Мурманск. Часть 4: Каменное плато и Вороний камень (54 фото)

За "Мурманск-Моллом", к которому выводит проспект Ленина, центр не заканчивается, лишь стека улиц резко поворачивает, ориентируясь теперь не на залив, на склон. Улицу Шмидта здесь продолжает короткий проспект Кирова с парой довоенных зданий - кинотеатр "Северное сияние" (1950-е) ныне занимает казначейство:

А Двенадцатая школа (1939) ныне стоит закрытой:

Отсюда вверх по улицам Декабристов, Генералова, Марата уходит Жилстрой, "первый мурманский микрорайон", возведённый чуть в стороне от центра в годы Первой пятилетки для промысловых моряков. Более того, сюда каким-то чудом не дошли пожары от фашистских зажигательных бомб, за три года войны сделавших со Старым Мурманском примерно то же, что ядерный взрыв с Хиросимой.

То есть эти несколько кварталов под Горелой горой - ни что иное, как осколок довоенного деревянного Мурманска, а без знания конкретных дат я бы и вовсе предположил, что здесь что-то осталось от Романова-на-Мурмане.

В те годы, когда большая часть мурманчан ютились в "чемоданах" (быстровозводимых домах из гофрированного железа, оставшихся от англосаксонских интервентов) и "красных деревнях" (снятых с железной дороги теплушках), Жилстрой казался районом почти что элитным.

Но времена менялись, город строился, по склонам воздвигались новые микрорайоны из многоэтажных домов улучшенных серий, и вот уже Жилстрой превратился в городское дно. Рижская Маскачка, таллинские Копли, иркутское Рабочее предместье, владивостокский Чуркин - во многих городах есть такие вот ветхие районы с богатой историей, которыми ныне пугают детей.

Переживший войну барачник теперь искореняется целыми кварталами, и вряд ли о нём будет кто-нибудь жалеть:

По мощным каменным домам выше по склону видно, что главной на Жилстрое была улица Алексея Генералова:

Наверху упирающееся в мощное здание вечерней школы:

По ту сторону низины - Новое Плато и район Восточный, в народе Высокий, Скалистый или Гора Дураков: вроде и окраина, а всё же нависает над всем городом. И как в каком-нибудь Ла-Пасе, верхние окраины Мурманска - самые непрестижные, ибо зимой там лютуют арктические ветра. В скудной растительности и крутых склонах многоэтажки принимают вид жутковатых бетонных джунглей, однако есть в этом что-то очень органичное - серые здания как продолжение серых кольских скал. А среди них одиноким огоньком блестит церковь Всех Святых (2010) на вершине:

Левее - цветастый тёплый Старый Мурманск с его высоткой "Арктики" в ложбине между Горелой горой и Зелёным мысом. На последнем видны дом детского творчества "Лапландия" (1985), колесо обозрения посередине и мемориал не вернувшимся с моря (2002) - символический маяк и храм Спаса-на-Водах. Северный склон Горелой горы открыт всем ветрам, в то время как южный склон Зелёного мыса фактически и был всегда главным мурманским парком.

Справа же хорошо видно, что Зелёный мыс и Горелая гора слагают подобие амфитеатра, который в свою очередь находится внутри ещё одного амфитеатра более высоких гор. В мурманском твин-деке - скрытая многоэтажками промзона и целая россыпь озёр:

Здесь же, на краешке сопки, расположился Мурманский морской биологический институт, больше похожий на глухую биостанцию или базу практики студентов где-нибудь посреди тундры. В этом даже что-то есть: он переехал в Мурманск лишь в 1989 году из оправдывающих своё название Дальних Зеленцов, где и возник в 1935 году как биостанция. Сами Дальние Зеленцы - место ещё более колоритное, чем Териберка, и туда даже можно доехать по автодороге, вот только транспорта по ней нет и попутки огромная редкость. Там ещё стоят красивые старые здания института, а рядом с ними - коррозионный стенд, то есть просто щит с кусочками различных металлов и сплавов, оставленных ржаветь на ветру для периодических наблюдений. ММБИ не стоит путать с показанным в прошлой части ПИНРО - те работают на рыбную отрасль и подчиняются её ведомствам, а эти занимаются фундаментальными исследованиями под началом Академии Наук. И в общем несмотря на печальный облик, институт живёт, в 2010-х годах восстановил биостанции на Земле Франца-Иосифа и Шпицбергена, а одно из отделений имеет, внезапно, на Азовском море - "для сравнительных исследований экосистем"

Мы же пошли сюда посмотреть на самый настоящий батискаф "Ярнышная". Или, корректнее говоря, гидростат - индивидуальная камера для безопасного погружения на глубины до 300 метров.

