Удивительные люди - фронтовики (2 фото)

Борис Яковлевич вёл у нас немецкий язык «липецким методом». То есть, он писал на доске фразу на немецком языке, мы записывали, он читал её, потом мы всем классом вместе с ним хором её повторяли.
Сачковать было невозможно, приходилось всем ученикам практически весь урок говорить на немецком языке. Борис Яковлевич ставил на проигрывателе известные советские песни на немецком языке, и мы всем классом пели по-немецки «Взвейтесь кострами, синие ночи» и другие подобные произведения.
Иногда он впадал в странное оцепенение на 5-10 минут, смотрел куда-то невидящим взором и ни на что не реагировал. В это время можно было вставать из-за парт, ходить по классу, разговаривать. Как только он приходил в себя, мы сразу изображали смирных тихих детишек.
Однажды моя мама на перемене зашла в наш 5-й класс. Борис Яковлевич сидел за столом и заполнял журнал. Половина класса была на перемене, а вторая половина носилась с визгом по классу, ходила на головах. Мама была в шоке: «Борис Яковлевич, как же вы это всё каждый день выдерживаете?» Борис Яковлевич пожал плечами: «Ну, они же дети. Они и должны такими быть».
Лидию Яковлевну, учительницу русского языка и литературы, мы уважали за принципиальность - она могла поставить двойку любой отличнице, не выучившей урок. Однажды она нас попросила: «Вы с Борисом Яковлевичем ведите себя поспокойней, не портите ему нервы. Он, когда партизанил, был схвачен немцами, приговорён к повешению, его партизаны отбили в последний момент, с виселицы сняли. Вы уж его не доводите, поберегите ему нервы». Так вот откуда у него седые волосы и полное выключение сознания на несколько минут! Такое не забудешь.
В 1965 году праздник Дня Победы 9 мая впервые объявили выходным днём. Мы поздравили Бориса Яковлевича с Днём Победы, подарили ему поздравительную открытку и, кажется, флакон одеколона. Он был очень растроган, и впервые рассказал о нескольких эпизодах своего участия в боевых действиях.
Две истории я запомнил. В первый день войны 22 июня 1941 года, глубокой ночью воинская часть, в которой служил Борис Яковлевич, перешла советско-польскую границу и в ночном штыковом бою уничтожила расквартированную в польском селе эсэсовскую резервную танковую группу. Такая была доктрина: «Бить врага на его территории». Вот и атаковали. На следующий день выяснилось, что немецкие войска уже углубились на советскую территорию на десятки километров, воинская часть находится в глубоком немецком тылу, и пришлось спешно уходить лесными дорогами на восток. С собой солдаты везли на лошадях пушку, к которой осталось всего 3 снаряда. Разведывательный дозор доложил, что впереди немецкий аэродром. Это был советский аэродром, захваченный немцами. Первый снаряд пустили по цистернам с горючим, а когда они стали полыхать и взрываться, второй снаряд пустили в служебное здание аэродрома с диспетчерской будкой, третий пустили по немецким самолётам на аэродроме.
После этого немедленно бойцы скрылись в лесу, пушку утопили в болоте, а замок от пушки утопили в другом месте, Воинская часть превратилась в партизанский отряд.
После освобождения Белоруссии партизаны влились в строевые части советской армии.
Второй эпизод, который Борис Яковлевич рассказал, был таким. Окружённая немецкая группировка пыталась прорвать кольцо советского окружения и нарвалась на дивизион советских дальнобойных крупнокалиберных орудий, которые вели огонь с закрытых позиций на большое расстояние по данным корректировщиков огня. Когда группа немецких танков показалась на холме, по ней был открыт огонь прямой наводкой из тяжёлых дальнобойных орудий. В несколько минут всё было кончено. Борис Яковлевич вместе с другими бойцами осматривал подбитые немецкие танки. У некоторых танков от ударов тяжёлых снарядов сорвало башни. Некоторые танки даже перевернуло вверх гусеницами. Из их танковых люков вытекала густая тёмная кровь. Даже видавшим виды бойцам от такой картины стало не по себе.
В 9-м и 10-м классе уже в другой школе я себя изучением немецкого языка особо не утруждал. Хватало знаний, полученных у Бориса Яковлевича. По немецкому языку в аттестатах за 8-й класс и за 10-й класс у меня была оценка «хорошо (4)».
После окончания школы я год проработал на заводе, два года отслужил в войсках ПВО, поступил на первый курс института, и обнаружил, что немецкий язык я знаю лучше всех в группе. Девушки 17 лет, пришедшие в институт сразу после окончания школы, и имевшие в аттестатах за 10 класс оценки «отлично» по немецкому языку, знали язык намного хуже меня. Вся группа обращалась ко мне с просьбами помочь в переводах с немецкого языка на русский и наоборот. Я стал в группе главным авторитетом по знанию немецкого языка. Преподаватель немецкого языка при других студентах моей группы назвала мои знания немецкого языка фундаментальными.
И это через 3 года после окончания школы. Ай, да Борис Яковлевич! Вот вам и моя «четвёрка» по немецкому языку.
В число выпускных государственных экзаменов в институте входил немецкий язык. Мне пришлось всего лишь перекинуться с экзаменатором несколькими фразами на немецком языке, и мне поставили гос. экзамен автоматом. Кстати, учился я на факультете физического воспитания.
Когда я через 5 минут после входа в аудиторию выходил с зачёткой, в которой стояла оценка «отлично», мои товарищи по группе с завистью смотрели мне вслед. Им ещё предстояло мучиться с переводами и другими заданиями на немецком языке.
Лет 10 спустя после окончания института мне невольно пришлось стать переводчиком. Мои знакомые парни познакомились с немецкими студентками, которые поступили на подготовительный факультет университета. Немки ещё не знали русского языка, русские ребята уже не знали немецкого. Я перевёл немкам предложение моих друзей сходить в кино, а потом поехать отдыхать вместе на два выходных дня с пятницы по воскресенье на дачу. Слово «дача» я не смог перевести и заменил его словами «на природу». Немки согласились. А когда я им рассказал пару анекдотов на немецком языке, они пришли в восторг. На даче они погуляли два дня очень неплохо.
Вот так наш классный руководитель Борис Яковлевич «липецким методом» выучил своих учеников немецкому языку.
Великие люди. Мне уже 70. Для меня бойцы Великой Отечественной войны – исполины духа. Мой отец Алексей Иванович ушёл на фронт добровольцем, не дожидаясь призывного возраста, вернулся в 21 год с осколком у сердца, немецкой пулей в шее и без правой руки, ампутированной по самое плечо. Так же ушли на фронт и его друзья.
Мне кажется, что я бы так не смог, как Борис Яковлевич, мой отец и его друзья – дядя Вася Голубчиков, дядя Митя Крылов, дядя Миша Чеботарёв, вернувшиеся с фронта инвалидами, встать и пойти на немецкие пулемёты. Наверное, я не смог бы пойти на верную смерть с одним шансом из тысячи. А они смогли.
Так они же и после войны, израненные и искалеченные, показывали всем пример. За 15 лет они полностью восстановили разрушенный до основания родной город. Трудовая книжка моего отца распухла от вкладышей: при едином месте работы почти в 40 лет стажа – сплошные благодарности и поощрения, не говоря о почётных грамотах и денежных премиях. Такая же картина, как у отца, на работе и у его друзей фронтовиков– инвалидов. Удивительные это люди – поколение победителей, советский народ-победоносец. Вечная им слава! Вечная им память. Будем их помнить.