В борьбе друг с другом и с зелёным змием до XX века. Украина. Речь Посполитая

Казаки на привале. Художник Орленов.

Чтобы более объективно рассмотреть вопрос употребления спиртных напитков казацким сословием, следует сперва представить, насколько сильны были алкогольные традиции в обществе того времени. Яркую картину этой стороны жизни нарисовал французский военный инженер Гийом де Боплан, состоявший на польской службе с начала 1630-х до 1648 года. Француз долгое время находился на украинских землях и участвовал в строительстве крепостей Бар, Броды и Кодак. Он составил «Описание Украины, нескольких провинций королевства Польского, что простираются от границ Московии до Трансильвании». В этом труде де Боплан описал неведомые французскому читателю земли и обычаи народа, там живущего. Предоставим ему слово:

«По деревенским обычаям этой страны каждое воскресенье и в праздничные дни крестьяне собираются после обеда в кабачке вместе с жёнами и детьми, где проводят остаток дня, выпивая друг с другом. За этим занятием, выпивкой, проводят время только мужчины и женщины, между тем молодёжь развлекается, парни танцуют с девушками…».

Получается, выпивка не была большой редкостью во время отдыха, а о будних днях де Боплан умалчивает — видимо, людям было не до того. На Пасху жители украинных земель себя не ограничивали. В пасхальный понедельник с самого утра крестьяне

«…толпой отправляются в замок, чтобы увидеть своего господина, который благочестиво ожидает их. Низко ему поклонившись, каждый подходит к нему и преподносит курицу или какую-либо птицу другого сорта, сеньор в благодарность за эти подношения потчует своих подданных водкой. Для этого велит отбить дно бочки, которую он велел поставить стоймя посреди двора. Тогда все крестьяне окружают её, становясь в круг, затем сеньор подходит с большим черпаком и, наполнив его водкой, даёт выпить старейшему из группы, после чего передаёт черпак тому, к кому обратится. Так все они пьют друг за другом, потом начинают снова, пока в бочке ничего не останется. Если бочка опустеет до наступления вечера (что случается довольно часто), помещик должен поставить другую, полную, вместо пустой, ибо он обязан угощать крестьян таким образом до захода солнца, если они ещё могут держаться на ногах. После захода солнца бьют вечернюю зарю, звонят сигнал расходиться. Те, кто хорошо себя чувствует, расходятся по домам, те же, кто нет — ложатся на улице и спят, пока не проснутся, разве что их жёны или дети сжалятся над ними и, положив на носилки, отнесут домой. Но те, кто слишком переполнили свои желудки, остаются тут же во дворе замка, пока вдоволь не проспятся».

Склонность к употреблению алкоголя была присуща не только украинскому населению. Не менее яркими красками де Боплан изображает и польскую шляхту, заливавшую за воротник на пирах. Знать предпочитала упиваться дорогими иностранными винами:

«После того, как господа хорошо насытятся за столом без особого возлияния, а слуги сожрут всё полученное от господ в одном или в нескольких углах зала, они начинают пить уже по-настоящему [а не символически] за здоровье друг друга, но уже не пиво, как раньше, а своё вино — самое лучшее и крепкое в мире, которое хотя и белое, придаёт их рожам сильную красноту и значительно увеличивает стоимость их пиров, так как потребляется оно в большом количестве, а стоит по 4 ливра гарнец; ценится же оно скорее за свою доброкачественность, чем за редкость. После того, как кто-то пьёт за здоровье товарища, он подаёт ему тот же стакан, наполненный таким же вином, для ответного тоста. Это делается легко и без помощи слуг, ибо их столы уставлены большими серебряными графинами и кубками, которые едва успевают наполниться, как тотчас и опорожняются. Это и является причиной того, что через час-другой после начала милого сердцу занятия не без определённого удовольствия смотришь как на количество кубков, стоящих перед каждым, а их так много, что нет никакой возможности их выпить, так и на формы и фигуры, образуемые ими: можно видеть то квадрат, то треугольник, то овал, то круг. Кубки передвигаются столь разнообразно и столькими способами, что меня не убедишь, что планеты в своём движении имеют больше неправильностей и отклонений. Всё это происходит благодаря непостижимой силе данного хорошего и вкусного вина. Проведя четыре-пять часов за таким славным и нетрудным занятием, некоторые, сильно нагрузившись, засыпают; другие, будучи не в состоянии удержать такого количества жидкости, выходят, чтобы освободиться от неё и возвратиться ещё более готовыми к состязанию; иные рассказывают о своих геройских подвигах в таких сражениях и о том, как они вышли победителями над своими компаньонами».

