Судьба власовцев (10 фото)

Часто пленных власовцев хорошенько лупили перед тем, как отправить в СМЕРШ. А случалось, что пленных солдат РОА расстреливали просто из «тактических» соображений. По воспоминаниям другого ветерана ВОВ, при освобождении Пиллау (это под Калининградом, ныне город Балтийск) наши войска напоролись на подразделение власовцев численностью порядка 500 человек. Прижатые к морю, они сдались. Командиру батальона пришлось решать, что с ними делать. Наши наступали, и возиться с таким количеством пленных, превышающим численность самого батальона, означало бы срыв операции. Комбат оставил в своем распоряжении взвод, а батальону приказал двигаться дальше. Отделив около 20 власовцев, взвод расстрелял всех остальных. Выжившая двадцатка под дулами автоматов потом стаскивала трупы в море.
Одному из ветеранов войны пришлось конвоировать свыше 40 власовцев-калмыков в составе группы из 7 человек охраны. По пути конвоиры смекнули, что калмыки на своем языке договариваются о побеге. Охранники взяли оружие наизготовку. Калмыки поняв, что их намерения раскрыты, кинулись врассыпную. В итоге 18 пленных уложили из ППШ насмерть, остальных беглецов удалось собрать.

Как вспоминал руководитель отряда, конвоиров потом долго допрашивали особисты, но выручило то, что пленными были именно власовцы. Если бы на их месте оказались бы немцы, то, скорее всего, трибунала охранники не миновали.

Других ждала иная судьба - плен

«Для обеспечения приема, размещения, охраны и использования на работах корпуса «власовцев» в количестве 46.000 человек, принятых от союзников, сосредоточить в нижеследующих лагерях НКВД:
— в ПФЛ НКВД № 0302 (Кизел) — 14.000 человек;
— в ПФЛ НКВД 0314 (Кемерово) — 9.500 человек;
— в ПФЛ НКВД № 0315 (Прокопьевск) — 17.000 человек.
Весь остальной, в том числе офицерский, состав корпуса «власовцев», их семьи и инструкторский состав из числа немцев сосредоточить в лагере для военнопленных № 525 (Прокопьевск) ГУПВИ НКВД СССР.
Оперативная проверка всех «власовцев» возложена на органы контрразведки НКО «Смерш».

Трудовое использование «власовцев» организовать только на предприятиях Наркомугля компактными группами, преимущественно, на хорошо охраняемых объектах работ. «Власовцев» размещать и использовать на работах изолированно от других контингентов.

Для «власовцев» установить особо строгий режим содержания, исключающий возможность побегов, связи с внешним миром, в связи с чем тщательно разработать план охраны жилой зоны лагеря и объектов работ. Вывод на работы производить под усиленным конвоем.

Начальнику Управления конвойных войск НКВД СССР генерал-лейтенанту тов. Бочкову взять лагеря НКВД №№ 0302, 0314, 0315 и 525 под усиленную охрану как по периметру, так и на объектах работ.

Всех нарушителей установленного внутрилагерного распорядка и уклоняющихся от работ наказывать и организовывать для них особо режимные бригады, а злостных немедленно предавать суду Военного трибунала.

В целях профилактики производить периодические обыски «власовцев» и не допускать хранения запрещенных предметов.

Укомплектовать вышеуказанные лагеря наиболее дисциплинированными и знающими службу офицерским и вахтерским составом.

Обеспечение питанием, вещевым довольствием, постельными принадлежностями, медицинским и санитарным обслуживанием производить по нормам, существующим для спецконтингента. Расконвоирование «власовцев» воспрещается.

Начальникам УНКВД все мероприятия по приему, размещению, охране и использованию на работах «власовцев» разработать совместно с начальниками лагерей, представителями Управления конвойных войск НКВД и отделов контрразведки НКО «Смерш». Начальнику Отдела проверочно-фильтрационных лагерей НКВД СССР комиссару госбезопасности тов. Шитикову, начальникам УНКВД по Молотовской и Кемеровской областям работу указанных лагерей взять под особый контроль и оказывать им практическую помощь для проведения вышеуказанных мероприятий. Начальникам вышеуказанных лагерей обеспечить строгий персональный и статистический учет «власовцев».

О выполнении настоящей директивы докладывать ежемесячно отдельной докладной запиской и о мероприятиях по подготовке к приему доложить немедленно».

В своих мемуарах казачий офицер М.И.Котровский о пребывании в лагерном отделении № 25/525 г. Прокопьевска вспоминал: «У нас не было ни одежды, ни простыней, и мы, не раздеваясь, спали на голых досках, изнывая от гнуса. Еда была отвратительной: по утрам мы могли рассчитывать на жидкий суп, в котором плавало несколько овсяных зернышек, или немного каши. В полдень нам давали нечто, напоминавшее суп, сделанный из горькой гнилой капусты и небольшого количества картошки. Вечером было то же самое, что и утром, а иногда выдавали соленую рыбу, обычно покрытую ржавчиной, поскольку она хранилась в старых консервных банках. На день нам полагалось по 400 г хлеба самого низшего сорта. Люди начали заболевать, особенно немцы. Основными причинами смерти были дизентерия и отказ печени. В среднем за день умирало по 15-20 человек».

