Гянджа (Кировабад, Елизаветполь). Часть 1: Город Сокровищ (66 фото)

Советский Кировабад, царский Елизаветполь, персидский и армянский Гандзак, как и многие Вторые Города постсоветских республик Гянджа в Азербайджане отвечает за оплот национального духа в противоположность космополитичной столице. Здесь родился великий земляк Низами, была провозглашена Первая Азербайджанская республика, и даже местный хан погиб с оружием в руках от русской пули. Да и название не подвело: "гандзак" со среднеперсидского обычно переводят как Сокровищница. Реже как "хранилище" или "склад", но честно сказать, это кажется больше похожим на правду: Гянджа мне не понравилась, и своим обликом от славы Города Сокровищ и Культурной столицы оказалась очень далека.
Но обо всём по порядку, и в первой части из двух - общий колорит и прогулка по центру.

Гянджа, на самом деле, для своей страны город очень не типичный. По населению Азербайджан примерно с Беларусь, а Баку с агломерацией немногим крупнее Минска. Но в Беларуси вне столицы есть пять городов больше 300 тысяч жителей, а в Азербайджане - два, включая Сумгаит, всегда бывший продолжением столицы. Азербайджанская провинция - это большие сёла и маленькие города, где за сотню тысяч жителей робко выглядывает показанный в прошлой части Мингечаур, а Гянджа, по сути дела средненький постсоветский облцентр, висит среди них одиноко. И может быть поэтому у неё настолько неприглядный вид:

Как вы могли заметить по прошлым постам, азербайджанская глубинка весьма ухожена, в советских городах вроде Мингечаура и Сумгаита напоминая Беларусь, а в старинных вроде Закатал или Шеки - азиатскую проекцию Прибалтики. И вот на фоне всего этого благообразия виды Гянджи удручают вдвойне. За исключением главных улиц и выложенных брусчаткой площадей, большая часть Города Сокровищ выглядит как-то вот так - не бедного вида дома за высокими заборами на бескрайнем лабиринте улиц без асфальта, пыльных в сухую погоду и грязных после дождя. Кажется, под такой размер города в Азербайджане просто не заточены бюджеты - в своей весовой категории Гянджа одна из самых неухоженных во всём бывшем СССР:

К самому центру подступают махалли трущобного вида:

А советские микрорайоны поросли самостроем, словно древесным грибом. Такое уж здесь "тлетворное влияние Запада" в лице соседней Грузии, во всяком случае буйство подобной "архитектуры" я припоминаю только там:

Сами гянджинцы непарадных видов родного города явно стыдятся, и в одном из дворов шедший мимо мужик даже слегка нас отругал:
-Фотографировать надо красивое! А здесь что? Зачем это всё снимать?
-Да ладно! Фотографировать нужно ВСЁ. Вот сейчас в парк идём, там красивое поснимаем.

Из красивого в Гяндже растительность - по всему городу, в самых неожиданных местах, растут пальмы и грандиозные старые чинары. Иногда в Гяндже, как и в Шеки, попадаются фонтаны-кенотафы, но вид их часто жалок, а вместо воды - пыль:

Гянджа не выглядит городом, который любят, и может дело в том, что как столица Равнинного Карабаха она стала главным приютом для беженцев из Нагорного Карабаха. Но в отличие от своих бакинских товарищей по несчастью, здесь они не скомпенсировали своё изгнание столичным уровнем жизни, а потому так и не привыкли воспринимать Гянджу как свой дом. Не Город Сокровищ, а Город - Камера Хранения, в которой ждут отбытия то ли в Баку, то ли в Россию, то ли в Турцию, а может быть и домой.

