто блуждали и лезли из орбит от ужаса, когда он тихим дрожащим голосом, заикаясь, лепетал о сидящем на ограде красном кочете, ежедневно приветствующего утренний рассвет, о поруганной могиле, о вырытом, обезображенном до неузнаваемости печатью смерти, теле…
Также гробовщик упоминал о том, что он видел в последний раз: конечности были рассыпаны в прах, а кожа, как лоскут бумаги под водой, вся разорвана на куски… Но кто посмел так осквернить место погребения усопшей? Жуткие рассказы смотрителя произвели на и без того напуганный народ ужасающее впечатление. Подозрения сразу пали на Хозяина Дарквуда, и, дабы убедиться в их истинности, смотритель и живший по соседству рыжий кленовый вислоухий кот решили проследить за ним.
Вскоре все газеты Леса Святого Августина пестрели фотографиями, где при восторженном сиянии Анелеса, задыхаясь в рыданиях об ушедшей, полуобнаженный кобель тщательно рыл землю, пытаясь найти то, что давно потерял. Смотритель подкараулил его уже на выходе, с первыми лучами восходящего Элноса. Указывая позже на внешний облик пса, в особенности на одежду, сторож заметил, что она была перепачкана свежей землей и заскорузла от крови. Лапа, взятая им в тот момент, была в отметинах прилипшей кошачьей шерсти. Взгляд его скользнул по отрешенной морде пса: глаза ретривера, которые казались пусты, сверкали, налились красным при виде ослепительной каемки на горизонте, разгорающейся все ярче. Смотрителю показалось, что в данный момент Хозяин Дарквуда был скорее подобен свирепому волку. В другой же лапе, за спиной, у него оказалось огромное лезвие топора… Охваченный ужасом смотритель бросился к могиле, где средь изрытой земли лежала отсеченная голова возвещающего о наступлении нового дня, над телом которого, лежащем в стороне, уже кружились мухи…
Не обнаружив на следующий день никаких следов покойницы, а лишь гробовщик и разнес по всей округе чудовищные слухи, за что вскоре поплатился жизнью. Теперь редко кто осмеливался взобраться на вершину скалы Дэлисфэлл Хилл, разве что почтальон, да и тот надолго не задерживался…
Огонь распространялся в сторону океана. На борьбу со стихией были направлены почти все пожарные Дракониана, но из-за ветра огонь удавалось потушить лишь на некоторых участках. Сложнее всего было справиться с огненным вихрем. Львиная доля времени также ушла на сражение и усмирение разбуженных элементалей, к чему никто не был готов. Фотографии, сделанные в Никлодене, напоминали сцены Армагеддона.
Узнав о произошедшем , жители всех королевств и городов Дракониана стали помогать пострадавшим. Передавали вещи, еду, отпаивали горячим чаем родственников и работавших на износ гномов. Жители в отчаянии взывали к Драконице Природы Нэйчерлите, погруженной в то время в Смарагдовый сон. Владычица Мира была изумлена увиденным: по еще горячей выжженной дотла земле стелился дым, догорали изнутри неровно обломанные остатки деревьев, среди которых бродили темные силуэты животных, которые исчезали и вновь возникали. Присмотревшись поближе, можно было заметить, что эти бесплотные существа двигались неторопливо, вместо глаз у них зияли пустые черные глазницы. Такой же неровной походкой, издавая душераздирающие крики, шагали и другие звери. Вскоре Никлоден стал прибежищем аномальных явлений. Оскорбленная богиня драконица велела Лесным Эльфам во что бы то ни стало найти виновных и заняться немедленным восстановлением Её Удела.
Свидетелем опустошения стал и Король Лев, прибывший в Никлоденский лес после чудесного явления Всецарицы Нэйчерлиты.
--- Это ошеломляет, - сказал Царь Зверей. – Никто из моих подданных не должен был иметь дело с такими масштабами, вызвавшими столько разрушений и, к величайшему сожалению, так много смерти.
