Неснятые фильмы (16 фото + 2 видео)

25 января исполняется 84 года со дня рождения Владимира Высоцкого — советского актера, поэта и автора-исполнителя песен, которые знала и пела вся страна. КиноПоиск вспомнил роли, которые по тем или иным причинам не смог или не успел сыграть Высоцкий, и другие его работы, не добравшиеся до экрана.

Фиктивные кинопробы

Журналисты любили играть с Высоцким в сослагательное наклонение: что было бы, если бы вы все начали заново; что бы вы спросили у самого себя; с кем бы из режиссеров хотели работать? Иногда Высоцкий смущался, иногда отшучивался, а иногда, как в ответе на последний вопрос, позволял себе немного помечтать. Так корреспондент журнала «Дружба» услышал имена великих кинематографистов современности в диапазоне от Феллини до Бергмана. Для Высоцкого они оставались живыми легендами, небожителями, а он, ведущий артист самого авангардного театра страны, был вынужден приходить на фиктивные кинопробы («Дерзость», «Если есть паруса»). За них платили, и очень скудно. Так друзья-режиссеры помогали Высоцкому хоть немного заработать, звали его, заранее понимая, что снимать все равно никто не позволит.

Отсюда в судьбе Высоцкого и берется то издевательское сослагательное наклонение: он успел сняться в тридцати фильмах, а мог бы в ста. Мог бы примерить совсем других персонажей — возможно, без титанового внутреннего стержня, может быть, персонажей исповедальных, не сильных, в конце концов, просто с крышей над головой. (Как отметила киновед Ирина Рубанова, герои Высоцкого практически не показаны в стенах своих домов; камера ловит их в палатках, гостиницах, чужих квартирах, но вот чтобы в собственных...) Да и с Мариной Влади он мог сняться не в одной картине, а как минимум в пяти. Сейчас их дуэт в лентах «Кто поедет в Трускавец?» или «Жена ушла» кажется фантастикой, однако такие варианты рассматривались и на полном серьезе.

Высоцкий мог дважды сыграть Остапа Бендера, сняться в «Беге» Алова и Наумова, мог полюбиться зрителям в роли прораба в культовой «Операции „Ы“», а что касается «небожителей», то и с ними у Высоцкого был реальный шанс работать. Шукшин, Тарковский, Герман, Шепитько — со всеми ними у артиста не сложилось в разное время и по разным обстоятельствам. Уже под конец жизни он хотел начать новую главу, попробовать себя еще в одной ипостаси, совершенно для него неожиданной: Высоцкий получил разрешение снимать фильм в качестве режиссера. Кто знает, чем бы обернулась эта затея, если бы все выгорело, все смоглось. Без всяких сомнений, Высоцкий не реализовал себя на экране так, как в поэзии, пении и театре. В одних случаях причины многочисленных «отказов» уже не установить — свидетели тех событий ушли из жизни, ушли молча. В других ситуациях далеко не всегда решения относительно Высоцкого объяснялись подлостью киночиновников. Он и сам приложил немало усилий для этого.

«Фотоартист»

Такое прозвище придумал себе сам Высоцкий, ведь чаще всего с фотопроб его участие в фильмах начиналось и ими же заканчивалось. Он облачался в костюмы, наносил грим, становился перед камерой и уходил восвояси, почти не надеясь на положительный результат. Сегодня эти снимки выглядят странно, грустно и смешно одновременно, ведь Высоцкий, в сущности, и не примерял эти роли, а маскарадничал. Без текста, без интонации героя и без партнеров он кажется самим собой, словно на несколько минут его попросили оставить гитару где-то за пределами кадра.

Ровно по этой причине ему не раз отказывали режиссеры: личность съедала роль, личность затмевала сам фильм и коллег по площадке. Так, после проб Высоцкого на роль Афони ему вежливо отказал Георгий Данелия (слесарь-сантехник Высоцкого получался слишком мощным и серьезным). А после блестящих проб в фильме Глеба Панфилова «Прошу слова» Высоцкий столкнулся с неожиданной проблемой: как бы здорово он ни смотрелся в одиночку, а семья с руководителем небольшого провинциального города Елизаветой Уваровой (ее сыграла Инна Чурикова) в кадре никак не получалась.

