Фальсификация изменившая историю. Часть 1 (3 фото)

Пакт Молотова-Риббентропа — это Договор о ненападении между Советским Союзом и Германией от 23 августа 1939 года. Сам по себе договор этот ничего особенного не содержит, но в дремучем лесу вашингтонском в конце сороковых годов появился вдруг некий «Секретный дополнительный протокол» к этому договору, опубликованный в американском сборнике Nazi-Soviet Relations 1939–1941. Washington, 1948 (Нацистско-советские отношения 1939—1941 годов. Вашингтон, 1948).

Публикация эта не имела источников, но США — это нецивилизованная страна, опубликовать там можно что угодно: дело не в источниках и не в истине, а всего лишь в долларах или политике.
Названная публикация — это единственный на сегодняшний день слепой источник «Секретного дополнительного протокола», нагло сляпанного американскими фальсификаторами, вероятно, из спецслужб. Все прочее, даже со ссылками на архивы, представляет собой ложь. Скажем, по приведенной выше ссылке на странице «Википедии» вы можете найти следующий фальшивый адрес архивного хранения якобы подлинника: «Архив Президента РФ, Особая папка, пакет № 34». В этом архивном адресе столько же смысла, сколько и в следующем: «Архив Президента РФ, Совершенно секретно, пакет № 34».— Особая папка — это гриф документа, а не физическая папка с документами. Нет, подлинника «Секретного протокола» не существует — тем более что подпись Молотова на американской фотокопии фальшивая, слепленная самым грубым образом, что будет воочию показано ниже.

Сам по себе заключённый 23 августа 1939 г. советско-германский договор о ненападении не ущемлял интересы третьих стран. Прибалтийский кризис 1939–1940 гг. был спровоцирован началом войны в Европе, но не имел никакой прямой связи с советско-германским соглашением, о чем неустанно кричат ныне тамошние идеологи. Тем не мене именно в Прибалтике в конце 1980-х годов разразилась массовая истерия по поводу преступного сговора между двумя диктаторскими режимами, якобы в результате которого Литва, Латвия и Эстония лишились независимости.

Доказательством преступления сталинского режима перед балтийскими народами перестройщики объявили не сам договор, а некие «секретные протоколы» к нему о разграничении сфер интересов между Германией и СССР.

В дальнейшем на базе этой фальсификации был даже разработан пропагандистский миф о том, что Вторая мировая война, дескать, началась лишь потому, что Сталин и Гитлер сговорились о разделе Польши (особенно отличился на этой почве беглый предатель Владимир Резун, пишущий под псевдонимом «Суворов»). Немудреная байка, но поляки в нее верят до сих пор. Кстати, если говорить о нации, имеющей наиболее извращенное представление о своей истории, то это, несомненно, будут поляки. У них даже официально создано «министерство правды» — Институт национальной памяти, занимающийся переписыванием истории и цензурой. Например, с подачи этого органа в «свободной» Польше был запрещен к показу знаменитый польский художественный фильм «Четыре танкиста и собака».

Свою страну ляхи неизменно представляют жертвой Второй мировой войны, и совсем не вспоминают, что ей предшествовал раздел Чехословакии, в котором Польша приняла самое деятельное участие «с жадностью гиены» по словам Уинстона Черчилля. Подзабыли поляки и о том, что непосредственным поводом к войне стала оккупация ими немецкого города Данцига (точнее, не сама оккупация, а отказ Польши вернуть этот германский город Германии) и массовая дискриминация двухмиллионного немецкого населения Польши.

Обретение секретных протоколов

Откуда взялись фотокопии «секретного дополнительного протокола» у американцев? Согласно легенде, разрекламированной в СССР в 1989 г., по указанию Риббентропа в 1943–1944 гг. были сделаны микрофильмы документов МИД Германии. Весной 1945-го поступил приказ уничтожить все архивы. Выполняя это распоряжение, некий советник МИД Карл фон Леш пожег бумаги, но, имея на то невыясненные мотивы, спрятал 20 катушек микропленок с 9725 страницами документов в железную коробку, обмотал ее промасленной тканью и зарыл в парке замка Шенберг возле города Мюльхаузена, что в Тюрингии. 12 мая 1945-го фон Леш якобы вручил микрофильмированные документы английскому подполковнику Роберту Томсону. Тот, преисполненный союзническими чувствами, зачем-то отдал ее американцам. 19 мая ценный груз доставили в Лондон, где американцы сняли копии со всех микрофильмов. Вот с этих-то пленок (американские копии с немецких фотокопий) и были растиражированы изображения, которые нам сегодня известны.

Вероятно, автором этой детективной истории был перестроечный журналист Лев Безыменский. По крайней мере, самое раннее из найденных мною упоминаний об эпизоде с микрофильмами было сделано им 31 марта 1989 г. на «круглом столе» в редакции журнала «Вопросы истории». Возможно, никакого «круглого стола» не было, а если и был, то речи о микрофильмах на нём не шло. Опубликована стенограмма «круглого стола» была только во второй половине июня того же года, когда начала свою деятельность яковлевская комиссия. Примечательно, что сам Яковлев — самый компетентный эксперт по «секретным протоколам» в интервью, датированном 2004 г. говорит следующее:

«О существовании секретных протоколов Запад узнал практически сразу после войны — и они там были опубликованы. Как они туда попали, одному богу известно — скорее всего, через Германию».

Но так или иначе, общепризнанной, хоть и ничем не подтвержденной до сих пор, стала версия о микрофильмах фон Леша. Кто такой фон Леш? Валентин Сидак в интервью газете «Правда» дает ему такую характеристику:

«Советник МИД Карл Кристиан фон Леш — один из ведущих немецких специалистов по проблемам „жизненного пространства Германии“, автор многих трудов по германо-польским отношениям, в том числе по проблеме „данцигского коридора“. В 1938 году он совместно с Фриком, Розенбергом, Бемом и другими видными деятелями нацизма издал в специализированном ежегоднике рейха статью „Немецкие приграничные территории“, которая в своих основных положениях предваряла идеи „мюнхенского сговора“ в отношении Чехословакии».

В ходе Нюрнбергского процесса адвокат И. Риббентропа Альфред Зайдль попытался внести в число доказательств текст «секретного дополнительного протокола к советско-германскому пакту о ненападении 1939 года». Однако Международный трибунал поставил под сомнение его доказательную силу. Впоследствии в своих мемуарах А. Зайдль признавал: «Я до сих пор не знаю, кто передал мне эти листы. Однако многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно со стороны обвинения США или американской секретной службы».

Впервые фотокопия секретного протокола была опубликована в 1946 году в провинциальной американской газете «Сан-Луи пост диспач».

Оригиналы этих документов не найдены ни в советских, ни в германских архивах и нигде они официально не признавались вплоть до 1989 г. В РФ якобы обнаружены в 1992 г. «оригиналы» протоколов, но и их тоже никто никогда не видел.

Секретные договоренности между странами

Разумеется, секретные договоренности между странами практикуются, ибо такова есть давняя дипломатическая традиция — щепетильные вопросы межгосударственных отношений решать в конфиденциальном порядке. Дипломатия — старшая сестра разведки, и секретность — мать ее. Общественность видит лишь результаты усилий дипломатов, механизмы же их достижения чаще всего сокрыты завесой тайны. Например, к договорам о взаимопомощи между СССР и прибалтийскими государствами, заключенными осенью 1939 г. прилагались конфиденциальные протоколы, определяющие порядок ввода и размещения на их территории советских войск. При этом в тексте самих договоров есть ссылка на эти самые конфиденциальные протоколы.

Есть и другой тип секретных договоренностей — решения в отношении третьих стран, исключающие какую-либо утечку информации и имеющие крайне узкий круг лиц, посвященных в тайну. Подобные соглашения обычно оформлялись не в виде официального межгосударственного трактата, а в форме личного договора между правителями. За всю историю дипломатии не было ни одного подобного тайного соглашения, которое бы было заключено с соблюдением официального ритуала и формальностей документооборота. Зато есть пример решения вопроса о разделе сфер влияния между СССР и Великобританией в Восточной Европе на встрече Черчилля со Сталиным в Москве 9 октября 1944 г. Вот как об этом вспоминал сам Черчилль:

«Создалась деловая атмосфера, и я заявил: „Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам — в Югославии?“

Пока это переводилось, я взял пол-листа бумаги и написал:

„Румыния: Россия — 90 процентов. Другие — 10 процентов

Греция: Великобритания (в согласии с США) — 90 процентов Россия — 10 процентов.

Югославия: 50 на 50 процентов.

Венгрия: 50 на 50 процентов.

Болгария: Россия — 75 процентов. Другие — 25 процентов“.

Я передал этот листок Сталину, который к этому времени уже выслушал перевод. Наступила небольшая пауза. Затем он взял синий карандаш и, поставив на листке большую птичку, вернул его мне. Для урегулирования всего этого вопроса потребовалось не больше времени, чем нужно было для того, чтобы это написать. Конечно, мы долго и тщательно обсуждали наш вопрос и, кроме того, касались лишь непосредственных мероприятий военного времени. Обе стороны откладывали все более крупные вопросы до мирной конференции, которая, как мы тогда надеялись, состоится после того, как будет выиграна война.

Затем наступило длительное молчание. Исписанный карандашом листок бумаги лежал в центре стола. Наконец, я сказал: „Не покажется ли несколько циничным, что мы решили эти вопросы, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей, как бы экспромтом? Давайте сожжем эту бумажку“.

„Нет, оставьте ее себе“, — сказал Сталин».

Можно, конечно, усомниться, что дело происходило в точности так, как это описал Черчилль, но примерно таким образом секретные соглашения о разделе сфер влияния и заключаются. Действительно, какой смысл официально подписывать тайный договор, если его юридическая сила равна нулю? В случае невыполнения одной стороной тайного соглашения другая сторона не может публично потребовать его исполнения. Страна-нарушитель просто станет отрицать наличие каких-либо тайных обязательств. Всякий межгосударственный договор обретает силу лишь после взаимной ратификации. Так что нужды в оформлении «секретных протоколов» к пакту не было ни малейшей, тем более что переговоры 23 августа 1939 г. происходили не на высшем уровне.

Но, поскольку советско-германские переговоры носили серьезный характер, во время бесед Риббентропа со Сталиным и Молотовым, несомненно, рассматривался очень широкий спектр вопросов, к коим относились и вопросы безопасности границ СССР. Возможно, что в беседах было установлено представление об интересах двух держав в Восточной Европе. Но достигнутое в разговорах понимание, даже если оно и имело место, к делу не пришьешь. К тому же об этом ничего не известно, и рассуждать об этом можно только гипотетически.