В разгаре отчаяния мэр Никлодена надеялся, что город будет отстроен, однако просчитался. В первые дни после катастрофы часть эвакуированных жителей все же нашли в себе силы и способ вернуться в родные края: где корни пустил, там и помирать. Однако позже станет ясно, что они совершили серьезную ошибку…
В первое время информации о случившемся было крайне мало. Средь выживших, пытавшихся оценить количество жертв, поползли слухи о трехстах тысячах скрываемых трупов, о которых специально замалчивает Альянс. Представляясь то послом Царя Зверей, то пожарным, хитрый лис бестактно лгал и нагнетал обстановку. Спустя вторые сутки страсти поутихли, а устроивший дебош, получив по пять зеленых с доверчивых зверей, был таков.
Тысячи живых цветов и мягких игрушек. Нескончаемые потоки слез служили признаком того, что время не лечит и боль не утихает ни на миг. Крепкие объятья, горячие молитвы, возносившиеся вместе с воздушными шарами в голубые небеса… Площадь зоны «А1» мгновенно стала местом скорби. Казалось, здесь побывал весь город. Отовсюду слышны слова поддержки и сочувствия. Катастрофа разделила общество на героев и тех, для кого совесть лишь пустой звук. Города один за другим приспускают флаги или поднимают черные знамена. «Никлоден, мы с тобой!» - эти слова, словно эхо, звучали по всему Дракониану.
За прошлый год исцеления не произошло: боль ушла вглубь. И эту боль не могут заглушить материальные блага. Сейчас напоминание о той трагеди

Глава четвертая "Его не признали в городе родном.."
"Меня зовут Радиана Уотерс. Дарквуд, великий дом на вершине Дэлисвэлл Хилл является мрачным и пугающим местом для всех, кто его населяет. Серый свет раннего утра не приносит облегчения от напряженности, царящей в лесном городе. Но, по крайней мере, прошла ночь, затронутая страхом, которого я никогда раньше не знала. Понимая, что должна уйти, все же я не могу, покуда чувствую, что ответы, которые я ищу, ответы, касающиеся нашего происхождения, находятся здесь, в темноте и в пыли скрытых лет. Окруженная призраками прошлого и страхами настоящего, я решила во что бы то ни стало, искать своих похожих на кота и на пса братьев, оказавшихся чужими в море знакомых лиц, и в доме, где на долгие десятилетия воцарился ужас и террор. Я решила искать, надеяться и ждать."

Подарившие жизнь столь странному двухголовому существу, золотистый ретривер и рыжая кошка спустя несколько дней после катастрофы стали объектами различных унижений и оскорблений. Крольчиха Жазель прилюдно назвала их "развратниками", а остальные выжившие никлоденцы стали считать, что кто-то сыграл с ними очень злую шутку. В течение долгих дней, мучительных недель и томительных месяцев с того момента, как странные дети оказались в лазарете вместе с матерью, возле палаты то и дело выстраивалась огромная очередь, которая, казалось, не иссякнет никогда. Тысячи любопытных глаз, превозмогая боль и позабыв свои собственные страдания, на костылях, по стенке, то и дело ковыляли по коридору, в надежде воочию узреть необычных посетителей. Дабы оградить свою супругу от излишнего внимания, ретривер , шедший на поправку, был вынужден на три дня установить надежную охрану у входа в палату, а затем забрал детей в фамильный особняк Бимэнов и Бэркеров, расположенный на склоне высокого утеса и окруженный хвойным лесом. Именно там, до поры до времени, и проводил Кото-Пёс со своими братьями и сестрами свои детские годы.