Впрочем, в самом начале актерского пути, когда к Высоцкому еще не пришла «магнитофонная» слава, когда Театр на Таганке не маячил и на горизонте, молодой артист получал разворот-поворот по вполне понятным причинам. Как и множество других, он просто не подходил на роли («Над Тиссой», «Северная повесть», «Самые первые», «Живет такой парень» и др.). Известно, что Высоцкий хотел сняться в «Девчатах», «Операции „Ы“» и «Ивановом детстве», пробовался у Эльдара Рязанова в фильме «Дайте жалобную книгу» и у Михаила Швейцера в «Золотом теленке».

Если в одних случаях режиссерский вердикт гласил «слишком трагичный», то в других он с легкостью менялся на «слишком развязный». Любопытно, что все тот же Рязанов отказал Высоцкому в 1969 году в роли Сирано де Бержерака (фильм, увы, так и не был снят) с феноменальной формулировкой: «Понимаете, Володя, я не хочу снимать в этой роли актера. Мне хотелось бы снять поэта». В оправдание Рязанова надо сказать, что главные песни и тексты Высоцкого на тот момент еще не родились, настоящая слава придет к его песням и стихам позже, в 1970-е.

«Вдруг Высоцкий заболел и надолго»

Об известном недуге Высоцкого товарищи по сцене выражались очень красиво: «ушел в пике», «сорвался», «развязал». При этом, если многим артистам увлечение крепкими напитками частенько прощалось (мало ли, с кем не бывает), то Высоцкому — нет, не могли. Он пил отчаянно, из-за чего отменялись спектакли, а съемки фильмов откладывались на целые недели («Опасные гастроли»). Лишь немногие режиссеры решались сотрудничать с ненадежным актером, чья дурная слава быстро разлетелась по цеху — земля слухами полнится. Так, последнюю попытку работать с Высоцким в 1960-х предпринял Андрей Тарковский, позвав его на роль сотника в «Андрее Рублеве». Сестра режиссера потом вспоминала: «Тарковский ценил Высоцкого как актера, хотел снимать его в своих фильмах. Даже приглашал в ленту „Андрей Рублев“. Но Высоцкий был тогда не в лучшем моральном состоянии, поэтому брат решил взять другого актера». В фильме «Спорт, спорт, спорт» Элем Климов планировал невероятный эпизод, в котором два поэта — Высоцкий и Ахмадулина — ведут беседу о спорте. Высоцкий начал готовиться к роли, взялся за диалог и сорвался.

В 1969 году режиссер Геннадий Полока, между прочим, взявший Высоцкого в опальную «Интервенцию», с трепетом готовил для него главную роль в новой картине «Один из нас». Эта работа обещала быть своего рода бенефисом для артиста. Среди прочего, он должен был петь песню «Три танкиста» вместе с Валерием Золотухиным, петь прямо в камеру, выходя из характера, ломая четвертую стену. Но кандидатуру Высоцкого зарубили сразу по нескольким причинам. Об одной из них впоследствии с недоумением вспоминал Золотухин, также не утвержденный в этот фильм: «Странный разговор состоялся вчера с Полокой. Полока напрочь отказался от Володи. „Я уже ничем не могу ему помочь. Он подвел меня и себя. Два дня не мог подождать. Ты знаешь, сколько я сделал, для того чтобы он сыграл Бирюкова... Я не могу даже и заикнуться теперь о какой-нибудь роли для него. Там уже знают, что он развязал, когда точно это случилось, что он не играл второй спектакль, когда (до часа точности) он развязал на „Интервенции“ — все ЗНАЮТ“» .

И вот уже молодой Алексей Герман, задумавший для Высоцкого роль Александра Лазарева, бывшего военнопленного в «Проверке на дорогах», даже не решился на сомнительное сотрудничество. Сценарист фильма Эдуард Володарский так пересказывал слова Германа: «Я его боюсь. Я начинающий режиссер, ты пойми. Если он закуролесит и сорвет мне все, я рухну. Я на него управы не найду».

