Алаверди. Часть 1: на дне (60 фото)

Хотя сейчас уместнее было бы Алаалди - Богвзял: окрестные горы изуродованы медными рудниками, а ржавый металл мёртвых промзон причудливо сплетается с камнем даже по закавказским меркам многочисленных древностей. Таких как показанный в прошлой части: Дебедское ущелье и монастырь Одзун высоко над ним Одзун с его чудо-обелиском или обласканные ЮНЕСКО монастыри Санаин и Ахпат. О них, впрочем, я расскажу отдельно, а пока что прогуляемся по городу. Вернее - его нижней половине: Алаверди состоит из двух районов, между которыми три сотни метров... по вертикали.

От Ванадзора (Кировакана) до Алаверди около 40 километров по каньону, на дне которого переплетаются корабельным канатом трасса, река и железная дорога. При этом река неуклонно спускается, а вот горное плато над ней - нет, и потому с каждым километром пути неуклонно растут над головой отвесные стены ущелья. В какой-то момент меж этих стен и начинается город - мрачноватые рабочие посёлки, брошенные заводы, ржавые рельсы, пустые дома с благородной дореволюционной кладкой. Построить город в горах - задача сама по себе нетривиальная, а уж сделать удобным его получается наверное только где-нибудь в Норвегии или Швейцарии. Турецкий Артвин, где я был в ту же самую поездку, строился прямо в изгибах серпантина, но в СССР как Стране великих равнин даже в горах генпланщики искали ровное место. Поэтому изогнутый полумесяцем Алаверди тянется вдоль Дебед-реки на десяток километров, но кроме как в распадках редко достигает даже полукилометра в ширину. А над центром его, на треугольном "балконе" плато, расположился ещё один район, куда ведут серпантин и канатка.

При этом и центр в нижней части Алаверди, и Верхний район роднит одно - многоэтажки. Большая часть города всё же довольно приземиста, но примерно у сгиба полумесяца на пару километров тянется классический армянский микрорайон из розового туфа, половину которого словно подняли наверх исполинским домкратом. У первых многоэтажек мы и покинули очередную попутку:

Но и Нижний Алаверди ровным вовсе не назвать - от Дебеда поднимается несколько "подъярусов", между которыми можно пройти пешком, и всё же первые этажи верхних домов глядят на последние этажи нижних. По самому низу вьются всё те же река, трасса и железная дорога, а впереди маячат труба медно-химического комбината да сожжённые его выбросами вершины:

Этих выбросов нет уже несколько лет, однако на смену сернистому запаху тяжёлой индустрии пришёл запах горящих свалок на окрестных плато: Алаверди - зона не столько экологического, сколько экономического бедствия, где-то между "депрессивным моногородом" и "городом-призраком". Симпатичное граффити на заборе железной дороги - один из немногих просветов:

А неотъемлемая, как и горы, часть пейзажа Алаалди - это разбитые улицы, сохнущие скверы и заброшенные дома:

Мёртвая многоэтажка с кадра выше, не знаю, чем служившая "при жизни", стала для нас ориентиром - у её подножья вверх по боковому распадку уходит улица Джравазани, переходаящая в серпантин к горному селу Акори, и на этой улице я забронировал гостиницу. Покинув попутку у путепровода, мы начали путь наверх. Над путепроводом на кадре выше виден небольшой квартал сталинок чуть ли не довоенного вида, скрывающий нечто вроде главной площади - с сельским базарчиком, лежбищем такси, магазинами, но без кафе, что по меркам Закавказья признак просто крайней бедности. В целом же в вытянутом Алаверди нету какого-то явного центра, скорее - пяток недо-центриков в нескольких сотнях метров друг от друга:

В этом недо-центре ориентир - больница сталинской эпохи с необычайно откровенной, тем паче для Кавказа, скульптурой во дворе:

Подъём же к гостинице с парой тяжёлых рюкзаков оказался весьма нелегкой задачей - оцените уклон улицы Джравазани!

Магазин напротив гостиницы своими полупустыми полками, где лежат вперемешку одежда, еда и игрушки, напомнил сельпо где-то в дальней глубинке:

Но сама гостиница оказалась вполне себе уютной, да и жили мы в ней почти всё время одни, лишь разок какие-то дальнобойщики расположились на ночь. Октябрь в Закавказье уже не сезон, а суровый Алаверди армянские гиды предпочитают обходить стороной, возя туристов к его древностям из более благообразных мест вроде Ванадзора или Дилижана. Меня же индустриальным пейзажем не напугать, а вместе с окрестностями я бы назвал Алаверди интереснейшим местом всей Армении - в радиусе 20 километров тут первоклассных достопримечательностей на 3-4 дня.

От гостиницы мы вновь спустились на "недо-главную площадь" да направились в сторону комбинатской трубы. Микрорайоны над железной дорогой стиснуты склоном, так что и не ясно, где улицы здесь, а где дворы:

Но сумев абстрагироваться от рельефа - видишь вполне себе общесоветский рабочий городок:

В лучшее время в Алаверди жило 25 тысяч человек, сейчас - почти вдвое меньше, и "разуплотнённость" города видна невооружённым глазом. В верхнем районе я покажу и заброшенные многоэтажки, а вот тут в оставшихся без машин гаражах можно устраивать хоть курятники, хоть голубятни:

Немного армянской специфики:

Впрочем, больше граффити на городских улицах меня впечатлил вот этот портрет за рекой, холодным взглядом буравящий кварталы, где мы начинали прогулку. Так-то это Ованнес Туманян, великий армянский поэт 19 века, родившийся в селе Дсех выше по Дебеду, но здесь больше похож, честно говоря, на какого-нибудь Гагика Туапсинского из 1990-х:

Впереди, меж тем, вырисовывается следующий "недо-центр", теперь на самом дне между железнодорожным полотном и Дебедом:

Крытый рынок и универмаг, между которыми затесалась ещё и автостанция. Маршрутки с неё активнее всего ездят в областной Ванадзор, реже - в стольные Ереван и Тбилиси (Алаверди между ними где-то на пол-пути), но и по окрестным сёлами вроде Одзуна или Ахпата что-то курсирует несколько раз в день. Впрочем, туристу пользы от них мало - письменного расписания нет, а водители на память его знают только на своим маршруты. Однако там же, у автостанции, и основное лежбище такси, в здешней нищете чрезвычайно многочисленных и довольно дешёвых. Как уже говорилось, туристов к здешним древностям чаще привозят откуда-нибудь издалека, а безработные работяги, пересев за руль, ещё не отрастили достаточной ушлости и рады малому. У ЦУМа вид полузаброшенный, а вот на крытом рынке жизнь кипит:

Но мы это оценили лишь на следующий день, в другую прогулку, когда искали транспорт в Ахпат. Оттуда же, где мы шли в первый день, к Универмагу просто нет спусков, и от места, с которого снят вот этот кадр до него не меньше километра хоть на машине, хоть пешком:

Впереди очередной недо-центр - теперь исторический:

Который открывает канатная дорога, висящие над городом кабинки которой видны со всего центра Алаверди:

Здесь это не аттракцион,а самое что ни на есть средство передвижения между нижним и верхним районами. Пассажирские канатки - на самом деле не такая уж редкость в Закавказье: похожее сооружение есть в соседней Ахтале, когда-нибудь я ещё покажу пригородную канатку в грузинском Хуло, ну а всесоюзной столицей канатных дорог считается опять же грузинская Чиатура. Решение о застройке Санаинского плато было принято в 1962 году, а в 1977 канатная дорога связала новые районы с комбинатом:

И исправно возила народ, до 900 человек в день, без малого четыре десятилетия - под стеклом ещё висит её расписание с надписью на армянскими и цифрами 7:00-10:30, 11:00-13:30, 15:00-19:30 и 23:00-0:30, видимо обозначавшими часы её работы. Но увы, это в прошлом - в 2014 году канатная дорога была выведена из строя ударом молнии в подстанцию, и хотя примерно за год её всё-таки починили, в 2016-м канатка вновь остановилась, теперь уже в силу сугубо экономических причин:

Разницу высот двух половин Алаверди "на глаз" определяют кто во что горазд - я видел цифры 700 метров и даже километр, но на самом деле по вертикали меж двух станций около 250 метров, а по горизонтали - 550. Длина канатки интернету не известна, но простейшие "пифагоровы штаны" подсказывают, что она около 600 метров:

Виртуально всё же сымитируем подъём на ней, хотя по факту мы ехали в Верхний Алаверди по крутому серпантину на маршрутке, курсирующей раз в полчаса, и по крайней мере осенью - примерно до заката. Верхняя станция стоит в сквере на краю обрыва, отделённом от внешнего мира запертой калиткой и забором, через который легко перелезть:

И так как Нижний и Верхний Алаверди расположены примерно как полумесяц и звезда на турецком флаге, лучшей смотровой точки, чем верхняя станция канатки, тут совершенно точно не найти! Слева от её канатов - районы, по которым мы шли, универмаг у Дебеда, хорошо заметная лесенка кварталов да ответвляющийся распадок "нашей" улицы Джавазани:

Правее - нижняя станция канатки, исторический центр из пары кварталов и руины Алавердийского медно-химического комбината на другой его стороне, вверх от которых за гору вьётся дорога в Мадан, старинное село с деревянными "лазскими" домами и заброшенной православной церковью, вплоть до распада СССР служившее "столицей" армянских греков:

Самым переломным годом в истории Закавказья можно считать 1747-й, когда с убийством "персидского Петра I" Надир-шаха начался распад иранской империи, "пересобранной" в 16 веке азербайджанцами Сефевидами. Однако помимо десятка азербайджанских ханств в тот год свою независимость провозгласила ещё и Грузия. Или вернее охватывавшее её восточную часть Картли-Кахетинское царство - Западную Грузию тогда ещё крепко держали турки. Ираклий II, целый царь посреди мелких ханов, тогда всерьёз рассчитывал побороться за региональное господство и долгосрочную независимость. И был он куда мудрее правителей современных "молодых демократий", ибо понимал - ни что не подкрепит независимость Грузии так, как промышленность. Но если русский царь полувеком ранее в любой непонятной ситуации обращался к немцам, то его грузинскому коллеге оказались ближе понтийские греки, с глубокой античности жившие в горах на южном берегу Чёрного моря. Ещё в Византии главным поставщиком цветных металлов был Аргируполис близ Трапезунда, в переводе Серебряный город, а ныне турецкий Гюмушхане, чьи горняки считались лучшими мастерами своего дела между Босфором и Индом. Более того, Ираклию II было и куда их звать: под властью тбилисских царей с 12 века находилась и Лорийская земля, эта Армяногрузия, чью историю я рассказывал на развалинах её древней армянской столицы Лориберд. В глубоком каньоне Дебеда со Средневековья существовали медные рудники, армянам и грекам известные как Манес, тюркам за своё богатство как Алаверди, ну а на грузинский манер - Лалвара. Поднимать эти рудники из многовекового упадка и поручил Ираклий II в 1770 году аргирупольским переселенцам, создавшим в Лори две колонии - Алаверди и Шамлуг. Но как следует развернуться тогдашняя Грузия не успела, а будучи зажатым меж турецким султаном, персидским шахом и русским царём, грузинский царь принял протекторат последнего. В 1796 году рудники Лалвары и вовсе разрушил шах Ага-Мухаммед Каджар, пытавшийся вернуть Закавказье, а в итоге спровоцировавший цепь русско-персидских войн, отнявших эти земли у Ирана навсегда. В 1801 году Алаверди, вместе со всей Грузией, оказался в составе России, и царские офицеры нашли здесь греческую слободку да кустарные рудники.

При этом само мастерство рудокопов не забывалось, и в середине 19 века века греки стали разбредаться отсюда по другим рудникам Закавказья, в частности - в Каварт (Капан) и Каджаран, где судьба заводов сложилась куда как лучше, чем в Алаверди. Ну а то, что не доделал грузинский монарх, сто лет спустя доделали французские капиталисты - в 1887 году рудники Алаверди были взяты в иностранную концессию, и более того, это именно французы пролоббировали строительство в 1897 году Тифлис-Карсской железной дороги, или по крайней мере её трассировку именно вдоль Дебеда. И так как старый добрый Горнозаводской Урал переживал тогда не лучшие времена, в начале ХХ века Алаверди давал от 12% до 25% медной добычи Российской империи. В 1918 году он и вовсе был главным предметом короткой армяно-грузинской войны, но так как испокон веков на этой земле проживали армяне - Советы решили тот спор в пользу армян.

В 1938 году Алаверди получил статус города. Главным его зданием сделалась столичных масштабов сталинка рубежа 1950-60-х годов, по надписи на фасаде известная как Дом Связи. Рискну предположить, последний занимал лишь её западное крыло у нижней станции канатки, а ныне заброшенная восточная часть принадлежала заводоуправлению. Рядом - новодельная церковь Сурб-Григор Нарекаци:

Выше - явно довоенный квартал:

В глубине которого даже пара явно дореволюционных домов, где жили, видимо, французские специалисты и приказчики:

В основном же завод во все времена держался на греках, и греком был даже его последний директор Николай Феофанов. А потому не стоит удивляться ни греческим флагам, попадающимися по всему городу, ни "античной" скульптуре в парке у Дебеда:

Советские индустриализаторы наследие французских инвесторов, греческих рудокопов и грузинских царей сумели сохранить и приумножить, на попутном сырье создав производства карбида, серной кислоты и фосфатных удобрений. К 1957 году всё это было сведено в Алавердийский медно-химический комбинат. За красноватым от рудничных стоков ручьём - его облицованная розовым туфом проходная с колонным портиком, как у ДК:

Однако опалённые вершины не мне одному, думается, напомнили знаменитый Карабаш на Южном Урале. Медное производство - самое грязное из существующих, просто потому, что меди в породе обычно не больше нескольких процентов, а потому из трубы летит вся таблица Менделеева примесей. В хоре перестроечных протестов звучал и голос экологов, и в 1989 году Алавердийский комбинат был остановлен, дабы не отравлять своим дымом священную древнюю землю Армении. Греки стремительно разъехались кто куда, хотя многие, если верить чужим статьям, надеялись вернуться, как только комбинат снова пустят. В итоге экономика взяла над экологией верх, трубы Алаверди снова задымили в 1996 году, но за годы простоя комбинат подрастерял объёмов и специализаций: центром медной индустрии Армении остался Каджаран далеко на юге, а здесь основной продукцией сделалась черновая медь. С 1998 года Алавердийским комбинатом владеет компания "Валлекс" Валерия Меджлумяна, превратившаяся в такой хитрый "оффшорный клубок", что в итоге перехитрила сама себя. На освоение нового Техутского месторождения "Валлекс" взяла кредит у российского ВТБ под залог комбината и не смогла его отдать. Может быть, таким красивым способом Меджлумян без потери своей репутации спихнул полумёртвого индустриального гиганта - тема "колониализма российских компаний" весьма больная среди армян... Как бы то ни было, арестованный "Внешторгбанком" комбинат встал осенью 2018 года, оставив без работы около 600 человек.

Ныне, как и "Ванадзорхимпром" или ереванский "Наирит" это одна из самых зрелищных заброшенных промзон богатого на подобные сюжеты бывшего Советского Союза. Но превратиться в такой Берег Скелетов с 2018 года площадка явно не могла - судя по тотальности разрухи, с 1990-х годов жизнь на комбинате и так едва теплилась:

Над руинами торчит одинокая труба "с капителью", видимо сейсмостойкой конструкции:

Ещё одна труба увенчана крестом:

Да, это именно труба! Не построенная ввысь, а протянутая по склону, и до остановки производства гора над комбинатам дымила, словно вулкан:

Своим южным знойным пейзажем Алаверди напомнил мне Карсакпай, такой же старый медеплавильный город в сердце степей Казахстана. Но уклад жизни здесь отсылает скорее к Уралу, где люди веками были верны своему заводы и ощущали его чуть ли не живым существом. Как шутили когда-то местные греки: "Что создал Бог в начале - слово или дело? В начале Бог создал завод". Allah verdi - Allah aldı...

Между тем, не была бы здесь Армения, если бы даже в таком суровом углу не нашлось места древностям. Только в Алаверди это не монастырь и не храм, а тоже объект земной и практичный. За сквериком между Дебедом и Домом Связи встречает Санаинский мост:

Построенный в 1195 году, он вёл к началу горной тропы на плато, в один из важнейших во всей Армении монастырь Санаин:

А ныне считается шедевром средневекового армянского мостостроения:

Тем более - с котиками!

Дальше пойдём по заречью, ширины которого едва хватает на один квартал. Здесь улица лишена асфальта, а заросли дикой ежевики вдоль неё покрыты толстым, местами сплошным, слоем пыли:

Пыль здесь повсюду, и прилетела она явно из заводских труб, когда ветер гнал дым на склон каньона:

Выбор между экологическим и экономическим бедствием - это тяжёлый выбор.

А город всё равно безмерно колоритен:

Внизу плещется быстрый Дебед, в соседней Грузии известный как Борчала:

За автодорожным мостом асфальт появляется и в заречье - это перепрыгивает реку трасса на Ахпат, Ахталу и Тбилиси:

Путника здесь провожают утлые советские домики:

Да оскаленные зубцы комбинатской горы:

Но на левом берегу можно осмотреть ещё одно знаковое место - вокзал:

Фактически, это первая крупная железнодорожная станции Армении, услышавшая паровозный гудок в 1899 году. Нынешнее здание - явно моложе, по виду 1950-х, и тоже хитро вписано в склон:

Я зашёл внутрь, надеясь узнать расписание, но гулкие пустые залы и коридоры запомнились мне лишь картинами в духе армянского соцреализма:

Единственным, кого я застал, был одинокий начальник вокзала (на фото не он, если что!). Пассажирские поезда, по его словам, здесь не ходят, кроме ночного Ереван-Тбилиси. Да и у того остановка в Алаверди весьма условная - дело в том, что здесь нет кассы, и за билетом ехать нужно в Ванадзор:

А вот грузовое движение здесь по-прежнему вполне исправное, тем более в отличие от комбината, в окрестных горах продолжают работать рудники, продукция которых, что называется, "сама себя не вывезет".

Главный же транспорт, отходящий с вокзала Алаверди - это маршрутки, пересекающие весь нижний центр и крутыми серпантинами взбирающиеся на Санаинское плато. Напоследок - ещё один вид с него вниз по каньону: отсюда заметно, что плато над глубоким ущельем образуют множество характерных плоских "балконов". Вон, впереди - Ахпат, а от места, где снят этот кадр, рукой подать до Санаина:

Но о Санаине и Верхнем Алаверди будет следующая часть.