Ловозерские тундры. Часть 1: Ревда и перевал Эльморайок (57 фото)

Центром огромного (обширнее большинства среднерусских областей) Ловозёрского района служит именно последнее, но Ревда и крупнее в разы, и богаче. Здесь добывают редкие металлы в лопаритовой руде, по посёлку расставлено несколько редких технических памятников, а прямо через рудник Карнасурта уходит тропа на перевал Эльморайок к знаменитому Сейдозеру в подкове хребта Ловозерских тундр.

Из Ревды есть и прямой автобус в Мурманск, но мы ехали сюда сельскими бусиком из Ловозера - райцентр с крупнейшим населённым пунктом своего района (80% жителей!) связывают несколько ежедневных рейсов. На фоне прочей индустриальной российской Лапландии Ревда выглядит совершенно заурядной - силикатные пятиэтажки, деревья не выше их крыш, а у подножья - полупокинутого вида засыпнухи и бараки:

Вдоль главного проспекта Победы пейзаж оживляют то симпатичная сталинка (в том числе так и не попавший мне в кадр ДК "Горняк"), то самодельная Покровская церковь (1990) у самого въезда:

Или вот например заброшенный деревянный телеграф с резными наличниками:

Как таковой истории у Ревды, можно сказать, и нет: в 1948-50 годах был построен Ловозерский ГОК (он же "Севредмет") для добычи лопарита, а при нём - посёлок для работяг. В лучшее время население Ревды доходило до 13 тысяч человек, а на запад вдоль Умбозера и Хибинских гор в 1967-2007 годах вела железная дорога.

Ревда не застала войну, но скверы с разных сторон "нового" краснокирпичного ДК 1980-х годов отмечают памятники с явным с военно-воздушным уклоном. По проспекту Металлургов встречает самолёт, да при том весьма нетривиальный:

Памятников с аутентичными самолётами той войны вообще единицы, но здесь всё ещё интереснее - на постаменте в Ревде не привычные отечественные Ил-2 или Як-3, а английский "Хоуккер Хуррикейн" - предшественник знаменитого "Спитфайра", один из самых массовых истребителей Западного фронта от Норвегии до Африки. Из выпущенных в 1937-44 годах 14,5 тысяч машин около 3 тысяч было поставлено в СССР, в основном в качестве морской авиации Северного и Балтийского флотов. Конкретно этот самолёт был сбит над Вороньей рекой близ Ловозера, несколько десятилетий пролежал в тундре, а в 1988-89 годах был найден, отреставрирован Ловозерским ГОКом и в духе "нового мышления" поставлен здесь как памятник Боевому братству:

С другой стороны от ДК (он сам на заднем плане) - памятник советским лётчикам, погибшим 18 сентября 1942 года на далёком от фронта аэродроме Поной. Десяток Пе-2 прикрывали с воздуха караван PQ-16, но потери им нанесли не Люфтваффе, а фельдмаршал Туман - при посадке в условиях низкой видимости на полосу, освещавшуюся лишь бензиновыми факелами, разбились три машины. В 1972 году, с упразднением посёлка на Поное, могилы лётчиков перенесли в Ловозеро и Ревду. Под этим памятником покоится командир того крыла Георгий Кузин, а проходящая здесь же улица его имени запечатлена на заглавном кадре:

Двор напротив же скрывает небольшой краеведческий музей (1989), в который мы не успели сходить до закрытия. На самом деле очень зря - хотя формально это лишь ведомственный музей Ловозерского ГОКа "Северные редкие металлы", в коллекции его представлены обломки самолётов с войны, старое рудничное оборудование, поморский крест 18 века с полярного берега и даже аутентичная (!) саамская вежа на срубном основании, едва ли не последняя сохранившаяся в России. avp23649 в своё время показывал его экспозицию аж в двух частях, нам же досталась лишь пара экспонатов у крылечка - жизнерадостный локомобиль 1950-х годов из села Чальмны-Варрэ (в прошлой части оттуда был камень с петроглифами)...