Была и еще одна большая потеря для кинематографа. Крайне не вовремя уйдя в запой, Высоцкий на этот раз сам себя лишил долгожданной роли Остапа Бендера в фильме Леонида Гайдая «12 стульев». Про несостоявшееся для Высоцкого перевоплощение в Великого комбинатора ходило множество слухов, говорили даже, будто утвержденного актера в последний момент сняли наверху, но все сомнения в одном из интервью развеял сам режиссер: «Вдруг Высоцкий заболел и надолго. У нас план горел, пригласили Арчила Гомиашвили. У него получился интересный Бендер, но каким он мог стать у Высоцкого...» Этого уже никто не узнает.

"Это не нужно!"

Это не нужно!»
Песни Высоцкого для кино браковали так часто, что ему приходилось сразу писать с запасом. Получив долгожданные пленки, режиссеры готовились к бою с руководством, но чаще всего их решимость иссякала после пары встреч, на которых им все ясно объясняли. Режиссеру Самвелу Гаспарову использовать песни Высоцкого дважды запрещал лично зампредседателя Госкино Павленок. «Только через мой труп», — как бы предложил зампредседателя («Рейс первый, рейс последний», «Забудь слово „смерть“»). Режиссеру Сергею Тарасову зампредседателя Гостелерадио Жданова объявила не менее категорично: «Высоцкого никогда на телевидении не будет» («Морские ворота»). А вот Владимиру Луговскому, надеявшемуся включить в ленту «Неизвестный, которого знали все» три песни Высоцкого, директор студии «Укртелефильм» Фуртак и вовсе предложил вернуться к корням. «О Высоцком и разговора нет! — отрезал жестко и категорически. — Ну что вы в самом деле?! У нас на Украине такой певучий и талантливый народ! Ищите дома». И одни постановщики действительно начинали искать где-то еще, а другие пытались отстоять хоть что-нибудь.

В «Бегство мистера Мак-Кинли» из девяти предложенных Высоцким баллад вошло полторы. И, между прочим, возражали против них не только цензоры, но и писатель Леонид Леонов, по сценарию которого и снимался фильм: «Мне совершенно не требуется для того, чтобы самовыразиться, ничьи чужие слова и никакой дополнительный человек. Мне это не нужно! Почему в моей брачной постели лежит посторонний человек?» Из «Стрел Робин Гуда» по решению худсовета было исключено шесть песен Высоцкого, и только упорство режиссера Сергея Тарасова позволило спасти авторский вариант фильма, пленка не была смыта. А в «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» не вошли одни из лучших песен артиста — «Купола» и «Разбойничья».

Историй таких было множество. Песни Высоцкого сокращали, в них без всякого спроса меняли строфы, из титров изымали имя автора, но всякий раз Высоцкий с радостью отзывался на предложения написать что-то для кино. И уж тем более для друзей-режиссеров! Всего за неделю он мог сочинить до десяти баллад, некоторые их коих потом наизусть знали те самые чиновники, выдававшие отказы. На отдельные тексты ему требовались минуты, ведь сочинял он прямо на ходу, на изумленных глазах постановщиков, только что рассказавших Высоцкому сценарий будущей картины. Поэтическая сила текстов, манера исполнения и натруженные хрипы Высоцкого завораживали настолько, что, добившись своего, режиссеры порой и сами не знали, что делать с этим кладом: поставить на титры, на какой-нибудь проходной кадр — куда?

Особняком в длинном списке фильмов, где песни Высоцкого так и не прозвучали, выглядит работа Виктора Жилина «Особое мнение». Однажды режиссер услышал, как за стенкой его знакомый напевал (оттачивал!) новую песню «Спасите наши души». Она поразила его до такой степени, что Жилин немедленно решил включить ее в почти готовый фильм — детектив про труп у моря. Песня абсолютно не ложилась на сюжет, но это ничего. Жилин придумал для Высоцкого специальную роль облученного подводника, уговорил его поработать и согласился доснять эпизод на свои деньги (весь вечер и всю ночь они снимали в Санжейке, Одесская область). Высоцкий пел. Анатолий Борисов, работавший на фильме ассистентом оператора, потом вспоминал: «Наутро молодежь ходила и повторяла: „На-по-по-лам“. А ветераны, одуревшие от бессонницы, показывали кулаки и говорили: „Еще раз скажешь — убью!“» Тем не менее, несмотря на всю мощь песни, она никак не встраивалась в монтажный ряд, смотрелась вставным номером, и режиссер мужественно от нее отказался.