Лагеря, называемые "зонами", были в Ясной Поляне, Берёзовой Роще, Чёрной Горе, Низменном, Тыргане, Щербаковке и других местах.

Берёзовая Роща - это была особая территория, где люди жили по определённому режиму. Исконные названия улиц – НКВД, Диктатуры, Комендантская, Революции и другие - говорят сами за себя.

Старожилы посёлка (тогда Прокопьевск был ещё посёлком) вспоминают:

На улице НКВД (ныне Ленина) стояла спецкомендатура, где два раза в неделю отмечались "враги народа". На этой же улице жили советские немцы, работавшие на строительстве объектов города.
Самыми неблагополучными в плане организации режима, охраны и соответственно по количеству побегов являлись отделения в Прокопьевске и Сталинске, сосредоточившие практически весь режимный контингент, относящийся к категориям «военных преступников», арестованных, приговоренных ревтрибуналом к каторжным работам, осужденных и находящихся под следствием. Причем, по сравнению с другими категориями военнопленных на долю власовцев и белоэмигрантов приходилось 57,7 % побегов за 1945-1949 гг., по количеству групповых побегов – 91,7 %. Количество не ликвидированных побегов к общему числу бежавших из лагеря за период его деятельности русских казаков равнялось: 50 % (1945 г.), 92,3 % (1946 г.), 100 % (1947 г.). Около 27 % бежавших и не разысканных в Сибири это молодые власовцы и дети казаков-эмигрантов, по национальному составу – русские, украинцы, белорусы, кабардинцы, от 18 до 30 лет, т.е. лица которым «проще» было раствориться в сибирской глубинке. Причем бежали и офицеры-эмигранты, однако не сумевшие понять сибирской повседневности, были быстро возвращенные в лагерь. При этом по вине лагеря и конвойных войск было совершено до 50 % всех побегов, особенно групповых как малыми группами (от 2-х до 5-ти чел.), так и достаточно крупных партий – до 14 чел., в основном в весенне-летний период (88 %).

В качестве примера приведем наиболее «яркие» дела по побегам. Так, например, в августе 1945 г. из лагерного отделения № 525 был совершен групповой побег военнопленных офицеров-казаков, направленных в тайгу для сбора лекарственных трав под охраной всего лишь одного вахтера, которые напали на конвоира, отобрали у него винтовку с патронами и одежду, увели с собой двух лошадей хозоргана. В ходе розыскных мероприятий только на 4-е сутки все военнопленные были возвращены в лагерь, где за разбойное нападение были переданы суду военного трибунала ЗапСибВО. В октябре 1945 г. из лагерного отделения № 9 вновь был совершен групповой побег. Группа арестованных власовцев в количестве 30 чел., разобрав забор зоны, ушла в поле собирать картофель. При вечерней проверке обнаружилось отсутствие 14 арестантов, задержанных на следующий день в Прокопьевске. Двадцать седьмого декабря 1945 г. начальник лаготделения № 25 расконвоировал 23 власовца и отпустил их в город по увольнительным запискам, не вернулись к назначенному часу 7 «важных государственных преступников». В ноябре 1946 г. начальник ПФС, следуя в Управление лагеря с двумя казаками-власовцами, напившись пьяным, по дороге «утерял» одного из них. Заплутавший власовец был водворен в лагерную зону только после широкомасштабных оперативных мероприятий.

На 1 января 1953 года в Кемеровской области на спецпоселении находилось 121 598 лиц немецкой национальности, включая и тех, кто работал на шахтах региона.
ЦК ВКП(б) решил не выпускать немцев назад и закрепить эту рабочую силу на местах. В 1946 г. повсеместно были созданы спецкомендатуры, в которых все лица старше 16 лет должны были отмечаться, чтобы не сбежали. Сначала еженедельно, потом ежедекадно, раз в 15 дней, раз в месяц. Каждому человеку был выделен район возможного нахождения. Поимка за пределами этого района приравнивалась к попытке к бегству и наказывалась 20 годами каторжных работ.

