Стойкий оловянный матрос: самый трогательный памятник защитникам Ленинграда (2 фото)

Двадцать четвёртого января 2020 года газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщила, что в Музее Суворова появился необычный и очень трогательный памятник защитникам Ленинграда в годы Великой Отечественной. Это игрушечный оловянный матрос-балтиец, найденный в 2013 году участниками студенческого поискового отряда «Ингрия» на месте боёв в районе урочища Гайтолово Ленинградской области. Он занял место в Зале Победы, рядом с диорамой «дома Павлова» в Сталинграде, изображениями маршалов Жукова и Рокоссовского.

Игрушку выпустила в 1930-е годы московская художественная фабрика при Центральном парке культуры и отдыха имени Горького. Полный комплект таких же матросов, имевших куда более лёгкую судьбу и пребывающих в гораздо лучшей сохранности, можно увидеть в экспозиции Музея оловянных солдатиков, являющегося частью Музея Суворова. О владельце игрушечного балтийца, увы, неизвестно практически ничего. Рядом с телом, на котором нашли фигурку, не было ни документов, ни каких-то именных вещей — только граната, пригоршня патронов и металлическая кружка. Сам оловянный матрос настолько врос в болотистую землю, что поначалу его приняли за осколок снаряда. Сотрудники музея сочли, что уникальный экспонат достоин отдельной витрины и должен стать своеобразным мемориалом всем защитникам Ленинграда, оставшимся неизвестными. Открытие произошло как раз перед годовщиной освобождения города от блокады, которая отмечается сегодня, 27 января.

Пользователь Facebook* Макс Вастянов посвятил этому стихи, которые назвал «Оловянная баллада»:

«Папа, смотри: солдаты, матросы —
Полк их по полке шагает в ряд!»
Папа и сын — лет пяти, в матроске.
Тридцать девятый. «Пассаж». Ленинград…

«Папа, возьми! Чтоб матрос оловянный
Вместе с тобою фашистов побил!»
Так Оловянный в нагрудном кармане
Вместе с живыми на фронт уходил.

Шли ленинградцы, и шёл Оловянный
В ярость атак и в сырость болот.
«Слышишь, Большой, ты не дрейфь, все нормально.
Помнишь, кто дома всегда тебя ждёт?»

Город в блокаде. В городе голод.
Вновь прорываться идет батальон.
«Сыну напишешь? Пиши: ждать недолго.
И от меня оловянный поклон».

В хмурой ночи под неистовой силой
Небо мешалось с землей и огнём.
Тесный окоп стал Большому могилой.
И Оловянный остался при нём.

«Слышишь, Большой? А, Большой?
Нет… Не слышишь.
Ты полежи, ты поспи, я с тобой.
Взрывы помалу становятся тише,
Видимо, скоро закончится бой».

Пламя войны к могилам — сурово.
Многих теперь не найти уж и след.
«Без вести» — в списках напротив Большого.
А Оловянного вовсе в них нет.

«Слышишь? Вдали словно громы пробили?
Крики „Ура“ — то Победы салют.
Верю, Большой — про нас не забыли.
Нас ведь найдут? Нас конечно найдут!»

«Слышишь, Большой? Это звуки лопаты,
Кто-то снимает с нас комья земли.
Семьдесят лет мы вас ждали, ребята.
Скоро вернёмся домой. Нас — нашли».