Почему русскому крепостному жилось лучше, чем американскому рабу
Субъект или объект права
Плантационное рабство в Америке не было калькой с рабства античного, даже с учётом того, что рабами могли быть только люди другой расы, на которых, по умолчанию, как бы не распространялось понятие «люди». Раб-негр являлся собственностью хозяина в том плане, что его можно было свободно продавать, покупать, дарить, обменивать. Случаи продажи негров – раздельно супругов, детей отдельно от родителей – были обычными. Они не запрещались законом, так как закон не признавал брака рабов. Рабам не запрещалось обращаться в полицию и суд, например, в случае насилия со стороны владельца. На практике такого права не существовало, так как вся полиция и суд на Юге находились в руках рабовладельцев.
При этом ни один закон не фиксировал юридического положения раба. Раб был по факту имуществом своего владельца. Но в отдельных случаях закон признавал за негром-рабом ограниченную правоспособность. Ответственность за преступление, совершённое негром, падала не на его владельца, но на непосредственного преступника. Суд мог привлечь раба в качестве свидетеля по какому-то делу без согласия его владельца, если судьям казалось важным его показание. В случае коллизии раба со свободным, но не с хозяином, раб мог выступать истцом в суде – конечно, тоже с благоволения судьи. Иной раз обидеть раба – значило обидеть его хозяина, возможно, весьма сильного землевладельца в округе, и судьи должны были учитывать это обстоятельство.
Впрочем, имелись нюансы. Рабство существовало только в южных штатах, северные штаты считались свободными от рабства. Однако в 1857 году Верховный суд США в скандальном вердикте по делу беглого раба Дреда Скотта постановил, что раб остаётся собственностью владельца на всей территории Соединённых Штатов. Кроме того, суд решил, что негр, причём неважно – раб или свободный, не является гражданином США и не имеет права обращаться в федеральный суд, а может ли он считаться гражданином штата, вправе решать каждый штат в отдельности.
В России тоже не было ни одного закона, который ограждал бы личность крепостного крестьянина от произвола своего помещика. В 1765 году Екатерина II издала указ, которым вручала помещикам бесконтрольную полицейскую власть над своими крепостными, предоставив право отправлять их на каторгу в Сибирь по своему усмотрению. У крепостных оставалось право жаловаться на помещика в местную администрацию – с тем же успехом, что и у негров в США. Право подавать челобитную монарху с жалобой на помещика Екатерина II запретила в том же 1765 году и строго подтвердила этот запрет два года спустя. Челобитчикам полагалась каторга.
Хотя по закону что в США, что в Российской империи убийство всегда было убийством, но найти управу на хозяина, убившего своего подневольного человека «в порядке наказания», и там, и здесь было практически невозможно. Огласку и возмездие получали только вопиющие случаи серийных убийств и истязаний, подобные делу Салтычихи в России.
Хотя русские крепостные венчались в церквах, но до начала 19 века ни один закон не запрещал продажу супругов раздельно и детей отдельно от родителей. Считалось, что такого явления просто не было, стало быть, незачем упоминать о нём в законе. Между тем, была распространена практика оптовой продажи крепостных на Урюпинской ярмарке, где, согласно свидетельству Михаила Пыляева, автора «Старой Москвы», «парней и девушек покупали преимущественно армяне для сбыта в Турцию». Только Николай I в 1840-е гг. запретил продажу крепостных в розницу и отдельно от земли.
Характер эксплуатации
Всё, чем владел раб, юридически считалось собственностью хозяина. На практике рабы могли пользоваться имуществом, заключать с разрешения хозяина какие-то сделки, но всё это сильно зависело от доброй воли рабовладельца. Если рабы на плантациях были своего рода каторжными рабочими, у которых не было ничего своего, то крепостные крестьяне владели домом, участком земли, скотом, орудиями труда. Правда, юридических прав собственности на всё это у них тоже не было – собственником закон признавал только помещика. Но фактическое владение на практике тут ничем не отличалось от собственности. Помещику было невыгодно разорять крестьянина – плательщика оброка и работника, тогда как на плантациях из раба выжимали всё, что можно.
Впрочем, после 1808 года, когда импорт рабов из Африки в Америку стал уголовно наказуемым, рабовладельцы были вынуждены заботиться о естественном воспроизводстве рабов и снижать норму эксплуатации. Поэтому характерен такой отзыв американского журналиста и путешественника Джона Ллойда Стефенса («Случаи из путешествий в Российскую и Турецкую империи», 1839): «Русский мужик, который обычно не имеет даже тех удобств, которые предоставляются негру на наших лучше всего управляемых плантациях, кажется мне, не менее деградировал в интеллекте, характере и манере держаться [чем негры-рабы]».
Ни один закон в США не запрещал рабовладельцу принуждать негров к работе столько, сколько ему заблагорассудится. В России был только один подобный закон. В 1797 году Павел I издал повеление о запрете заставлять крепостных работать на барщине больше трёх дней в неделю. Однако на практике, как свидетельствовал Василий Ключевский, он не соблюдался.
Положение вольноотпущенников
Отпущенные или выкупившиеся (с позволения владельца) на волю рабы и крепостные крестьяне не приобретали всех прав свободных обывателей. В США эти права сдерживались, прежде всего, традиционными взглядами на неполноценность «чёрных» и «цветных», причём не только в южных, но и в северных штатах.
Русский писатель и путешественник Павел Тугой-Свиньин, побывавший в 1811-1813 гг. в США, писал о неприятно поразившей его расовой сегрегации по отношению к "цветным" гражданам: «Из числа попутчиков наших был мулат, но ему не позволено было сесть с нами в карету, а поместили его вместе с кучером, также и обедал он особенно, а не с белыми... А вероятно, он заплатил такие же деньги, как и другие пассажиры».
Русские мужики, даже крепостные, конечно, не испытывали такой дискриминации по внешнему виду в публичных местах, хотя одеждой и бородами отличались от благородной публики. В таких местах, как театры, рестораны, действовал некий дресс-код, но мужик, скопивший достаточно денег для посещения таких заведений, конечно, и экипировкой обзаводился подобающей.
Сословное неравноправие чувствовалось в другом. Так, крестьянам, выкупившимся и отпущенным на волю, только в 1848 году было предоставлено право приобретать недвижимое имущество. И вплоть до 1903 года из всех сословий России только крестьян, уже свободных, подвергали по приговору суда телесным наказаниям.