Сказка Пушкина "О рыбаке и рыбке". От немецкой до русской

Но какова была первооснова этой замечательной сказки? Откуда Пушкин позаимствовал сюжет для своего произведения? Недавно прочитал что «Сказка о рыбаке и рыбке» написана была по мотивам русских народных сказок. А это не так. Конечно, подобные сказки присутствуют в народном фольклоре многих народов. В русском есть подобная сказка «Жадная старуха». Правда действие там разворачивается в лесу, а желания старика исполняет Волшебное дерево. Эту сказку маленькому Саше рассказывала его няня Арина Родионовна. Есть и более древняя версия сюжета — индийская сказка «Золотая рыба», с местным национальным колоритом, здесь Золотая рыба — могущественный златоликий подводный дух Джала Камани. Вполне возможно эрудит Пушкин был знаком и с этой сказкой.

Какое-то время считалось, что основой произведения Пушкина была аналогичная сказка, отраженная в сборнике русских народных сказок А. Афанасьева. Но сказки Афанасьева были опубликованы в 1855 году, тогда как Пушкин написал свое произведение в 1832, а опубликовал в 1835-м. Кроме того сказка в сборнике настолько похожа на вариант Пушкина, что наверняка мы имеем дело с обратным заимствованием, когда авторское произведение уходит в народ (также произошло и с «Коньком-Горбунком» Ершова).

Пушкин никогда не скрывал, что главный сюжет его произведения основан на померанской сказке «О рыбаке и его жене» из сборника сказок братьев Гримм. Поэт читал эти сказки и высоко ценил братьев Гримм. Немудрено, что и взял эту сказку за основу. Но естественно переделал под мотив русских народных сказок, использовав особенности народного стиха. И народная немецкая сказка под гениальным пером Пушкина превращается в исконно русскую.

Во первых у братьев Гримм волшебная рыба это камбала, которая к тому же заколдованный принц. Пушкин заменяет малопоэтическую и малоизвестную для русских крестьян морскую камбалу на просто золотую рыбку без родословной.

У братьев Гримм меркантильная старуха не мелочится, сразу требует новый дом. У Пушкина – новое корыто. Кстати весьма удачная находка поэта – выражение «остаться у разбитого корыта» стало расхожим популярным и хрестоматийным.

Была в немецкой сказке и сцена, где старуха требует сделать её самим… римским папой! Столь забавная просьба брала свои истоки в средневековой европейской истории о том, что одно время в Риме действительно правила женщина под именем Иоанна VIII. В сохранившемся первоначальном варианте Пушкина эта сцена тоже есть:

«Воротился старик к старухе.

Перед ним монастырь латынский

На стенах монахи

Поют латынскую обедню.

Перед ним вавилонская башня.

На самой на верхней на макушке

Сидит его старая старуха,

На старухе сорочинская шапка,

На шапке венец латынский,

На венце тонкая спица,

На спице Строфилус птица».

Но все-таки «латынская обедня» лишала сказку русского колорита и Александр Сергеевич убрал сцену в Ватикане, превратив старуху в вольную царицу:

Старичок к старухе воротился.
Что ж? пред ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.

Изменил Пушкин и концовку сказки. У братьев Гримм вконец оборзевшая старуха хочет стать ни много ни мало, стать Богом. У Пушкина же поначалу старушенция хотела стать «владычицей солнца», но потом поэт изменил просьбу на «владычицу морскую». Это сразу же усилило наглость притязаний бабки — ведь теперь она хотела обрести власть над самой благодетельницей («…Чтоб служила мне рыбка золотая / И была б у меня на посылках»).

Но самое главное это то что Пушкин изменил идейный смысл народных сказок. Как у немецкой, так у русской и индийской. Во всех этих сказках старик тоже поднимается по карьерной лестнице вместе со старухой. Становится владельцем нового дома, дворянином, а затем царем и так далее. За это они оба наказываются: в одних вариантах они превращены в медведей (или в свиней), в других — возвращаются к прежней нищете. Смысл сказки в ее народных вариантах (у всех народов) — «всяк сверчок знай свой шесток».

В пушкинской сказке судьба старика отделена от судьбы старухи; он так и остается простым крестьянином-рыбаком, и чем выше старуха поднимается по «социальной лестнице», тем тяжелее становится гнет, испытываемый стариком. Старуха начинает относиться к старику как к своему рабу, и даже не пускает на порог. То есть Пушкин делает упор не на жадность, а на черную неблагодарность.

Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.