«Судить, может, будут вас, а слечу я»

По мере того как Высоцкий приобретал популярность у сограждан, от трактористов до академиков, киночиновники разных уровней принимали решение относительно его киносудьбы все с большей опаской, беспокоясь не столько за нравственное здоровье зрителей, сколько за насиженные места. Показательна здесь история 1963 года, когда начинающего актера сняли с фильма Анатолия Галиева «По газонам не ходить». А все дело в том, что в Алма-Ате на тридцатиградусной жаре Высоцкий потерял сознание прямо на съемочной площадке. Приехала скорая. Высоцкий быстро очнулся. Его уложили спать. На следующий же день режиссера вызвал на ковер директор студии «Казахфильм» Пясталов, заявивший, по воспоминаниям Галиева, следующее: «Судить, может, будут вас, а слечу я. В общем, давайте что-то делать, чтобы не обидеть мужика. Заплатите ему, что полагается». Само собой разумеется, Высоцкого отправили домой. За обморок.

Другая удивительная история приключилась с Высоцким на фильме 1966 года «Саша-Сашенька». Мало того что цензоры с увлечением порезали картину, сделав роль Высоцкого, артиста оперетты, совершенно невнятной, они еще и лишили его голоса. В одном из эпизодов он исполняет «Песню о старом доме на Новом Арбате» на музыку Таривердиева, однако в кадре звучит голос другого певца. «Кто переозвучивал Высоцкого, я не помню, — вспоминал оператор Игорь Ремишевский. — Снялся Высоцкий нормально, никаких предосудительных поступков не было. Можно было, конечно, оставить и авторское пение, но кто-то решил иначе». Кто принял это решение, кто спел за Высоцкого, а главное, зачем, остается неясным.

К началу 1970-х артиста в кино стали зарубать так часто, что он уже не мог воспринимать это так, будто ничего не происходит («Таежный десант», «Ты и я», «Петерс», «Вид на жительство», «Солдат и царица», «Емельян Пугачев» и др.). В его интонации все чаще проскальзывала плохо скрываемая горечь. Общаясь со зрителями на концертах, рассказывая им забавные истории, Высоцкий нет-нет да упоминал песни, не вошедшие в ту или иную ленту. Теперь они становились отдельными, самостоятельными произведениями. Когда в 1973 году Иосиф Хейфиц позвал Высоцкого на ленту по пьесе Чехова «Дуэль» («Плохой хороший человек»), тот обреченно ответил: «Все равно меня на эту роль не утвердят. И ни на какую не утвердят. Ваша проба не первая, а ни одной не утвердили, все мимо. Наверное, „есть мнение“ не допускать меня до экрана». Хейфиц, кстати, Высоцкого тогда все-таки протащил, схитрив перед худсоветом. На его суд он представил не каждого артиста в отдельности, а показал весь ансамбль, включая проверенных Даля, Папанова и Максакову. Но спустя два года после выхода фильма на экраны скептическое отношение Высоцкого ничуть не изменилось. И когда режиссер Григорий Никулин предложил ему сняться в мелодраме «Память» (1975) о послеблокадном Ленинграде, тот ответил: «Григорий Георгич, не связывайся со мной! Не связывайся — вырежут!»

Примерно в то же время Высоцкий послал письмо своему другу, режиссеру Станиславу Говорухину. Были в нем такие слова: «Нужно просто поломать откуда-то возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я одиозная личность, что будут бегать смотреть на Высоцкого, а не на фильм, и всем будет плевать на ту высокую нравственную идею фильма, которую я обязательно искажу, а то и уничтожу своей неимоверной скандальной популярностью». За иронией здесь уже хорошо проглядывает злость — злость артиста, который вынужден страдать от своей славы, но и избавиться от нее не может, как не может петь лживые песни.