Позже я нагуглил, что это серийный аппарат НК-300, всего таких было построено в 1980-е годы более 20 штук, и за исключением "Ярнышной" они используются на спасательных судах военного флота. Но тогда, видя камеру меньше, чем у космических аппаратов, я лишь спросил у двух беседовавших рядом интеллигентных женщин - "А она что, обитаемая?!". Женщины, конечно же сотрудницы института, на такой вопрос даже слегка обиделись, воодушевлённо рассказали нам о незаменимости этого аппарата для их исследований, и для наглядности вынесли из здания большую фотографию "Ярнышной" в деле:

Но в общем ММБИ на Горелой горе - вкрапление чужеродное, а в основном по её склону тянутся гаражи и свалки. Лишь полярное небо столь чистое, что даже сточные воды под ним радуют глаз своей голубизной:

Отсюда как на ладони всё Южное колено Кольского залива, в этой своей части похожего на реку километровой ширины:

Из реки во фьорд он и превращается постепенно, от эстуарий Колы и Туломы к выходу в море увеличивая глубины до 320 метров. Там, где до дна метров 30-40, начинаются портовые терминалы, а дальше залив поворачивает под прямым углом, переходя к куда более суровому Среднему колену. Под Зелёным мысом - угольный терминал, жёлто-синий ледокол "Макаров", вызволявший из льдов то китов у Аляски, то плавбазу в Охотском море. Дальше - терминал удобрений из хибинского апатита, а за мысом виднеются вышки готовой к отправке на норвежский шельф буровой платформы и краешек надстройки нашего единственного авианосца "Адмирал Кузнецов". Всё это я покажу ближе в следующей части:

А пока идём дальше наверх. У шлагбаума молодой и совсем не хмурый сторож сказал, что дорога тут закрыта, но если мы ищем Вороний камень - то вот слева в лесочек уходит тропа, и по ней до цели сотня метров. На каменистой вершине стоит самый настоящий сейд:

Сейды, то есть древние мегалиты, чаще всего в виде больших валунов на булыжниках-"ножках" - ещё одна примета лапландских тундр и карельских лесов. Сейдам, как идолам духов природы или могилами древних нойдов (шаманов), поклонялись саамы. Однако крупнейшие их скопления - на острове Немецкий Кузов близ Соловков и на горе Воттоваара в юго-восточной Карелии, находятся гораздо южнее саамских кочевий. Сейды - наследие не нынешних саамов, а "протосаамских племён", сихиртя из мифологии ненцев, живших от Ботнического залива до Тазовской губы прежде всех карел и самодийцев. Сколько тысячелетий назад сейды ставились и для чего служили - теперь уже не установить, однако на северных сопках их тысячи. И нет ничего странного в том, что место, людям ХХ века глянувшееся в качестве удобной гавани, было особенным и для древних людей.

Надо сказать, открыли Вороний Камень недавно, и даже само название его восходит не к богу-ворону из чукотских легенд, а к обычному воронью из окрестных помоек. Конечно же, мурманчане на красивой каменной площадке давно повадились накрывать поляны и пить-гулять до утра, а если были среди них ролевики да гиперборейцы - так тем где место понравилось, там и древние руины. Археологи до Вороньего Камня добрались лишь в постсоветские годы, и вынесли вердикт - трилит, то есть П-образная конструкция из трёх валунов, причём нижний валун скорее всего был расколот искусственно с помощью костров и холодной воды. Всё это - в пределах круга из камней поменьше, причём мегалит стоит не в центре, а смещён к краю, подобно алтарю. Гиперборейцы от такого открытия, конечно, оживились, "Мы знали! Мы знали!", и некоторые даже разглядели в трещинках камня надписи на санскрите. Науке, впрочем, известны лишь числа "1935" и "1937" на боковых камнях, скорее всего оставленные какими-нибудь дембелями, ну а я не нашёл даже их.

Как бы то ни было, тут хорошо. От соблазна понежиться на солнышке на "бараньих лбах" не удержались даже мы, и были тут не одиноки:

Горела гора, меж тем, состоит из двух хорошо заметных террас, разделённых неглубокой ложбиной, и та, на которой стоит Вороний Камень, при взгляде с более высокого Каменного плато кажется почти вровень с заливом. Между ними Жилстрой вклинивается кварталами вдоль своей крайней Зелёной улицы, в верхней части которой стоит храм донельзя советской архитектуры. Последнее даже не случайно - к концу 1980-х почти полумиллионный Мурманск был крупнейшим в Советском Союзе городом без церквей - хотя, справедливости ради, храм действовал в его старинном городе-спутнике Кола. Маленькая община, возникшая в 1946 году, как и во многих других городах, собиралась в одном из бараков Жилстроя, однако капитальный каменный храм на его месте возвели уже на заре Перестройки. В принципе понемногу, тут и там на просторах Необъятной, храмы разных вер строились всю советскую эпоху, причём в послевоенную "религиозную оттепель" - даже довольно крупные соборы с полного согласия властей (Клайпеда, Бишкек, Иволгинский дацан). Но та оттепель кончилась быстро, и многое из построенного тогда было разрушено или закрыто спустя считанные годы. Так что не очень и понятно, как охарактеризовать значение Никольского собора (1986) и церкви Трифона Печенгского (1989) - не "первые после Революции" и не "первые постсоветские", а всё же - первые в новых для страны и церкви временах:

К Старому собору, как называют этот комплекс мурманчане, я ходил ещё в свой самый первый приезд 2007 году. Теперь же лишь полюбовался им с Вороньего Камня и Каменного плато. Первый вид - на заглавном кадре, второй - ниже, но и там, и там видны целые созвездия блестящих валунов. Кировчанка Лена из нашей команды, прежде бывавшая на Каменном плато с местными, обратила моё внимание на то, что это не просто валуны, а сейды. И вот, на следующий день и в другой компании, я решил забраться и туда.

Причём - с другой стороны, из района Нагорное, отделённого сопкой от центра. Туда ведёт Кольский проспект - южное продолжение проспекта Ленина, самая длинная и самая важная улица Мурманска, его по сути дела единственный въезд, который и со стороны Большой Земли, и со стороны моста через Кольский залив можно миновать, разве что специально задавшись такой целью. Вдоль проспекта тянутся в основном опрятные и оживлённые, но совершенно невзрачные микрорайоны, среди которых впрочем выделяется один - 305-й, по большей части состоящей из Самого Длинного Дома в России. Он образует на карте весьма впечатляющую фигуру, более всего похожую на отпечаток трёх пчелиных сот о 15 корпусах общей протяжённостью 1488 метров. В нумерации, впрочем, каждая грань здания считается отдельно, причём даже по разным улицам - по фасаду это 136-150 по Кольскому проспекту и 2-10 по улице Беринга с нумерными корпусами во дворах, и всё же на местности прекрасно видно, что весь дом тут единое целое. Он определённо входит в десятку самых длинных жилых зданий мира, но в советское градостроительстве лишь второй - в украинском Луцке тоже есть дом-соты из 40 (!) корпусов общей протяжённостью 2800 метров.

Мы, впрочем, покинули автобус за пару остановок до 305-го - здесь на склоне сопки за пятиэтажкой скрывается ещё один необычный храм Феодора Кольского (2005-10) на подворье Печенгского монастыря:

Последний я показывал в 2011 году - основанный в 16 веке Трифоном Печенгским как миссионерская база для крещения саамов, он простоял до ХХ века, и так и не отстроив ни единого здания в камне, сгорел в войну - хотя формально даже закрыт не был и оставался действующим вплоть до смерти последнего монаха накануне Перестройки. Ну а в 21 веке воссоздавать деревянную обитель тоже решили в дереве, и даже на подворье посреди бетонного города остались верны старинному материалу:

Более того, саму тундровую обитель я видел в 2011 году строящейся, а подворье - практически завершённым:

Но в обоих случаях тут как-то обошлись без оцилиндрованного бревна, ярко-зелёных жестяных крыш, золотых главок и прочей разлюли-малины.

Срубной тут даже гараж на хозяйственной территории:

А потому смотрится всё это строго, архаично и почти подлинно, и этим здорово вписывается в серый и стильный мурманский пейзаж. Особенно центральный храм Феодора Кольского из двух восьмериков "от подошвы", словно переделанный из чудом уцелевших башен Кольского острога:

А совсем рядом - склады, стоянки, какие-то мастерские:

Через которые мы и направились к зелёному склону горы:

Местами срезая дорогу через лес:

И если пониже в этом лесу есть и мусор, и какие-то бетонные развалины, то дальше он почти такой же, как где-нибудь в Ловозерских тундрах:

Внезапно, в лесу обнаружилась Маленькая Рускеала - как и там, вырубленный в гранитах и давно затопленный карьер строительного камня:

И пусть вода его грязная, в ней отражаются скалы:

Отсюда мы пошли вдоль мощной каменной гряды, понимая, что наша цель - на её вершине. Дальше у подножья - болотца и куда как более чистые, уже вполне природные, озёра. И можно ли поверить, что здесь чётко слышен шум большого города?

