Совсем не медвежонок по имени Умка (55 фото + 15 видео)

Российский автор-исполнитель, рок-музыкант, поэт, литературовед, литературный переводчик, кандидат филологических наук Анна Георгиевна Герасимова, более известная как Умка, родилась 19 апреля 1961 года в Москве.

Её отец, Георгий Павлович Герасимов (1928-2003), уроженец Херсона, был одно время актёром, позже — журналист и переводчик. Мать, Белла Иосифовна Залесская (1928-2005), преподаватель немецкого языка и литературы, переводчик с немецкого и литовского, сотрудник Союза писателей СССР.

Аня рано научилась читать и уже в ранние годы перечитала многое из огромной домашней библиотеки. А ещё с ранних лет любила петь. Занималась в хоровой студии «Веснянка» при ДК им. Серафимовича и посещала музыкальную школу по классу фортепиано.
Но больше всего хотела «запевать», т.е. солировать, но не получалось — голос был слишком тихий. А параллельно мечтала стать писателем, и в старших классах даже сочинила 2 пухлых романа из жизни русской интеллигенции XIX века. В 1978 году «с отличием и отвращением» закончила английскую спецшколу №22 после чего поступила в Литеpатуpный институт им. А.М. Гоpького на отделение художественного перевода (поэзии), т.к. мама часто вывозила семью на отдых в Прибалтику, специализация «организовалась» сама собой — литовский язык.

«Хуже всего получалось играть на пианино, никогда у меня на это терпения не хватало, то ли дело петь и подбирать аккорды — сначала на пианино, потом на гитаре, которую мне, к счастью, купили в 13 лет, и я в неё сразу вцепилась и целыми днями просиживала, подбирая аккорды к любимым песням — Высоцкий, Окуджава, Новелла Матвеева. Гитара стала отличным дополнением к довольно неуклюжей и не имевшей особого успеха у мальчиков мне. Это, конечно, никто как будущую профессию не рассматривал, я ориентировалась в основном на литературу, родители были литераторы, в доме было 5 пишущих машинок, одна из них уже моя. К счастью, поступив в Литинститут, я живо поняла, что никакой я не писатель, на это мозгов хватило» — вспоминает Анна.

В начале 1990-х гг. были опубликованы её первые переводы литовской поэзии, в частности, «каунасского битника» Гинтараса Патацкаса. Позже, уже в конце 1980-х — начале 1990-х гг., подготовила более 10 изданий произведений литовских авторов, из которых большая часть так и не увидела свет из-за ликвидации соответствующих издательств. Так же среди вышедших изданий — сборник произведений Даниила Хармса «Меня называют капуцином».
Самой ужасной работой Анна считала переводы литературоведческих статей, а вот стихи «идут веселее». Диплом получила опять же с отличием, благодаря чему в 1983 году, с годовалым сыном в коляске, поступила в аспирантуру на кафедpу советской литеpатуpы, где занималась творчеством обэриутов — Александра Введенского, Константина Вагинова и Хармса.

Семья была «полиглотская» – Анна свободно владеет английским, немецким и литовским, как и родители, а её дед по матери вообще знал 17 языков, включая пару мёртвых.
Чтобы перейти в аспирантуру с кафедры перевода, девушка написала реферат «Поэзия О. Мандельштама в переводах на немецкий язык». А в дальнейшем ей пришлось ловко скрывать от литинститутских боссов первую в Союзе, чудовищную по тем временам тему диссертации — «Проблема смешного в творчестве обэриутов», по возможности избегая представления на учёный совет готовых отрывков этого труда, «весьма халявного и зачастую творившегося в измененном состоянии сознания».

«Если бы не научный pуководитель М.О. Чудакова, дописать вряд ли дали бы, вообще выгнали бы нафиг. Один из преподавателей, узнав тему, заметил: «Ага. Обэриуты — интересная народность. А что, у них уже есть литература?». Дописанная диссертация легла в стол — как раз в 1986 году меня окончательно, как тогда казалось, накрыл рок-н-ролл во всех его проявлениях — и только через 3 года, в январе 1989, была защищена на кафедpе советской литеpатуpы МГУ.
Никто не хотел быть моим руководителем. Тогда наш любимый преподаватель Константин Кедров посоветовал мне Александра Павловича Чудакова. Представляете, какое время — начало 80-х, такое стрёмное, мрачное. Я позвонила Чудакову, стала сбивчиво излагать свои проблемы, а он говорит: «Это вам скорее не ко мне, а к моей жене». Так я познакомилась с Мариэттой Омаровной Чудаковой. И она добилась того, чтобы мне разрешили писать диссертацию про обэриутов в начале 80-х годов. Она врывалась на заседание кафедры и говорила: у вас единственный нормальный аспирант пишет нормальную работу, и вы хотите его исключить? Она изумительная. К сожалению, Александра Павловича уже нет, а Мариэтта Омаровна живёт и здравствует, и дай ей Бог. Я, конечно, плохая ученица, но всё равно — я ученица Чудаковой» (из интервью А. Герасимовой Вере Копылловой, газета «МК», 26.12.2010).