Леонид Попов, один из режиссеров фильма «Земля Санникова», рассказывал, как Высоцкого в последний момент срезал директор «Мосфильма» Сизов после просмотра проб: «Заканчиваются пробы, зажигается свет, и Николай Трофимович говорит: „Вон того, который поет, Дворжецкого — убрать“. Я говорю: „Извините, Николай Трофимович, это Высоцкий“. — „Вот его и убрать“. Причем там не было поющего Высоцкого, там были его фотографии и фонограмма подложена». Даже к концу жизни ему не удалось сломать «мнение», что его нельзя снимать в кино. Отказы сыпались один за другим, а Высоцкий чаще всего довольствовался ролями, на которые его могли устроить друзья и знакомые. Впрочем, роли Дон Гуана в «Маленьких трагедиях» и Глеба Жеглова в «Место встречи изменить нельзя» стали для него очень важными. Как и герои его песен, Высоцкий пробивался на экран со всем упорством. Лед не надломился, но хотя бы треснул.

«Как-нибудь выкрутимся по времени»

Близким Высоцкого казалось, что он пытался успеть все и еще немного. Скорость, с которой он жил, была ошеломляющей, а круг его интересов постоянно ширился. Так, для съемок в «Единственной» Высоцкому приходилось выцарапывать из графика чуть ли не отдельные дни и часы, чтобы слетать в Ленинград, быстро сняться и вернуться к репетициям в Театре на Таганке. Елена Проклова рассказывала об их романтической сцене: «Фильм снимался в Ленинграде, но в павильонах „Ленфильма“ мы с Высоцким никак не могли совпасть из-за своей вечной — моей и его — занятости. В итоге картина плохо двигалась, и режиссер Хейфиц предложил нам сниматься поодиночке. На экране мы признаемся друг другу в любви, но в павильоне каждому из нас подыгрывал режиссер. Потом все было соединено воедино на монтаже».

Картин, в которых Высоцкий не смог принять участие из-за банальной занятости, немало. Вот только некоторые из них: «Случай из следственной практики», «Эхо далеких снегов», «Сладкая женщина», «Встреча на далеком меридиане». Впрочем, определить, где артист действительно не нашел времени, а где вежливо отказал постановщикам, не так-то просто. Ко второму разряду явно не относится «Восхождение» Ларисы Шепитько — последний законченный фильм режиссера, удостоенный Гран-при Берлинского кинофестиваля в 1977 году. Шепитько предложила Высоцкому роль Рыбака, на что тот улыбнулся: «А ты, Ларис, меня тоже ставишь перед выбором. Я сейчас у Саши Митты начинаю в роли Ганнибала сниматься. Договор уже подписан. Ладно, разберемся. Попробуем, может, как-нибудь выкрутимся по времени. Поверь, Рыбак мне очень интересен, очень». Не выкрутились, и Рыбака блистательно сыграл Владимир Гостюхин.

А вот знаменитый круиз с Мариной Влади на теплоходе «Грузия», похоже, помешал актеру сняться в двухсерийной «Красной площади» (1970) и сыграть матроса-анархиста Володю Кольцова. Совпадение в именах тут не было случайным: сценаристы фильма Юлий Дунский и Валерий Фрид сочиняли эту роль специально для Высоцкого, хотели, чтобы персонаж придумывал и пел странные песни, и даже отстояли кандидатуру артиста перед режиссером Василием Ордынским. Все напрасно. Зато круиз состоялся.

А еще Высоцкий умел изящно выходить из сложных положений и однажды, не сумев выбраться на фильм «Один шанс из тысячи» (1968), предложил вместо себя друга. Так Олег Халимонов, моряк и старший техник на танкере «Хулио Антонио Мелья», впервые сыграл в кино, да к тому же еще в компании Анатолия Солоницына, Александра Фадеева и Николая Гринько.

