Дворец венецианских дожей в Петербурге (6 фото)

Но денежная история уходит намного глубже, ведь петербуржцы в возрасте нарекут его бывшим зданием аэровокзала! Удивительно? Как вообще может существовать подобное сооружение в центре города на приличном удалении от взлётной полосы в Пулково?
Но дело в том, что в советское время не сильно заморачивались с обозначением, тем более не все были готовы ехать за билетами на юг города. Поэтому первый этаж бывшего банка переоборудовали под терминал вокзала. Тут продавали билеты, располагались камеры хранения багажа и отсюда/сюда ходили шаттлы до Пулково. А как вообще начиналась история одного из самых необычных домов Питера?

Давным-давно, когда на царских приёмах ещё отплясывали полонез, тут были совсем другие здания, построенные в довольно классическом для Петербурга стиле ещё в начале XIX века братьями художниками Берниковыми. Те немного пожили в домах сами, а после их смерти начались передачи ценного имущества по рукам. Т
о в помещениях этих домов открывается ресторан англичанина Томаса Роби знаменитый тем, что именно в нем начали готовить первый в городе бифштекс (оказался удивительно вкусным, и новое блюдо стало очень популярно в Петербурге), то в помещения въедет портной Конрад Руча, который введёт моду на плащ-альмавиву, в котором потом будут гоголями рассекать по улицам столицы и Пушкин, и Гоголь (простите мне такую простенькую тавтологию).

Кстати, именно усатый украинец описал портного Руче в своём произведении «Записки сумасшедшего», оставив довольно увесистый след об его имени в русской литературе. «Дай-ка мне ручевский фрак, сшитый по моде, да повяжи я себе такой же, как ты, галстук, - тебе тогда не стать мне и в подметки.» Ну а вот мсье Пушкин закупался у модного портного до последних дней своей жизни, о чём вам расскажут в музее великого писателя и даже смогут показать оставшиеся записи, ведь согласно им Конрад записал на счет поэта несколько новых предметов гардероба. Там же хранятся письма великого поэта к своему заигрывающемся брату, в котором он сообщает о погашенных долгах, в том числе и перед портным.

Когда портной съезжает, то сюда заезжают менее значительные фирмы а-ля фруктовая лавка Иванова, обувной магазин Малейна, контора по найму гувернанток, посудная лавка, магазин оружия и велотоваров (да, это один магазин), трактир Ярославль и школа Альберта Брюккера. Но уже в начале XX века выгодно расположенную территорию выкупает тот самый банкир из семейства Вавельбергов, под реновацию и последующую постройку нового дома, планируя изменить облик Невского проспекта, ну и нагреть на этом собственные руки. По его задумке довольно близкое соседство с министерством финансов, а также монументальное добротное здание обязательно вызовет доверие и привлечет потенциальных клиентов в новый банк.

Ну и о том, что банкир Михаил Иппалитович продумывал все детали, говорит одна легенда. Мол когда здание уже построили, то на дверях повесели традиционную табличку: «Толкать от себя». Ну вот Вавельбергу сие настолько не понравилось, что он устроил разнос архитектору и всем участвующим в процессе. «Остолопы!
Толкать можно только гниль с прилавка да акции МММ в рамках инвестирования в успешное будущее, а мы тут помогаем людям обрести финансовую независимость и реально притягиваем богатство. Так что нужно разместить табличку с надписью: «Тянуть к себе». Усекли, ироды?».

Величественное здание ударными темпами возвели всего за 12 месяцев, ну и как и задумывалось банкиром, оно тут же стало обсуждаемым во всех слоя населения. Свежевыстроенный дворец, облицованный серым сердобольским гранитом, не мог оставаться незамеченным.
Как среди довольно однообразных построек Невского проспекта типично жёлтых, голубых и кремовых цветов может потеряться серое гранитное здание, которое казалось мрачным бастионом, хранящим за своими дверьми жуткие тайны. Ну и богатства.
В общем здание идеально вписалось в условия постоянных дождей и серых красок, не выбиваясь цветом из общей однотонной петербургской палитры, зато выделяясь среди архитектурных проектов.

Ну а благодаря задумке архитектора, который выполнил заказ в стиле неоклассицизма, получилось что-то отдалённо похожее на дворцы Италии, а так как Петербург назвался Северной Венецией, то народ быстро повесил на него бирку - «Дворец дожей».
Другие же говорили, что данный шедевр напоминает им Палаццо Медичи во Флоренции, а ещё над входом в здание висит похожий именной щит, поэтому вторым прозвищем стало «Денежное палаццо».