Но укрыть их от зорких глаз общественности не удалось: не было ни дня, когда бы кто из соседей, коллег, друзей, иль просто незнакомцев, даже случайно проезжая мимо Дэлисвелл Хилл, не находил в себе силы взобраться на его вершину и заглянуть внутрь готического особняка,не попросился бы войти, представляясь то близким другом, то дальним родственником одного из членов семей, а то и просто почтальоном. Газеты типа "Лесных ведомостей" просто пестрели фотографиями обнаженных сросшихся младенцев, "неведомых зверушек", наряду с подробностями жуткой трагедии, произошедшей четыре дня спустя. Буквально за это время, больница, и адрес, по которому проживали ближние Кото-Пса, стали главной достопримечательностью города и превратились в нечто вроде шоу фриков, где каждый желающий мог посмотреть на демонстрацию различных отклонений и аномалий тела. Приходили абсолютно все жители Леса Святого Августина и прилегающих к нему окрестностей, смотрели, потешались. Родственники и соседи твердили в один голос, что эти дети не что иное, как предвестники скорейшего Армагеддона, что покарала их Драконица Природы Нэйчерлита за нарушение Её незыблемых законов, а расплачиваться за этот грех сполна придется обеим семьям, и единогласно советовали избавиться от них как можно скорее. Как осиное гнездо, гудел лесной город, что с того сам ого момента над всеми лабрадорами и мейн-кунами на протяжении тридцати последующих лет довлеет мрачное наследие и страшное проклятие, которое навлек на их головы безбашенный хозяин Дарквуда. Кто-то, подобно его сыну Габбасу, пытается использовать их имя для собственной выгоды, а кто-то пытается этого родства избежать. Но все они глубоко несчастливы, ибо вскоре проклятие, преследовавшее семьи золотистых ретриверов Баркеров и рыжих кошек Биман, глубоко пустив свои корни, охватило собой целиком и полностью более хищных и диких представителей семейств кошачьих и псовых, когда Дракониан впервые узнал о существовании таких зверей, как Койволк, Шалайка, Леопон, Марози... Своего кульминационного пика гибридизация, поработившая почти всю фауну планеты, достигла в заключительный период Войн Творения, первой мировой войны с демоническим Легионом Хаоса, когда стало ясно, что поражение неизбежно. Гибриды были созданы практикующими тайную магию высшими эльфами в качестве компенсации нехватки армии, способной противостоять врагу, дабы сдержать натиск прибывающих с Крутоверти демонов Хаоса. Именно тогда, согласно летописным хроникам "Теогонии" жреца Полиатмеда, они и решили создать существо, обладающее двойной силой путем слияния воедино хищных, сильных и довольно-таки опасных особей.
Первые эксперименты начались еще задолго до исторических событий на Дракониане, когда эльф - маг Тарктидрин шутки ради соединил лягушку и зайца. Судьба творения осталась неизвестна, зато сам "творец" был осмеян своими же сородичами. Но, как ни странно, его дело, уже тогда пустившее свои корни, все же осталось жить, и в дальнейшем получило свое бурное развитие. Больше всего преуспел в этом деле ставший для всех обитателей Дракониана притчей во языцех один безумный гений. В отличие от его соратников, он не любил тратить магию на зверей и действовал более прямолинейно. С помощью специальной сыворотки и живосечения он вводил часть клеток организма льва в организм тигра, стараясь получить новый вид, вдвойне опасный и хищный. Немало разумных и диких зверей положили жизни в его руках. Хотя многочисленные попытки проваливались одна за другой, уникум не собирался сдаваться, следуя поставленной цели. Вскоре сотворенные им Пумапарды, Койволки и Пизли (Гролары) наделялись природной магией и направлялись на поля сражения.