В их семье считалось нормальным сочинять песни по случаю и без, и петь их друзьям и знакомым. Кое-что Аня пробовала сочинять ещё в школе, подражая любимым В. Высоцкому или Б. Окуджаве, но, услышав западный рок, преобразилась: любая музыка, кроме этой, для неё теперь исчезла! А вот как сочетать такую музыку с русскими словами, её было тогда непонятно. На первые опыты такого рода она решилась в 1985 году. С одной стороны, стал поднимать голову пресловутый «русский рок», и многое из того, что пелось со сцены, к её удивлению, оказалось ниже критики. С другой стороны, хипповой тусовке, к которой Аню всегда тянуло, было практически нечего петь. И первую свою песенку в улично-хипповом жанре она сочинила зимой, по дороге с «Яшки» (тусовки у памятника Я. Свердлову), в очередной раз послушав как люди пытаются петь самодельные опусы. Песня была специально очень простая: «Свобода есть, Свобода есть свобода…» (перифраз известного лаконичного стиха Вс. Некрасова). И стала начинающий автор «выкарабкиваться из цивильной жизни».

С марта 1986 года Анна под псевдонимом Умка — прозвище, которое ей придумал модный поэт и автор текстов, а также многих кличек тогдашней «системы», Аркадий «Гуру» Славоросов (1957-2005) — стала известна как исполнитель собственных песен, первоначально в одиночку.
Гуру же подвиг её и на запись магнитоальбома, дав название не только группе, но и этому альбом, и некоторым песням из него. Так Умка давно хотела написать «Дневник Дуни Кулаковой», в честь Авдотьи Панаевой (жены и подруги многих знаменитых русских писателей XIX в.), но предполагала, что это будет дневник бумажный, но его положили-таки на музыку. Записались за 2 дня в квартире друзей, как попало, ничего практически не умея, на диком драйве.

На гитаре был Кирилл «Кит» Медунов (впоследствии Диана (та, которой не дали называться Менструальная Повязка) и саксофон у Александра Лаэртского). Песни с этого альбома — «Дети цветов», «Стеклянная рыбка», «Автостопный блюз», «Кошка Люська», «Калифорния» — Умка играла потом со всеми составами и играет до сих пор.
Так в течение 1986-87 гг. вместе с разными музыкантами были записаны несколько магнитоальбомов. Многие её песни того периода (те же «Автостопный блюз», «Дети цветов», «Господа пункера») даже стали частью фольклора советских хиппи.

Через несколько дней после «первого опыта» Умка попала на репетиционную базу группы Выход в Петергофе, из чего возник альбом «Опиум для народа» — первая попытка «в электричестве», с Николаем Фоминым на соло-гитаре и лидером Выхода Сергеем «Силей» Селюниным (1958-2021) на басу.

Затем, с конца 1987 по 1994 год песен она не писала и не пела по причинам личного характера (2-ой её муж был против того, чтобы она выступала). Однако воспитывала сына, много путешествовала, в том числе, за границей, выступала на всяких конференциях (до которых, бывало, добиралась автостопом, к восторгу и ужасу коллег) в роли «ведущего специалиста по обэриутам». Перестроечные издательства наперебой их заказывали, и Анна подготовила больше десятка изданий Хаpмса, Введенского, Вагинова и дp. (подготовка текстов, по большей части аpхивных, составление, пpедисловия), из котоpых осуществилось 2-3, остальные канули в бумажных морях погибающих и погибших издательств.
Напечатала так же несколько десятков филологических статей (отчасти с публикациями текстов) в советских и несоветских журналах, специалезированных и не очень. Иногда даже преподавала — в Литинституте читала семестр спецкурс по обэриутам, затем в Культурологическом Лицее — сначала по обэриутам, потом по битникам. Видимо, из этих эпизодов и родились дикие слухи типа «Умка преподавала в Оксфорде».
А в 1994 году Герасимова перевела роман Джека Керуака «Бродяги дхармы»/The Dharma Bums (1958). В 2001-2002 гг., уже параллельно с концертной деятельностью, перевела ещё один роман Керуака — «Биг Сур»/Big Sur (1962).

В 1995 году, после расставания с мужем Дмитрием, Анна практически оставила филологию и уже профессионально занялась музыкой. У неё тогда поселился человек по имени Вова Орский, верный друг и попутчик на протяжении 2 следующих лет (осенью 2004 года пропал при невыясненных обстоятельствах). Постепенно она собрала состав группы Умка и Броневичок, и с тех пор выпустила более 20 альбомов.
«Свобода стала роком,
Свобода стала раком.
И вот, забытый Богом,
Скитайся по клоакам.
С осыпавшимся маком
В опущенной руке,
И Джеком Керуаком
В потёртом рюкзаке».
Умка «Свобода стала роком…» (1986)

Так в 1995 году музыка вновь захватила Умку, не без участия организатора многочисленных подпольных рок-концертов, а по совместительству – рекорд-лейбла «Отделение Выход» Олега Ковриги и её новой знакомой — Ольги Арефьевой (Ковчег), постоянно подначивавших её спеть. С начала 1990-х гг. Коврига пытался певицу зафиксировать, просто так, для истории. И однажды посадил её в какой-то квартире один на один с записывающим устройством ДАТ, куда она спела всю свою тетрадку песен (а было их тогда около сотни), хранившуюся за ненадобностью в глубинах письменного стола.
Другой раз Коврига решил записать её на студии Эли Шмелёвой, домашнем «филиале Тропиллы», с… Автоматическими Удовлетворителями, приехавшими со Свином в Москву делать альбом. Получилось отвратительно, и Умка до сих пор сожалеет, что эта запись где-то ходит в копиях.

