Британские «ромбы» (12 фото)
Отдельное спасибо «Battlefield» за возможность атмосферно порулить подобным танком по грязи, лужам и холмам.
Но вернемся к истории…
Мог ли кто-то заподозрить 15 сентября 1916 года, что в этот день множество книг по военной теории разом устарели? Потому что первый танк принял боевое крещение. И крик безымянного немца «Дьявол идёт!» провозгласил явление нового короля сухопутной войны.
Вслед за британцами танки создали французы и немцы, но «ромбы» навсегда остались первыми среди первых. Всего в этой линейке было девять машин. Какие-то успели на войну, другие так и остались прототипами. Эпизоды, собранные в этом материале, коротко рассказывают об истории «ромбовидного» семейства.
Mark I. Что скрыла тень Соммы
15 сентября 1916 года — день, когда первые танки получили крещение огнём. Эта эффектная атака хорошо известна: туманное утро на реке Сомме, немецкий шок от стальных чудовищ, вышедших из мглы, возглас «Дьявол идёт!». Куда реже вспоминают о том, как танки Mark I воевали позже. Между тем эффективность их применения осенью 1916 года в отдельных случаях была даже выше, чем в дебютном бою.
25 и 26 сентября в районе Гведекура и Ле-Сара 13 танков Mark I вступили в бой. И хотя 12 из них так и не дошли до противника, хватило всего одного пулемётного Mark I Female, чтобы меньше чем за час зачистить вражескую траншею и захватить в плен 370 немецких солдат. В другом бою три «Марка» пошли в лобовую атаку. Один подбила немецкая артиллерия, два застряли. Но уже самого факта присутствия танков хватило, чтобы немцы капитулировали. Так работала танкобоязнь, пышным цветом расцветавшая в то время среди кайзеровских солдат.
Справедливости ради надо отметить, что ошеломляющий эффект танки производили на немцев только в первые недели после своего дебюта. Вскоре противник научился не бояться их, а изъяны конструкции, мешавшие танкам воевать, вредили репутации новейшего оружия в глазах самих англичан.
Mark II и Mark III. Без хвоста, зато с бревном
Британия построила суммарно всего сотню танков Mark II и Mark III — на 75 машин меньше, чем «единиц». Из-за этого в исторической литературе их часто называют образцами малотиражной техники переходного периода. Между тем в конструкции «двоек» и «троек» впервые появилось несколько уникальных особенностей.
Mark II, например, лишился знаменитого колёсного «хвоста», якобы нужного, чтобы танку было легче преодолевать окопы. По легенде, у одного из танков «хвост» отстрелили в бою, но экипаж продолжил движение, и оказалось, что колёса позади машины не имеют практической ценности. Длину танка конструкторы сократили на два метра — тоже без ущерба для проходимости! Вместо «хвоста» на корме разместили ящик ЗИП (для хранения запчастей и инструментов). Выхлопные трубы, искрившие на крышах первых танков, также вывели на корму.
В конструкции Mark III его создатели вознамерились нарастить толщину лобовой брони за счёт использования броневых экранов. Но, хотя технологические отверстия для их установки и испещрили корпуса «троек», сами экраны на них так и не поставили.
Зато именно на Mark III впервые появилась балка для самовытаскивания — толстый деревянный брус, укреплённый на крыше. Он использовался как опора при спасении увязшего танка. Это средство оказалось удивительно живучим и использовалось на всём протяжении дальнейшей истории этой техники.
Mark IV. Первый «тысячник»
Заказ на постройку танка Mark IV военные сформировали уже в сентябре 1916 года, почти сразу после дебюта «ромбов» на Сомме. По сравнению с Mark I в конструкцию «четвёрки» внесли несколько крупных изменений.
Прежде всего, конструкторы усилили броню, так что винтовочный и пулемётный огонь был танку больше не страшен. За счёт скошенной снизу формы оружейные спонсоны перестали цеплять землю при боковом крене машины. Кроме того, их оснастили специальными рельсами, благодаря которым спонсоны можно было не разбирать перед перевозкой по железной дороге, а просто задвигать внутрь корпуса. К сожалению, новая конструкция оказалась хрупкой — иногда в бою случался обрыв крепежей, и спонсон с грохотом закатывался в корпус, давя танкистов. Бензобаки вынесли на корму, чтобы снизить пожароопасность машины.
К маю 1917 года Mark IV прибыли во Францию и поступили на вооружение действующей британской армии. Новый танк достойно показал себя в бою. Бронированные гиганты без труда проделывали в проволочных заграждениях широкие бреши, ведя за собой пехоту. Один танк весьма необычным способом продемонстрировал свою мощь в ноябре 1917 года. Он преодолел полутораметровый забор, проехал, круша деревья, сквозь фруктовый сад и при развороте своротил угол дома.
Ресурс машин всё ещё ограничивался 100–112 километрами пробега, но по сравнению с Mark I это был серьёзный шаг вперёд.
Mark IV оказался по-настоящему массовой модификацией «ромба», всего было построено более тысячи танков этого типа.
Mark IV в боях под Камбрэ. Попытка «сделать красиво»
Летом 1917 года в штабе британского Танкового корпуса созрела идея образцовой танковой атаки. Военные хотели отправить машины в бой в таких обстоятельствах, в которых они могли бы показать себя во всей красе, достигнув безоговорочного успеха. Подходящим участком фронта казалась местность на северо-востоке Франции, в районе города Камбрэ. Плуг войны ещё не успел перепахать тамошний ландшафт, грунт был сухим и твёрдым.
Перед танками Mark IV поставили задачу прорвать немецкую оборонительную линию Гинденбурга. Это задумывалось как локальный танковый рейд, а переросло в масштабную военную операцию.
Танки перебрасывались в 3-ю армию генерал-лейтенанта сэра Джулиана Бинга в режиме совершенной секретности. Рёв их моторов глушили пулемётными очередями. Для операции машинам требовалось более миллиона литров бензина и масла, около полумиллиона снарядов — снабженцы своевременно доставили всё это в ближний тыл.
Начало танковой атаки 20 ноября 1917 года напоминало героический эпос. Сам командующий Танковым корпусом генерал Хью Эллис сидел в головном «Марке» и вёл за собой остальные пять сотен «ромбов». Танки рвали проволочные заграждения, как нитки, проходя милю за милей. Сотни немцев-военнопленных брели в британский тыл. А потом дела приняли скверный оборот.
Пехота — хайлендеры 51-й дивизии — ввязалась в бой у деревни Флескьер, на острие холмистого хребта, и отстала от танков. Немцы, в свою очередь, подтянули свежие резервы и начали шквальный обстрел из-за гребней холмов. Танки Mark IV, взбиравшиеся на них, открывали свои слабозащищённые днища и горели даже от пулемётного огня. Британский атакующий клин смялся о Камбрэ, а десять дней спустя немцы контратаковали и вернули свои захваченные территории. С процентами.
Mark V и первый «настоящий» танковый двигатель
В конце 1917 года разработка новых моделей «ромбов» забуксовала. Виноваты были в том числе оружейные фабриканты, которые боялись, что танки сделают ненужными их винтовки, пулемёты и пушки, а потому не гнушались ставить палки в колёса танковым производствам. Но даже воля «оружейных баронов» не могла остановить развитие бронетехники, и в декабре 1917 года к запуску в серию был готов очередной «ромб»
Mark V, известный также как «танк Рикардо».
Эксплуатация на фронте наглядно показала, что танкам нужен двигатель более высокой мощности, способный работать без перебоев в широком спектре нагрузок, а также достаточно простой для ремонта на передовой. При этом инженеры не могли рассчитывать на то, что им разрешат использовать в конструкции мотора легированную сталь или алюминий: на эти материалы наложили руку авиаторы.
Первым, кто разработал настоящий танковый двигатель, оказался конструктор Гарри Рикардо. Его мотор полностью соответствовал требованиям военных. А вместе с новой коробкой передач конструкции Вильсона двигатель Рикардо существенно упростил управление танком.
Из других новшеств Mark V можно отметить оптический телеграф, пришедший на смену сигнальным флажкам. С мая 1918 года и до конца Первой мировой войны британская армия получила 400 Mark V — по две сотни орудийных «самцов» и пулемётных «самок».
24 апреля 1918 года случилась первая танковая дуэль: Mark IV против немецкого A7V. Бой показал, что пулемётные танки хороши только против пехоты. В результате часть «пятёрок» утратила «гендерную идентичность» из-за замены пулемёта на пушку в одном из спонсонов. Такие асимметричные танки фронтовики в шутку прозвали «гермафродитами».
Боятся ли танки грязи
Ранним утром 31 июля 1917 года британская армия пошла в атаку на реке Ипр в направлении французского города Пашендаля.
Местность на пути английского наступления изобиловала болотами и перелесками. Даже в мирное время здесь пришлось бы настилать бревенчатые гати для танков. А сейчас, когда система водоотводных каналов оказалась разрушена артиллерией, не помогло бы и это. Командование Танкового корпуса предупреждало: рукотворное грязевое болото машины не пройдут. Тем более что и погода подложила свинью в виде сильного ливня, ещё больше размывающего грунт. К сожалению, никто не собирался отменять танковую атаку.
К середине дня танки остановились. Многие из них погрузились в воду по самые спонсоны, так что не помогали даже брёвна для самовытаскивания. А немцы не терялись в обороне, ведя по неподвижным «ромбам» плотный артиллерийский огонь. Пехота, следовавшая за Mark IV, тоже безнадёжно завязла в грязи. Немцы подтянули к месту боя диковинные бронекаретки Шумана (передвижные огневые точки), обстреливавшие британцев. Над полем боя кружили немецкие аэропланы, пытаясь с малой высоты поразить танки. Командир одного из «ромбов», не выдержав, снял с машины пулемёт и стал отстреливаться от вражеской авиации.
Британская атака на Пашендаль провалилась, но документы отмечали, что немцы боялись танков, потому что думали, что те вооружены огнемётами — ужасом пехоты. Уцелевшие танки до августа 1917 года находились в тылу на ремонте.
Mark V в Стодневном наступлении
Последним аккордом в партитуре Первой мировой войны было Стодневное наступление войск Антанты на Западном фронте. Оно проходило с августа по ноябрь 1918 года и началось у Амьена, где союзники своими атаками решили отбить у немцев одну из главных парижских транспортных артерий. Это была крупнейшая военная операция Первой мировой войны, в которой танки приняли участие.
К передовой линии фронта подошёл весь Танковый корпус. Кроме новинок (средних танков Mk. A Whippet), на прорыв немецкой обороны пошли 334 «ромба» Mark V. 8 августа 1918 года танки двинулись вперёд. И хотя взаимодействие с пехотой по-прежнему хромало настолько, что некоторым танковым командирам для координации действий приходилось ехать рядом со своими машинами на лошади, ошеломительная плотность в 23 «Марка» на один километр фронта компенсировала неувязки.
Танки шли на немецкие позиции вслед за артиллерийским огневым валом. Окопы немцев тонули в дыму и тумане, мешавшем противотанковой артиллерии. Сознавая своё превосходство, британские танкисты иногда выходили из машин и жестами показывали неприятельским солдатам, чтобы те сдавались по-хорошему. Немецкая артиллерия пыталась отсечь пехоту и артиллерию от танков, обстреливая их химическими снарядами с газом чихательного действия «синий крест». Заметного эффекта обстрел не дал.
Четверть британских танков уже в первый день наступления вышла из строя. Причём в подавляющем большинстве это были именно боевые потери, только 5% машин было потеряно из-за поломок. Несмотря на все проблемы союзных войск, немцы не выстояли. Стодневное наступление завершилось 11 ноября 1918 года подписанием Компьенского мира и капитуляцией Германии.
Mark VIII, послевоенный англо-американец
Шестая и седьмая модификации «Марка» до серийного производства не дошли, оставшись прототипами. К созданию следующей машины ромбовидного семейства решили приложить руку американцы. Они вступили в Первую мировую войну на стороне Антанты весной 1917 года, сразу же горячо заинтересовались танками и решили закупить для своей армии 600 машин Mark VI.
Потом подумали, аннулировали заказ и предложили англичанам вместе разработать новый «ромб». В результате «восьмёрка» не успела поучаствовать в Первой мировой: к концу войны было готово всего пять танков. После завершения боевых действий производство Mark VIII полностью «переехало» в США.
Внешне танк несколько выделялся на фоне старших родственников из-за конструкции ходовой части. Гусеницы по-прежнему охватывали корпус, но из-за вытянувшейся кормовой части танк стал напоминать больше каплю, чем ромб. Американцы в буквальном смысле сделали так, что экипажу стало легче дышать: они поместили 338-сильный двигатель «Либерти» в корму машины и отделили его перегородкой. Конструкторы Mark VIII полностью отказались от деления танков на «самок» и «самцов». В спонсонах всех машин стояли 57-мм орудия, а пулемётное вооружение располагалось в башне на крыше, плюс можно было устанавливать пулемёты в шаровых установках, врезанных в бортовые двери.
До 1930 года Mark VIII «Либерти» был единственным американским тяжёлым танком. Он никогда не был на войне — американцы изредка выводили Mark VIII на полигоны. А когда началась Вторая мировая война, США передали 90 машин этого типа канадской армии. Те, в свою очередь, использовали их в учебных целях.
Mark IX. Десантный «ромб»
Помимо технических изъянов, серьёзной проблемой применения первых танков в бою была несогласованность их действий с пехотой. Дело было даже не в том, что солдаты не умели работать вместе с бронетехникой. Просто танкисты сидели в относительной безопасности за бронёй своих машин, а пехотинцы были открыты всем пулям и осколкам.
На эту потребность военные инженеры ответили разработкой десантного варианта ромбовидного танка. С машины сняли спонсоны, оставив только пулемёты во лбу и корме. Это высвободило пространство для того, чтобы за 10–12-мм бронёй могло укрыться 30 солдат или поместиться 10 тонн груза. Экипаж ромбовидного бронетранспортёра состоял из четырёх человек, причём место водителя расположили с поправкой на то, что в континентальной Европе, в отличие от Великобритании, правостороннее движение. Для повышения комфорта внутри Mark IX установили вентилятор и бак с питьевой водой. Увы, соседство с раскалённым двигателем перечёркивало эти удобства напрочь.
К концу Первой мировой войны ромбовидный бронетранспортёр Mark IX существовал всего в нескольких экземплярах. Один из них успел побывать на Западном фронте в 1918 году, где служил санитарным транспортом. Известно, что солдаты прозвали диковинную машину «Свиньёй» (англ. Pig).