Безусловно, гибриды совершенно разных зверей помогли отбить атаку Легиона Хаоса и одержать верх над противником. Но мало кто из обитателей Дракониана на тот момент задумывался о последствиях, которые были ужасны и к тому же непредсказуемы... Так, брутальный Тигролев, сочетающий в себе густую пышную гриву и силу Царя Зверей, а также окрас, пластичность и грациозность Властителя Джунглей, вскоре стал представлять огромную угрозу для жителей Авксомы. Все из-за незадачливого сторожа, убиравшего зимнее помещение львятника, который забыл опустить дверцу летней клетки, куда перегнали зверя. Оказавшись на свободе, сын уссурийского тигра и львицы, перепрыгнул через барьер, отделяющий клетки от лаборатории магов, пробрался в кабинет и обнаружил в кармане халата какие-то записки. Поначалу Тигролев не обратил на них внимания, но теперь, когда ему удалось разобрать иероглифы, в которых они были написаны, он начал усердно изучать их. В этих бумагах было запечатлено все, что имело отношение к его проклятому происхождению; все детали этой серии отвратительных обстоятельств; также было дано мельчайшее описание одиозной и отвратительной наружности на языке, который изобразил собственные ужасы эльфов-магов и производил неизгладимое впечатление на последнего. Читая все это, метис почувствовал страх и недоумение. - Ненавистный день, когда я получил жизнь!'- воскликнул он в отчаянии. - Проклятые создатели! Зачем вы создали существо, столь гротескное, что даже ВЫ отвернулись от меня с отвращением?! Таковы были размышления Тигрольва в часы уныния и одиночества. Чувства мести и ненависти наполнили его широкую грудь, и зверь даже не пытался их сдерживать, но, позволив мощному потоку унести себя, обратил свой ум к ранам и смерти. И тогда Тигролев направил свою ярость на неодушевленные предметы. С наступлением ночи он начал крушить и метать все, что ни находилось в кабинете, а когда ему на глаза попадались бумаги с подробнейшим описанием таких же зверей, как и он сам, то принимался ломать и грызть прутья клеток, стремясь выпустить их на волю, чтобы отплатить своим же создателям за причиненное зло. Затем с вынужденным нетерпением гибрид стал ждать, когда Анелес скроется за горизонтом, чтобы начать свои действия. Пробудились эльфы-маги, схватили факелы, топоры и вилы, чтобы унять взбунтовавшихся зверей, но было поздно. Выбежав за пределы лаборатории, сын уссурийского тигра и львицы зажег сухую ветку дерева и с громким криком поджег собранную и раскиданную вокруг дома солому, вереск и кусты. Как только Тигролев убедился, что никакая помощь не может спасти часть жилища, в спешке покинул место происшествия и стал искать убежища в лесу, где напал на персидского леопарда и так сильно прокусил ему лапу, что тот через несколько дней погиб. Такими же стали и другие созданные эльфами - магами существа, которым в ту ночь удалось убежать вместе с Тигрольвом. Чтобы укротить их буйный нрав, потребовалось немало сил.
Таким образом, достигший долгожданного успеха эксперимент безумного гения вызвал обширную реакцию среди смертных рас. Одни восхищались тем, каких необычных высот достиг эльф - чернокнижник, дабы спасти Дракониан от неминуемого опустошения и порабощения демоническими войсками, и чуть ли не обожествляли его. Другие же отнеслись к этому с недоверием, даже в какой-то степени, тревожностью. В них закралось сомнение: а что, если эти существа окажутся опасными не только для своры демонов Легиона Хаоса? Что, если они зазнаются и станут неуправляемыми? Кто-то даже утверждал, что подобного рода эксперименты противоречат всем законам, установленным Драконицей Природы, что вмешательство в Её дела является чуть ли не святотатством и сможет навлечь праведный гнев Всецарицы. Труды безумного гения, чье имя Вы узнаете позднее, и ему подобных, подверглись жесточайшей критике как со стороны жрецов Драконьего культа, так и местных жителей, нередко становились объектами жарких споров и дискуссий. Увлекшись данной деятельностью, сумасбродный гений мог запросто преступить мораль и этические нормы, и в конце концов, обезумел. Поработив свой разум навязчивой идее, заложником которой он был на протяжении многих лет, безумный гений продолжал создавать гибридов даже тогда, когда Великая Война Созидания была победоносно завершена.