История Гянджи, меж тем, весьма долгая, бурная и по-ирански кровавая. По одной версии, Джанза (арабский вариант названия) начиналась в 659 году, судя по дате и названию - как база снабжения арабских войск при завоевании Кавказа. По другой версии, Гандзак заложил в 859 году ширваншах Мухаммед бен Халед из династии Мазьядидов в Шемахе, но расцвет Гянджи в любом случае наступил уже на развалинах Халифата. В 951 году город Двин в нынешней Армении, резиденцию арабского наместника в Закавказье, захватили курды во главе с Мухаммедом ибн Шаддадом. В 970 году его сын Фазл занял Гянджу, формально - для защиты Аррана от горцев, и провозгласил Гянджинский эмират, связанный с двумя другими эмиратами Шеддадидов - Двинским и Анийским. Впрочем, у гянджинских курдов почти сразу наместился сильный противник - Грузия, стабильно побеждавшая в приграничных войнах. Ещё более сильное давление началось в 1054 году с другой стороны, когда новыми хозяевами Закавказья сделались пришедшие из-за Каспия тюрки-сульджуки. Шеддадиды несколько раз признавали себя их вассалами, затем одна из сторон нарушала договорённости, на город обрушивалась сельджуская орда, но через несколько лет история повторялась. В 1086 году сельджукский султан решил с этим заканчивать, и полководец со звучным именем Бугай пленил и низложил местного эмира Фадлуна III. Впрочем, страдали от этого больше монархи да крестьяне, а город скорее напротив, только отстраивался и богател, к началу 12 века превратившись в один центров жизни Закавказья. Новый удар пришёл не с востока и не с запада, а снизу: 30 сентября 1139 года Гянджа была разрушена мощнейшим в истории Закавказья землетрясением - его интенсивность оценивают в 11 баллов, число погибших - в чудовищные 230 тысяч человек (то есть, в наше время это были бы миллионы), и даже в окрестных горах множество озёр (например, знаменитый Гёйгёль) возникли тогда как запруды обвалов. То, что осталось от города, тут же разграбили грузины по приказу царя Деметре I, и трофеи тех лет по сей день попадаются в Грузии в монастырях и музеях.

Но если город стоит на бойком месте - его не сотрут с лица Земли ни бедствие, ни война: Гянджу вскоре подобрали Ильдегизиды, новая монархия Азербайджана. С их владений сюда потянули чиновники, купцы и мастера, и в том числе Юсуф ибн Заки из Кума, чей сын вошёл в историю как поэт Низами Гянджеви. Впрочем, в истории остались и другие Гянджеви, например поэтесса Мехсети - отстроившись после землетрясения, Гянджа переживала свой величайший расцвет. Не смогли погасить его даже монголы, чья война дошла сюда в два этапа: сначала, в 1225 году, Гянджу занял Джалаладдин Мангуберти, последний хорезмшах, собравший войско из остатков армий своего отца и сумевший нанести единственное тактическое поражение, считай - отвесить пощёчину, - самому Чингисхану. Потрясатель Вселенной, конечно, это так не оставил, и в следующий раз поле боя осталось за ним, а Джаллалдин бежал на запад и походя сокрушил Ильдегизидский эмират. Впрочем, битая армия - не лучшие управленцы, а Мангуберти ещё и вёл войну на два фронта с монголами и сельджуками. В 1231 году в Гяндже вспыхнула восстание бедноты под началом ремесленника-христианина Бендера, и хотя мятеж был подавлен, а его лидер четвертован, коллапса тыла последний хорезмшах уже не выдержал. После ещё пары поражений Мангуберти бежал через горы ещё дальше на запад, где и погиб от разбойничьего курдского ножа. В 1235 году под стены Гянджи пришли и сами монголы, и по преданию, доведённые до отчаяния прошлыми войнами жители, понимая, что от этого врага не отбиться и не откупиться, просто заперлись в домах и подожгли город. Однако - и это Гянджа пережила, в последующие тёмные века оставалась важным региональным центром, а в 16 веке, под азербайджанцами Сефевидами, превратившими Иран в шиитскую империю, стала резиденцией Карабахского биклярбека (наместника). В 1588-1606 годах Гянджу и вовсе заняли турки, построившую новую крепость в стороне от городских кварталов, за Гянджачай-рекой... И с точки зрения современности это было важнейшее событие в истории города: всё вышесказанное относится к Старой Гяндже, чьё городище теперь лежит на окраине в окружении промзон. А шах Аббас I, отвоевав город, переселил жителей под защиту турецких стен, и в 1616 году на карте его владений появилась Новая Гянджа.