...и пушка (1897) с Терско-Орловского маяка у восточной оконечности Кольского:

На которой отдельно впечатляет клеймо Путиловского (ныне Кировского) завода в Петербурге:

В общем, в Ревде есть на что взглянуть, но всё же главная её роль на туристической карте - это перевалочная база для походов к Сейдозеру. Да и та весьма условная: туристы в Ловозёры ходят в основном бюджетные, продуктами затариваться предпочитают в больших городах до посадки в поезд, а ночевать - по окрестным лесам в палатке. На окраине Ревды есть одна гостиница, или скорее хостел с расценками 900 рублей с человека. Там не оказалось мест, но хозяева хостела ещё и квартиру сдают, причём - за те же 900 рублей с человека, вне зависимости от того, одинокий опрятный командировочный там поселился или неделю ходившая по дождливым болотам тургруппа. Квартира оказалась свободна, причём на неделю вперёд, и я сразу договорился ещё раз заселить нас туда по возвращении с Ловозёр, а на время похода оставить часть вещей в гостинице на хранение. Вот так в рудничном городке на Крайнем Севере выглядит самый обычный подъезд:

Тем временем, в Ревду приехали Артём и Лена - как и Марина ilance с напарником, они собирались отправиться с нами на "Клавдии Еланской", а после отмены рейса умчались автостопом в Териберку. Марине я тогда предложил разделиться - злой после облома, я не очень-то хотел в поход с едва знакомыми людьми. С Леной же мы прекрасно успели сработаться в Антипаюте, Надыме и Усть-Цильме, и ещё в Мурманске договорились встретиться в Ревде да идти на Сейдозеро вчетвером. Совместными усилиями разведав, во сколько из Ревды отходит рудничный автобус, мы купили рыбы (не дешёвой, кстати, но свежей) в ларьке у грубовато-обаятельной продавщицы с мужским голосом, на квартире за плотным ужином обсудили планы, и вновь разошлись до утра. Мы с Олей остались дома, а Лена и Артём, не горевшие желанием платить 1800 рублей, разбили палатку в скверике за дорогой.

12-километровая тропа на Сейдозера начинается не в самой Ревде, а на руднике Карнасурта, до которого большинство туристов предпочитает идти 7 километров по обочине. В интернете гуляет утверждение, будто такси дотуда влетит не местному в 1000 рублей: на самом деле это миф, и обратно мы прекрасно доехали от ворот рудника до гостиницы за 200 с чем-то. Однако на Карнасурт есть и рейсовый транспорт - ГОКовский автобус, курсирующий несколько раз в день. Плюс его в том, что он бесплатный, а минус - что расписание его знают лишь те, кто непосредственно работает на руднике. Таковых в Ревде оказалось отнюдь не большинство, и время отправления автобуса мы сумели узнать лишь с получасовой погрешностью. Зато место выходило вполне однозначным - гастроном на прошивающем Ревду с юга на север (см. фото №2) проспекте Победы.
С утра у магазинного крыльца собирался народ - небритые жилистые горняки в спортивных костюмах, матершинник-рыбак в камуфляже да подтянутый МЧСник с отеческим голосом. Ещё в Ловозере Оля уговорила меня зарегистрироваться в МЧС, что мы и сделали без проблем в службе одного окна на первом этаже районной администрации. Там же нас предупредили о том, что эта регистрация не единственная - внутренняя сторона Ловозёр является заказником, и для её посещения необходимо отдельно зарегистрироваться на сайте Минприроды Мурманской области. Навигация у сайта при этом чудовищная, мне удалось найти страницу регистрации лишь через сторонние ресурсы с рекомендациями туристов, и вдобавок если МЧСными напоминаниями о регистрации Мурманская область буквально увешана, то об этой регистрации даже со всей своей основательностью подготовки я узнал лишь случайно. Что в общем и немудрено: если кто по линии МЧС сгинет - государство ждут расходы на его поиски, а если кто по линии Минприроды куда не надо влезет - так с него, наоборот, можно штраф поиметь. А это серьёзно - озеро патрулируют злющие егеря на моторной лодке, а МЧСник напомнил нам заодно ещё и о том, что в заказнике запрещён любой открытый огонь, и без исправной горелки на Сейдозеро лучше вообще не соваться. В целом, запутавшись в кривой навигации сайта Минприроды да решив посидеть у костра, влететь можно на 10 000 рублей, поровну за обе провинности, и думается, сама поездка в Ловозёры большинству туристов стоит дешевле.

