27 из 60-и – Время Колокольчиков (Часть 2)

Башлачёв играет бесчисленное количество квартирников — в Москве, Ленинграде, Новосибирске и прочих городах, не участвуя в мероприятиях типа «рок-фестивали».
Первый из них прошёл в Москве, в квартире художника-концептуалиста Николы Овчинникова, второй — через несколько дней в квартире одного из организаторов легендарного клуба «Поэзия» и участника литературной группы «Эпсилон-салон», поэта Геннадия Кацова в Текстильщиках.

17-19 сентября 1984 году в Москве на домашней студии Башлачёва записали организаторы квартирных записей, звукорежиссёры и активные участники московской подпольной индустрии тиражирования записей Валентин Щербина, Виктор Алисов и Игорь Васильев. 16 песен, записанных тогда, изданы на альбоме «Башлачёв I».
Щербина: «Скорее всего, Башлачёва навёл на меня Александр Агеев (администратор Московской Рок-лаборатории), поскольку сам я не шибко тусовался в музыкальных кругах, а больше был по технической части. Ну и по торговой, ибо техника стоила денег. Хотя возможно, что Башлачёв пришёл от кого-то из музыкантов, которых я записывал раньше».

В марте 1985 года состоялось первое публичное выступление Башлачёва в Ленинграде — в 6-ой аудитории Ленинградского ветеринарного института (ЛВИ, ныне — Санкт-Петербургская государственная академия ветеринарной медицины/СПбГАВМ) на Московском пр-те — этот концерт проходил сразу после III фестиваля ЛРК (15-17 марта), поэтому получил название «Четвёртый день фестиваля».
Тогда же, вместе с Шевчуком, он спел несколько песен на неофициальном концерте в кочегарке медучилища, где работал питерский приятель тогда ещё «понаехавшего» Юрия и местный рок-тусовщик Урал «Джимми» Хазиев (запись в 1995 году была издана заведующим фонотекой ЛРК, музыкальным продюсером Сергеем Фирсовым и основателем и первым президентом ЛРК Геннадием Зайцевым на рекорд-фирме Manchester Files под названием «Кочегарка»). И примерно в то же время он сам (а затем и все остальные) стал называть себя СашБаш.

И тогда же Александр записал свой 1-ый альбом, организованный Фирсовым в домашней студии музыканта и звукорежиссёра Алексея Вишни — «ЯншивА ШелА» («Алеша Вишня» наоборот). Позже эта запись вышла под названием «Третья столица». С этого момента Фирсов стал считать себя директором Башлачёва.

Там Александр познакомился с активной участницей жизни ленинградского рок-подполья Евгенией Каменецкой, ставшей затем его подругой.

В этот приезд в столицу Башлачёв жил у Троицкого, и тот организовал ему визит к певцу и композитору Александру Градскому (в то время – лидер групп Славяне, Скоморохи). Ещё в 1980 году Градский записал альбом «Русские песни». Это обстоятельство навело Артемия на мысль, что для обоих Александров сотрудничество может быть интересным. По воспоминаниям Троицкого, сам он на встречу пойти не смог, и Башлачёв отправился к Градскому с Парфёновым. Потом они рассказали ему, что визит произвёл на них обескураживающее впечатление — это сотрудничество Градского вряд ли вообще интересовало.

Вскоре Башлачёв переехал в Ленинград, жил в квартире Каменецкой. А 10 апреля 1985 года они поехал в Череповец, где, в основном формально, расписались. Брак позже расторгать не стали, что позволило Александру сохранить ленинградскую прописку и окончательно осесть в Ленинграде.
«В Ленинграде Саша жил ночью... Утром он перешагивал через вповалку лежащих знакомых, а когда все просыпались – ставил пластинку с колокольным звоном. Он говорил, что это даёт энергию на весь день» (А. Измайлов «По ком звонил колокол»).

Тогда же, в интервью ленинградскому музыкальному журналисту Игорю Леонову (выпустил сборник материалов ЛРК под псевдонимом Л.Е. Хитов), Башлачёв так вкратце опишет перемены в своей жизни: «До питерской раскладушки был владельцем более солидной мебели: письменный стол до сих пор с угрюмой и безответной любовью вспоминает о несостоявшемся корреспонденте уездного города Череповца. Меньше года назад почти случайно встретился с ближайшим родственником советского рока, с известным Дядюшкой по линии мачехи – уважаемой прессы, которая охотно освещает проблемы молодежной эстрады, слепя ей лампой прямо в рыло. Дядя Ко (Троицкий) намекнул, что паренёк на шее своей редакции – не медаль, и не пора ли ему в люди? Так парнишка за рыбным обозом и пришёл записываться добровольцем в легион маршала Примитивных аккордов».

В конце осени того же года у Михаила Мазурова в Москве, недалеко от станции метро «Новокузнецкая», состоялся квартирный концерт, в котором, кроме Александра, участвовали Сергей Рыженко и певица, автор-исполнитель Мария Володина.

В декабре была организована запись дома у Дмитрия Бучина в Ленинграде. Дмитрий вспоминает: «Из Москвы приехал какой-то человек с магнитофоном – Миша Баюканский (звукорежиссер из Зеленограда, активный участник московской подпольной индустрии звукозаписи). И Башлачёв спросил: можно ли сделать такое дело, человек приехал, хочет записать. Я говорю: «Почему не записать? Давай!» Приехал Вишня, привёз пару студийных микрофонов. Сварили кастрюлю глинтвейна. И так вот вчетвером провели вечер, записали кучу песен Башлачёва».

В декабре 1985 года Башлачёв отправился в Новосибирск. Вспоминает Виктор Чаплыгин (ударник Калинов Мост): «У нас в Новосибирске к этому времени уже образовалась такая рок-н-ролльная тусовка. Я не помню кто, но кто-то из этих же ребят пригласил его. Около недели он провел в Новосибирске, и я у него был гидом-экскурсоводом: ходили по городу, общались. Он сидел, писал стихи, я помню, в столовой... Для меня удивительно было тогда, я такое видел впервые – человек садится, открывает тетрадку и начинает что-то писать карандашом, тут же читает, правит, как с чистого листа. Он был под впечатлением... Такой радостный, от самого состояния, что идёт поток, пишется... Говорил ещё про корень «сто», что он в разных словах совершенно в разном значении встречается, например, слова «стол», «непристойно»...»

На квартирном концерте, организованном у активистки новосибирского рок-движения Ирины Литяевой, СашБаш познакомился с Яной «Янкой» Дягилевой (подробнее – здесь: Янка).

Подруга Янки, администратор и участница Гражданской Обороны, Егор и Опизденевшие, «боевая» подруга Егора Летова, Анна «Нюрыч» Волкова вспоминает: «Пришла Янка на этот концерт и оказалась совершенно в шоке... Башлачёв вроде бы ни с кем особо не общался, а она подошла, что-то ему сказала, типа: «Хочешь, я тебе лисичку нарисую?» Он говорит: «Хочу». Она нарисовала ему лисичку, и как-то там завязала разговор. После этого у неё крыша съехала совершенно, всё представление о мире кончилось, и началась новая жизнь, собственно говоря... бросила институт, быстро-быстро собралась и уехала. Литяева её отправила по трассе, сказала: «Едь, тусуйся, набирайся ума» (из интервью Е. Борисовой и Я. Соколову для книги «Янка. Сборник материалов», 2001).

По словам Александра Рожкова (Коммунизм, Егор и Опизденевшие), Александр не был смурным и рассказывал ему о визите Дэвида Боуи в Союз (Боуи, якобы, транзитом проехал по территории СССР в 1970-х, о чём долгие годы ходили байки среди советских меломанов). Пел он там не только свои песни, но и Высоцкого, и Гребенщикова. Концерт записывал Виктор Чаплыгин» (Е. Борисова, Я. Соколов «Янка. Сборник материалов»).
Вспоминает и присутствовавший на концерте Дмитрий Ревякин (Калинов Мост): «Он пел, и у него колокольчики были на правой руке... В потрясающей форме он был. Там много что поражало: помимо литературы, поражала смелость. Это сейчас всё можно... А тогда то, что он пел, – «Абсолютный вахтёр», «Зимняя сказка», «Некому берёзу заломати», «Время колокольчиков»... Мы были подготовлены к тому, что мы будем слушать, но вживую это всё прозвучало настолько круто! Причём это было вроде и круто, но и убаюкивало. Диапазон его возможностей потряс, и мы уходили с этого квартирника другими. В общем-то, задача творчества в этом и заключается. Это был даже не концерт, а проповедь какая-то. Какие-то ангелы в этот момент присутствовали. Это я сейчас так передаю то состояние: полумрак, свечи горят, Саша поёт и люди внимают. Тогда ещё люди умели слушать, умели и знали, как реагировать на то или иное словосочетание, на тот или иной образ. Эти квартирные концерты как раз самые благодарные в этом плане».

