"Небеса обетованные" Эльдара Рязанова (13 фото)
Сюжет фильма Рязанова «Небеса обетованные», где танками и дубинками разгоняют свободомыслящих людей, и сегодня воспринимается актуально.
Сам Эльдар Александрович признавался, что съемки этой картины были самыми тяжелыми в его жизни. Основные сцены снимали осенью на настоящей свалке у сортировочной станции Киевской железной дороги и рядом с овощной базой недалеко от киностудии «Мосфильм».
– Загнали на железнодорожные пути старый паровоз, который, как ни странно, добрался до места съемки своим ходом. Свезли остовы старых троллейбусов, ржавые милицейские будки, брошенные кузова автомобилей, построили голубятни, лачуги, сараи. Обставили убогое жилье мебелью-рухлядью, – вспоминал режиссер. – Рядом не было ни жилья, ни туалета, ни заведения, где можно было перекусить.
Актеры переодевались и гримировались в автобусе. В середине съемочной смены приезжал «микрик» с бутербродами и горячим чаем. Снимали в основном вечером, кругом темень, грязь, почти все время с неба льет. Мимо с ревом сквозят поезда.
Натуральность обстановки, трудная атмосфера, тяжелые нагрузки способствовали, думаю, той убедительности, которая требовалась от артистов.
Ахеджакова и Пашутин кормили крыс
– По съемочной площадке бегали огромные крысы, и визг стоял неимоверный, – вспоминает в разговоре с нами Александр Пашутин, который сыграл роль машиниста. – Мне было легче: снимался в паровозе, который отапливался, и я приловчился в топке печь картошку.
Бывало, сядем с Лией Ахеджаковой, набросаем туда картошки, а очистки выкидываем на улицу. Сразу на них налетали крысы. Так мы их подкармливали. О нашем быте на съемках особо никто не беспокоился. Кормили бутербродами. Мылись под уличной колонкой, туалет устроили под открытым небом.
Актриса Лия Ахеджакова сыграла в фильме бомжа-художницу Фиму и вспоминает эту работу с благодарностью, хотя...
– Было так холодно и грязно! – эмоционально рассказывает «Собеседнику» Лия Меджидовна. – Помойка, где мы снимали, находилась рядом с мастерской, где изготавливали памятники для могил. И я за этими памятниками переодевалась. Ужас! Я недалеко жила и, бывало, в перерыве съемок отправлялась домой. В машине за рулем ездила в костюме нищенки, в котором снималась. Но, несмотря на сложности, работать было интересно, Рязанов умел все-таки сделать так, чтобы в съемочной группе была хорошая атмосфера. Он любил артистов! Там в одной сцене шел снег. Вместо него поначалу использовали целлулоид. Помню, кусочек залетел мне в глаз. Его тут же вынули, но я так боялась, что ослепну.
Рязанов мог и убить
По сюжету «президент» бомжей (Валентин Гафт) услышал голос внеземных цивилизаций, который пообещал: «Когда пойдет голубой снег, мы заберем вас к себе». Чтобы «снег» был на экране голубым, оператор Леонид Калашников поставил на осветительные приборы синие и голубые фильтры.
– Я командую: «Внимание! Приготовились!» И вдруг с небес повалили крупные белые хлопья настоящего снега. Мы начали срочно снимать. Когда съемка одного кадра кончалась, снег прекращался. Как только мы приступали к съемке следующего кадра, снова сверху падали огромные натуральные хлопья. Это было необъяснимо, казалось мистикой, подарком Небес. Некоторые актеры крестились, – рассказывал Эльдар Александрович.
Актер Александр Белявский, который сыграл в эпизоде председателя райисполкома, так вспоминал эту работу: «Тяжелые ночные съемки в жутком настоящем дерьме. Кругом ужасная неразбериха. Слава Невинный должен был сказать какую-то фразу, затем я и потом Гафт.
В итоге огромный Невинный вытолкнул меня из кадра, я упал, не произнес фразы, запутал Гафта. И я увидел, что Рязанов так обозлился, что мог и убить. У нас еще была сцена с собакой по кличке Лаврентий Палыч.
По сценарию пес должен был кого-то укусить, но добрейшая собака вообще не желала людям зла, и потому пришлось сцену лепить при помощи искусства монтажа».
Роль Жанны, невесты героя Олега Басилашвили – Феди, – сыграла актриса Наталья Щукина, которая до этого уже снималась у Рязанова в фильме «Дорогая Елена Сергеевна».
– Там есть эпизод, когда я заманиваю в спальню фотографа (Станислав Садальский), – рассказывает Наталья. – Когда утром пришла на съемку, узнала, что Рязанов хочет снять эту сцену как некую реплику из недавно вышедшей откровенной «Маленькой Веры». Я попыталась доказать режиссеру, что обнажаться тут – это не в жанре фильма. Он, к моему удивлению, согласился. Но в картине мне всё равно пришлось раздеться.
Одну из ролей – Кати Ивановой – сыграла Ольга Волкова, которая, как она признается, попала в проект случайно. Хотя до этого актриса уже снималась у Рязанова.
– В тот день я приехала на «Мосфильм» на пробу для другого фильма, – вспоминает Ольга Владимировна. – Иду по коридору с чемоданом, который цеплялся за все двери и громыхал. На этот шум из всех кабинетов выглядывали люди, смотрели на меня. И вот из одной двери выглянул Эльдар Александрович. Посмотрел на меня и сказал: «Вы так хорошо выглядите! Надо, чтобы вы сыграли большую роль». И предложил сняться в этом фильме.
Нас с Ахеджаковой специально старили и, мне кажется, переборщили с гримом. Помню, снимали сцену нашей с Лией драки за батон, который выпал из сумки одного прохожего. А тогда с хлебом в Москве была напряженка. И вот стою я в обнимку с батоном, прислонившись к стене какого-то дома, жду следующего дубля, а на лице уже синяк нарисован.
Подходит какой-то мужик: «Где батон взяли?» Говорю: «За углом. Но какой ценой!» И показываю синяк. Он даже юмора не понял, побежал, куда я рукой махнула. Меня за бомжиху спокойно принимали. Если бы села на паперти, может, даже деньги бросали бы.
– Волкова создала образ, который в моих глазах олицетворяет Россию, – считал Эльдар Рязанов. – Она и добрая мать, и преданная прислуга, и безотказная подстилка для коммунистических боссов. Ее глаза светятся покорностью, терпением, готовностью к работе, желанием помочь, услужить. В ее героине нет злости, ей совсем не свойственна мстительность. Может, я идеализирую Родину?!
В Москве премьера фильма состоялась через несколько дней после августовского путча 1991 года. Сам режиссер так вспоминал этот показ:
– Зал наэлектризован. Фильм смотрели бурно, возбужденно. А после начался своеобразный импровизированный митинг. Картину защитники Белого дома восприняли как своего рода предсказание, пророчество. Люди, заслонившие демократию от гибели, выскакивали из партера на сцену. Невероятное чувство братства, единства, победы сплачивало нас в этот день.