Видавший виды немецкий автобус набирает народ и едет всё ближе к горам, мимо складов, промзон и высоких тюремных заборов. У подножья Ловозёрских тундр появляются столь знакомые по индустриальной Лапландии шламоотстойники, отвалы и язвы кислотных дождей. Когда-то здесь стоял посёлок Ильма, основанный вместе с Ревдой, но комбинатские выбросы да горные ветра быстро сделали его не совместимым с жизнью - уже в 1970-х годах жителей Ильмы централизованно переселили в Ревду. Конечная - у проходной Ловозёрского ГОКа, и главное здесь не пытаться его обойти:

Путь на перевал Эльморайок лежит прямо через территорию комбината, а проходная фактически занимается регистрацией групп - данные туристов записывают на входе и на выходе, и если туристы не возвращаются в срок, об этом сообщают спасателям. Есть что-то символическое в таком начале пути к священному озеру - словно из ада в рай:

Горы Кольского полуострова - неимоверно древние, но под ними ещё и идёт новая геологическая активность, с заметной даже в пределах человеческой жизни скоростью толкающая всю Фенноскандию вверх. По разнообразию горных пород с Кольским не сравнится ни одно место в России - одних только минералов здесь описано более 800. Где-то в малолюдных горах на востоке известны залежи редких для России цезия, рубидия, бериллия и половина отечественных запасов модного в эпоху электромобилей лития. В Ловозёрах же ещё в 1887 году их первый исследователь, финский геолог Вильгельм Рамзай, описал некий "минерал №1", в 1925 году подробно изученный Иваном Кузнецовым и названный лопарит. Камень этот оказался ни чем иным, как рудой множества редких металлов, самыми легкоизвлекаемыми из которых стали тантал и ниобий. Первый активнее всего добывают Руанда и "плохое" Конго, у второго 95% добычи приходится на Бразилию, и почти 100% - на Бразилию и Канаду. Однако как и большинство редких металлов, они не заменимы в различных редких технологиях, и конечно же, СССР не мог не начать их разработку у себя.

Начало работ на ловозерских месторождениях было положено уже в 1938 году, но по понятным причинам строительство Ловозерского ГОКа пришлось отложить на десять лет. Чуть раньше на Кольском появилась своя "мёртвая дорога", которая должна была двумя ветвями вести из Кировска в Йоканьгу и устье Поноя. В 1967-м по её трассе даже возродили грузовую ветку для вывоза лопарита - при крошечном размере, Ревда явно казалась тогда незаменимой. С распадом СССР, конечно же, сменилась ресурсная доктрина - везти эти металлы готовыми из тропических стран третьего мира определённо было выгоднее, чем долбить их в полярной мерзлоте. Да и сама цепочка производства редких металлов была уж очень редкостной: отсюда лопариты везли сначала в Соликамск, а затем и вовсе в Усть-Каменогорск на Казахском Алтае, где на выплавке всякой редкости специализируется комбинат "Ульба". Совсем немудрено, что в "нулевых" Ловозерский ГОК был на грани закрытия...

В 2007 году пошла под нож железная дорога (в нескольких километрах от Ревды ещё можно увидеть разобранное полотно конечной станции Ловозеро). Как я понимаю, спасла "Севредмет" Августовская война 2008 года, напомнившая России о том, что поставки подобного сырья "цивилизованный мир" может перекрыть одним щелчком пальцев и подстегнувшая главного заказчика редких металлов - Минобороны. Хоть трижды себе в убыток, а государство всё-таки держит "Севредмет" выше того уровня, когда шахты заливает вода, а рабочие разбредаются за лучший долей.

Вид его площадки мрачен, но люди и техника снуют туда-сюда, не обращая внимания на то и дело пересекающие стратегический объекты группки туристов.

Всего у "Севредмета" было три объекта - Ловозерский ГОК, Карнасуртский и Умбозерский рудники. Второй приказал долго жить, а вот Карнасурта исправно действует, даром что расположен он практически под ГОКом.

Черту промзоне перед началом пути на перевал подводит БАМ - так тут в шутку называют пущенный в 1998 году короткий надземный участок 20-километровой шахтной узкоколейки. И вряд ли мы бы всерьёз обратили на него внимание, если бы вдруг не услышали характерный скрежет идущего поезда:

От комбината по крутой дуге двигался состав вагонеток с приземистым электровозом К10 - на самом деле машиной весьма массовой (с 1971 года на заводах уральского Александровска и Новочеркасска их было построено более 6000), но редко выходящей на солнечный свет.