«Но как-то мягко отказали. Не дали»

Есть среди несостоявшихся ролей Высоцкого и такие, представить которые сегодня крайне сложно. Причина одна: эти фильмы так и не были сняты. Любопытной среди картин-призраков представляется «Пожар», заявку на сценарий которого написали в 1960-х годах Андрей Тарковский и Артур Макаров. Предполагалось, что главным героем ленты станет цирковой гимнаст, помогающий устранить пожар на нефтепромысле. Используя свои навыки, он может добраться туда, куда на вертолете невозможно даже приблизиться. Съемки фильма-катастрофы обещали много спецэффектов и трюков, что очень заинтересовало Высоцкого. Ну а ставить ленту вознамерился все тот же Геннадий Полока, о чьей работе с артистом уже говорилось выше. Однако ничего не вышло. Студии отказались от смелого замысла, а синопсис «Пожара» не превратился даже в полноценный сценарий.

Другим героем, о воплощении которого на экране Высоцкий мог только мечтать, был бабелевский Беня Крик — этакий одесский Робин Гуд, сын налетчика и биндюжника. Существует легенда: когда Хейфиц сообщил Высоцкому, что собирается экранизировать «Одесские рассказы» и «Закат», а на главную роль зовет его, Высоцкий как стоял, так и «грохнулся на колени прямо в снежную кашу». Но планы режиссера изменились, картина в производство запущена не была.

Интересно, что и с Кирой Муратовой, у которой Высоцкий снялся только в «Коротких встречах», хотя бы гипотетически могла быть еще одна совместная работа. В 1975 году ему было предложено подумать о роли приятеля Печорина, доктора Вернера, в ее новом фильме «Княжна Мери» — экранизации главы из «Героя нашего времени». Вот только совершенно неожиданно приказом Госкино фильм был снят с производства, а одним из камней преткновения стал актерский состав. Высоцкий в нем, впрочем, не значился. По какой-то причине актер не смог или не захотел участвовать в съемках.

Наконец, как-то Высоцкий раздосадовано упомянул в интервью, что режиссер Владимир Мотыль хотел позвать его попробоваться на роль Пушкина в фильме «Звезда пленительного счастья». «Но как-то мягко отказали, — объяснил он. — Не дали». Картина, разумеется, вышла на экраны и имела огромный успех, правда, никакого Пушкина, существовавшего в первоначальном варианте сценария, в ней уже не было. Ну а Высоцкого и подавно. Знаменитые строчки из стихотворения «К Чаадаеву», которые его персонаж читал в «Опасных гастролях», и здесь не стали пророческими.

Высоцкий-сценарист

О Высоцком-сценаристе известно не так уж много. Он никогда не рвался писать сценарии, а если у него появлялась такая возможность, то корпению за письменным столом он предпочитал другое — забрасывать идеями других. Один из нереализованных проектов Высоцкого — сценарий фильма о Несторе Махно (1970 год), в котором он, конечно же, хотел исполнить главную роль.

Здесь Высоцкий неожиданно подключился к авантюре Давида Карапетяна, занимавшегося этой темой какое-то время самостоятельно: «Я задумал написать сценарий о махновской вольнице и уговорить Тарковского сделать по нему фильм. Мало того, мне страстно хотелось, чтобы Нестора Махно в фильме играл Владимир Высоцкий и чтобы в финальной сцене (после перехода жалких остатков махновской армии через Днестр) Володя спел „Охоту на волков“. Ни больше и ни меньше».

Что ж, замысел выглядел безумно, но Высоцкий в своего Махно поверил и даже отправился вместе с Карапетяном в Запорожскую область вживаться в героя. В этом недолгом путешествии он, не справившись с управлением, перевернулся на «Москвиче» (всегда, по свидетельствам друзей, любил гонять), дал концерт в шахте для горняков и встретился с дальними родственниками атамана. Вот только дальше «собирания свидетельств» дело не продвинулось. Высоцкий быстро загорался чем-то новым, но так же быстро отвлекался и охладевал.

В том же 1970 году Высоцкий раздумывал о сценарии по документальной повести «Горный цветок», написанной его дядей, писателем Алексеем Высоцким. В ней рассказывается о пограничнике, погибшем в борьбе с бандеровцами. И вновь ни о каком состоявшемся сценарии доподлинно не было известно. Кроме того, вместе с приятелем Леонидом Мончинским Высоцкий планировал написать сценарий картины «Черная свеча», взяв за основу судьбу Вадима Туманова — экс-заключенного, ставшего после реабилитации золотодобытчиком. Высоцкий хотел снимать фильм в США и сыграть в нем, однако Мончинский предложил другу для начала взяться за роман. Закончен он был уже в 1984 году, после смерти Высоцкого.

Другой сценарной работой, к которой знаменитый артист приложил руку, был так и не поставленный фильм «Помните, война случилась в сорок первом». В его основу легла трагическая пьеса Дины Калиновской, в которой рассказывалось о солдате, героически защищавшем Одессу. По сюжету он баррикадируется в башенке и до последнего отстреливается от врагов из пулеметов. Высоцкий вновь загорелся, забросал Калиновскую идеями, предложил в качестве режиссера Говорухина. На Одесской киностудии фильм зарубили.

Последней работой, в которой Высоцкий мог принять участие не только как актер, композитор и сценарист, но еще и как постановщик, был фильм «Зеленый фургон» по одноименной повести Александра Козачинского. Нужно заметить, что первый режиссерский опыт Высоцкий получил на фильме «Место встречи изменить нельзя». Говорухин на пару недель уехал по туристической путевке за границу, и Высоцкий снимал за него, причем снимал весьма успешно. Режиссура всерьез увлекла артиста.

Вместе с Игорем Шевцовым Высоцкий принялся писать сценарий «Зеленого фургона». Точнее, в своей излюбленной манере он делился самыми смелыми предложениями, а связать все воедино поручил соавтору. Когда же растерянный Шевцов прислал готовый текст, в котором не смог сгладить все драматургические противоречия, Высоцкий пришел в ярость: «Через день он сам мне позвонил и устроил чудовищный разнос. Кричал, что все это полная..! Что я ничего не сделал. Что если я хочу делать ТАКОЕ кино, то пожалуйста! Но ему там делать нечего!»

Гнев вскоре сменился на милость, и остывший Высоцкий едва ли не впервые предложил работать над текстом вместе. В 1980 году сценарий был закончен, а Высоцкий утвержден режиссером картины на Одесской киностудии. И все бы хорошо, но после длительного молчания сценарий, на который было потрачено столько сил, вернули на доработку. Сперва это насторожило Высоцкого, а после пришла паника. Он был заранее уверен, что снять фильм ему не позволят, что будут как всегда мурыжить, и дебютант начал колебаться. Несколько раз он отказывался от своего намерения снимать, потом снова загорался, а однажды даже озвучил дерзкий план — делать сразу два варианта картины. Один для студии, а другой — настоящий, авторский.

На концертах Высоцкий несколько раз заводил речь о «Зеленом фургоне», то и дело меняя настоящее время на прошлое — «собираюсь делать фильм» на «собирался делать». А однажды он произнес слова, которые не могут не поражать свой наивностью: «Я-то думал, что все так легко. Готов сценарий, утвержден — и пошел работать. А оказывается, нет. Там надо еще куда-то идти, где-то утверждать, потом редактура, потом все спускают, потом все начинается по новой на студии».

Просто забросить картину, как это бывало и раньше, по-видимому, не позволяла та степень близости, на которую Высоцкий ее к себе подпустил. Ведь он уже примерялся к актерам (из заранее утвержденных звучало имя Ивана Бортника), нашел для себя роль Красавчика и начал писать песни для фильма («Под деньгами на кону» и «Проскакали всю страну») — куда же в собственном фильме да без песен? Бесповоротное решение Высоцкого отказаться от ленты опровергает и тот факт, что за два дня до смерти его видели в Останкино, где находилось объединение «Экран». По всей видимости, Высоцкий ездил говорить с редактором о судьбе «Зеленого фургона». 25 июля 1980 года Высоцкого не стало.

Спустя три года фильм был поставлен Александром Павловским, однако от замысла Высоцкого в нем не осталось и следа. А вот как могло бы выглядеть это произведение в исполнении дебютанта — вопрос все того же подлого сослагательного наклонения.

Автор: Даниил Смолев