Но кому бы пришло в голову и понадобилось создание малыша Кото-Пса? Ведь именно их появление на свет и стало апогеем дурной славы безумца, которое вынудило его на некоторое время буквально уйти в подполье, затаиться. И хотя лишь одно трагически известное событие, произошедшее в Никлоденском лесу, казалось, заставило его остепениться, все-таки он дал о себе знать... Слух о необычных существах дошел и до него.. Безумный гений буквально ошалел от радости, что его эксперимент прошел успешно. Первым же рейсом на гиппогрифе, заплатив укротителю приличную сумму, эльф отправился в Лес Святого Августина.
Прибыв на место назначения, он обратился к жрецу храма Драконицы Природы, Дамаскону, и спросил его:
--- Где родившийся двухголовый зверь? Я видел заметку в газете, и хочу сам посмотреть на него.
--- Могу ли я узнать, кто Вы? - ответствовал жрец. - С какой целью Вы интересуетесь им?
--- Видите ли, я врач, - сказал безумный гений. - Рождение таких детей, как Кото-Пёс, весьма редко в наше время. Я должен знать, по какой причине появился на свет этот невиданный зверь. Держу пари, этот феномен нужно всесторонне исследовать и изучить.
И жрец рассказал безумному эльфу, где живет отец ориенталов. Стоило только безумному гению подняться в гору и постучаться в ворота, как из величественного готического особняка медленно вышел сам хозяин поместья и, глядя исподлобья на прибывшего гостя, смерил незнакомца суровым взглядом. За ним вереницей выбежали его дети и с любопытством рассматривали очередного посетителя.
--- Каждый день одно и то же, - проворчал Хозяин Дарквуда. - Все никак не можете оставить нас в покое! То один придет, то другой, и все с одной лишь целью! Кто вы такой? Вам-то от нас что нужно? Хотя, можете даже и не отвечать... Вы не представляете, как вы мне надоели! Я же просил, причем неоднократно, меня не беспокоить!
--- Я врач, - начал было сумасбродный ученый. - И меня серьезно беспокоит здоровье Ваших детей.
--- С моими детьми все в порядке! - гневно зарычал лабрадор. - А вот насчет Вас я глубоко заблуждаюсь...
--- Позвольте мне забрать двух из них. - обратился безумный гений к скрестившему лапы на груди золотистому ретриверу. - Тех, чья фотография пестрит на заголовках газет.
--- То есть, как это - "забрать"?! - удивился Хозяин Дарквуда. - Интересно мне знать, с какой целью вы интересуетесь, и с какой стати я должен вам их отдавать?!
Но тут в разговор вмешалась зрелая кошка, Жанетта Биман, которая приходилась бабушкой странным детям.
Лабрадор задумался. С одной стороны, несмотря на боль утраты, детей ему было все-таки жаль. Но с другой, Хозяин Дарквуда не желал больше прослыть неудачником и изо дня в день выслушивать летящие в его адрес упреки, угрозы и даже проклятья, нацарапанные позже на их почтовом ящике. Идею забрать Кото-Пса из семьи поддержали его сестра Авигея, считавшая их "отродьем демонов", а также некоторые родственники покойной рыжей кошки. Делать было нечего. Посадил родной отец маленького Кото-Пса в машину, завернутого в тряпки, подписал нужные документы и велел своему личному водителю везти детей, куда безумный гений укажет, лишь бы с глаз долой.
Ставшие всенародно знаменитыми, дети золотистого ретривера и рыжей кошки получили новое название - "ориенталы" и более уничижительное - "бастарды". По закону, они не имели права наследовать семейную фамилию, но Хозяин Дарквуда вышел из положения, присвоив всем своим чадам фамилию Уотерс, что означает - "вода". Практически всем шестнадцати кошаче- собачьим гибридам придумали красивые, оригинальные и порою редкие клички, и лишь Кото-Пёс все еще оставался на земле безымянным. Кому хоть раз этот невиданный зверь попадался на глаза, именовали просто "Котом" или "Псом", не взирая на довольно - таки приличную породу, а за последние десятилетия само слово "котопес" даже стало нарицательным, обозначающим борьбу противоположностей или соединенные варианты различных животных.

Сердце кошки-матери разрывалось на части не столько от физической боли, вызванной тяжкими последствиями никлоденской катастрофы, сколько от душевных переживаний за детей, которых она была вынуждена выкармливать и оберегать. Детей, на которых невозможно было даже взглянуть: казалось, что их красноречивые мордочки смотрят на мир и не осознают всего кошмара, обрушившегося на кошаче-собачьи семьи. Да и что они могут понимать в младенческом возрасте?
Тем не менее, к дому поневоле породнившихся кошачьего и собачьего семейств продолжали ходить совершенно посторонние звери. Кто с сочувствием, а кто - просто так, из пустого любопытства... Дошло до того, что один из обитателей леса, взглянув на детей, произнёс фразу, от которой члены обеих семей так и не смогли оправиться до конца своих дней.
--- Ходил я, видел ваших, - были его слова. - Накрой подушкой, а наутро похорони в топях Богельфа, и не порть себе жизнь! Несчастная рыжая кошка, которая на тот момент была сломлена, долго не находила себе места и хотела стать невидимой, спрятаться от недобрых взглядов и бесконечных пересудов, а главное - защитить своих детей, чего она была сделать не в силах. Скоро она приказала долго жить, и причина её смерти была окутана темным покровом тайны. А родственников "пауков", как окрестили Кото-Пса в Лесу Святого Августина, местные жители старались обходить стороной.
Во многих странах Дракониана собирали средства для оказания помощи пострадавшим, и даже обитатели Сумрачных Брегов молчаливо развозили товары первой необходимости по выжженным дотла и разрушенным районам. При этом весь мир поражался не только мужеству дварфов, но и сплочению всех рас, принимавших участие в кровопролитной войне. Увы, но в Лесу Святого Августина многие выжившие беженцы стали отверженными. Зверями и эльфами, которые в столице Леса Святого Августина - Саллистере, столкнулись с вопиющей дискриминацией. В школах дети издевались над своими новыми одноклассниками, считая их "радиоактивными и заразными". В больницы никого из никлоденцев не принимали, считая их пораженными "чумой скверны", на работу таких не брали и даже гостиницы отказывались заселять у себя подобных. Поэтому многие жители, которые были вынуждены уехать из Никлодена в другие районы Дракониана, старались не упоминать, откуда они. Ситуация обострилась, когда начали появляться на свет восьмилапые козлята или . Бывали и такие, у кого одна из передних лап в два раза больше обычной, и им приходилось сидеть дома, дабы не пугать прохожих.
По мере того, как проходили годы с того момента, как мать Кото-Пса покинула земную сень, интерес к судьбе самого невиданного зверя в ставшем им родном лесу стал понемногу угасать. Но не для умалишенного эльфа.

Глава пятая "Подопытные крысы"
"Темные силы растут на Дракониане. Вдали от великого дома Дарквуд двое членов кошаче-собачьей семьи были покинуты собственными родителями и находятся в большой опасности. Ибо они еще не знают, что над ними был проведен эксперимент, который достиг своей ужасающей кульминации".

Пожалуй, свой первый и последний визит малыш Кото-Пёс запомнит на всю жизнь. Алхимическая лаборатория безумного гения, чье имя - Аланнанар Франкенмер, располагалась в непроходимой чаще и была сокрыта от людских глаз. Это были катакомбы, состоящие из множества сетей подземных туннелей. Чтобы попасть внутрь надо снять дерн на участке, выкопать яму глубиной примерно тридцать сантиметров и найти каменную плиту закрывающую вход. Затем при помощи веревок поднять и убрать в сторону тяжелую крышку под которой обнаружится глубокий прямоугольный колодец с каменными стенами, напоминающий вход в секретный бункер на случай нагрянувшего апокалипсиса. Но вот подъемник приземляется, и сразу напротив него стоит массивная каменная дверь. У входа в катакомбы -табличка с надписью. Внутри - тесное пространство со сводчатыми потолками, выполненное из светлого такахойского мрамора. Узкие и скользкие каменные проходы, заполненные заплесневелым, влажным воздухом, впоследствии послужат зверям одним из наистрашнейших воспоминаний о тех днях. Держа в одной руке факел, а другой подмышкой маленького Кото-Пса, испуганно озирающегося по сторонам, безумный гений твердой походкой направлялся в свой кабинет. Освещаемые тусклым мерцанием факела, темные жуткие туннели раскрывали истинную сущность стен, сделанных не только из камня, но и останков погибших эльфов, людей и животных, от одного взгляда на которых у рыжего Котёнка шерсть становилась дыбом, и он шипел и царапался. Аланнанар разжал подмышку, и малыш Кото-Пёс рухнул на сырой пол. Могильный холод пробирал насквозь, и тяжелая рука, которая держала их, замахнулась на Котенка нижней частью факела. Котенок потерял сознание. Эльф взвалил необычного зверька на правое плечо, как сумку, и продолжил свой путь. Прогулка мимо такого количества останков произвела неизгладимое впечатление на маленького Пса. Он чувствовал, что черепа буквально не сводили с него своих пустых бездонных глаз. Но вот, наконец, и сам кабинет. В тускло освещаемой комнате находилось сразу три полукруглых пещеры, в каждом из которых сидели другие эльфы в фартуке и белых туниках - ученики Аланнара. По обеим сторонам стояли полки с банками, в которых лежали заспиртованные эмбрионы и другие части тела. Между прозрачными сообщающимися сосудами, в которых с неистовой силой бурлили какие-то химические элементы, то и дело, словно электрический ток, с треском пробегала астральная энергия. Почти в каждой из пещер стояли письменные столы и легендарные койки с черными ремнями, над которыми висели гигантские вентиляторы. Откуда-то издалека раздавался дикий рев не то льва, не то другого какого-то хищника.
Вот уже малыш Кото-Пёс лежит, крепко привязанный ремнями в области пуза, на койке. Кристально-белый чистый свет прибора, похожего на хирургическую лампу, слепит глаза. На головах зверьков - прочные пластмассовые шлемы с электрическими лампочками и проводами, протянутых к гигантским приборам с красными рычагами. Пёс, видимо, очнувшись от наркоза, недоуменно начинает озираться по сторонам. Взгляд щенка постоянно расширяется, видя расставленные в беспорядке клетки с неведомыми прежде животными. Вот на самой высокой клетке извиваются щупальца сиреневого осьминога. Под ним искривила улыбку зеленая обезьяна с крыльями летучей мыши.... Но самое жуткое впечатление произвела на него отрезанная собачья голова, лежащая на столике напротив и подключенная к автожектору множеством различных насосов и трубок, по которым подавалась кровь. По мере того, как циркуляция достигала своего места назначения, сомкнутые веки несчастной собаки отверзлись, в глазах появился блеск, и Псу показалось, что они заморгали. При ярком свете зрачки сужались, глаза следили за перемещением света, веки моргали от дуновения. От воздействия громкого звука уши подрагивали, а язык облизывал нос при резких запахах. Собачья голова с готовностью открывала рот для предложенного лакомства, а если оно было несъедобным, то выталкивала его языком. Зрелище было поистине устрашающим, однако маленькому Псу не пришлось долго обращать внимания на бедную собаку. Дверь с грохотом распахнулась, и Пёс увидел силуэт того, кто еще вчера ударил его брата факелом, опалил усы и швырнул их на пол. Вместо привычной робы на нем был канонический белый халат, с всклокоченными седыми волосами, из которых торчали длинные изгибающиеся острые уши. Маниакальный взгляд исподлобья пронизывал насквозь. Скользящая по лицу ухмылка не сулила ничего хорошего. Аланнанар был вне себя от ликования. Почуяв опасность, Щенок зарычал и оскалил свои молочные зубы. Но ему это не помогло. Маленьким зверятам ничего не оставалось делать, кроме того, как наблюдать, как тяжелая рука незнакомца набирает в шприц какое-то неизвестное лекарство. И с этого момента у бедного Кото-Пса начались тяжелые испытания, вызванные чередой чудовищных экспериментов "во имя науки". Безумный гений, а также его ассистенты, пытались раскрыть секрет столь уникального случая, подвергая беззащитного зверька массе болезненных процедур.
С Кото-Псом на протяжении многих дней, изнурительных недель и тягостных месяцев обращались, как с подопытными крысами. Лишенные всякой любви к животным Лиловые эльфы подвергали их воздействию электрического тока, вводили различные препараты, в том числе и радиацию и энергию Скверны, чтобы выяснить их влияние на организм каждого из зверьков, морили голодом, иногда лишали сна и пищи, обвешивали датчиками, прокалывали тело одного из братьев иглами, чтобы понять, чувствует ли боль другой... Пожалуй, нет нужды описывать наиболее жесточайшие подробности тех исследований, что составляли едва ли не единственную тему размышлений и предмета разговора между Аланнанаром Франкенмером и его ассистентами. Его трактаты о научной достоверности данного вида животных вскоре приобрели наибольшую популярность среди всезнаек, а малыш Кото-Пёс постоянно переходил из рук в руки. Перед ними проносилась волна чужих морд и лиц, которых маленький любознательный Пёс так и не мог запомнить. Почти каждый вечер гений ломал голову над тем, что же связывало столь противоречивые создания воедино? Как устроена его пищеварительная система? Почему же, несмотря на общую кровеносную систему, у них имелись разные заболевания, и множества других вопросов, терзавших неокрепшие умы обитателей Дракониана.
"Научно-достоверный Кото-Пёс" - трактаты безумного гения, чье двуглавое четвероногое творение породило немало предрассудков и фантастических теорий по поводу его происхождения и жизнедеятельности. Убежденный в своих теориях, Аланнанар ежедневно строчил у себя в дневнике результаты своей деятельности, порожденной, скорее всего, его буйным воображением.
К чему привели эти эксперименты и были ли достигнуты поставленные безумным гением цели? Какие итоги подвел Аланнанар за весь период своего исследования? Стало ясно одно: Кото-Пёс оказался полностью неоперабелен, так как имелись общие органы, один позвоночник на двоих, две грудные клетки и одна кровеносная система на двоих. Гений пришел к выводу, что виной всему были отдельные нервные системы и поспешил избавиться от ставших совершенно ненужных своих же творений. А что касаемо пищеварительной системы Кото-Пса, то, как написано в трактатах А. Франкенмера, "данное существо имеет два пищеварительных тракта, соединенных одной прямой кишкой посередине, как раз в том самом месте, в районе крестца, где теоретически у каждого из них могли бы располагаться задние лапы, будь они отдельными животными. Так что нужду они справляют без проблем. Разделение в данном случае полностью исключено, так как позвоночник у них один на двоих, а после проведения операции обоим была бы необходима паллиативная помощь. Да и дольше трех дней данный зверь точно не протянет...."
Вскоре все научные светила Дракониана потеряли к ним интерес. Аномалия изучена, эксперименты проведены, кандидатские и докторские диссертации защищены. Честно говоря, никто из ученых мужей и не рассчитывал, что они столько проживут… Содержать при институте их стало накладно. Да и незачем. Для таких "особенных" зверей существовала лишь одна дорога - в цирк, развлекать публику. На прощание хотели сделать операцию - лишить необычного хвоста, ибо посчитали, что он им мешает, да и смотрится как-то некрасиво.