Четверо суток в плацкарте, или 20 мифов о долгой поездке на поезде (17 фото)
Перед поездкой у нас в головах было очень много мифов о длительной поездке на поезде. Но, как это часто бывает, в жизни все оказалось совсем не так, как до этого рассказывали нам путешественники и мы читали на форумах. Ниже мы развенчаем несколько распространенных мифов о железнодорожном марафоне".
Люди будут постоянно меняться.
За четыре дня поезд проезжает множество маленьких местечек и крупных городов. В среднем остановка происходит раз в час или два. В центрах регионов поезд стоит по 30−40 минут, можно выйти прогуляться по перрону, а на небольших станциях остановки составляют по паре минут, в течение которых выходящие должны десантироваться, а новые пассажиры — шустро метнуться по перрону до искомого вагона и ворваться в поезд.
Ну так вот, примерно треть нашего вагона едет на расстояния даже большие, чем мы. Взять хотя бы соседей по плацкартному «купе»: бабушка с внучкой едут из Москвы в Читинскую область (ездили на поезде к дяде в Тамбов, а теперь возвращаются домой) — без малого пять дней пути в один конец. Мужчина с верхней полки напротив нас сел в Екатеринбурге и будет ехать шесть дней почти до конца маршрута поезда, до далекой Амурской области. Конечно, миграция между городами, находящимися на расстоянии 500−1000 км друг от друга, также присутствует (например, между соседними Новосибирском и Красноярском), но она не массовая. Кстати, в нашем вагоне до Владика никто не ехал. Полный переезд Москва — Владивосток занимает семь дней, за это время поезд проезжает 9300 км.
Пассажиры будут беспробудно бухать, особенно на Урале и в Сибири.
Очаг напряжения образовался только один раз: несколько мужиков пили водку, доливая ее прямо в чай (в открытую в поезде уже давно никто не пьет). Трапеза закончилась громким ведением бесед и приставанием к пассажирам, но затем пришла проводница и сообщила, что если услышит еще хоть один звук или жалобу от пассажиров, то позовет наряд поездной полиции и всех шумящих ссадят на ближайшей станции, передадут в местное отделение, а билеты аннулируют. После чего мужики мгновенно замолкли, разошлись по койкам, и через полчаса коллектив уже дружно храпел.
Все будут постоянно есть вонючую еду: вареную холодную курочку, яйца, а на завтрак, обед и ужин весь поезд будет дружно заваривать дошираки.
По факту еда особенно не воняла, курицы ни у кого не было, копченую рыбу в замкнутом пространстве никто не ел, а бич-пакеты если и заваривали, то не все сразу и не каждый прием пищи.
Не мыться четыре дня невозможно.
В интернете есть сведения, что каждый поезд Владивосток — Москва оборудован душем. Так вот, можем сказать про наш поезд (номера 100/99): никаких душевых кабин в нем нет. Наши гигиенические процедуры заключались в ежедневном обтирании мокрым полотенцем, смене нижнего белья, а также умывании и чистке зубов. Пригодился и сухой шампунь 🙂 В душ, конечно, хочется, и это первое, что мы сделаем, когда ступим на земную твердь, но какого-то ужаса по поводу чистоты мы не испытали. Возможно, летом этот пункт может быть критичным из-за супержары в некондиционируемых вагонах.
Время будет тянуться бесконечно долго.
В наблюдениях за бытом других пассажиров и устройстве своего, чтении электронных книг, прослушивании музыки и аудиокниг, а также ведении онлайн-хроники событий в наших группах «ВКонтакте» и «Фейсбуке» и в инстаграмах время пролетело незаметно.
Мы умрем от скуки.
Конечно, смотреть в окошко на Россию часто было проблематично: даже в светлое время суток окно нещадно потело, и никакие протирания не помогали. Но постоянные прогулки по перрону и даже немного по городам на крупных станциях, посиделки за чайником чая в вагоне-ресторане и беседы с попутчиками помогли скоротать время.
После Урала полвагона будут составлять зэки и разные лихие ребята (информация из интернета).
На деле за Уралом и в Сибири публика сильно упростилась (например, красноярский «десант» сильно пах перегаром, а на Урале сел мужик в драных носках, штанах и в футболке в крови), но никаких блатных песен, клубов по тюремным интересам или наездов на нас не было. С нами в купе ехал мужик, который клал в чашку по несколько пакетиков чая и долго-долго их настаивал, но является ли это привычкой «чифирить» из колонии, мы не знаем. Когда Паша выдернул чужой заряжающийся телефон из розетки (хозяина не было поблизости), чтобы полчаса позаряжать свой, а затем поставить на место, тут же объявился владелец аппарата и назвал Пашу «фраерком». Опять же, лексика не из консерватории, но кто знает, где так принято разговаривать.
Виды из окна поезда будут — загляденье!
Никаких гор и степей мы из окна не видели, а все 5000 км от Москвы до Улан-Удэ наблюдали заснеженный лес, состоящий из березок и елок, редкие деревеньки с похожими деревянными домами, дымом из труб и тарелками «Триколор-ТВ» и полустаночками с автобусными остановками. Разве что в Иркутской области пейзаж изменился: появились холмы, а дорога стала извилистой, из-за чего поезд сильно покачивало.
В Сибири нас ждут трескучие морозы.
Тут и оправдалось, и нет. Морозы в Сибири и правда есть, на станциях, где мы по 30−40 минут нагуливали, было и минус 20, и минус 30, но какой-то аномалии нет ни в поведении жителей этих городов (ходят как ни в чем не бывало), ни даже по личным ощущениям (ну да, холодно, но даже прогуляться реально). Мороз воспринимается вполне себе терпимо, если одеться по сезону, а солнце и отсутствие ветра добавляют комфорта. Особняком шла Тюмень, где сильно мело при минус 25: подобная погода для размеренных прогулок не подходит.
