Гёйгёль (Еленендорф) и Немецкое Закавказье (44 фото)

Но ещё до молокан и даже до армянской репатриации сюда прибыли немцы, о вкладе которых в историю Азербайджана и Грузии сегодня и расскажу.

В 1815 году, в ходе вояжа по освобождённой от Наполеона Европе император Александр I встретился в Вюртемберге с небольшой общиной пиетистов - протестантов, которые сами себя считали лютеранами, но в традиционном лютеранстве видели примерно то же, что Лютер тремя веками ранее в католичестве. Во главу угла они ставили благочестие и мечтали о Земле Обетованной поближе к Арарату и Иерусалиму. Параллельно с великой войной в Европе Россия тогда как раз выиграла маленькую колониальную войну в Персии, присоединив (в нынешних границах) "материковый" Азербайджан с Карабахом и южную окраину Армении. Немцы осторожно поинтересовались у императора, не пустит ли он их туда? Россия нуждалась в лояльных народах посреди злых на завоевателя мусульман, да и немецкие колонисты ещё в 18 веке прекрасно показали себя в Новороссии и Поволжье. В 1817 году швабы прибыли в Россию, а к осени следующего года первые партии переселенцев добрались в Елизаветополь (Гянджу), где остались зимовать у армян - хоть и малочисленных в те годы, а всё ж таки христиан. Вскоре в полосе от Елизаветополя до Тифлиса возникла россыпь из десятка немецких колоний, первой из которых стал Мариенфельд (Сартичала) на юге Грузии. Царские власти выделяли в помощь колонистам огромные суммы, и даже генерал Ермолов, главный их покровитель, надеялся, что через считанные годы тюрки и горцы станут немцами. Немцы же совершенно не стремились ничего менять, и даже миссионеры из Швейцарии тут никому не проповедовала: одной из идеи пиетизма был "религиозный сепаратизм", то есть уход от мира, и Закавказье колонисты рассматривали как лишь транзитный пункт по пути в Иерусалим. Они не оправдали генеральских надежд, а в 1826 году персидский шах попытался взять реванш, и под его внезапный удар попали в том числе Еленендорф и Анненфельд - колонии у Гянджи, где персы вырезали несколько десятков "алеман". К 1830 году Россия вновь одержала победу над Персией, захватив большую часть нынешней Армении и Нахичевань. Неудачный в целом опыт немецких колонистов был учтён, а главное - понята его главная причина: тут слишком чужая среда, а стало быть опорой русской власти лучше делать кого-нибудь местного. Сюда же сплавили молокан, но в первую очередь ставка в приручении Закавказья была сделана на армянскую репатриацию из Турции и Ирана.

В 1842 году закавказские немцы уже готовы были уходить к Святой Земле, но посланники вернулись оттуда огорчённые и принялись отговаривать общину уезжать - там пустыня, там нет рек и пресных озёр, там скорпионы и змеи, и злые кочевники рубят головы... давайте останемся здесь, где зелено, спокойно и уютно?! Да и немцы вдруг осознали, что на пути в Иерусалим здесь пустили корни. Без лишних рассуждений общины отреклись от обета уйти в Святую Землю да перешли в "классическое" лютеранство. Так и остались они жить в Закавказье, меж грузин, армян, тюрок и молокан, да и в крупных городах обзаводились общинами. При этом der Deutsch Transkaukasien совершенно обошёл стороной Армению - ни в губернской Эривани, ни в купеческом Александрополе (Гюмри) даже кирхи не было построено. В Карсской области, напротив, немецкие колонисты селились исправно, вот только не оставили следов, кроме популярных теперь по всей Турции сортов сыра вроде кашара или грюйера. На кадре выше - разрушенная при Советах кирха в Тифлисе (1897), на кадре ниже - кирха в Гяндже (1885):

Ещё одна немецкая община параллельно сложилась в Баку, и если тех немцев называли "швабы", то этих - "имперские". В основном это были инженеры и предприниматели, в конце 19 века ехавшие в Баку на чёрной нефтяной волне. Будущую столицу Азербайджана строили архитекторы Николай Нонне, Иван Эдель, Адольф Эйхлер... Последний и кирху (1899) воздвиг недалеко от вокзала:

У неё очень красивые детали:

Но только в бакинской кирхе теперь концертный зал, а в гянджинской - театр кукол. К концу 1930-х годов в Закавказье жило около 40 тысяч немцев, но их финал был ровно тот же, что и у немцев Новороссии, Поволжья, Северного Кавказа и крупных городов западнее Урала. Их потомков теперь стоит искать в Средней Азии или Западной Сибири... и, конечно же, в Германии.

Хмурым утром мы с Ольгой Лаурентин lotmir, Людмилой tarrri из Севастополя и Еленой без блога выехали из Гянджи - к вечеру, но засветло, хотелось достичь Баку, поэтому встали мы рано. Навигатор ничего не знал о мощной объездной, по сути и разделяющей Гянджу с Гёйгёлем, и мы изрядно покружились между её разворотами:

Два города тянутся друг к другу по-восточному пышными кладбищами:

И на самом видном месте - могилы тех, кто воевала за Карабах.

Кварталы Гёйгёля открывает винзавод - как вы уже поняли, виноделие в пусть и не набожной, но мусульманской стране привязано к христианским селениям:

Но у удин оно так и осталось кустарным, а у молокан вышло в промышленный масштаб лишь с расцветом колхоза Ивановки при Советах. Здесь же первые винодельни запустили в 1860 колонисты Форер и Гуммель. К началу ХХ века в Еленендорфе работали винзаводы братьев Фореров, братьев Гуммелей и "Конкордия", которые видимо и были укрупнены в нынешее предприятие при Советах.

Основанный в 1819 году переселенцами из вюртембергского Ройтлингена, Еленендорф уже в те времена слыл "столицей" закавказских швабов. В 1908 году тут жило около 3,5 тысяч человек - 2/3 из них были немцы, ещё по несколько сотен - казаки и армяне. В Первую Мировую, следом за переименованием Петербурга в Петроград, и Еленендорф превратился в Еленино. В 1938 году он получил статус города и азербайджанское название Ханлар - в честь рабочего-революционера Ханлара Сафаралиева, убитого в 1907 году в стачке нефтяников на бакинском месторождении Биби-Эйбат. В независимомом Азербайджане власти некоторое время размышляли над тем, кто же Ханлар был в большей степени - азербайджанец или революционер, и в конце концов сошлись на втором варианте. В 2008 году городок получил своё нынешнее название по близлежащему горному озёру Гёйгёль, чрезвычайно популярному в Азербайджане как место отдыха.

Ну а мы тем временем запарковались у кирхи Святого Иоанна (1852-57) с такой знакомой по армянским церквям, сталинкам и многоэтажкам облицовкой из розового туфа.

При Советах она служила спортзалом, но в 2005-08 годах при поддержке Германии была отреставрирована как музей:

Экспозиция его, впрочем, довольно скудная. Больше всего меня здесь впечатлила фотография охотников Густавов, добывших в горах кабанов. Сколько видел на фотографиях лиц немецких колонистов в России - нигде они не похожи на благостных бюргеров. Скорее - такой немецкий вариант если не казаков, то ковбоев, готовых в любой момент безжалостно дать отпор.

Предметы быта - но коллекция их тут невелика:

Напротив ворот - туристическая карта Гёйгёль с единственным дубляжом не по-английски и не по-русски, а по-немецки. Не сказать, правда, чтобы очень полезная - вот дома пронумерованы, а никакого списка с номерами, как видите, здесь нет.

Сквер перед кирхой - центр селения. Вот даже обычный сигаретный киоск из 1990-х может выглядеть так:

А напротив сквера - вот такое здание. Ещё по дороге от въезда до кирхи у нас глаза полезли на лоб:

Тут действительно встречает Маленькая Германия, по крайней мере какой представляет её постсоветский человек! Я объехал немало немецких колоний в Поволжье, Крыму и Предкавказье, но такого не видел ни в одной из них. "Немецкость" там везде приходилось старательно вытаскивать, подключая все свои знания, и только тут она сама глядит со всех сторон:

А проглядывающие сквозь штукатурку надписи напоминают, что по крайней мере в основе своей она вполне аутентична:

Возможно, дело в том, что в остальной Российской империи немцы просто брали на вооружение русское и украинское зодчество, а в Закавказье попали в слишком уж чуждую среду. Терекеменские юрты, горские сакли, армянские глхатуны - всё это шваб никак не мог примерять на себя. А потому именно закавказские колонисты единственные среди русских немцев создали самобытную, непохожую на общероссийскую, гражданскую архитектуру:

Ничего не знаю о происхождении большинства этих зданий. Тут совершенно точно должны быть дом общины (1893) и несколько школ.

Кадры выше все сделаны на главной улице. На второстепенных среда в том же стиле, но попроще, и вместо настоящей черепицы - металлическая:

Ну а степень новодельности всего этого для меня так и осталась непонятной. С большим трудом я нашёл пару фотографий тогда ещё Ханлара 2004 года. Вид этих домов до реставрации был почти такой же, разве куда более тоскливый, с гнилыми досками и силикатными пристройками, однако - всё равно под настоящей черепицей!

Похожий вид нам открылся в одном из дворов. Так что в целом облик Старого Еленендорфа довольно правдоподобен, и больше всего вопросов вызывают всякие мелкие детали да завитушки.

Ну а дворы тут вовсе не немецкие:

Как и повседневная жизнь. На одной из улиц идиллия кончается, и наступает типичное неухоженное и суматошное Закавказье. Районный базарчик соседствует с типовым райкомом, а автопарк Азербайджана в очередной раз впечатляет любовью к ВАЗовской классике:

Всё это, если ехать из Гянджи, от главной улицы слева. Направо ведёт каскад фонтанов, в перспективе которого торчат шпили недостроенной гостиницы:

Парк только ждёт своего Густава с двустволкой и таксой:

И спускается к, пожалуй, самому роскошному из виденных в азербайджанской глубинке Алиев-центру:

Очень похоже, что Гёйгёль готовили к какому-нибудь азербайджано-немецкому конгрессу или крупной европейской конференции (тем более что и Карабах отсюда за ближайшим хребтом), но никакой конкретики об этом я так и не нашёл.

Обратная сторона дворца:

И крутой обрыв...

...в долину Гянджачая - крупной по местным меркам, быстрой и мутной реки, текущей в Куру:

Внизу плотина да что-то вроде водяной мельницы, хозяином который был, конечно же, какой-то Генрих или Карл:

Выше города Гёйгёль на лесистых склонах Муровдага есть ещё и озёро Гёйгёль, которое слывёт в Азербайджане одной из главных достопримечательностей. Хотя по чужим фоткам мне показалось - озеро как озеро, да и популярность ему скорее во вред. С другой же стороны от Гянджи, ближе к грузинской границе, мы могли бы заехать в Шамкир - по сравнению с Гёйгёлем город куда более крупный (67 тыс. жителей) и старинный: известен с 5 века как персидская крепость, в 8 веке был оплотом хазар-мусульман, а в 1826 году в Шамхорской битве решилась судьба Армении: шахский реванш захлебнулся, а Россия пошла в контрнаступление, 3 года спустя кончившееся тяжелейшим для персов Туркманчайским миром. От древнего Шамхора остались руины крепости и сигнальные башни, а неподалёку в 1818 году появилась швабская колония Анненфельд, соперничавшая с Еленендорфом. Дальше, как водится, она была переименована в Аннино, а нынешнее название получила уже в 1924 года. И видимо успела заселиться иными народами: в 1939-44 годах, сразу после выселения немцев в Карелию, Шамкир стал сначала ПГТ, а затем городом. Ныне там тоже есть кирха, отреставрированные немецкие кварталы и даже ультрасовременная Оксфордская школа с иностранными преподавателями и обучением на английском языке. Шамкир явно стоил отдельной поездки, но мы взяли курс на Баку.

Связи Азербайджана со Скандинавией начались задолго до "асгардских" изысканий Тура Хейердала (см. здесь). И на самом деле куда более судьбоносными для Закавказья были не немцы, а шведы. Точнее - единственная шведская семья в лице трёх братьев Нобель и партнёра их, крещённого немца курляндского Петра Бильдерлинга. Не слишком удачливый стокгольмский архитектор Эммануэль Нобель (сам родом из Уппсалы) в середине 19 века в поисках лучшей доли перебрался в Финляндию, а затем и в Петербург. Там он основал механический завод и в Крымскую войну поставлял российскому флоту морские мины собственной разработки. Ну а поставки фронту - это наивыгоднейший бизнес всех времён. Сыновья Эммануэля уже имели отличный стартовый капитал. Роберт, Альфред и Людвиг Нобели, оставаясь при этом шведскими подданными, вовремя оседлали нефтяной бум в Баку и создали первую в России гигантскую нефтяную компанию - "Бранобель".

Основным нефтепродуктом в те времена был фотоген, по-нашему говоря керосин, и господствовали на его рынке американцы с Рокфеллерами во главе. У них была развитая железнодорожная сеть, глубоководные порты и отлаженные каналы поставок, и перед бакинскими нефтяниками стояла задача куда более сложная, чем добыть нефть - её недорого вывезти. Нобели пошли своим путём, использовав все достижения тогдашнего прогресса для максимальной оптимизации доставки. Керосин с их помощью стал на русском рынке товаром дешёвым и массовым, а для того по их заказу вместо привычных бочек-"баррелей" были изобретены или радикально доработаны нефтехранилища, вагоны-цистерны и наливные суда. Причём если первый в мире танкер "Зороастр" (1878) был паровым, то первые в мире теплоходы "Вандал", "Скиф" и "Сармат" нефть ещё и потребляли как топливо. В России "Бранобель" всячески лоббировал использование дизелей, и вплоть до следующего витка нефтяной гонки, когда в Америке начали массово распространяться автомобили и ценнейшим нефтепродуктом сделался бензин, Российская империя оставалась лидером нефтедобычи.

Но осталось от "Бакинской империи Нобель" немного, да и то больше в портах, на заводах и нефтебазах. В Белом городе, как Нобели называли свой рабочий посёлок по контрасту с мрачным стихийным Чёрным городом, ещё стоит их особняк (1884) с красноречивым названием Вилла Петролеа (Мазутное поместье, в вольном переводе), недавно и при поддержке Швеции ставший музеем - внутри не слишком информативно, но красиво воссозданы интерьеры:

Похожий, но попроще дом стоит в грузинском Батуми, в пролетарском районе с колоритным названием Бензе - не от бензина, но близко - от аббревиатуры БНЗ (Батумский нефтезавод). Если непосредственно из Баку через Астрахань и далее вверх по Волге нефть вывозилась на внутренний рынок, то БатумЪ для Нобелей стал главным экспортным портом. В их старой конторе ныне тоже технический музей - маленький, однако вполне по-грузински душевный:

Соединял же две резиденции тоненький керосинопровод, уложенный в 1897-1907 годах вдоль железной дороги. В 1928-30 по его мотивам прошла уже куда более масштабная нефтяная труба. Не удивлюсь, если это она и торчит у моста в паре сотен метров от бывшей конторы - современный нефтепровод до Батуми не доходит, заканчиваясь терминалом Супса севернее по черноморскому побережью.