«Он останавливался у меня, мы вечером сидели на кухне, пили чай, и у нас возник вполне доверительный разговор. Мы заговорили о творчестве, откуда что берётся, и я спросил, как это происходит у него. Он задумался: «Ты знаешь, мне кажется, что это не я... пишу всё это...» «А кто?» Он помолчал немного, как бы решая, стоит ли говорить, и, словно через силу, сказал: «Я не знаю... Кто-то там...» – и показал глазами куда-то вверх» (Марк Копелев, новосибирский фотограф, приятель Башлачёва).
«Когда-то Саша Башлачёв объяснял мне, почему не хочет больше петь свои песни. «Они лежали на столе. Их мог взять кто угодно. Скорее всего – женщина. А взял я. Я украл. У женщины украл...» Все это казалось очередной «телегой», странностью, когда Саша был жив... Но для нас, узнавших Янку после Сашиной смерти, вышло так: он положил песню обратно. Она – взяла» (из статьи М. Тимашевой «Ракушка-жемчуг», журнал «Экран и сцена» №5 за 1990).

В Новосибирске, 21 декабря, состоялся и ещё один концерт – запись «Егоркиной былины», сделанная дома у Копелева (издана на альбоме «Башлачёв V»). Марк рассказывает: «Когда Саша приезжал в Новосибирск, он несколько раз останавливался у меня, вот тогда мы и устраивали этот «домашник». Писано не мной, но в моем доме. Кто писал, я сейчас не помню. По-моему, кто-то из группы Ломбард – была такая в Новосибирске... С записями произошло вот что: в 1988 году обворовали мою квартиру, унесли всю аппаратуру и коллекцию записей, в которой были и уникальные – первые записи Машины Времени, Аквариума, Зоопарка и, в том числе, Башлачёва. Мы уже тогда понимали, что Башлачёв – явление уникальное. Как ни странно, вора поймали, вещи и аппаратуру вернули, а записи бесследно пропали... Откуда она выплыла, не знаю».

2 января 1986 года в Ленинграде Александр устроился «рабочим по благоустройству Новоладожского комбината коммунальных предприятий». К нему приехала сестра. По её воспоминаниям, Александр тогда пел «Ванюшу» чуть ли не по бумажке, эта песня была только что закончена.

8 января Александр отправился в Москву на день рождения Анжелы Каменцевой, поздравить которую приехали так же Кинчев, Майк, Рыженко, Сергей «Силя» Селюнин (музыкант, лидер ленинградского Выхода). После застолья состоялось выступление приехавших у знакомого Каменцевых в Бусиново.

15 января состоялся концерт ещё и у Артёма, который записывал Борис Переверзев, 4 песни с этого концерта изданы на альбоме «Башлачёв VI».

Тогда же Троицкий решил устроить визит Башлачёва к поэту, лауреату Госпремии Андрею Вознесенскому. Андрей Андреевич был впечатлён талантом Александра и подарил ему свою книгу с подписью: «Пусть никто не топчет ваше небо». По воспоминаниям Артемия, Вознесенский запомнил соответствующую фразу из исполненной ему Александром песни «Лихо».

6 мая Александр устроился матросом-спасателем в «коммунальный отдел Московского райсовета» Ленинграда.
Тогда же, в мае состоялось знакомство Башлачёва с Константином «Доктором» Кинчевым (подробнее – здесь: Мы вместе! К юбилею Константина Кинчева). Кинчев вспоминал: «Я слушал записи его квартирников, а он, соответственно, думаю, мои, рок-клубовские. Потом однажды он позвонил, и я пригласил его в гости. Я тогда написал «Иди ко мне», спел ему, он мне поправил несколько строк в ней. Кстати говоря, я ими воспользовался. Тогда же я спел ему «Моё поколение», а он мне – "Посошок"».
«Посошок» СашБаш написал совсем незадолго до этого. В своем письме родителям он рассказывает: «У меня всё нормально, 15 мая получаю паспорт с пропиской... Был Кинчев, очень хорошо посидели».

19 мая 1986 года состоялся квартирный концерт в Ясенево у Владимира Кузнецова (у которого выступали: Башлачёв (сольно и с Кинчевым), Рыженко, Цой, Науменко), который записывал общий знакомый Владимир Грушин.
Вспоминает Олег Коврига: «Мы встречались в переходе метро «Беляево», и дружок его (Башлачёва) производил довольно экстравагантное, по тем временам, впечатление – в тёмных очках и в длинном бежевом плаще. После своего выступления Башлачёв сказал: «А это – мой друг Костя Кинчев. Он сейчас тоже споёт». И Костя спел восемь песен. Бесплатно, естественно, потому что его никто не знал».

В день своего рождения, 27 мая, Башлачёв собирал гостей. Праздновали в квартире Евгении. Пришло много разных людей, в частности его сестра Лена, приехавшая из Череповца по случаю, актриса Марина Смирнова (Дина из х/ф «Игла» (1988) Р. Нугманова), Кинчев, Задерий, Павел Кондратенко (клавишник Алисы), почти вся группа Секрет, за исключением Николая Фоменко, и другие. А уже в июне состоялся совместный концерт Башлачёва с Кинчевым и Задерием.

Также Троицкий сводил Башлачёва, Кинчева и Задерия в гости к певице, народной артистке СССР Алле Пугачевой.
«Это Троицкий нас на эту тему подбил. Я думаю, почему бы не сходить: это любопытно и интересно. Пошли мы в гости к Алле Борисовне. Она сказала: «Вы, надеюсь, не приверженцы сухого закона?» Тогда был сухой закон в стране. Мы в один голос ответили: «Нет», – ну, и она сразу стала выкатывать напитки. Мы замечательно провели время. Потом, когда Башлачёв начал петь, она, будучи уже в серьезном подпитии, начала стучать в пол, под ней жил Марк Захаров (режиссёр, народный артист СССР, худрук театра «Ленком»), чтобы он к ней поднялся и послушал, как надо делать. Она села за рояль, начала что-то подыгрывать» (К. Кинчев).
Троицкий вспоминает, что они с Башлачёвым ходили к Алле Борисовне как минимум дважды. После гибели Александра Пугачева вместе с поэтом-песенником Ильей Резником попробуют написать песню «Самоубийца». В её тексте будут слова: «...Был ты смелым, был горячим, парень. Песни пел ты, глаз не пряча, парень... Дал жестокий урок рок-н-ролльный пророк...», однако, насколько известно, это произведение никогда не исполнялось (согласно книги А. Белякова «Алка, Аллочка, Алла Борисовна», 1997)

В конце мая 1986 года там же, в Москве Башлачёва, Кинчева и Задерия снимали для легендарной телепередачи московского писателя-сатирика Андрея Кнышева «Весёлые ребята». Снятые кадры не попали в эфир, однако сохранилось интервью, данное Кнышеву. Кроме того, именно в этот день он познакомился со студенткой ГИТИСа Анастасией Рахлиной (28 мая 1965 — 2 июня 2018), дочерью режиссёра Рафаила Рахлина, будущей матерью его сына Егора.
Она вспоминает: «Я собиралась ехать ночевать к подруге, Оле Швыковой, болталась в районе ГИТИСа, в начале Калининского проспекта и Гнездниковского переулка. В это время Башлачёв, Задерий, Кинчев толклись на Калининском проспекте у магазина «Мелодия», где их снимала программа «Весёлые ребята». Они там попели, поговорили и разошлись со съемочной группой, пошли гулять по Калининскому, зависли у перехода, у ресторана «Прага», где, собственно, я их увидела, ожидая Швыкову. Видела я Задерия и Кинчева, потому что их было трудно не увидеть, у них были крашенные в желтый цвет головы и какие-то странные сюртуки, а Саню я не заметила. Ну, увидела и увидела, я с ними знакома не была. Потом я вернулась в институт, пришла Швыкова, и мы все-таки уехали ночевать к ней на «Ботанический сад»... В два часа ночи раздался телефонный звонок. Это был Боря Юхананов, которому вместе с его другом было негде ночевать. Они чудесно провели остаток вечера, Башлачёв ушел с Калининского проспекта, где-то еще побродил, зацепил Юхананова, они сходили в одни гости, во вторые гости, и им некуда было вписаться».

Вечером 12 мая 1986 года в районе станции метро «Кантемировская», состоялся концерт у устроителя квартирников Вадима Суровцева-Бутова. У него проходило и, что особо важно, записывалось множество выступлений. Запись производилась на двухкассетник Sharp через бытовой микрофон. Концерт организовывал Николай Вишняк (Манго-Манго).
А вечером 13 мая Александр уехал в Череповец. Там он написал последнюю из сохранившихся «крупных» песен – «Вишня». И там же состоялся первый концерт для друзей в Череповце на Соборной горке.

Затем Башлачёв вернулся в Ленинград, где состоялся квартирный концерт у Гребенщикова. По инициативе американской рок-деятельницы, по совместительству – жены гитариста Кино Юрия Каспаряна – Джоанны Стингрей (Филдс), концерт снимался на видео. Запись сохранилась и издана. Оператором выступила сводная младшая сестра Стингрей – Джуди Филдс. После концерта Джоанна взяла у Александра интервью. Кроме того, подарила ему бусы с перламутровыми птичками, которые он потом передарил Насте на день рождения.

А 19 мая 1986 года начались съемки фильма Рашида Нугманова «Йя-хха» (короткометражка, 1986). Вероятно, не в этот день, но в фильме сняли и Александра. Нугманов рассказывает, что Башлачёв «лишь эпизодически мелькает в кадре во время свадьбы».
Историю дополняет ленинградский музыкант, диск-жокей и продюсер Игорь Мосин, сыгравший одну из главных ролей: «Саша Башлачёв попал туда как-то случайно – его кто-то привёл... В фильме практически не осталось кадров с ним, но почему-то именно он олицетворяет для меня эту картину. В кадре Цой, Майк, Гребенщиков, Кинчев, а Саша существует как-то параллельно. Однажды мы приехали к нему в гости в перерыве между съемками. Была бутылка вина, мы разговаривали, а потом он сел и начал петь. Меня поразило, что человек готов так выкладываться для очень маленького количества слушателей. Для трех-четырех человек. Руки – в кровь! Мы с ним беседовали, я рассказывал, как впервые прочитал его стихи – мне Андрей Отряскин (гитарист Джунглей) дал, в психушке было, – я обалдел».

22 мая 1986 года к Александру в Ленинград на неделю приехала Анастасия. Они вместе жили у Каменецкой. Там 27 мая праздновали день рождения Александра. В числе гостей был Шевчук: «Мне очень не понравилось: все какие-то мутные, обкуренные, обдолбанные. Они, может быть, там медитировали так, но я, когда все это увидел, говорю: «Саша, что это за мудачье?!» – «Юра, ты не понимаешь, это – художники!» – «Какие это художники?!» После него мы не общались, я хлопнул дверью и ушёл».

15 августа 1986 года в Ленинграде состоялось выступление Александра с «осколками» Алисы: Андреем «Шатлом» Шаталиным (подробнее – здесь: «Шатл»), Кондратенко и Задерием в квартире, которую снимал один из многочисленных кочегаров «Камчатки» Дмитрий Винниченко (басист групп Токио, Внезапный сыч, Машнин-Бэнд) с друзьями. Она находилась по ул. Доблести-18. Концерт был организован по просьбе Александра, так как он собирался в Москву и ему были нужны деньги. Фирсов записывал происходящее на бытовую аппаратуру. Эта запись была издана затем как альбом «СашБаш & Алиса. Чернобыльские бобыли на краю света» (квартира находилась в то время буквально на самом краю города, между домом и Финским заливом не было ничего). Происхождение понятия «чернобыльские бобыли» пояснил Задерий: «Башлачёв рассказывал, что ему приснился сон, что я стою на сцене и пою: «Здравствуйте, я счетчик Гейгера!» Через какое-то время я такую песню написал, она начиналась словами: «Герасим Хиросимов, чернобыльский бобыль..» Первый раз спел её в Киеве, мы там с Рикошетом (Александр Аксенов, Объект Насмешек, подробнее – здесь: «Блюз для Негодяя») были, а Башлачёву её показал позже, здесь».

По воспоминаниям же Винниченко, название «чернобыльские бобыли» было придумано Сергеем «Клипсом» Павловым (гитарист Просто Так, светооператор Хрустальный Шар).

Источники:
https://fantlab.ru/autor27563;
https://vk.com/muzeisashbash;
https://cherinfo.ru/news/80163-sema-baslacevyh-vyskazalas-protiv-proekta-pamatnika-poetu-avtorstva-marii-oceret;
Л. Наумов. «Александр Башлачёв. Серия «Легенды нашего рока» (№5, СПб, ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2004);
Л. Наумов. «Александр Башлачёв. Чловек поющий» (СПб, ИД «Амфора», 2013 г.)
Интервью А. Башлачёва Б. Юхананову («ИМА-press», «КонтрКультУР’а» №3, 1991, Москва);
Г. Пилипенко. «Под развесистым кустом конопли» («Ура. Бум-бум!» №10, 1991, Ростов-на-Дону);
Александр Башлачёв («Парус», №2, 1991, изд. «Полымя» Госкомитета БССР по печати, Минск);
«Российская Музыкальная газета» №3 (15), 1990 (издание Союза композиторов РСФСР, Москва);
Рок-газета «Кайф» №1, 1991, Северодвинск;
Рок-газета «Fuzz» №8, 2006 (Санкт-Петербург);
личный архив.