В вагоне-ресторане будут сидеть большие и шумные компании.
На деле там почти никого не было, несколько раз мы были единственными клиентами. Пассажиры едут на поезде несколько дней вместо нескольких часов на самолете не от хорошей жизни, а из желания сэкономить несколько тысяч рублей, поэтому едой бюджетно закупаются заранее и в дороге денег не тратят.
В туалете всегда будет накурено, ведь в тамбуре курить нельзя, а длительные остановки бывают всего несколько раз в день.
В реальности в туалетах никто не курил, а на станциях за полчаса заядлые курильщики успевали выкурить несколько сигарет, чтобы накуриться до следующей. Кстати, курить на перроне также нельзя, но полиция курильщиков не преследует, закрывая на нарушение глаза.
На каждой мало-мальской станции поезд будет атаковать ватага бабушек с пирожками и домашней едой.
Торговок видели всего пару раз, покупки делали в небольших магазинчиках, которые на главных станциях расположены прямо на перронах.
Большая социальная активность пассажиров.
Почти все время пути пассажиры спят: утром и вечером, ночью и даже днем, спят по двадцать часов в сутки, а в перерывах между засыпами пьют чай, заваривают дошираки, гадают сканворды. Книжек почти никто не читает и кино не смотрит. Несколько человек играли в карты, нарды и шашки.
Через несколько суток и в вагоне, и в туалете будет нестерпимо вонять.
Туалет убирают несколько раз в день (даже кладут почти прозрачную и шероховатую туалетную бумагу, такие же бумажные полотенца и мыло), а в вагоне моют полы и проводят минимальную влажную уборку. В общем, пахло не сильно. Хотя розами, конечно же, пятьдесят четыре человека в одном вагоне не благоухают.
Никаких проблем с окнами не будет.
Пришла беда откуда не ждали 🙂 По окнам постоянно текли капли и иногда капали прямо на подушку и на голову спящего на нижней полке Паши (Лена в нашей паре спит на верхней, любит «высоту»). Текло и по стене, причем на голову спящего капало примерно раз в полчаса, напоминая известную пытку, только в замедленном действии. Окна обложили салфетками, но мера эта временная: салфетки набирают влагу, а затем все равно начинают пропускать ее дальше. Решить проблему невозможно, одна дама даже начальнику поезда жаловалась, да все без толку. А у Паши за четыре ночи появилась новая привычка спать на краю подушки и не класть под нее руку.
Отсутствие интернета в дороге.
На форумах писали, что интернет в Сибири есть только в крупных городах, между которыми ничего не ловит. По факту форумчане несколько преувеличили: в глухой тайге никакой связи нет, но, когда проезжаем хотя бы небольшой городок, интернет появляется и даже 4G, бывает, ловит.
Сборный миф про национальный состав вагона.
В интернете писали, что во время езды по Сибири половину вагона будут составлять китайцы, киргизы, буряты и прочие азиатские народы. Оказалось же, что и по Уралу, и по Сибири с нами ехали в основном русские, правда, ближе к Иркутской области в вагоне появилось несколько пассажиров с узким разрезом глаз.
Проблема с зарядкой гаджетов.
В вагоне есть всего несколько розеток, а желающих зарядиться множество. Но при должном терпении можно поймать момент, когда розетка свободна, и подойти со своим телефоном. Многие пассажиры оставляют свои смартфоны в тамбуре у туалета и уходят, но мы так не делали, а одевались в куртку (в тамбуре прохладно) и караулили свои девайсы. И не только потому, что боялись кражи, но и по моральным соображениям, а то оставишь телефон и уйдешь на четыре часа, а так сколько выстоял — столько зарядил 🙂 А вот заряжать ноутбуки и использовать тройники, на которые мы очень рассчитывали, не удалось: ноуты запрещено заряжать официально, а тройник запретила использовать проводница.
Проводник — если и не очень легкая и приятная, то не самая тяжелая в мире профессия.
На поезде Москва — Владивосток в каждом вагоне работают сменяющие друг друга две проводницы. Семь дней они едут туда, семь дней обратно, а потом две недели отдыхают. В отличие от поезда Москва — Санкт-Петербург, где достаточно разместить пассажиров вечером и налить им чаю утром, а никаких уборок не предвидится, во «всероссийском» поезде большое число остановок в любое время суток, где входят и выходят десятки пассажиров.
Поезд нужно поддерживать в чистоте, а на стоянках, помимо проверки билетов, в обязанности проводницы входит очистка от снега тамбура и откалывание ломом ледяных отложений с подвижного состава вагона. Так что несколько раз в день проводник превращается в дворника! А еще бывают пассажиры со сложными характерами, вечно кричащие дети, откинувшиеся зэки и любители выпить до белочки. В общем, низко кланяемся проводникам и проводницам за их тяжелый труд.
Тотальная неустроенность быта в поезде.
Хотя двухместным изолированным номером со шкафом наша верхняя и нижняя полки за время поездки и не стали, быт удалось обустроить неплохо — всему было свое место, все, что нужно, лежало под рукой.
Хотите когда-нибудь повторить наш плацкартный опыт? Тогда поспешите: РЖД проводит последовательную политику вытеснения коммунальных вагонов. Одной из мер служит повышение цен на билеты (на маршруте Москва — Улан-Удэ, например, в 2016 году билеты стоили 4500 рублей, а в 2017-м — уже 6800 рублей). Впрочем, сильно можете не торопиться, по данным того же РЖД, у них 80% пассажиров ездят именно плацкартом, и пересадить всю эту бюджетную армию в более дорогое и непривычное им купе будет весьма непросто.