В июне-июле 1945 г. в лагере № 525 для военнопленных (Кемеровская область) раскрыта и арестована группа агентов, окончивших разведывательно-диверсионную школу в Толмеццо (Италия), именуемую также “Группой атамана Доманова”, в количестве 6 преподавателей и 34 курсантов. В июле-августе 1945 года в ПФЛ № 0315, рас положенный в г. Прокопьевске Кемеровской области, прибыли для оперативной фильтрации 18188 человек, или около 52% переданного в г. Юденбурге Советскому правительству на основании Ялтинских соглашений командованием союзных войск репатриантов. В августе декабре 1945 г. все власовцы и белоэмигранты были подвергнуты тщательной проверке на предмет выявления враждебных элементов, относящихся к раз личным разведорганам и контрреволюционным организациям. В процессе фильтрации репатриантов вскрывали их связи через территориальные органы НКВД по месту жительства и последнего пребывания подучетного контингента. По состоянию на 25 августа 1945 г. на территории Кемеровской области в ПФЛ №0315 и лагере №525 НКВД СССР для военнопленных содержались: “власовцы” – 17 857 человек; “белоэмигранты” – офицеры и солдаты Русского охранного корпуса – 331 человек; 775 женщин из семей власовцев и белоэмигрантов и 289 детей. Из них только за август 1945 г. агентурной разработке были подвержены 612 человек, арестовано и предано суду – 19 “старых” эмигрантов. По определению контрразведки СМЕРШ Западно-Сибирского Военного Округа около 50% из вновь прибывшего контингента являлись в прошлом активными немецкими пособниками (участники разведшкол и контрреволюционных организаций, активных борцов против Советской власти), а также военнослужащими национальных строевых формирований вермахта, частей Походного атамана Казачьего стана генерал-майора Т.Н. Доманова, 15-го Казачьего кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Хельмута фон Паннвица, Казачьего учебного и резервного полков под командованием генерала А.Г. Шкуро, а также Русского корпуса генерал лейтенанта Б.А. Штейфона и полка СС “Варяг” под командованием полковника М.А. Семенова.

В “карантине” был произведен отбор всех немцев и офицеров различных национальностей, которых распределили (за исключением уже выявленных военных преступников) в территориально близкие лагеря для военнопленных МВД СССР. В Западной Сибири старший офицерский состав власовцев и эмигрантов принял лагерь № 525 для военнопленных (Сталинск, Киселевск, Прокопьевск), в котором часть лагерных отделений к 1945 г. содержали режимный контингент. Остальных рядовых власовцев вместе с семьями (женщины и дети) после проведенной до мая 1946 г. фильтрации перевели в постоянные кадры угольной (Кемеровская область), деревообрабатывающей промышленности и на железнодорожное строительство (Тюменская область) с режимом спецпоселения сроком на 6 лет. Дети-сироты направлялись на содержание в спецприемники и детские дома (Сталинск, Тюмень) до их совершеннолетия, затем – на поселение.Молодежь старше 14 лет и женщины, которые по оперативным соображениям не подлежали передаче в промышленность, определялись вместе с их детьми для дальнейшей оперативной разработки в ведение ОКР СМЕРШ г. Прокопьевска и г.Сталинска (Новокузнецка) и содержались в лагерных отделениях лагеря № 525 МВД СССР на правах военнопленных. В этих лагерных от делениях указанная категория белоэмигрантов находилась до середины 1949 г.

Агентурно-следственная разработка данного контингента проводилась постоянно. Более половины власовцев активно использовались на допросах, в судебных процессах в качестве свидетелей, находились под судом, часто перебрасывались из лагерного отделения в тюрьмы Прокопьевска, Киселевска, Сталинска и обратно в лагерь. Целью оперативной работы являлись сбор доказательств вины и осуждение как врагов Отечества. В ходе следственных мероприятий ОКР СМЕРШ ЗапСибВО и впоследствии (со 2й пол. 1946 г.) оперчекистскими отделами на всех белоэмигрантов без исключения и частично рядовых власовцев были заведены дела-формуляры по категориям: “шпион немецкий”, “шпион итальянский”, “шпион английский”, “курсанты и преподаватели диверсионных школ и разведорганов”; “предатели”; “перебежчики”, “пособники”; “юристы”; “участники контрреволюционных организаций”; “лица, родившиеся и проживавшие в эмиграции, семьи белоэмигрантов”.

Например, за 1947-1948 гг. были закончены следственные дела на 223 белоэмигранта, из числа власовцев и белоэмигрантов 461 дело оформлено на Особое Совещание МВД СССР. С июня по декабрь 1948 г. осуждены судом Военного трибунала 99 человек и переведены для отбытия наказания в тюрьму №3 г. Сталинска (Новокузнецка), в ИТЛ Междуреченска.

Кроме того, была разоблачена агентура и официальные работники разведывательных и контрразведывательных органов (52 чел.), таких как: “Цеппелин”, “Абвергруппы 103, 201, 202, 205”, “Зондергруппа Петер”, “1С” Домановской армии, “Школа пропагандистов РОА”, “Ягдкоманда” и другие. Выявлены: 335 руководителей и участников различных контрреволюционных организаций: “РОВС”, “Национального трудового союза Нового поколения”, “Союза участников великой войны”, “Союза казаков комбатантов” и других.