Оля лишь воскликнула "Смотрите, какая там крокозябра!" и совсем уж распищалась от восторга при виде роскошного бородатого машиниста с добрым взглядом. Теоретически, иногда тут проходит ещё и пассажирский поезд с шахтёрами (на подобном я катался в Эстонии на музейном руднике Кохтла-Нымме), но расписание Карнасуртского БАМа вряд ли возможно узнать.

Обрадовавшись своей удаче, мы пересекли колею. Рудник провожал кладбищем локомотивов и вагонеток:

А впереди - лишь романтическая в своей суровости природа Лапландии:

Сам по себе Эльморайок считается очень простым перевалом - налегке даже без особой физподготовки можно одним днём сбегать через него до озера и вернуться. Вот только Кольский - не то место, где в горы стоит ходить налегке, и в этой кажущейся доступности вкупе с суровостью севера есть особое коварство - сейчас тут солнечно, а через полчаса может пойти снег, налететь шторм или наползти туман. Отсюда и такое обилие МЧСовских плакатов - в этих горах каждый год гибнут туристы.

Ну а мы радостно шли по широкой тропе...

...в какой-то момент сменившейся курумами:

Ущелье речки Ильмайок загибается плавно, и где-то с 3/4 высоты открывается последний вид комбината:

Белые домики на фоне далёкой горы - военный посёлок Ревда-3, а обычная Ревда ненадолго показывается правее:

Прыгая по курумам, мы увидели на фоне неба женскую фигурку в яркой одежде. Женщина тоже увидела нас, и с того расстояния, на котором только мы только могли её услышать, поприветствовала резким, но тёплым голосом пробитой туристки. Звали её Маша, приехала она из Екатеринбурга, а на Сейдозеро пришла парой недель ранее, три дня одолевая перевал в глубоком снегу. Всю эту пару недель она так и жила на Сейдозере, став на этот сезон его своеобразной "душой", так что другие туристы, приходя шли к ней за советом, а уходя, оставляли на её стоянке излишки еды. На Эльморайок она ходила раз в несколько дней поговорить по телефону - на "внешней" стороне перевала худо-бедно ловит сеть.

Среди нас она сразу приметила Артёма - не только сильного, подтянутого и молодого, но и явно имевшего неплохой опыт ходьбы по горам. Мы за ним едва успевали, а когда хотели на привал - Артём явно не понимал, зачем, если силы есть пройти ещё дважды по столько. Но идти медленно ему было ещё труднее, чем нам спешить, и он ушёл вперёд искать по Машиной наводке стоянку.

Мы же не спеша брели среди курумов, а курумы глядели на нас тундровыми духами саамов. Я, конечно же, не мог не вспоминать Вайгач с его поморскими гуриями и ненецкими идолами, а по словам Оли, где-то среди этих чахкли и гофитерраков затаился самый что ни на есть памятник Ленину, который когда-то каким-то туристам было не лень сюда затащить.

Где-то на самом верху я вновь оглянулся в сторону Карнасурта, и увидел на тропе три фигурки - две в чёрном и одна, явно женская, в розовой куртке. Даже не сразу я понял, что это группа Марины, и у них есть все шансы нас догнать. Каменистое плато, медленно выровнявшееся с хребтом, оказалось длиннее, чем сам подъём к перевалу.

Постепенно мы оказались на треугольном "балконе" между ущелий. Справа - порожистый и даже водопадистый ручей с типично саамским (то есть непроизносимым) название Тулбнюнуай:

Слева - собственно речка Эльморайок, текущая в Сейдозеро, краешком заметное в конце долины.

А на той стороне - не другой хребет: Ловозёрские тундры загибаются подковой, внутри которой под их холодными каменистыми плато лежит уютнейшая во всём Заполярье лесная долина. И - самый популярный в Заполярье маршрут: хотя разделённые Умбозером круглые (примерно по 40 километров) и примерно одинаковые по высоте (1116м, Ангвундасчор) массивы Хибин и Ловозёр не одно и то же, в обиходе фраза "я ходил в Хибины" подразумевает Сейдозеро едва ли не чаще самих Хибин. Этим маршрутом ходили ещё лет 20 назад мои одноклассники, а этот вид мне был знаком не по блогам и сайтам и не по бумажным путеводителям, а по плёночным фотографиям в стенгазете из школьного коридора.