Шляхта предпочитала пить иностранные вина, привозимые преимущественно из Франции, Италии и Венгрии, но не брезговала и молдавским алкоголем. При помощи 30 бочек мёда для каждого захвативший в 1653 году власть в Молдавии Стефан Георгица пытался заручиться поддержкой польского короля и великого гетмана. Гетман получил в довесок ещё и десять бочек вина.

Как видим, употребление алкоголя в Речи Посполитой было широко распространённой традицией, и нет ничего удивительного, что казачество (как часть этого общества) также её соблюдало.

Зарисовка из жизни казаков. Художник Андрей Лях.

Когда речь заходит об употреблении запорожцами алкоголя, то чаще всего вспоминают фрагмент сочинения де Боплана о морских походах казаков. Когда они собираются в экспедицию на Чёрное море, им, по словам французского инженера,

«запрещается брать с собой водку, так как высоко ценится трезвость во время походов и экспедиций».

Если казак попадался пьяным атаману, нарушителя дисциплины немедленно выбрасывали за борт. Эта жестокость не удивительна: удача морского похода во многом зависела от скорости. Несколько почитателей зелёного змия на борту могли парализовать работу всего экипажа чайки и поставить под угрозу саму экспедицию.

«Что касается занятий, то они не знают ничего другого, как только пить и гулять со своими приятелями после возвращения», —

пишет дальше о запорожцах де Боплан. Более подробный рассказ оставил другой француз — Жан-Бенуа Шерер (его описание, по-видимому, относится к более позднему времени). Возвращаясь из похода, казаки

«устраивали большой праздник, несколько дней подряд пили и танцевали и рассказывали на улицах о своей отваге. Их сопровождали люди, которые несли в больших медных казанах оковиту, водку, пшеницу, перемешанную с мёдом, пиво и питьевой мёд (…) пели разные песни. Они звали крестьян и приглашали их пить вместе с ними. Если кто-нибудь отказывался, они осыпали его бранью, независимо от того, знали ли его раньше. Так они тратили за несколько дней всё то, что составляло их добычу, а часто даже и больше, и из богачей сразу становились бедняками, кругом в долгах. Купцы и ремесленники, которые имели в это время большие прибыли, продавая свои товары по высоким ценам, тратили эти деньги, попивая и гуляя с другими казаками».

Как нетрудно догадаться, чем больше казак приносил добычи, тем больше он пил и гулял. Однако казацкое пьянство после похода не было каким-то исключением — по свидетельствам очевидцев, польские жолнеры, получив положенную плату, за несколько дней пропивали не меньше половины.

Песня запорожцев. Художник Иван Шульга.

В сухопутных походах запретов на употребление алкоголя в походе не встречалось. Во время Смоленской войны канцлер А. Радзивилл застал казаков за распитием водки в походе, причём от них так несло перегаром, что проехавшая мимо казаков карета канцлера мгновенно наполнилась «мерзким смрадом». Другой польский автор отмечал, что казак

«отличный пехотинец, меткий стрелок, крепкий человек, пока у него есть водка, табак и сухари».

Даже лечение не обходилось без водки. Де Боплан сообщал, что при лихорадке казаки размешивали в водке порох или золу, а затем выпивали полученную смесь. По словам француза, больной выздоравливал уже на следующий день.

Отдыхающие запорожцы.

После начала Хмельниччины употребление казаками алкоголя вышло на новый стратегический уровень: пить стали намного больше, словно понимая, что жизнь может оборваться в любой момент. Письма шляхтичей и их копии, «летучие письма», приносившие вести о событиях на украинских землях, пестрят рассказами о том, как казаки предаются пьянству после захвата какого-либо селения или усадьбы.

«Эти гультяи пришли к Ладыжину (…) пили, коморы разбивали», —

писал в письме шляхтич А. Курдвановский, а согласно новостям из Варшавы, казаки, захватив бернардинский монастырь в Махновке, «пили водку, одевшись в ризы». Ситуация повторилась в том же году и в Ямполе.

Впрочем, исходя из имеющихся данных, этому пороку, вероятно, больше были подвержены не «реестровые» казаки, а примкнувшие к ним низовые и чернь. Отправившийся летом 1648 года на переговоры к Хмельницкому А. Кисель в письме к канцлеру Е. Оссолинскому сообщал, что сопровождавшая его хоругвь, прибыв в Гощу, застала там

«несколько сот гультяйства, допивающего остатки вин и мёда».

Это были как казаки, так и примкнувшие к ним с целью грабежа «служивые» люди (вероятно, шляхетские слуги), которых возглавлял шляхтич Красносельский. Увидев поляков, казаки сразу же их атаковали, не обращая внимания на заявления, что те сопровождают послов. В последовавшей стычке трезвость одержала победу, и казаки были рассеяны, хотя и смогли убить двух товарищей и нескольких пахолков.
Примечательно, что от казаков не отставали и татары. Заняв принадлежавшее Янушу Тышкевичу местечко Быстрица, они, по словам очевидца, не причинили никакого вреда, кроме уничтожения путём распития 50 бочек вина.

Даже когда после успехов 1648–1649 годов война приняла затяжной характер, пить казаки не перестали. В январе 1651 года отправленные к Хмельницкому польские посланцы докладывали подканцлеру Радзеёвскому:

«Над Днепром и по всей Украине крестьяне ничего не делают, только каждый день пьют».

В оправдание, впрочем, можно заметить, что зимой хозяйственных дел намного меньше, чем в другое время года, а освобождение от барщины и пьянящее чувство свободы давали возможность продлить праздник.

Употребление казаками алкоголя нашло отражение даже в современных игральных картах. Художник Владислав Ерко.

Использовался алкоголь и для воодушевления казаков в бою. Первым случаем применения аналога «наркомовских ста граммов» можно считать штурм Немировского замка. В начале июля 1648 года в город прибыла сотня драгунов Иеремии Вишневецкого, которых князь отправил в Немиров за продовольствием. Городской войт сообщил об этом стоявшим неподалёку казакам, призывая их напасть на врага. Однако предупреждённые драгуны укрылись в замке и упорно оборонялись четыре дня, отражая все штурмы казаков и черни. Утром пятого дня по приказу казацкой старшины черни выставили несколько вёдер водки, после чего та пошла в «последний и решительный бой», не считаясь с потерями. Оборона драгунов была прорвана, а все они, за исключением одного спасшегося, были уничтожены. Описывавший эти события в своём дневнике Богуслав Машкевич сообщал, что казацкая старшина водку не пила и в решающий момент боя оставалась трезвой. В том же году во время осады Замостья Богдан Хмельницкий поступил подобным же образом. Перед штурмом отлично укреплённой крепости казакам было выставлено несколько бочек водки, причём гетман поднимал боевой дух войска личным примером. В последовавшей атаке первыми в бой были брошены массы подвыпившей черни, в то время как более трезвые казаки-реестровцы составили второй эшелон атакующих. Крепость захватить не удалось, но те части восставших, что сохранили боеспособность, понесли незначительные потери. Аналогично Хмельницкий поступил и при осаде Збаража, напоив чернь перед штурмом.

Послы с дарами в Чигирине. Художник Тарас Шевченко.

Военачальники сами подавали негативный пример подчинённым. Многие польские источники отмечают безудержное пьянство Богдана Хмельницкого. Л. Мясковский, один из польских комиссаров, ведших переговоры с казацким гетманом в начале 1649 года, в своих дневниковых записках почти каждый день отмечал, насколько пьян был гетман. Выпивал Хмельницкий и во время переговоров с послами Московского царства, Османской империи и Шведского королевства, зачастую пытаясь при этом напоить и иностранного дипломата. Известны случаи, когда посланцы Высокой Порты, несмотря на религиозные запреты, употребляли алкоголь за гетманским столом. А вот шведский посол оказался трезвенником и наотрез отказался пить, причём как за здоровье Карла Густава, так и самого Хмельницкого. Когда же гетман начал настаивать, тот сказал, что скорее съест хрустальный кубок, чем будет пить, и, по сообщению историка Тараса Чухлиба, так и поступил.

Выпивая, Хмельницкий часто терял над собой контроль, и под горячую руку попадали как свои, так и враги. Досталось от него черкасскому полковнику Якову (Ясько или Есько) Воронченко, которого гетман лично ударил саблей. Чтобы утихомирить разъярённых этим случаем казаков, Хмельницкий выставил им бочку мёда. Но если полковник остался жив, то попавшим на гетманские глаза в августе 1650 года полякам (вероятно, пленным) повезло куда меньше: по приказу гетмана их утопили.

В походах Хмельницкий тоже не забывал промочить горло. Во время Збаражской кампании, когда под Вишневцом объединились казацкое и татарское войска, гетман даже не встретился с ханом — настолько он был пьян. Единственным человеком, имевшим влияние на захмелевшего гетмана и пытавшимся контролировать его, оказался генеральный писарь И. Выговский, который — не в последнюю очередь благодаря этому своему таланту — стал вторым человеком в Войске Запорожском. Сын гетмана Тимош старался во всём брать пример с отца и во время Молдавских походов 1653 года отметился разнузданным пьянством и сопутствовавшим ему самоуправством. Не отставали и полковники. В первый день битвы под Пилявцами пассивность людей Кривоноса, стоявших лагерем отдельно от остальных войск Хмельницкого, по свидетельству попавших в плен казаков, была вызвана опьянением их полковника. Данила Нечай за желание отметить масленицу, будучи в паре переходов от противника, поплатился собственной жизнью, а также сотнями жизней казаков своего полка.

Каким же образом казаки смогли не только вести длительную войну с Речью Посполитой, но и одерживать победы, постоянно злоупотребляя алкоголем? Секрет очень прост: их противники вели себя точно так же, временами даже затыкая оппонентов за пояс. Накануне боя под Корсунем великий гетман М. Потоцкий, по словам очевидцев, думал больше о вине и кубках, чем о судьбе Речи Посполитой. При появлении казаков, когда офицеры попытались склонить его к вступлению в бой, гетман ответил, что по понедельникам ему никогда не везло, и продолжил возлияния. Пилявецкая кампания стала ярчайшим примером злоупотребления алкоголем, который шляхта непременно возила с собой, и, попав на страницы трилогии Генрика Сенкевича, с детства знакома всем полякам. После неудачной Зборовской битвы хорунжий королевской хоругви придворной шляхты Якуб Михаловский жаловался, что утратил 60 гарнцев (мера от 2,7 до 7,1 л) вина, бочонок испанского, рейнского, шампанского, мальвазии и две бочки водки.

В качестве ещё одного примера можно привести состоявшийся несколькими годами позже поход польской шляхты на захваченный шведами Краков. Город блокировал польский отряд под командованием Яна Дембинского. Вскоре из Кракова поступило письмо, сообщавшее, что в случае штурма атакующие получат поддержку от горожан. Обрадованный Дембинский решил ещё больше воодушевить подчинённых перед завтрашней атакой и устроил попойку. Шведские разведчики донесли командованию о ситуации во вражеском лагере, и ранним утром коварные шведы внезапно напали на уж слишком воодушевившихся поляков. Мало того, что отряд Дембинского был разгромлен, так ещё и в руки шведского коменданта попало письмо из Кракова, что привело к ужесточению репрессий в отношении горожан.

Как видим, зелёный змий натворил немало дел как в казацком, так и в польском лагере. Не надо считать людей того бурного времени алкоголиками, однако стоит помнить о роли алкоголя в национальных традициях и о том вреде, который он может причинить во время военной кампании.