В 3-й раз пришли к Эле с Ковригой и Игорем «Сталкером» Вдовченко (гитарист и басист Ковчега и Трибунала Натальи Медведевой). Но там записывался Кооператив Ништяк, и они отправились в «булгаковский дом» — сквот Влада «Маугли» Бурштейна (автор и рок-н-ролльный гитарист, живёт сейчас в Берлине), где на 2-х гитарах, и с Маугли на бонгах, зафиксировали на кассетник много чего подряд. Кассету отнесли Арефьевой, и эта самоделка тоже где-то бродит.
Весной 1995 года, на квартирнике в честь 40-летия Майка Науменко, устроенном Ковригой у Эли, Умка познакомилась с гармошечником Кожекиным, и ей страшно захотелось петь блюзы. Осенью того же года, после путешествий по Восточной Европе и Крыму, Арефьева пригласила её на бесплатный сейшн в благотворительной столовке для бездомных. Всё это снял на видео Александр «Питон» Калагов. Посмотрев запись, Умка поняла, что, собственно, людям в ней нравится.

Затем, опять же на кухне и опять же на кассетник, с Кожекиным был записали первый домашний альбом «нового времени» — «Новые ворота». А 3 ноября они устроили «Умкин сейшн», где она пела по очереди, а то и хором с Арефьевой в сквоте на Остоженке, 20. С тех пор сейшена случались часто: в сквотах, в клубе на дебаркадере у Парка Культуры (один из них, электрический, получил название «Новые ворота-2»), а главным образом — в ДК инвалидов «Надежда» на Саянской, куда их позвал Бондаренко. Кайф этого места заключался в его принципиальной бесплатности: играть тогда платные концерты было бессмысленно и, в общем, нечестно. Но народ валом валил и веселье царило неподдельное.
Песни сочинялись чуть ли не каждый день. В декабре 1995 года на квартире легендарного барабанщика Миши Соколова, в его домашней студии «Экология звука», за 2 дня был записан альбом «Я люблю blues». Кроме хозяина, с Умкой сыграли сосед, басист Илья «Кеша» Труханов (впоследствии гитарист Акустик Бэнд). Сводил запись Соколов, Калагов параллельно снимал видео.

В январе 1996 года Михаил организовал ещё одну запись, на базе Ковчега и с ковчеговскими же музыкантами: Михаил Трофименко (бас), Борис Марков (барабаны) и Александр Соков (гитара). Получилось первое, не считая «Опиума…», «настоящее» электричество. Запись назвали «Оторвалась и побежала», по названию длинной песни, которую полагалось играть с постоянным ускорением (а строчка была взята из пьесы Хармса «Елизавета Бам»).
Постепенно собрался более-менее постоянный состав: на гармошке Кожекин, на басу или гитаре — Сталкер, на клавишах — Павел Пичугин, приносивший на записи своё полуигрушечное «Casio», на барабанах — Владимир «Бурбон» Бурмистров (затем Джа Дивижн, Я-га), на перкуссии — Алексей «Винкль» Ноздрин. Таким образом, группа существовала в нескольких вариантах, и то весьма приблизительно, — репетировать было негде, не на что и, как они сами считали, незачем.

К тому времени относится ещё несколько самодельных альбомов. Записывал, монтировал и мастерил которые Пичугин. Они размножались на МК кустарным образом и раздавались в неучтённых количествах (более-менее удачные вещи с них составили в 2005 году сборник «Неолит»).
Осеню 1996 года записали альбом «Как вставит» пополам с «Сан Санычем» Волгиным, частично — концерт в «Надежде». Много драйва и нехарактерный сольный номер Кожекина «Наташка».
Затем последовали «Вся любовь» на ковригинском «Отделении Выход», «Бим или Бом» летом 1997 года с Пичугиным, Трофименко, отчасти Кожекиным, который разошёлся в ограниченном количестве, а также «Дожили, мама» зимой 1997 года, который стал их первым «официальным» МК-альбомом, выпущенным Ковригой в серии «Зоопарк русского рока»

Вскоре после этого группу пополнил севатопольский гитарист Борис Канунников (будущий 3-й муж Умки), с которым они познакомились ещё осенью 1995 года после одного сейшена в клубе на Новослободской. Затем Борис вернулся в свой Севастополь, пока его не нашли там путешествующие на Урал Умка с Орским. После пары джемов они развернули перед ним картину светлого будущего в Москве с прекрасной группой Броневичок, в которой наметились к тому моменту трещины: Кожекин хотел играть традиционный блюз, Пичугин — более современную музыку, и вообще сменил клавиши на бас-гитару.
И как только Борис приехал в Москву, Умка ринулась записывать с ним на 2-х гитарах те песни, которые у неё не получались с Броневичком. Из этого вышло 2 сольника: «Каменныецветочки» (осень 1997) и «Низкий старт» (весна 1998). Оба они были записаны довольно профессионально на студии MYM (Make Your Music) в помещении Московского Электротехнического техникума Яном Сурвилло. Однако, ни «Старт», ни «Цветочки» не продавались, зато во множестве раздавались, не только на кассетах, но и на самонарезанных CD (дошли-таки современные технологии). Деньги на записи в основном клянчились у сочувствующих – друзей, «у которых есть настоящая работа».

Весной же 1998 года Ковриге удалось уговорить музыкантов на запись компакта, который так и назвали «Компакт».
Затем группа начала гастролировать — сначала малым составом, потом и все вместе. С конца 1990-х гг. одна или с музыкантами, певица много ездит по стране и за её пределами, давая свыше 100 концертов в год: Питер, Рига, Минск, Свердловск, Тюмень, Киев, Харьков, Ростов, Днепропетровск, Севастополь, Рязань, Воронеж, Астрахань — всего более 80 городов, причём многие из которых ныне уже в разных странах. Вход старались делать самый дешёвый. Расписание было весьма напряжённое: за неделю в Ростове — 5 концертов, в Харькове — 7, за 3 недели в Израиле — 10, за 2 в Америке — 8. Причём, в Израиле и в Берлине выступали всей командой, а в Париже, Лондоне, Амстердаме и в Америке — вдвоём с Канунниковым. Записи эти иногда издаются («Live in Форпост», «Концерт в СПб Зоопарке», «Концерт в к/т «Улан-Батор», «Морское свинство»).

В начале же 1999 года «Отделение Выход» выпустило студийный альбом «Командовать парадом». Выступал Броневичок то в электрическом варианте (с Трофименко и Марковым, иногда подключался Всеволод Королюк (ех-барабанщик Круиза), то в полуакустическом (Канунников, Кожекин, Пичугин, J. Андрей Манухин — перкуссия).
А в сентябре того же года Пичугин и Кожекин из Броневичка уходят. Кожекин сначала организовал проект с Фёдором «Дядей Фёдором» Чистяковым (ех-Ноль), при участии Жука и Пичугина, а потом Станцию Мир. Пичугин же играл затем на басу в группах Рада и Терновник и Passatiges.

В Броневичке же ритм-секцией стали Трофименко и Марков, на гармошке начал играть Игорь Ойстрах. Таким составом, только без гармошки, был записан летом и выпущен осенью 1999 года «самопал», а зимой 2000 года на «Выходе» «Ход кротом» — наверное, первый удавшийся концептуальный альбом, несмотря на слабость технической стороны. Обложку нарисовал севастопольский друг Канунникова Фурман, который с тех пор стал бессменным оформителем группы. Приблизительно тогда же вышел на 2-х МК концертник «Умка без Б.», сольник Умки в клубе «Форпост».
21 октября 2000 года в к/т «Улан-Батор» прошла презентация альбома «Кино из одуванчиков», деньги на которую собрали с благодетелей, оплатили там всё, билетёрш и охрану убрали и устроили бесплатный вход. Получился целый праздник, причём, никем не надзираемые 1500 зрителей, умудрились даже ни разу не подраться.

Затем Броневичок и Ковчег поехали на совместные гастроли в Израиль. Время для Умки было довольно странное – вроде бы всё хорошо, они с Борисом перестали скитаться по чужим флэтам и снимали совместно с 2-я друзьями квартиру, жизнь стала спокойнее. А с другой стороны, видимо, в силу всех предыдущих событий, у неё произошёл какой-то внутренний срыв, и за 1,5 месяца Умка совершенно облысела. По тусовке тут же поползли слухи о том, что она неизлечимо больна. Она думала, что это навсегда, но через 1,5 года всё восстановилось. Тогда на волне внутреннего и внешнего непокоя был записан альбом «Вельтшмерц» («Мировая скорбь» с немецкого), который Умка до сих пор считает одним из лучших альбомов группы.

Весну 2001 года они с Борисом провели по приглашению приятеля — журналиста-международника в Англии, в полном безделии. Для умкиной головы это стало лучшим лечением, как внутреннее, так и внешнее. В Лондоне же они познакомились с Севой Новгородцевым (подробнее – здесь: «Есть привычка на Руси – слушать ночью Би-Би-Си») и 12 мая сыграли на ВВС в его передаче «Севаоборот». Запись затем была издана Ковригой под названием «Лондон».
Олег же спас в очередной раз певицу, случайно найдя в каком-то журнале рекламу московской клиники, успешно лечащей алопецию («облысение», лат.). Умка так ни разу и не надела парик, а честно отходила эдаким Фантомасом, пока не вылечилась.

Осенью 2001 года вышел альбом «Заначка», где на 2-й гитаре играл севастопольский друг Бориса Денис Дудоладов.
Тем временем новых песен становилось всё меньше, а гастролей всё больше, и группа постепенно срасталась в единое целое. О них начали узнавать, посыпались приглашения из разных городов и стран. В Москве же они постоянно играли в «Форпосте» (там познакомились со звукорежиссёром Лешей «Disasterом» Зиновьевым, который стал работать с ними постоянно, а вот клуб летом 2005 закрыли) и в «Свалке». В Питере — в «Белом Кролике», «Зоопарке», «Орландине» и «Старом доме» (ныне уже тоже закрыты). А осенью всей командой поехали в Израиль, а весной 2002 года — в Берлин, где сыграли 4 электрических концерта в разных клубах, где Ойстрах нашёл себе жену.

Осенью того же года вышел «Рай для инвалидов», где старые песни были переиграны в современном концертном варианте. В следующем году — 2 концертника: «Эрик/Умка: корпорация монстров» (акустика «без Б.») и «Морское свинство» — электричество в клубе «Дом».
Зимой у Сурвилло записали и выпустили «Unplugged» — своего рода продолжения «Рая… », только акустическое, где большинство песен были старые, 1985-86 гг.
Летом 2003 года в Питере, на фестивале «Окна открой», договорились с Андреем Тропилло о записи на его «Антропе». Новых песен не было, и они в режиме «live» записали некоторое количество концертных хитов — до этого они существовали только на альбомах «Дожили, мама» и «Компакт», т.е. не в самом лучшем виде.

Концертно-гастрольная жизнь, по-прежнему без постороннего менеджмента, стала необычайно бурной: Питер — Крым — Израиль — Урал — Сибирь — Ростов — Адлер — опять Сибирь — Киев-Одесса-Херсон — Брянск — Минск-Могилёв-Барановичи-Брест…
Перед новым 2005 годом Умке пришлось записывать и выпускать сольник «Сама по себе (Двадцать лет спустя рукава)», потом под тем же «юбилейным» грифом, но уже самопалом — сборники «Палеолит» и «Неолит». Слушать их было невозможно, но смешно. Вещи чисто для коллекционеров.
Затем была запись альбома «600» — последнего альбома группы Броневичок. Сама по себе запись, включая репетиции и сведение, заняла несколько дней, но были они раскиданы аж на полгода.

За всё время существования группы слово «Броневичок» никто так и не научился писать грамотно: то «БронивичЁк», то «БраневЕчЁк», а однажды написали просто и со вкусом: «Умка и Борневич». Вот тогда они и стали Умка и БРОНЕВИК.

А 3 сентября 2005 года, во время гастролей в Москве Патти Смит — кумира её юности — Умка спела вместе с ней на сцене «Б2» песню «Ghost Dance». Единственное, что омрачило впечатления — концерт пришёлся на день похорон умкиной мамы...
Затем они опять много ездили, в том числе в США (за 3 года 5 раз), где американские друзья в очередной раз предложили записать акустический студийный концерт — друзья, ни слова не понимающие по-русски, с которыми они случайно познакомились по интернету через конференцию по битникам — но тогда не срослось.

За пару лет этих сплошных гастролей по разным просторам случилось много каких событий, после чего весной 2006 года был записан «Ничего страшного» — возможно, самый важный для Умки альбом, жёсткий и, не смотря на название, довольно страшный.
Ещё через год вышел альбом «Ломать не строить», записанный так же бодро и дружно. Полученным результатом музыканты, как ни странно, остались довольны.

Затем, в отсутствие новых песен занялись книгоиздательством и наваяли несколько самиздатских книжек — «Стишки» Умки, которые внезапно оказались всем нужны, и переводы — автобиография Игги Попа «I Need More» и 2 романа Керуака. А также сборник интервью за 10 лет — смешной и поучительный, история того, как человек, зарекшийся общаться с журналистами, постепенно приходит к необходимости постоянно себя объяснять, чтоб не перевирали. Сборник был приурочен к концерту «Стеклянная рыбка: 10 лет в сети (праздник поневоле)» — к весне 2008 года. Попутно решили издать и архивную видеоподборку. Материала оказалось столько, что получился целый фильм, который своими силами монтировали вручную почти месяц. Называли «Кино Про Бро 1995-2000». Его затем провезли по многим городам, показывая перед концертом.

Весной 2009 года случилось странное: Умка на время вновь вернулась к своей основной профессии — подготовила к печати собрание сочинений А. Введенского. Книга называется «Всё» (2010) — не потому что полное собрание, просто она была уверена, что к филологии больше никогда уже не вернётся и Введенский — единственное, что обязательно надо доделать. «Всё» вышло в декабре 2010 года, к книжной ярмарке в ЦДХ, и стало едва ли не главным событием книжного года — просто давно поэта не переиздавали. Первый тираж разлетелся мгновенно и не без участия группы — давняя традиция продавать книжки по отпускной цене на своих концертах.
Но за этим предложением последовали и другие подобные, и Умке пришлось составить и собрание стихотворений К. Вагинова «Песня слов» (2012) для издательства «ОГИ», и малой прозы Хармса для «Азбуки». И Хармс, и Вагинов уже издавались в 1990-е гг., и изначальная идея была просто переиздать имеющееся. Кроме того, в издательстве «ВитаНова» вышел ещё один Введенский, на этот раз с картинками, в основу которого легло слегка сокращенное «Всё», с новым умкиным послесловием.

Тот же 2009 год ознаменовался для музыкальной четы событиями, подпадающими под рубрику «сбыча мечт» — в очередной зимний выезд в Америку они познакомились с Сергеем Варшавским, который раньше жил в Питере, а теперь в Сан-Франциско. Он заявил, что собирается основать рекорд-лейбл, и они «в шутку» договорились с Сергеем о записи винила. У Варшавского была идея присоединить к ним местных музыкантов, на что они сказали, что без группы вообще не покатит, и в мае приехали уже вчетвером. Сергей считал, что если материал известный, играемый уже не первый раз, то и можно уложиться в 3 дня. Еле сошлись на неделе, к которой потом добавили ещё 3 дня на сведение. Запись на американской студии оказалась ни с чем не сравнимым опытом. Началось всё с мучительного взаимонепонимания и двуязычного (и двухэтажного) мата по обе стороны студийного стекла, а закончилось музыкантским братанием: звукорежиссёры Джо Голдринг и Эрик Моффат оказались крепкими профессионалами и просто нормальными дядьками.

А в сентябре сбылась ещё одна умкина давняя мечта — концерт в Херсонесе. Организовывали всё сами, получалось довольно нервно, но результат удался — не хуже, чем у Pink Floyd в Помпеях или у Grateful Dead на пирамидах Гизы. По специальным билетикам, которых напечатали несколько сотен, в античный амфитеатр попали все, кто хотел, и зависали там до глубокой ночи. Всё это было снято на несколько видеокамер (правда, непрофессионально) и издавалось затем на DVD.
В ноябре полным составом поехали на презентацию виниловой пластинки — сначала по Штатам, затем по России и Украине. В Америке играли в разных городах с местными музыкантами — при этом пели по-русски, хотя внутри обложки были помещены умкины переводы на английский. Оказалось, что пластинка имеет там большой (для некоммерческого проекта) успех. Да и Москве, Екатеринбурге, Новосибирске, Киеве, Питере и т.д. — пошла нарасхват (в интернет-магазинах уходила по $100, как заведомый раритет).

В 2010 году её же повезли в Германию, Польшу, Литву и Израиль. Попутно проехали на машине туда и обратно пол-Европы, играли в Берлине на фестивале имени В. Высоцкого, где их представили едва ли не как его полномочных продолжателей и наследников. Один из концертов прошёл в знаменитом сквоте «Тахелес», символе нео-хиппующего Берлина 1990-х гг. В Израиле же, где они не были уже несколько лет, сыграли 6 концертов за 12 дней, собирая залы в разных городах — небольшие, зато битком.
А в мае 2010 года вышел CD «След от самолёта», записанный Умкой в одиночку, как и «Сама по себе», на том же MYM-Records. Одновременно осуществила свою мечту Катя Андреева — нарисовала и напечатала первые футболки «Умка и Броневик», на которых был изображён именно как раз самолётик и след от него — совпадение, заранее никто ничего не оговаривал. Поэтому Умка решила, что пусть Катя и обложку рисует, раз так уж угадала.

Тогда же собственные стихи Герасимовой были опубликованы в литжурнале «Homo Legen»s, а в 2012 году был выпущен и её сборник «Стишки для детей и дураков». А в 2014 году в издательстве «Азбука» вышло очередное новое и дополненное переиздание сборника Хармса «Меня называют капуцином».
Затем, освободив голову от чужих стихов и собственных соображений по их поводу, Умка взялась за очередной альбом. Новые песни не сочинялись практически 3 года, и она уже думала, что их больше и вовсе не будет. И тут друзья прислали её фотографию, сделанную ещё осенью 2010 году на трассе Краснодар — Ростов, где по дороге есть селение под названием Весёлая жизнь, под этим самым указателем. Готовая обложка, только пластинки нет. Умка залезла в свои заветные тетрадки и обнаружила там некоторое количество вполне жизнеспособных набросков — из которых месяца за 2 вырос целый альбом. Альбом что называется, «сольный», то есть это Умка, а не Умка и Броневик.

Параллельно произошел ещё один случай: летом того же года у них с Борей появилась отдельная квартира в Зеленограде.
А затем «чёрт дернул» Умку пойти провериться на гепатит «С» в севастопольской поликлинике. Анализ оказался положительным, а вот за уточнениями надо было ехать уже в Киев, здесь таких не делали. В Киев за анализами она конечно же не поехала, а при случае сделала их в Берлине. Оказалось, что печень отличная, а вот вируса в крови предостаточно. И тут, опять же, совершенно случайно, появился давний друг — доктор Яков Штайман, который отвёл её к своей знакомой-гепатологу, которая моментально вписала её в бесплатную программу по исследованию нового препарата безинтерфероновой терапии (ныне уже внедрена и продается за бешеные бабки). В общем, опять повезло.

Много времени они с Борисом провели в любимом Берлине, благодаря которому она только и согласилась на терапию: если бы для этого надо было находиться в любом другом месте, ещё бы подумала. Лечение было амбулаторное: каждую неделю, а потом всё реже, немецкие врачи брали кровь, мерили давление и вес, после чего выдавали новую порцию таблеток. И так полгода, а потом ещё год Анна ездила на повторные анализы. Кстати, конкретно это лекарство так и не пошло в аптеки, выиграло другое, ещё лучше: 2 недели — и всё, практически без побочек.
При таком режиме ни о каких гастролях речи и быть не могло. Но как только она смогла вернуться в Москву, сыграли большой акустический концерт во дворике клуба «Археология».

А в 2015 году Броневик опять распался, и Умка собрала новый состав музыкантов, который так и называется — Умка и Новый состав. Первый концерт сыграли 12 февраля в «Шоколадной фабрике».
Концерты были в основном 3-х типов: электричество – Умка и Новый состав, акустика в 2 гитары – Умка с Канунниковым и Умка в одиночку под акустическую гитару (в программу часто входит чтение стихов – «стишков»).

«В песне должны быть слова, чтобы её можно было петь. Я умею сочинять стишки, умею сочинять песенные тексты. У меня они вполне качественные. Мне смешно и противно, когда люди начинают рассуждать о важности текстовой составляющей, а сами двух слов связать не могут. Вместе с тем я не собираюсь выпячивать свои тексты на первый план. Мы занимаемся музыкой, а не аранжировкой текстов Ани Герасимовой. Если кому на электрическом концерте не слышно так называемого «вокала» — иными словами, они не могут разобрать слова — пусть залезут в свой телефон и найдут там столь необходимый им текст. Но, по-моему, на концерте надо плясать и оттягиваться, а не внимать. На акустическом же всё прекрасно слышно» (из интервью Умки Наталии Федоровой, портал «Реальное время», 23.06.2019).

А в 2013-2018 гг. выходят и её новые литературные труды – переводы литовских авторов Г. Патацкаса, Антанаса А. Йонинаса, Томаса Венцловы. Подготовила Анна к печати и воспоминания собственного папы — Г.П. Герасимова с фотографиями и комментариями, затем для «ОГИ» — том советского поэта и философа Леонида Липавского, включавший в себя подробный пересмотр всех его публикуемых ранее текстов в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в Питере, а так же переводную книжку поэта-эмигранта, классика литовского акмеизма Генрикаса Радаускаса.
В 2017 году в качестве переводчика Анна была удостоена российской премии за литературный перевод «Мастер» (с 2006 г. присуждается Гильдией «Мастера литературного перевода» при поддержке Фонда Б.Н. Ельцина, журнала «Иностранная литература» и Института перевода) за книгу Т. Венцлова «Metelinga: Стихотворения и не только».

Среди музыкальных ориентиров Умки Rolling Stones, Боб Дилан, The Velvet Underground, Лу Рид, Игги Поп, Grateful Dead. Любимые поэты — Мандельштам и Введенский.
Её концерты проходят в клубах, на открытых площадках, иногда устраиваются квартирники. Широко известна политика Умки по максимально возможному снижению входной платы, «чтобы могли попасть те, у кого нет денег» — вплоть до проведения концертов с бесплатным входом и сбором денег у желающих их дать.

Герасимова была замужем за Георгием Георгиевичем «Егором» Радовым (1962-2009), русским писателем-новатором, работавшим в русле постмодернистской и психоделической прозы («Змеесос» (1992), «Якутия» (1993), «Искусство — это кайф» (1994), «Бескрайняя плоть» (1998), «Дневник клона»(1999) и др.), единственным сыном поэтессы Риммы Фёдоровны Казаковой (1932-2008).
Состояли они в браке 1981-1986 гг. У пары родился сын Алексей, он по профессии социолог (бывший нацбол и член политсовета «Молодой Гвардии»).
Анна вспоминает, что Казакова была хорошей свекровью, хотя и своенравной женщиной. Она рассказывала: «Римма относилась к нам по-доброму, хотя, конечно, своенравная была тётка. Но могла, например, на нашу вечеринку прийти и принести бутылку коньяка, потанцевать с нами. Да, и мне, и ей могла вожжа под хвост попасть. Но мне она ничего плохого никогда не сделала. И сказала мне, кстати, одну важную вещь. Когда мы с Егором расставались, это происходило бурно, он был в другом месте, а я в тот момент находилась рядом с ней, у меня было страшное алкогольное отравление, меня трясло и колотило. Мы с ней ночью в этой квартире разговаривали, и она почему-то мне сказала: «Запомни: молодость не кончается. Одна молодость пройдёт, и ты думаешь: ну всё, молодость кончилась. А тут вдруг раз — и наступает следующая. И так будет всю жизнь». Я так хорошо это запомнила. Римма была очень молодым человеком, не собиралась взрослеть и до самого пожилого возраста такой оставалась. Последние годы я с ней не общалась, но с ней общался мой сын Лёша, говорил о ней только самое лучшее и очень горевал, когда её не стало».

А вот её ставший известным стиль одеваться, по словам Анны от её мамы: «Моя мама была волевым, жёстким, целеустремленным человеком и никогда не прибегала ко всяким женским ухищрениям... никогда этих вертихвостных женских штучек не использовала, ей было это чуждо». С таким же сознанием полного гендерного равенства выросла и сама Анна, полагающая, что женщина красива в своём природном виде, и ей незачем прибегать к чему-либо, подчеркивающему её отличие от мужчины.
Из-за этого специфического стиля Умке часто приписывали нетрадиционную ориентацию, на это она жёстко отвечала: «Я часто хожу в мужской одежде, у меня мужская причёска, и тексты, и манеры, и подача — всё не слишком женственное. И эти девочки вздумали сделать меня очередной иконой своего несчастного сообщества. Я ни в коей мере не хочу их оскорбить, но мне всё это глубоко чуждо и неприятно. Откуда популярность этого движения в нашей стране? С мужиками трудно, они все бухают, девочкам не за что уцепиться. И вдруг появляется такая роскошная возможность не искать себе хорошего мальчика, а найти друг друга, влёгкую удовлетворяться, детей рожать не надо, человек рядом вроде есть, ты устроен по жизни, и, кроме того, это модно, — говорила она. — Был скандальчик в Интернете, из меня сделали гомофоба. Ну и пожалуйста. Я лучше буду в их глазах гомофобом, чем лесбиянкой. Но я вижу, что на протяжении всей жизни вокруг меня лежали штабелями какие-то мужики. И это очень приятно, здорово. Я из этого не извлекаю личных выгод, у меня не было в мыслях найти себе богатого спонсора, который бы меня пользовал как мужчина и за это давал деньги, славу и прочее. Но то, что я нравлюсь мужикам, приятно. Вот когда я нравлюсь бабам, это неприятно, честно скажу!»

Вторым её мужем был Дмитрий, известный в хипповских кругах как «Дима-журналист». Поженились они в 1987 году и расстались в 1995, когда Умка узнала, что у мужа есть ещё одна семья.
Последние 20 лет живёт с гитаристом Борисом Канунниковым.

«В том, что делаю я, гораздо больше внешне привлекательного для большой массы людей. Просто мы занимаемся чем-то не очень модным: роком в его традиционном варианте. Необычно то, что в нём есть грамотные русские слова, я как профессиональный писатель за это отвечаю. Для рока хороший текст — редкость. А не идёт это в массы потому, что это не трендово, а играть на ностальгии по 60-70-м я не хочу. И не хочу играть на привлекательности так называемого андеграунда. То, что нас не слушают идиоты, — большое счастье» (из интервью В. Копыловой).

«Я вижу сверкающий лёд
И острых отрогов оскалы.
Вот наш небольшой самолёт
Упал и разбился о скалы.
А я ничего не боюсь,
Мне нечего больше бояться.
И если сейчас разобьюсь,
Все ангелы будут смеяться».
Умка, август 1986

Дискография А. Герасимовой:
Магнитоальбомы:
1986-1987 гг. Записи этого периода расходились по стране в 1980-1990-х гг. на МК. В конце 2000 года Умка выложила на своём сайте подборку оцифровок с этих альбомов в mp3, а в 2005 году составила другой сборник, на «самопальном» CD под названием «Палеолит», в серии «20 лет спустя рукава», который распространялся на концертах.
«Дневник Дуни Кулаковой» (запись 25.06.86), «Опиум для народа» (зап. 3.07.86, на басу в этом альбоме играл Сергей «Силя» Селюнин (Выход), «Господа пункера» (осень 1986), «Эх, пипл!» (зап. 6.11.86, пополам с автором и исполнителем «хипповых» песен «Понькой»), «Не стой под стрелой» (весна 1987).

1995-1996 гг. Альбомы записаны при разных обстоятельствах и распространялись на МК. В 2005 году некоторые песни из них вошли в сборник «Неолит», распространявшийся на «самопальном» CD, тоже под меткой «20 лет спустя рукава».
«Умка и Оркестр АУ» (1995), «Новые ворота-1» (1995), «Новые ворота-2» (1995), «Я люблю blues» (декабрь 1995), «Оторвалась и побежала» (Умка и Ковчег, зима 1996), «Последний переулок» (лето 1996, с «Сан Санычем» Волгиным), «Как вставит» (осень 1996), «Вся любовь» (1996).

1997 год и позже. Альбомы, с группой Броневичок (Броневик).
«Бим или Бом» («самопальный» CD, лето 1997), «Каменныецветочки» («самопальный» CD, осень 1997, с Б. Канунниковым), «Низкий старт» («самопальный» CD, весна 1998, с Б. Канунниковым, mp3), «Умка без Б» (2 МК, сольный концерт в клубе «Форпост» 16.10.99, mp3), «Умка и друзья в гостях у Кота Матроскина» («самопальный» CD, полуакустическая запись 28.06.00 в домашней студии А. Денисова, с большей частью Броневичка, mp3), «Лондон» (CD, с Б. Канунниковым, зап. 12.05.01 на программе «СевАоборот» у С. Новгородцева на ВВС), «Заповедник и Умка. Песни сна» (детские песни С. Быкова, 2002, mp3), «Умка/Эрик (корпорация монстров)» (зап. с концерта в клубе «Форпост» 16.01.03, mp3), «Умка (сама по себе). 20 лет спустя рукава» (сольный студийный CD, осень 2004, старые песни и 2 новых, mp3), «Палеолит (Архив 1986-87). 20 лет спустя рукава» («самопальный» CD, 2005, сб. старых записей), «Неолит (Архив 1995-98). 20 лет спустя рукава» («самопальный» CD, 2005, сб. старых записей), «Умка без Б live 08.03.2004 Americana» («самопальный» CD, 2005, пополам с Владом «Маугли»), «Сингл» («самопальный» CD, 2006, 2 песни), «Umka & Boris Push’n’Pull in Portland» (CD, 2006, с Б. Канунниковым в Портленде (Орегон), 2005, mp3), «След от самолёта» (сольный студийный CD, 2010, песни 1987-2007 гг.), «Весёлая жизнь» (сольный студийный CD, зап. март-июнь 2011 в студии MYM Records), «Шаг в сторону» (2016, с Леной Ипановой).

Библиография: «Умка. Стишки для детей и дураков» (М.: ОГИ, 2012), Герасимова А.Г. «Проблема смешного: Вокруг ОБЭРИУ и не только» (М.: «Пробел-2000», 2018).

Фильмография: «Всё равно я встану» (д/ф о музыкантах С. Сургановой, А. Герасимовой и И. Богушевской, реж.: М. Соловьев, 2007).

Источники:
А. Алексеев «Кто есть кто в российской рок-музыке» (М. : «АСТ»: «Астрель»: «Харвест», 2009);
Е. Погребижская «Исповедь четырёх» (М.: «Нота-Р», 2007);
https://stuki-druki.com/authors/Umka-Anna-Gerasimova.php;
http://www.umka.ru/story/autobio.html;
https://vegetarian.ru/interview/anna-gerasimova-umka-ya-delayu-tolko-to-chto-khochu.html;
https://www.mk.ru/culture/2010/12/26/555118-umka-eto-schaste-chto-menya-ne-slushayut-idiotyi.html;
https://fictionbook.ru/author/anna_gerasimova_umka/stishki_1986_2008/read_online.html;
https://realnoevremya.ru/articles/143123-umka---o-vremeni-i-o-sebe