На спуске с перевала вновь появилась тропа, а вокруг нас стал сгущаться тонкий и кривой, как пляшущие духи, лапландский лес:

Вид перевала Эльморайок с "внутренней" стороны Ловозёр. Какие-то из встреченных туристов за характерную форму называли эту его сторону Машкин Ж..па, но уж не знаю, как широко распространено это прозвище и в честь какой Машки появилось:

Грубый юмор на туристических тропах легко уживается с мистической романтикой - конечно же, такое место не могло не обрасти легендами, и подозреваю, туристы этих легенд сочинили куда больше, чем саамы и протосаамы. По окрестным горам действительно стоит множество сейдов, а к ним добавились всяческие Пирамиды, Города, Храмы и прочие следы древних цивилизаций а ля sibved. Вот только тут даже конспирология наработанная - в 1920-30-х годах экспедиции Александра Барченко вполне официально занимались на Кольском поисками следов Гипербореи. Здешние "гиперборейцы" - это примерно как "рериховцы" и прочие "ёжки" Алтая, вполне устоявшаяся субкультура, которую, даже будучи далёким от всех этих тем, сложно не замечать:

Долина Сейдозера - одно из мест, в которых хорошо. Лишь смолк ветер на перевале и осталась за ним едкая пыль комбината - как мы ощутили какое-то особое умиротворение, полное ощущение тихонько воплотившейся сказки. Вот здесь, с возгласом "Красота неописуемая!" мы устроили внеплановый привал:

Тропа звала вперёд, но Оля как самая опытная из нас троих обратила внимание, что такая погода - подарок, скорее всего её не будет в следующие дни, и нам незачем рваться вперёд - ведь в полярный день нельзя не успеть к цели засветло. Кажется, парой километров позади таким же образом рассуждала и Марина - её группа, очевидно более быстроходная, нас так и не нагнала. А мы шли не спеша, с привалами в особо уютных местах и регулярных фотостопами, в которых красоты пейзажу добавляла Лена:

Ближе ко дну долины лес делается всё более густым, а над берёзовым криволесьем пробиваются ёлки:

Само Сейдозеро я оставлю на следующую часть, а сейчас немного расскажу ещё и об обратной дороге.

Ибо Олин совет не спешить и наслаждаться погодой оказался настолько уместен, насколько это в принципе возможно. На обратном пути тот же лес выглядел так, а на привалах неизменно одолевал знобящий холод.

Хотя пожалуй в этой хмари и мозгле Лапландия особенно таинственна и прекрасна. Я бы сказал, что главная деталь её пейзажа - не долины и не скалы, а мох, как нигде на нашем Севере разнообразный и обильный:

Как не задумаешься тут про тонкие миры и их незримых обитателей?

Машкина Ж..па выглядывает из тумана... Яндекс такого прозвища не знает, но когда скачешь по горам в подштанниках (ибо всё остальное промокло до нитки в предыдущих дождях), а за время привала начинаешь ощущать скелет явственнее, чем кожу, это прозвище от более сведущей группы кажется единственно верным.

"Красота неописуемая" же оказалась ничем иным, как временным водопадом, после дождей включившимся на полную катушку:

И ручей, его слагающий, трудно форсировать, не вымочив ног:

Солнечный Пяйве, штормовой Бриегг, лесной Мец-хозин и верховный Каврай явно проявили благосклонность, совместными усилиями выдав нам солнечный денёк. Чаще эти места бывают такими:

Черенок от лопаты в Олиных руках же лишь от того, что сначала мы готовились не к горам, а к морю, и потому я убедил её не брать свой верный альпеншток. Черенки от лопат из хозяйственных магазинов тут оказались отличной заменой. Шли же мы назад вдвоём, в какой-то момент прибившись к молодой и очень красивой питерско-мурманской группе: Лена и Артём покинули стоянку на несколько часов раньше, чем мы собирались, но проскочили таким образом до дождя, который нам пришлось пережидать около суток.

На туманном плато перевала шептались чахкли и гофитерраки, перемывали гости забавным туристам:

Но глушить спутниковый сигнал они пока не научились, а потому мы быстро прошли курумы и спустились ниже тумана: