Загадочный «Импульс» (19 фото)
Горим!
По заданию Главного ракетно-артиллерийского управления (ГРАУ) Минобороны СССР в начале 1970-х годов 482-м конструкторско-технологическим центром бронетанковой техники (482-й КТЦ, г. Киев), совместно с Всесоюзным научно-исследовательским институтом противопожарной обороны МВД СССР (ВНИИПО, г. Балашиха) на базе устаревшего к тому моменту среднего танка Т-54 была разработана гусеничная пожарная машина ГПМ-54. Её серийное производство было налажено на 17-м бронетанковом ремонтном заводе (17-й БТРЗ, г. Львов). Однако эффективность ГМП-54 оставляла желать лучшего. Машина имела очень большой удельный расход воды, и для тушения ей зачастую приходилось въезжать с самый очаг пожара. Последнее обстоятельство в силу особенностей конструкции танковой базы неоднократно приводило к гибели как самой машины, так и экипажа. ГРАУ требовалась новая, более совершенная ГПМ, и таковой стал «Импульс».
Забегая вперёд, отметим, что 50-ствольный «Импульс» своим внешним видом весьма впечатляет неискушённую публику, отчего в интернете накопилась масса публикаций по этой теме. Большинство из них представляют собой компиляцию непроверенных или просто недостоверных фактов. Пишут что «Импульс» — это собрат тяжёлой огнемётной системы «Буратино»» или даже «пожарная реактивная система залпового огня», о том, что он создавался как конверсионная техника для народного хозяйства, но в то же время применялся при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, о том, что он лихо тушит нефтяные скважины, о том, что его разработчик переехал из Украины в Россию, где налажено производство «Импульсов» в больших количествах. Одновременно часто указывают на то, что выпущено таких машин было менее десятка. В общем, сплошные байки и легенды. А как было на самом деле? Давайте разбираться.
Гусеничная бронированная пожарная машина (ГБПМ) «Импульс» была создана в рамках ОКР «Торможение» по заданию ГРАУ МО СССР, выданному в 1988 году, для дистанционного тушения с относительно безопасных расстояний (до 100 метров) горящих штабелей боеприпасов.
Предпосылкой к её созданию послужила успешная отработка нового метода пожаротушения, предложенного Владимиром Дмитриевичем Захматовым. В 1977 году Захматов окончил Куйбышевский (ныне Самарский) политехнический институт по специальности «Химия и технология высокомолекулярных соединений» и специализации «Пороха и твёрдое ракетное топливо» и впоследствии почти четыре года работал инженером-руководителем баллистических испытаний артиллерийских систем и твёрдотопливных ракетных двигателей на Чапаевском опытном заводе измерительных приборов (ЧОЗИП). Так официально назывался один из советских артиллерийско-боеприпасных полигонов промышленности, ныне это ФКП «Приволжский государственный боеприпасный испытательный полигон».
Научная деятельность Захматова по изучению свойств взрывчатых веществ и материалов, начатая ещё в годы учёбы, на полигоне была дополнена большим практическим опытом. В 1980 году Владимира пригласили в Институт электросварки им Е.О. Патона, где в то время шли активные исследовательские работы над разработками методов сварки взрывом. Владимир Дмитриевич вспоминал:
«В период 1980–1982 гг. я до 250 дней ежегодно работал в составе команды Института электросварки им Е.О. Патона НАН Украины на газонефтепроводах от Уфы до Тюмени. Мы отрабатывали технологию взрывной вырезки повреждённых, аварийных участков газонефтепроводов, взрывной приварки отводов и вварки новых труб на место повреждённых. Мы принимали участие в ликвидации всех крупных аварий на газопроводах, нефтепроводах в указанные годы… Аварий было немало, но не больше, чем в аналогичных широтах Америки и Канады. Это были аварии в основном по причинам нарушения техники безопасности и технологии укладки трубопроводов в трудных геологических условиях болот. Я отвечал за пожаровзрывобезопасность взрывных технологий при ремонте трубопроводов и внедрил там компактное устройство, надёжно предотвращающее пожары и взрывы на газопроводах».
В 1981 году В.Д. Захматовым был создан, изготовлен и испытан на полигоне Газпрома под Москвой с помощью сотрудника кафедры профессора И.М. Абдурагимова первый распыляющий выстрелом или залпом огнегасящее вещество многоствольный пожарный модуль на полозьях. Испытания проходили совместно с одноствольным модулем пневмоимпульсного распыления ПП-200 — тяжёлым, маломаневренным, но до сих пор, за неимением лучшего, используемым устройством.
Суть метода пожаротушения, предложенного Захматовым, заключалось в комплексном воздействии на очаг пожара сразу нескольких факторов. Прежде всего, это огнегасящее действие собственно огнегасящего порошка, воды или природных материалов – пыли, песка, земли, грязи, снега. Вторичным воздействием становились сбивание пламени за счёт отрыва его фронта от горючей нагрузки, дробление фронта пламени на отдельные участки, не способные самостоятельно поддерживать горение, замещение атмосферного кислорода в зоне горения инертными газообразными продуктами взрыва. Под действием ударной волны при залповой стрельбе генерировались локальные газопылевые, газоводяные и газопесчаные вихри, кинетическая энергия которых была достаточна для преодоления мощного пламени сразу на большой площади. Гибкость регулирования параметров тушения обеспечивалась за счёт варьирования количества одновременно выстреливаемых зарядов.
В ночь на 26 апреля 1986 года на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС произошёл мощный взрыв, за которым последовал пожар. Всё это сопровождалось выбросом большого количества радиоактивных материалов. Чрезвычайная ситуация потребовала срочной мобилизации учёных самых разных специальностей. Захматов вспоминал:
«Я приехал в Чернобыль 1 мая днём, а вечером 2 мая была испытана первая подвесная огнетушащая бомба, состоящая из связки пяти мешков, заполненных мокрым грунтом (грязью), водой с пенообразователем или песком и распылительными зарядами из тротиловых шашек. В испытаниях бомба показала высокую огнетушащую эффективность — от 100 до 250 м²/с при высоте подрыва от 8 до 15 м. Высокая точность бомбы обеспечивалась малым временем распыления, поэтому легко создавался огнетушащий поток, накрывающий очаг из раскачивающейся бомбы, без зависания вертолёта над очагом. Бомба крепилась к вертолёту на тросе длиной 100–120 м. А чтобы при взрыве тросом не захлестнуло вертолётные винты, дополнительно подвешивался груз массой не менее 150 кг… После отработки и внедрения методики прицеливания и подрыва бомбы экипажи вертолётов получали при полете малые дозы радиации. В июне применение данной технологии была расширено до распыления вязких составов (“нефтяной бурды”), локализующих радиоактивную пыль на сложных поверхностях, в зонах, недоступных для других средств локализации. Всего за май-июнь 1986 г. я побывал в Чернобыльской зоне не менее 8 раз».
За это время был так же разработан и успешно многоствольный модуль на салазках, использующий принцип импульсного пожаротушения. Он был предназначен для пожарной охраны в режиме длительного ожидания энергетического оборудования на участках с высокими уровнями радиации:
«В начале июля по решению правительственной комиссии я был командирован в Москву для доклада в ЦК КПСС о новых способах тушения пожаров и локализации активной пыли в труднодоступных зонах, а также о перспективах создания принципиально новой, универсальной техники многоплановой защиты. В результате было дано поручение Министерству оборонной промышленности и Министерству машиностроения выделить три завода: в Перми «Мотовилиха» – для производства опытной партии многоствольных установок; в г. Чапаевске — заводы «Полимер» и «ЧОЗИП» – для производства подвесных бомб. С многоствольными установками дело затянулось на 2 года, а опытная партия бомб (2000 шт.) была изготовлена до конца августа 1986 г. и отправлена в Чернобыльскую зону. Однако я уже туда не попал по состоянию здоровья. В этот же период я был одним из научных руководителей разработки огнетушащей бомбы в НПО «Базальт» (Москва), а руководителем темы был заместитель директора по научной работе НПО «Базальт» д. т. н. профессор В. Н. Минаев, оппонировавший в 1990 году на защите моей докторской диссертации в Казанском НИИХП. Эта диссертация до сих пор находится в спецбиблиотеке «Базальта»».
«В 1988–1989 гг. я работал периодически в Славутиче над совершенствованием многоствольных установок на лафетах и боеприпасов к ним. Эти установки планировалось использовать в качестве вспомогательных, буксируемых пожарными автомобилями или стационарных модулей для объектовых систем пожарной защиты, автоматизированных или с ручным управлением. Однако в дальнейшем эта тема не получила должного финансирования и не была доведена до опытно-промышленного производства» — такова предыстория начала работ непосредственно над пожарным танком или, как его называли официально, «Пожарной машиной импульсного воздействия».
В ходе ОКР «Торможение», научным руководителем которой являлся В.Д. Захматов, на Львовском танкоремонтном заводе (17-й БТРЗ) в 1989 году была разработана и собрана пожарная машина импульсного воздействия (ПМИВ) «Импульс», она же «Импульс-1», представлявшая собой 40-ствольный модуль на шасси танка Т-55.
Выбор шасси определялся с одной стороны экономической целесообразностью (использовались снимаемые с вооружения танки), унификацией (распространённая, хорошо отработанная и известная база, отсутствие проблем с запчастями), а также необходимостью противостояния импульсу отдачи при залповой стрельбе. Шасси было подвергнуто минимальным изменениям.
Из боевого отделения были убраны ставшие ненужными боеукладки, за счёт чего увеличился его свободный объем, что в свою очередь способствовало бы ускоренной эвакуация экипажа в случае возгорания самой машины; сохранены фильтры очистки воздуха от токсичной и радиоактивной пыли, аэрозолей и броня, защищающая от снарядов, обрушений и крупных осколков. Замена башни с орудием на многоствольный модуль позволила облегчить машину примерно на 5 т, повысить её скорость и манёвренность. Многоствольный модуль представлял собой вращающееся основание, установленное на штатный танковый погон, на котором была смонтирована рама с блоком стволов и приводом вертикального наведения. Ствол установки «Импульс» являлся именно стволом, а не пусковой трубой, в отличие от РСЗО. Так что те, кто отождествляют «Импульс» с машинами типа БМ ТОС-1, сильно не правы.
Калибр ствола 200 мм, или, если быть совсем точным, 201,2 мм. Такое значение определялся арифметическим путём – из внешнего диаметра трубы равного 219 мм вычитается удвоенная толщина стенки 8,9 мм по ГОСТ 949-71 на баллоны стальные малого и среднего объёма для газов на рабочее давление 19,6 МПа (200 кгс/см²). Да-да! По одной из версий, стволы для «Импульса» делались из обычных газовых баллонов путём отрезания их дна. Вместо вентиля на конической резьбе ввинчивался электрозапал, а заряжание происходило с дульной части. Так что если уж и сравнивать «Импульс» с чем-то, то правильнее будет сравнивать его с «Царь-пушкой». В стволы вначале вкладывался распылительный заряд метательного пороха с электровоспламенителем, а затем метаемое огнегасящее вещество. В качестве последнего можно было применять практически всё что угодно: различные жидкости, растворы, гели, порошки и сыпучие материалы, включая природные – песок, пыль, грязь, глину или даже снег. Масса распыляемого огнегасящего материала составляла от 20 до 30 кг на ствол. При этом в зависимости от их плотности и влажности эти вещества заряжались либо в специальных легкоразрушаемых контейнерах (жидкие, вязкие или порошковые); либо просто засыпались в канал ствола, фиксируемые с обеих сторон пыжами (как дробь или соль в патроне дробовика).
[Конструкция блока многоствольного модуля]
Такая машина обеспечивала беспрецедентные возможности для быстрого маневрирования вокруг очага пожара, кратковременного захода в опасные зоны, недоступные для обычной пожарной техники.
Установка успешно испытывалась при тушении сложных очагов горения. Например, овраг длиной 30 м, глубиной 2 м, заполненный резиновыми покрышками 300-500 шт., на которые разлито около 1 т дизельного горючего и 100-150 л бензина. Очаг был потушен после 8 залпов, по 10 стволов каждый, с дистанции от 10 до 35 м.
«Импульс-2» и «Импульс-2М»
Главным отличием «Импульс-2» от предыдущего образца, стала многоствольная установка. Количество стволов в ней было увеличено до 50, что позволило делать 5 залпов из 10 стволов без перезарядки. Была переконструирована рубка оператора. Она стала проще и технологичнее. Упрощён и стал более надёжным привод вертикального наведения. Антенна радиостанции, стоявшая на «Импульс-1» на многоствольном модуле спереди справа и зачастую мешавшая производству выстрелов, была перенесена в кормовую часть.
Ещё одним значительным и очень заметным отличием стала смена базового шасси. На «Импульсе-2» было использовано шасси танка Т-62.
Однако проведённые испытания выявили недостатки. В частности, новый многоствольный модуль оказался не очень удачным по своей конструкции. Его габаритная высота и масса оказались слишком большими. Возникли вопросы по устойчивости машины, её вертикальному габариту и… по перезарядке. Верхние стволы перезаряжать вручную (а другого способа и не предусматривалось) было проблематично. Потребовались переделки
На новом этапе работ разработчики ещё раз изменили рубку, существенно перепроектировали конструкцию блока стволов, его раму и механизм вертикального наведения. Для преодоления завалов на пути выдвижения, «Импульс-2М» оснастили бульдозерным оборудованием БТУ-55. Работы по данному варианту были завершены в 1991 году, после чего машина была направлена на испытания в 38-й НИИ МО СССР. Тут она после «развода» России и Украины, вдруг ставших независимыми, и осталась. Опять же, благодаря тому обстоятельству, что опытный экземпляр «Импульс-2М» попал на Кубинку, он и получил такую, достаточно большую известность в России.
«Импульс-3» и «Импульс-3М»: опытно-промышленная серия
К моменту отправки «Импульс-2М» на испытания в Россию, на киевском БТРЗ вовсю шла работа по сборке пожарных машин опытно-промышленной партии. Но перспективы их закупок в связи с исчезновением основного заказчика – ГРАУ МО СССР, были туманны. 482-й КТЦ как и все советские БТРЗ, в рамках провозглашенной М.С.Горбачевым «демилитаризации» и «конверсии» ещё в 1989 году перешли на хозрасчетные рельсы. В 1991 году они практически полностью лишились госзаказа. Между тем финансирование «Торможения» и создание «Импульса» в период с 1988 по 1991 годы уже составило 2,15 млн. рублей. Прикрывать работы над, в принципе нужной темой, потратив такие деньги было откровенно жалко. Поэтому все дальнейшие работы проводились уже на чисто коммерческой основе, как конверсионные, народно-хозяйственного назначения. Начались активный поиск новых заказчиков и маркетинговые мероприятия.
Машины опытно-промышленной партии получили новое наименование: «Импульс-3» и «Импульс-3М». Их активно сватали предприятиям с опасными производствами. Прежде всего нефте-газового и химического комплексов. Позже была попытка продвинуть ГБПМ как лесопожарную машину. Заявлялось: ««Импульс-3М» оснащен бульдозерными ножами и может пройти по лесу до очага пожара, потушить его, используя возимый запас огнетушащего агента или негорючие природные материалы, способные в тонкораспылённом состоянии эффективно тушить очаги лесного пожара. При этом важна экологическая чистота тушения при использовании материалов, взятых недалеко от места пожара. Очень важно, что природные материалы при взаимодействии с пламенем выделяют наименьшее количество паров, аэрозолей, уносимых восходящим дымом». Однако следует обратить внимание, что в данном случае речь идет не о тушении леса как такового, а только об очаге возгорания до которого ещё нужно добраться. На это даже при танковой подвижности «Импульса» потребуется значительное время, за которое возгорание перерастет в масштабный площадной пожар. Естественно никаких опытов и проверок этой идеи на практике не производилось.
Для обеспечения безопасности машины при работе на крупных пожарах, где несмотря на расстояние выстрела, тепловое излучение могло воспламенить сам танк, по желанию заказчика их могли оборудовать импульсными системами, охлаждающими броню тонкораспыленной водой снаружи и тушащими возгорания в обитаемом и моторном отсеках, либо создающих при распылении пенообразный теплопоглащающий слой. Также предлагалось оснастить машину навесными тепло отражательными экранами из тонких металлических листов, крепящихся на стойках на расстоянии 5-10 см от брони. Предлагалось так же теплоотражающее окрашивание поверхностей машины «серебрянкой». Оснащение «Импульса» бульдозером так же стало опционным.
Из мелких отличий, на которые стоит обратить внимание, например моделистам, можно отметить перенос радиоантенны в кормовой части многоствольного модуля с правой стороны на левую. Стоит отметить, что помимо КТЦ и 7-го БТРЗ в качестве соисполнителя к работам по опытно-промышленной партии привлекался Донской ремонтно-механический завод.
Гусеничные бронированные пожарные машины «Импульс-3» (по документам иногда проходили как «Импульс-3-Славутич») опытно-промышленной партии начали довольно активно раскупаться с 1992 года. При этом приносить весьма неплохой доход создателям. Как указывал В.Д.Захматов в одной из своих публикаций: «После завершения проекта изготовлено 30 машин себестоимостью (заводской стоимостью) 35 680 долл., которые были проданы на территории Украины, а также в Россию и Йемен по цене от 50 тыс. до 200 тыс. долл.». Средняя стоимость, по его оценке, составляла около 100 тыс. долларов, при себестоимости – чуть выше 10 тысяч.
В том же 1992 годы В.Д.Захматов оформляет российский патент на изобретение № RU 2008048 C1 от 09.10.1992г. «Пожаротушащая установка».
Интересный вопрос о том, сколько же всего таких машин было выпущено. Не будем принимать во внимание поверхностные и крайне неверные суждения блоггеров, а обратимся к публикациям опять же самого Захматова. К сожалению, они так же не дают точного и однозначного ответа. От статьи к статье, данные разняться. По данным разработчика, за время выполнения работ по проекту были изготовлены и испытаны на полигонах экспериментальные и опытно-промышленные образцы «Импульс-1», «Импульс-2», «Импульс-2М», «Импульс-3», «Импульс-ЗМ». То есть 5 штук. Следом была опытно-промышленная партия «Импульс-3» и «Импульс-3М» в количестве 30 машин. В другой публикации Захматов пишет об опытно-промышленной партии в количестве 32 машины. Так сколько же всего? Точно известно, что 7 машин было закуплено и распределено по объектовым военизированным пожарным частям Украины. Из них 2 штуки – ВПЧ г.Чернобыль (1994год); 2 штуки — в г.Полтава, отряд по тушению газовых и нефтяных скважин; г.Черкассы, химическое ПО «Азот», (1994 год); НПЗ в с.Гнедицы, Черниговской обл.; НПЗ г.Симферополь. Так же совершенно точно 5 машин ушло на экспорт в Йемен. А вот данные по поставке в Россию сильно гуляют – от 10 до 15 машин. Причем непонятно, входит ли в число 15 машин симферопольский «Импульс», доставшийся России после событий 2014 года и 2 машины «Импульс-Шторм» из Норильска (о них ниже). Пока точно известно, что 3 или 4 «Импульс-3» было поставлено в подразделения МЧС Башкортостана (в Кумертау на Канчуринско-Мусинский комплекс подземного хранения газа и в Уфу – НПК «Башнефть»); 2 штуки на АЭС Балаково, Саратовской области; 2 штуки на НПЗ в г. Сызрань, Самарской области (пожарная часть 26). В частности, первая машина в ПЧ-26 пришла в сентябре 1993 года и имела №226. В ходе приёмочных испытаний были:
«Проведены стрельбы залпами по 10 стволов с целью определения дальности распространения газопорошкового потока. Поток распространился до 110 м. Площадь равномерного распыления порошка с огнетушащей концентрацией, составляла не менее 500 м². при залпе из 10 стволов; проведены показательные учения по тушению пожарной машиной «Импульс-3» модельного очага пожара с горящими нефтепродуктами площадью до 800 м²».
Представляется наиболее вероятным, что первоначально, в 1992-1994 годах, в Россию ушло 10 «Импульсов-3». Таким образом, число реализованных машин составило 7 (Украина) + 10 (Россия) + 5 (Йемен) = 22 единицы. А где же остальные?
Ответ мы находим на фотографиях, сделанных в начале марта 2010 года малость обнаглевшими блоггерами прямо через забор Киевского бронетанкового завода (бывший 7-й БТРЗ). На них мы можем насчитать ещё 10 «Импульсов-3М» ржавеющих под снегом в отстойнике предприятия. Судя по всему, покупателей на эти машины так и не нашлось.
Права на данный материал принадлежат WarSpot