Дикари и язычники: 5 «школьных» заблуждений о Великом княжестве Литовском

Когда Русь погрузилась в усобицы и рассыпалась, литовцы как раз подошли к созданию своего государства. На просторы Восточной Европы выбрался жизнерадостный динозавр времён великого переселения народов — и удивился, сколько еды считается тут за хищников.

В 1183-м году литовские всадники впервые пронеслись по городенским и полоцким землям, ограбили владения Пскова и Новгорода. Русские князья не могли остановить всё более дальние и частые набеги, доходившие до Карелии. Рюриковичи разбивали отряды «безбожной Литвы» не однажды — но это ничего не меняло. Русские князья ходили в степи на половцев и другие племена и народы — но принудить к миру язычников с берегов Вилии так и не смогли.

А ведь крестоносцев в Балтике пока не было и в помине. Европейское рыцарство рубилось с сарацинами в Святой земле, кромсало друг друга или боролось со свирепыми славянскими пиратами. Первые крестоносцы пришли в Ливонию лишь после начала набегов литовцев на ливов из долины Даугавы.

(Изображение: Литовские воины XIII века)

Спору нет, даже при Миндовге литовские воины мало походили на блистательных дружинников в золоте, самоцветах и на дорогих конях — или на не менее живописных европейских рыцарей. Но не были они ни пешими мужиками в рубахах с щитами из корявых досок, ни тем более питекантропами из пещеры.

Неслучайно на литовском гербе изображён всадник. Уже в эпоху полоцкой гегемонии основу литовского войска составляла конница. Гораздо легче, чем рыцарская немецкого или русского образца — но зато куда более многочисленная и дешёвая. При дворах литовских князей бурно развивалось кузнечное ремесло и массовое коневодство.

Литовцы придумали свой ответ на вражеские кольчуги и щиты: дротики и тяжёлые метательные палицы, которые не требовали качественного железа.

Немецкие хроники запечатлели образы стремительной и вёрткой языческой конницы, засыпающей рыцарей ливнем острого и тяжёлого металла. Литовские воины настолько ценили метательные копья, что не восприняли ни «русские» луки, ни «немецкие» арбалеты.

Гордые носители титулов могли относиться к литовским всадникам в коже и плохом болотном железе с презрением, считать их дикарями — но те не раз и не два наносили им тяжёлые поражения, устраивали разорительные набеги и за два века с первого большого рейда построили огромнейшую европейскую державу своего времени.

Они же сыграли большую роль в разгроме крестоносцев при Грюнвальде — и всё равно удостоились от надменных союзников незаслуженного образа варваров в шкурах, ещё и сбежавших с поля боя. Победоносными должны быть исключительно доблестные польские рыцари, а не всякие там лесные дикари и еретики-русины.

(Изображение: Князь Кейстут)

Основа истории балтийских крестовых походов — противостояние рыцарей креста и лесных язычников. Она превратилась в мифологему, упрощённую картинку. При ближайшем рассмотрении всё оказывается гораздо циничнее и сложнее.

Литовские правители начиная с Миндовга использовали карту своего язычества и возможного крещения с впечатляющим цинизмом. Некоторые из них, как Витовт, умудрялись «продавать» своё крещение неоднократно, раз за разом получая политические выгоды.

Были и «идейные» язычники вроде Кейстута, всю жизнь державшего рубежи против крестоносцев. Но даже этот приверженец старых богов отдал дочь Дануту за католика Януша Мазовецкого, а её крёстным отцом стал орденский комтур.

Попыток поддержать другие языческие народы и племена ради язычества как такового литовцы не предпринимали. Они не раз поддерживали восстания соседей-балтов против крестоносцев — но из политических соображений, и при первом же случае сами вламывались в земли «единоверцев» огнём и мечом.

Предки латышей смирились с христианством и властью немцев не в последнюю очередь из-за того, что литовцы с их набегами казались страшнее крестоносцев.
Ну и уж тем более литовские правители не пытались бороться с христианством в присоединённых русских землях. Более того, православные церкви скоро появились и в коренной Литве, в том числе в Вильне.

Язычество было идеологией не столько литовского государства, сколько аристократии и воинской корпорации. Католицизм так же объединял европейское рыцарство, а православие — русских князей, бояр и дружинников. Нести веру в Перкунаса другим племенам и народам никто не собирался.

Литовцы стали главной «занозой» на пути северных крестоносцев. Но их земли не слишком интересовали Тевтонский орден и его коллег.

Тевтонцы, покорив пруссов и подавив их восстания, очень скоро занялись в первую очередь экономикой и геополитикой. Дремучие леса жемайтов и аукштайтов их интересовали несравненно меньше контроля над устьями торговых рек и мазовецкими владениями.

Меченосцам и сменивших их ливонским рыцарям была нужна Рига и власть над долиной Даугавы. За это они упорно дрались с рижским епископом, который ничтоже сумняшеся звал на помощь православных русских и язычников-литовцев.

Единственное, что всерьёз интересовало немцев в литовских владениях, — Жемайтия и её побережье. Через неё можно было связать по суше ядро тевтонских владений в Пруссии с Ливонией и Курляндией. Собственно, её крестоносцы постоянно пытались то завоевать, то выменять или купить у литовских князей. А те использовали земли соплеменников в качестве разменной монеты. Только Витовт дважды отдавал жемайтские земли тевтонцам в разных политических комбинациях.

Собственно же Аукштайтия, лесная Дзукия и непокорная Нальша крестоносцев волновали не сильно. С литовцами и русскими они делили другие области Балтии. Грабить — да, а закрепляться там они хотели исключительно в фантазиях поздних историков, сочинявших романтические мифы о непримиримой борьбе предков с жуткими завоевателями.

Про отношение литовцев и их правителей к язычеству мы уже поговорили. Сакральность борьбы рыцарей Христовых с безбожными язычниками тоже несколько преувеличена. Даже очень пафосные и благочестивые немецкие хроники не скрывают мотивации очень многих крестоносцев: грабить.

В этом смысле они удивительно честны. Благородные рыцари на их страницах только и делают, что разоряют чужие земли, радуются большой добыче или печалятся, что мало отжали.

Хуже того, в первые же десятилетия обнаружилось, что крестоносцы совсем не жаждут крещения литовцев. Точнее, нет — они не против и всячески за, но хотят сделать это сами.

А вот если литовцы примут свет Христовой веры мирно и самостоятельно, с благословения Святого Престола, то это очень плохо! История переговоров Миндовга и поздних литовских правителей о крещении полна эпизодами тайных путешествий, прорывов дипломатов — и охоты за переговорщиками тевтонцев. Всё что угодно, лишь бы не дать литовцам напрямую общаться с папским двором и получить крещение в обход ордена.

Цинизм и ирония ситуации ещё и в том, что и сами крестоносцы не слишком жаждали брать Вильну и крестить жестоковыйных аукштайтов. Бесконечная война с язычниками — смысл существования Тевтонского ордена. Это постоянный приток финансирования, это почтение католических дворов и помощь богатейших аристократических домов Европы. Если литовская угроза исчезнет — всё это кончится.

А какой совет директоров захочет подобного для своей корпорации? Вот и тевтонско-ливонские комтуры не хотели. Ради выгоды орденов война с литовцами должна была длиться вечно — и литовцам стоило оставаться язычниками!

Перечисленные мифы — самые «простые» и очевидные. Оставшиеся пять гораздо солиднее. Вокруг них по сей день ломаются копья с клавиатурами и пылают стулья сразу в нескольких восточноевропейских странах.

Их мы обсудим в следующий раз. Продолжение следует!

АЛЕКСЕЙ КОСТЕНКОВ