Понемногу местность под ногами поднималась, и вот уже тропинка вывела нас почти вровень с грядой. Взгляд назад, на Печенгское подворье и объездную, в обход Мурманска по сопкам ведущую напрямик в Североморск. Вершина же этой сопки, гораздо более высокой, чем Горелая гора, в народе называется Солнечной горкой - есть у мурманчан такая забава, как 11 января в ясную погоду ходить на её вершину смотреть, как из-за горизонта впервые за 40 дней ненадолго покажется краешек Солнца. "В полный рост" же оно выходит из-за горизонта лишь в последних числах месяца. Ещё левее расположена Долина Уюта - издали невзрачное, но знаковое для города место, где проходит Праздник Севера, или Полярная Олимпиада, зародившаяся в 1934 году как соревнование лыжников северо-западных регионов и столиц. Она проходила и во время войны, пополнившись буксировкой оленями груза и лыжников - про оленно-транспортные батальоны я когда-то рассказывал в Нарьян-Маре, ну а участвовать в Празднике Севера атлетов приглашали прямо с фронта. Со временем Полярная Олимпиада разрослась в сложное действо, включающее с 1994 года даже "Лыжню Дружбы" через три границы России, Финляндии и Норвегии вокруг точки их стыка. Что-то проходит на Семёновском озере, что-то в Оленегорске, но Долина Уюта служит местом главных церемоний, самых ярких соревнований (как гонки на оленях), да и просто олимпийской деревней. Там и я останавливался полярной ночью 2009 года, в отличной и недорогой по тем временам гостинице "69-я параллель". На самом же Празднике Севера я не был, но думается, на него похож надымский День Оленевода.

Под ногами - вкрапления каких-то минералов:

В лесу всё больше валунов, слегка похожих на сейды:

Ещё немного - и мы наверху, и здесь сюрреализм не заканчивается - прямо из скал торчат ручки, будто склон горы можно открыть, как крышку!

А на Каменном плато - действительно сейды:

Нагуглить про них у меня не получилось ровным счётом ничего. В принципе есть гипотеза, что сейды - вообще не рукотворные объекты, а отложения ледника, копившиеся в его теле и по мере таяния сложившиеся такими вот причудливыми конструкциями. Учитывая, что сейдов тут больше, чем жило в эпоху их создания людей, мне это даже кажется правдоподобным. Или скорее люди находили ледниковые "скульптуры", видели в них творения божков и духов, а затем в особо важных для себя местах воздвигали свои мегалиты.

Если Вороний Камень (на кадре ниже он венчает пологую сопку слева) похож на древний мегалит, то сейды Каменного Плато - скорее, частью творения природы, а частью очевидный новодел. Как-то в Полтаве мне попалось капище родноверов с деревянными идолами Перуна - на самом деле такие есть практически в каждом крупном городе восточно-славянских стран. На Алтае причудливые конструкции воздвигают адепты нью-эйджевых сект на основе рерихианства и буддизма, ну а на Кольском тем же самым отмечаются гиперборейцы:

Поскольку Каменное плато гораздо выше Вороньего Камня, отсюда и виды эффектнее. Вот Кольский залив напротив Абрам-мыса, вдали видна нового угольного порта у дороги на Сайда-губу, а у левого края белеет "Клавдия Еланская" - к тому времени мы уже знали, что этим вечером она не возьмёт нас на борт...

Ниже на прошлом кадре просматривается барачник Жилстроя и конструктивистские здания на проспекте Кирова. Правее хорошо виден Старый Мурманск под Зелёным мысом - высотка гостиницы "Арктика" и цветастые фасады сталинок на проспекте Ленина:

Здесь всё уже знакомое, лишь между Спасом-на-Водах и "Лапландией" проступило Семёновское озеро - самое известное из висящих по мурманским сопкам:

Микрорайоны и ТЭЦ за горой. Между прочим, единство облика, стиля и цвета вовсе не случайно - всё это великолепие на 180 тысяч жителей (больше половины населения Мурманска) строилось практически единовременно в на рубеже 1970-80-х, и были у него одни "отец" и "мать" - глава региона Владимир Птицын и архитектор Александра Расторгуева.

А огромное нечто на заднем плане - уже в запретном Североморске:

С Каменного Плато мы начали спускаться в одноимённый микрорайон, чьи серо-синие многоэтажки буквально висят бараками Жилгородка. Вид его неприютный, и вой ветров, сотрясающих огромные здания, легко представить даже под ласковым солнышком. Тем не менее именно здесь единственный раз в Мурманске мы набрели на ЖКХарт - чаще в холодном городе украшать предпочитают окна. Обратите внимание на то, из чего барашек сделан - по-моему отличное решение!

Посреди многоэтажек - странная деревянная башня, как я понимаю - недостроенная часовня:

Наконец, извилистые улицы, пыльные дворовые проезды и лестницы в склонах вывели нас обратно к проспекту Кирова. На его дальнем конце - безымянное озерцо, похожее на пруд, но на самом деле вполне естественное. Мы шли от тех многоэтажек наверху, а пафосное здание под ними - бывший визовый центр Норвегии: в Киркенес ездить мурманчане горазды не менее, чем петербуржцы в Лапперанту или владивостокцы в Суньку. Ещё одна деталь здешнего колорита...