В Гяндже много Азии - будь то кладбища с грандиозными мавзолеями, шумные базары с лавками или архитектурные детали с сурами из Корана. Впрочем, самой "гянджинской" деталью мне запомнились вот такие вот жестяные козырьки, навесы и шпили - пару раз я видел подобное в других частях Азербайджана, но в Гяндже такое просто на каждом шагу, и пробудь я здесь подольше - набрал бы их и вовсе на отдельный пост:

В отличие от многих других азербайджанских углов, Гянджа сохраняла верность Персии несмотря на все её смуты, и выходила из под власти шаха лишь силой турецкой сабли: вновь османы занимали город в 1723-26 годах. Как я понимаю, фактическим хозяином Гянджи при Сефевидах сделались армяне, крупная купеческая община которых была здесь практически всегда. Лишь в 1747 году, оказавшись в окружении новых азербайджанских ханств, местные биклярбеки Зияд-оглы из племени каджар (то же племя правило в Эривани) провозгласили Гянджинское ханство. По сравнению с соседями Город Сокровищ имел такое преимущество, как монетный двор, построенный ещё при Сефевидах. Основным товаром экспорта, как и в соседних ханствах, был шёлк, а Шахверди-хан и его потомки боролись за господствово в Закавказье с коллегами из Шуши, Шеки и Шемахи. Так как Зиядиды были ветвью Каджаров, в 1796 году, когда в Иране шахский престол захватил Ага-Мухаммед Каджар из Мазендерана, местный Джавад-хан вновь присягнул шаху на верность. В начавшихся вскоре русско-персидских войнах Гянджа, как и Эривань, стала полноценной частью их персидской стороны. В отличие от Губы, Баку или Шеки, тут не было попыток приручения: в 1804 году, после 3-месячной осады, русская армия под началом Павла Цицианова просто взяла Гянджу штурмом, и Джавад-хан со старшим сыном пали в бою на крепостной стене. Что, впрочем, не помешало другим потомкам хана признать власть царя и войти в российское дворянство как род Зиятхановых, на рубеже 19-20 веков давший нескольких крупных политиков российского Кавказа и АДР. В роли вассальной столицы, однако, Гянджу уже не оставили, и даже оперативно переименовали в том же 1804 году. Совершенно по разнарядке - в честь немки-императрицы Елизаветы Алексеевны, к Кавказу и Персии не имевшей ни малейшего отношения.

Под управлением коменданта Елизаветполь понемногу обрастал государственными органами, и в 1840 году стал уездным городом Грузино-Имеретинской (с 1846 - Тифлисской) губернии. Реалии Закавказья, однако, требовали добавить между Тбилиси и Баку ещё один регион, и вот в 1868 году на карте империи появилась Елизаветпольская губерния. В её состав вошли территории бывших Шекинского, Гянджинского и Карабахского ханств от Шеки до Зангезура, а население состояло почти исключительно из азербайджанцев и армян. Первые преобладали на равнинах и Большом Кавказе, вторые - в горах Малого Кавказа, но лишь в двух уездах (Зангезурском и Шушинском) дотягивали до половины населения. В самом Елизаветполе к началу ХХ века 55% жителей составляли азербайджанцы, 40% - армяне, 7% - славяне, ну а само население (33 тыс. человек) делало губернский город лишь первым среди равных, чуть крупнее уездных Нухи (Шеки) и Шуши.

Домики губернского Елизаветполя рассеяны широко и мелкодисперсно - попадаются в нескольких километрах от центра, но даже в центре редко стоят два подряд:

Найти какую-либо информацию об истории большинства из них мне так и не удалось:

Облик их, однако, очень узнаваем - лишь немногие из этих домиков оштукатурены:

А в основном - мелкий и вырви-глаз яркий красный кирпич, ненавязчивые восточные мотивы и обилие резных галерей да балкончиков:

И, как и в Шеки, кирпичные надписи арабицей да мусульманские символы на фронтонах:

Что и немудрено - в городе 12 мечетей, 9 из которых были построены при царе. Их список, с фотографиями, есть на википедии, я же не ставил цели каждую найти. Облик гянджинских мечетей очень узнаваем - приземистое квадратное здание под сферическим куполом почти что во всю его ширину - вот, где-то на базарах, очень характерный новодельчик по мотивам:

Каким-то образом мы проглядели Газахскую мечеть, построенную в 1803-04 годах выходцами из этого города севернее Гянджи - а у неё мозаика есть в арке портала... Соседняя мечеть Гырыхлы почти такая же, только без мозаик:

А вот у мечети Зарраби - два купола. Интересно, что большинство старых мечетей в Гяндже не действуют, занятые библиотеками, ЗАГСами и ещё бог весть чем. То наследие уже следующей сущности - Кировабада:

В который Елизаветполь перерождался весьма мучительно. Его губерния на стыке армянских и азербайджанских земель к началу ХХ века сделалась крупнейшим центром противоречия двух закавказских народов, и именно в Карабахе в 1905 году полыхнула резня - первая из многих. В губернском городе два народа предпочли разойтись по разным сторонам Гянджачая - левый берег, где центр, в ХХ веке слыл Азербайджанскими, а правобережье - Армянскими кварталами. В июне 1918 года, на фоне шедших с зимы межэтнических столкновений, в Елизаветполь прибыло из Тбилиси правительство Азербайджанской демократической республики, которой оперативно переименованная Гянджа сделалась первой столицей. Уже, впрочем, в сентябре через город прошла турецкая армия, на штыках которой правительство уехало в Баку. Национальный оплот, однако, остался, и в мае 1920 года, когда Красная Армия заняла Азербайджан, здесь вспыхнуло (возможно, не без помощи турок) Гянджинское восстание, на подавление которого у большевиков ушла неделя, а жертвами стали тысячи человек. В 1935 году непокорный город снова был переименован, так же по разнорядке - в Кировабад:

Эта ипостась оставила немало следов в пейзаже, в том числе - всяких мозаик да майолик. В 1955-2004 годах в Гяндже работал троллейбус (на фото - как раз на фоне Газахской мечети):

А в 1933 был даже запущен трамвай, самое необычное в котором - время закрытия. Кировабадский трамвай был ликвидирован в 1976 году, то есть ещё в те благословенные времена, когда власти денно и нощно радели за общественный транспорт и неустанно трудились над его приумножением. На самом деле закрытых при Советах трамвайных систем было не так уж и мало, но большинство из них имели колею 1000мм, а то и вовсе достались от других государств и работали по другим стандартам. Однако в Новороссийске, Самарканде и Кировабаде был ликвидирован вполне обычный советский трамвай на "русской колее", и причины этого мне так и остались не понятны. Впрочем, учитывая судьбы трамвайных систем Баку и Сумгаита, до наших дней дожить у Гянджинского трамвая шансов не было бы всё равно.

В целом же из города с названием Кировабад нельзя было не вылепить индустриального гиганта. В прошлой части я уже показывал впечатляющую промзону КирАЗа - алюминиевого и глинозёмного заводов, построенных к 50-летию СССР на воде и электричестве Мингечаура. В нынешней Гяндже есть автозавод, собирающий машины от УАЗа до "Татры", но начинал он строиться ещё в 1986 году, чтоб делать брата для "Ераза" и "Колхиды" - УАЗовские фургончики КиАЗ-3727 наподобие современных "Газелей". Однако - снова изменились времена, наполнив слово "ераз" иным смыслом

Кировабад хотя бы в силу своего расположения не мог остаться в стороне от Карабахского конфликта. К тому времени из 280 тысяч его жителей порядка 40 тысяч составляли армяне. 30 тысяч из которых по-прежнему населяли Армянский квартал - заречье напротив центра, куда всё советское время азербайджанцы старались не заглядывать без надобности. Это, в сочетании с узкими улицами и плотной одноэтажной застройкой, и позволило избежать повторение здесь Сумгаита - с ноября 1988 года в Кировабаде началась Оборона армянского квартала. На улицах стояли посты, на них дежурили мужчины покрепче, и когда толпа погромщиков пыталась прорваться - им на помощь сбегался весь остальной квартал. Гандзак отбивал тюркские набеги, хотя порой и ценой убитых с обеих сторон, а были на этой войне даже пленные... Куда хуже приходилось армянам в других частях города, избиения прохожих и погромы квартир в те месяцы стали привычной частью кировабадских реалий. Противостояние шло на всех уровнях - армян увольняли с работы, в их квартале не останавливались автобусы, но и азербайджанцам из армянского квартала тоже пришлось бежать. Подробно оборона описана например здесь или здесь, а заметных азербайджанских источников по тем событиям я так и не нашёл. Постепенно, с продажей домов и имущества государству в лице АзССР, армяне были эвакуированы советской армией в разрушенную землетрясением Армению, последние - летом-осенью 1989 года. Кировабад за это время вновь успел стать Гянджей - одно из первых переименований в распадавшемся СССР. На место армянских беженцев от азербайджанцев вскоре въехали азербайджанские беженцы от армян, и прибыло в Гянджу их явно больше 40 тысяч - районы, лишь в последние несколько лет построенные для них по окраинам, я показывал в прошлых частях.

В 1992 Гянджу покинула российская армия, но получивший её арсеналы генерал Сурет Гусейнов поднял мятеж, и двинул свои войска на Баку, где фактически сверг президента-западника Абульфаза Эльчибея, чьё место занял старый партократ и отец нации Гейдар Алиев. Ну а затем жизнь постепенно вернулась на круги своя, и в то, что Гянджа не всегда была мононациональной, теперь действительно сложно поверить. Самый заметное национальное меньшинство тут теперь - турки, проникающие в Гянджу не так, как в Батуми, но всё же довольно активно. Да и те представлены скорее в вывесках, чем в переписях населения....

Кадр выше (левый) снят у ЦУМа на перекрёстке проспектов Гейдара Алиева и Низами. Как вы понимаете, такой перекрёсток в этом городе не может не быть главным. На север проспект Алиева ведёт к вокзалу на старейшей в стране железной дороге, связавшей в 1883 году Баку и Тифлис. На станции Елизаветполь был очень красивый ориентальный вокзал, но в 1970-х его заменили безликим советским, а тот в свою очередь сменился столь же безликим современным. Мы туда не доехали.

С другой стороны от ЦУМа проспект Алиева выложен брусчаткой, что странно смотрится на фоне иных улиц без асфальта. По правой его стороне тянется Народный парк, по левой - внушительные здания, алиевки и сталинки вперемешку:

В том числе, с колоннами - местный филиал Академии наук. Из колонн выглядывают памятники - вот слева, например Исмаил Хатаи (основоположник Сефевидов, а заодно - поэт), а посредине Шейх Бахаэтдин, архитектор Новой Гянджи:

Замыкает квартал гостиница "Гянджа", называвшаяся так, что интересно, и в Кировабаде, а стало быть и построенная видимо до 1935 года. Да и архитектура - явный поиск формы, скорее что-то румынское, чем местное:

Чего не скажешь об огромных симметричных сталинках с часами на фасадах по другую сторону парка:

Посередине, на фоне ЦУМа - местный Алиев-центр, во втором по величине городе страны впечатляющей не размером, а классической сдержанностью:

Над площадью перед ним буквально довлеет огромное (135 метров по фасаду) здание мэрии (1961):

Его детали - оконца в крыше:

И пара порталов, рассказывающих о промышленных достижениях Кировабада. Интересно, что сюжеты на обоих одни и те же, но расположены в разном порядке:

Площадь - лишь один из сегментов длинного Народного парка:

В южной части которого встречает уголок дорусской Гянджи - Джума-мечеть. При этом, судя по всему, большая её часть была разобрана в 1962 году, из двора с некрополем превратившись в комплекс разрозненных зданий. Первое из них - ворота с парой минаретов (1776), один из немногих памятников Гянджинского ханства:

За минаретами - мечеть Шаха Аббаса, ядро Ансамбля Бахаэтдина. Первый перенёс Гянджу на это место, второй был зодчим и строил её.

Впрочем, для своего статуса гянджинская Джума-мечеть удивительно проста и скромна:

Да и стоит не мечетью, вокруг которой сгущается дух благочестия, а парковым павильоном, вокруг которого парочки милуются да молодёжь галдит. К мечети примыкает баня Чёкак-Хамам тех же 1610-х годов, проработавшая по назначению до 1963 года. Она - на заднем плане, а ближе - мастерски вписанный в Бахаэтдинов ансамбль современный общественный туалет.

Замыкает ансамбль мавзолей Джавад-хана, построенный в 2005 году над могилой погибшего монарха, снесённой в 1962 году вместе со всем ханским кладбищем при мечети.

Тут мы сделали ошибку, не сходив за проспект - у меня как-то совершенно вылетело из головы, что за фасадами сталинок и новостроек напротив Народного парка скрывается такой же краснокирпичный караван-сарай Угурлу-хана (1660-е или 1735-38, по датам правления Угурлу I и II), вплоть до советских времён бывший главным городским торжищем, и кривая улица Джавад-хана - местный арбат со старыми домиками и не блещущей оригинальностью городской скульптурой. Всё внимание здесь перетягивает на себя грандиозная филармония (2012-17):

Не то что апогей "алиевского стиля", а натурально - Алиев-ленд:

Теперь сходим за мэрию, вровень с которой раскинулся целый квартал. Гянджа оказывается ещё более впечатляющим городом-контрастом, чем Стамбул - вот отсюда места с прошлых кадров можно увидеть, просто оглянувшись!

"Рожки" слева принадлежат Татской мечети Гусейния (1825), построенной на средства персидской принцессы Сабийи-ханум. Дата впечатляет - аккурат между двумя русско-персидскими войнами, то есть до Туркманчая шах пытался развивать Закавказье как свою провинцию, не виновную в том, что её оккупировал белый царь. Судя по названию, молились здесь таты - персоязычные горожане, к концу 19 века окончательно растворившиеся среди тюрок, на пару поколений раньше, чем в Баку. Основное здание мечети, на кадре выше обнесённое забором, перешло в 1899 году библиотеке имени Пушкина, при Первой республике вновь недолго побыло мечетью, а в 1920 году опять стало библиотекой, на этот раз - имени Пушкина и Низами. Внутри сохранились михраб и позднесоветские росписи мастера Тогрула Нариманабекова, но нам всё это увидеть помешал тот же самый забор, а за воротами виднеется русская церковь на той стороне квартала:

Квартал, впрочем, мы обйдём по периметру. Ибо на углу его стоит одна из самых странных достопримечательностей Гянджи - Бутылочный дом:

Его построил в 1965-67 годах местный житель Ибрагим Джафаров в память брата Юсифа, не вернувшегося с войны. Не пишу "погибшего", поскольку Юсиф пропал без вести и его судьба не выяснена до сих пор. Ибрагим же прошёл войну, и до конца жизни верил, что брат его жив и вернётся. И странный дом из бутылок и сочинских камушков Джафаров начал строить лишь затем, чтобы о нём написали в газетах, а Юсиф на чужбине прочёл эти газеты и узнал, как сильно его дома ждут.

Конечно, Юсиф не вернулся, но дом продолжил стоять и сменился в нём с той поры два поколения Джафаровых. Своим наивным сюрреализмом он более всего напомнил мне избу в уральской Кунаре, и мы здесь вовсе не первооткрыватели - редкий путеводитель по Гяндже не упомянет Бутылочный дом!

Сами же бутылки, коих Джафаров уложил 48 000, и вовсе символизируют снаряды. Дом-из-снарядов - как символ израненной в сражениях души...

Ещё один странный дом примерно тех же времён по соседству - уже совсем не частная инициатива:

Обогнув квартал, мы вышли на улицу Ататюрка. В спину мэрии глядит реинкарнация дворца гянджинских ханов - дом Зиятхановых конца 19 века, с 1972 года занятый краеведческим музеем, основанным в 1924 году и постепенно разросшимся на несколько зданий. Особняк вообще-то интересен не только с торца, но и с фасада, да и музей стоит посещения... но я опять чуть-чуть прошёл мимо, не засняв фасад, и не успел в музей к закрытию.

А вот безликое кирпичное здание на переднем плане кадра выше интересно своей историей - в 1937-39 годах здесь размещалась военно-воздушная школа, где обучались лётчики-коммунисты из Испании. Всего сюда было зачислено 193 испанских курсанта, и некоторые из них разбились во время учебных полётов: их могилы сохранились на кладбище Йени-Сабискар. Из запоздалых выпускников половина отправились в Мексику, а половина - воевали за Советский Союз. С испанской школы, видимо, начинался и военный аэродром Гянджа (сохранявший это название и когда город был Кировабадом), где с 1953 года и до распада СССР базировались стратегические бомбардировщики. Доводилось слышать, что в стратегической авиации позднесоветская Гянджа служила неофициальным местом ссылки... Напротив музей и школы испанских лётчиков - многоэтажки по улице Ататюрка, за которыми Народный парк:

Довольно неказистый внешне Александро-Невский храм (1887) стоит на соседней улице, и несмотря на обветшалый вид, с 1946 года действует. Прямо у его ворот мы с Ольгой lotmir, Людмилой tarrri и Еленой обнаружили отличную и очень "правильную" чайхану под открытым небом, где коротали вечер:

А вот, уже изрядно дальше - кинотеатр "Низами" по образцовому сталинскому проекту, который vedmed1969 наверняка перепостит в su_maloetazhki.

Так, смещаясь на юг, мы дошли до Ханского сада, и кусочек крепостной стены той самой турецкой крепости напоминает о происхождении названия - парк вырос из сада ханской резиденции:

Стены гянджинской крепости ещё успели попасть в дореволюционный объектив (хотя, возможно, это была другая, уже русская крепость?), а вот дворец, видимо, так никто и не сфотографировал - в википедии и многих других источниках за него почему-то выдают дворец в среднеазиатском Коканде.

Парк же как Сад Сердара был известен до середины 19 века, затем стал называться Губернаторским садиком, а при Советах удивлюсь если не был переименован в Парк Кирова. У входа - стильное советское кафе, которое не могло не иметь важного места в кировабадском городском фольклоре:

И в целом Ханский сад, капитально благоустроенный в 2010 году - один из самых прекрасных парков, что я видел:

На аллеях - несколько памятников, в том числе азербайджано-советской поэтессе Нигяр Рафибейли, продолжательнице дела Мехсети Гянджеви:

На другой стороне Ханского сада - ещё один символ преемственности. Ярко-красный угловой дом был построен в 1897 году для Городской думы, а в 1918 именно здесь заседало правительство Азербайджанской демократической республики. Позже оно перебралось в куда как более роскошные дворцы Баку - но этот дом остался колыбелью государственности:

С 1931 года его его буднично занимает сельскохозяйственный институт:

Здесь, кажется, в Елизаветполе был административный квартал, потому что и у зданий поодаль вид весьма казённый. Но как водится - никакой конкретики об их истории я так и не нашёл:

Разве что вот это мог быть, например, дом губернатора (1908):

Здесь же - старинный платан, под которым и закончим эту прогулку: