Факты о маньяке по кличке "витебский душитель" (8 фото)

За убийства, которые совершил Геннадий Михасевич, по кличке Витебский душитель, невинно пострадали 14 человек. Один из которых был расстрелян, второй ослеп в тюрьме, а остальные отсидели различные сроки заключения. 14 лет Михасевич вымещал свои сексуальные комплексы на случайных женщинах. Всего, как считало следствие, он изнасиловал и убил 36 женщин. Его расстреляли в 1987 году. Но в селе, где жил маньяк, до сих пор совершаются страшные убийства. В Витебской области очень многие всерьез считают, что дух Витебского душителя продолжает свое кровавое дело даже после смерти.

Свадьба маньяка

Будущий маньяк Геннадий Михасевич родился в деревне Ист в Витебской области в 1947 году. Мальчиком он рос замкнутым и стеснительным, а потому частенько подвергался насмешкам со стороны девочек и девушек. К моменту полового созревания у Михасевича развился комплекс сексуальной неполноценности. Впрочем, к 22-м годам парень все-таки умудрился познакомиться с девушкой из Витебска.
В 1970 году Михасевича забрали в армию. Некоторое время девушка отвечала на письма Михасевича, но довольно быстро его забыла. А потом вообще вышла замуж. Михасевич узнал об этом в мае 1971 года. В армии он заболел гепатитом и был комиссован. Возвращаясь в родную деревню, маньяк заехал в Витебск, где и узнал о предательстве подруги. Впрочем, впоследствии эта самая девушка, ставшая невольной причиной смертельного «марафона», расскажет на следствии, что Михасевич сам с ней порвал.

Как бы то ни было, но узнав о том, что девушка вышла замуж, Михасевич жутко расстроился. До такой степени, что даже решил покончить жизнь самоубийством. В каком-то дворе он срезал бельевую веревку и пошел к ближайшим деревьям. Однако по пути он встретил молодую женщину. «Зачем же я буду давиться из-за бабы, лучше сам какую-нибудь удавлю», — подумал маньяк.
Справиться с женщиной сильному и высокому (182 см) парню оказалось проще простого. Он грубо изнасиловал девушку, а потом задушил той же веревкой, на которой собирался повеситься сам. И депрессия покинула Михасевича. Более того, он почувствовал сильный прилив сил, уверенность в себе.
Но в родной деревне к Михасевичу опять вернулась его извечная стеснительность и неуверенность в себе. А память услужливо напоминала про испытанное во время убийства неповторимое чувство все­властия. И через полгода Михасевич опять отправился на охоту.
Однако следующий опыт оказался неудачным. Свою жертву Михасевич подкараулил на окраине Витебска вечером 29 ноября 1971 года. Он подкрался сзади и накинул ей на шею удавку, желая придушить, чтобы затем изнасиловать и убить. Однако женщина сумела просунуть руку под веревку, стала кричать и сопротивляться. Маньяк, конечно, справился бы с ней, но на крики женщины откликнулись прохожие, поспешившие ей на помощь. И хотя это были всего лишь школьники, возвращавшиеся с танцев, Михасевич испугался и убежал. Эта женщина стала единственной, кому удалось остаться в живых, встретившись с маньяком в тот момент, когда он вышел на охоту.
Разъяренный неудачей, Михасевич убежал на другой конец города. Здесь он встретил другую женщину. Она возвращалась из гостей и, на свое несчастье, оказалась на пути у маньяка. Накинувшись на жертву, маньяк быстро подавил сопротивление, изнасиловал, а потом задушил девушку. Михасевич вновь ощутил себя властителем жизни и смерти.
Теперь это чувство станет для него наркотиком, без которого он не сможет долго обходиться.
Впрочем, первоначально между убийствами проходило довольно много времени и правоохранительные органы не связывали их в серию. Третью свою жертву Михасевич убил через четыре месяца, в апреле 1972 года. Затем в июле и опять в апреле, но уже 1973-го
В промежутках между убийствами Михасевич сумел поступить, а затем и закончить сельскохозяйственный техникум. Он получил специальность механика сельхозтехники и вернулся в родную деревню Ист. Но убийства не закончились. В 1975 году были обнаружены еще две жертвы насильника и душителя. Стало понятно, что скорее всего действует один и тот же человек. Однако «серийщика» не искали. У милиции требовали раскрывать преступления, и она их «раскрывала». Это заключалось в том, что милиционеры находили подозреваемого, у которого на момент совершения преступления не было алиби, и заставляли его признаться в том, чего он не делал. Так были осуждены 14 (!) человек. Михасевич стал абсолютным рекордсменом среди маньяков, за которого пострадало такое количество невинных людей.
В 1976 году Михасевич женился и переехал в деревню Солоники. Эта деревушка, всего из пары десятков дворов, расположена в двух километрах от Полоцка. На новом месте маньяк быстро стал весьма уважаемым человеком. Односельчане и коллеги обращали внимание на то, что Михасевич редко пил, не курил и вообще был очень положительным. Он был скромен, стеснялся похабных анекдотов. А когда при нем заводили разговоры на откровенные темы, Михасевич краснел и старался побыстрее уйти.

Он слыл ценным специалистом, добросовестно работал в местной ремонтной мастерской. Активно участвовал в общественной жизни и даже стал народным дружинником, внештатным милиционером. Вступил в партию и был избран секретарем партийного комитета. У него родилось двое детей: сын и дочь. А в конце 70-х он даже завел любовницу в соседней деревне. Юношеские комплексы больше не довлели над ним. Но обойтись без убийств и насилия он уже не мог. Вот как сам Михасевич на следствии рассказывал об этом:
«Когда я оставался наедине с самим собой, на меня накатывало особое состояния. Мне нужна была женщина, чтобы прикоснуться к ее телу, попытаться совершить с ней половой акт. Если же я контактировал с женщиной, мной овладевало умопомрачение, я давил ее и убивал. В этот момент у меня было такое состояние, словно все вокруг в тумане… Главное было задушить женщину, а не совершить с ней половой акт. В момент удушения я испытывал самое большое удовлетворение. Оно проходило, когда женщина была мертва. Когда душил, то через свои руки от женщин силу почерпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче. Особое удовольствие получал, когда жертва трепещется. Оно усиливалось, если женщина сопротивлялась, царапалась, боролась».
За убийство девушки в 1979 году было задержано два человека — Тереня и Кадушкина. Оба в один голос дали признательные показания. Тереня относился к категории людей склонных к совершению преступлений. Он не имел постоянного места жительства, жил где придется, в основном в Полоцке. В суде, когда сообразил, чем это грозит, начал отказываться от своих показаний. Кадушкина полностью подтверждала признательные показания предварительного следствия. Если бы они вдвоем в суде отказались, суд не решился бы вынести высшую меру наказания Терене. Но она стояла до конца и доказывала, что именно они совершили это преступление. Вещественных доказательств на то время в распоряжении Витебского областного суда не было, только признания. Убитая девочка была с чемоданом, который Михасевич выбросил в реку. Через семь лет он показал, куда выбросил. Кадушкина получила 10 лет лишения свободы, отсидела шесть. Ее освободили, реабилитировали. Тереня был расстрелян. В этом деле большую роль сыграл Жевнерович, следователь прокуратуры по особо важным делам, считался специалистом со стопроцентной раскрываемостью. У него был огромный авторитет в судах, прокуратуре. Потом на него завели уголовное дело.
Приговор Терене привели в исполнение через пару месяцев. А когда осудили Михасевича, ждали три года…
Наконец правоохранительные органы обратили внимание на то, что большинство убитых женщин в окрестностях Полоцка и Витебска были убиты одним и тем же способом: все они были задушены. Правда, орудия убийств были разные (косынка, шарф, ремень, а то и просто жгут из травы), но многим в милиции стало понятно, что в Белоруской ССР появился собственный маньяк.
На это же обратил внимание и Виталий Федорчук, который по просьбе генерального секретаря КПСС Юрия Андропова в 1982 году возглавил МВД СССР, перейдя в милицию с поста председателя КГБ СССР. Федорчук, ознакомившись с реальным положением дел с преступностью в Советском Союзе, потребовал от новых подчиненных любыми способами поймать двух серийщиков – ростовского маньяка по кличке Лесополоса (Андрей Чикатило) и Витебского душителя. На поимку Михасевича были брошены дополнительные силы, и кольцо вокруг маньяка стало сужаться. Однако до поимки душителя пройдет еще три года.

Он слыл ценным специалистом, добросовестно работал в местной ремонтной мастерской. Активно участвовал в общественной жизни и даже стал народным дружинником, внештатным милиционером. Вступил в партию и был избран секретарем партийного комитета. У него родилось двое детей: сын и дочь. А в конце 70-х он даже завел любовницу в соседней деревне. Юношеские комплексы больше не довлели над ним. Но обойтись без убийств и насилия он уже не мог. Вот как сам Михасевич на следствии рассказывал об этом:
«Когда я оставался наедине с самим собой, на меня накатывало особое состояния. Мне нужна была женщина, чтобы прикоснуться к ее телу, попытаться совершить с ней половой акт. Если же я контактировал с женщиной, мной овладевало умопомрачение, я давил ее и убивал. В этот момент у меня было такое состояние, словно все вокруг в тумане… Главное было задушить женщину, а не совершить с ней половой акт. В момент удушения я испытывал самое большое удовлетворение. Оно проходило, когда женщина была мертва. Когда душил, то через свои руки от женщин силу почерпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче. Особое удовольствие получал, когда жертва трепещется. Оно усиливалось, если женщина сопротивлялась, царапалась, боролась».
За убийство девушки в 1979 году было задержано два человека — Тереня и Кадушкина. Оба в один голос дали признательные показания. Тереня относился к категории людей склонных к совершению преступлений. Он не имел постоянного места жительства, жил где придется, в основном в Полоцке. В суде, когда сообразил, чем это грозит, начал отказываться от своих показаний. Кадушкина полностью подтверждала признательные показания предварительного следствия. Если бы они вдвоем в суде отказались, суд не решился бы вынести высшую меру наказания Терене. Но она стояла до конца и доказывала, что именно они совершили это преступление. Вещественных доказательств на то время в распоряжении Витебского областного суда не было, только признания. Убитая девочка была с чемоданом, который Михасевич выбросил в реку. Через семь лет он показал, куда выбросил. Кадушкина получила 10 лет лишения свободы, отсидела шесть. Ее освободили, реабилитировали. Тереня был расстрелян. В этом деле большую роль сыграл Жевнерович, следователь прокуратуры по особо важным делам, считался специалистом со стопроцентной раскрываемостью. У него был огромный авторитет в судах, прокуратуре. Потом на него завели уголовное дело.
Приговор Терене привели в исполнение через пару месяцев. А когда осудили Михасевича, ждали три года…
Наконец правоохранительные органы обратили внимание на то, что большинство убитых женщин в окрестностях Полоцка и Витебска были убиты одним и тем же способом: все они были задушены. Правда, орудия убийств были разные (косынка, шарф, ремень, а то и просто жгут из травы), но многим в милиции стало понятно, что в Белоруской ССР появился собственный маньяк.
На это же обратил внимание и Виталий Федорчук, который по просьбе генерального секретаря КПСС Юрия Андропова в 1982 году возглавил МВД СССР, перейдя в милицию с поста председателя КГБ СССР. Федорчук, ознакомившись с реальным положением дел с преступностью в Советском Союзе, потребовал от новых подчиненных любыми способами поймать двух серийщиков – ростовского маньяка по кличке Лесополоса (Андрей Чикатило) и Витебского душителя. На поимку Михасевича были брошены дополнительные силы, и кольцо вокруг маньяка стало сужаться. Однако до поимки душителя пройдет еще три года.

А пока правоохранительные органы Витебской области спешили любыми способами отчитаться перед грозным министром в том, что убийца пойман. 2 февраля 1984 года под железнодорожной насыпью был обнаружен очередной труп женщины. Это была студентка Татьяна К. Следствием было установлено, что студентка, пропавшая 13 января, направлялась из студенческого общежития к станции Лучеса, в 2 км от Полоцка. По подозрению в убийстве задержали молодого шофера Олега Адамова, работавшего в тех местах во время убийства. На следствии он признался в убийстве. Суд был скорым, несмотря на некоторые непонятные нюансы (он так и не смог объяснить, куда пропала сумка убитой). Парня приговорили к 15 годам лишения свободы. В тюремной камере Олег пытался наложить на себя руки. Но это было уже неважно, в Москву бодро доложили, что приказ выполнен.
Олег Васильевич Адамов нехотя вспоминает те годы. Он по-прежнему работает водителем, растит сына.
«- Всех водителей, которые работали рядом с ж/д станцией Лучеса, где была задушена очередная жертва, проверяли. В январе или в феврале 85-го меня первый раз вызвали в линейный отдел. Первый раз меня задержали по административной статье, когда я из бара выходил. Как будто я матом ругался. Я не ругался. По кружке пива с товарищем-соседом выпил. Дали 15 суток, потом отпустили. А дальше начали «крутить», пришли и забрали с работы. Совпала группа крови. Убийство начали вешать на меня. Не знаю даже, сколько обысков было дома у родителей. Много. Матушка вешалась, когда меня забрали. Ее соседи достали из петли. На первом суде эксперт сказал, что я не убийца. Потом Верховный суд отменил решение первого суда. На дорасследовании, когда меня в Новинки (Республиканский научно-практический центр психического здоровья, — прим.) отправили, заменили фотографию. Сорока приехал и сказал: «Нашли фотографию». Как оказалось, нашли за диваном фото сестры с подругой. Изъяли при обыске, а потом заменили на фото убитой девушки с подругой такого же формата. Они постоянно со своими понятыми приходили. С улицы никого не брали. Никогда.
- В какой момент вы признались?
- Не помню. Это не сразу произошло. А что оставалось делать? Они мне подсунули липовую экспертизу. Просто написали на бланке, что сперма и кровь, найденные на месте преступления, принадлежат мне. Когда я увидел это, я сломался. Все подписал. Все подписываешь, когда становится безразлично. Это не сразу происходит! Если бы мне не показали эту экспертизу, я бы никогда не признался. К тому же я пробыл в Новинках месяц. Мне кололи уколы, я ходил как заторможенный. Казалось, язык во рту как у лошади. Кололи перед допросами.
- Как восприняли новость об освобождении?
- Да никак. Дверь открыли и отпустили. После обеда. Я первый освободился, потому что Михасевич быстро показал, куда выбросил сумку девушки, убийство которой вешали на меня.
- Когда вернулись к нормальной жизни?
- В феврале 1986-го освободился, а в мае уже на работу пошел. Скажу вам честно: если бы я отсидел 15 лет, я бы никогда нормальным человеком бы не был. У меня и так уже кореша были. Когда освободился, приходили, звали в дело. Женился я в 32. Есть сын Димка. Квартиру дали в 1988-м. Я реабилитирован. Но в трудовой эти два года потеряны.
Всем, кто был невинно осужден вместо Михасевича, дали квартиры в одном районе, но в разных домах. Мне, как одинокому, однокомнатную. Еще одному, тому, который ослеп в заключении, дали трехкомнатную и собаку-поводыря. Он спился и уже умер. Еще один, Пашкевич, от рака умер. Ковалев, еще один реабилитированный, свою квартиру жене оставил. Сестра говорила, что из группы, которая мое дело вела, один следователь уже умер, второго инсульт хватил. Судья разбился здесь недалеко — въехал на мотоцикле в трамвай…»

Когда Михасевич видел, что вместо него за решеткой сидит невиновный человек, он убеждался в своей безнаказанности. А ин- формацию, полученную в судах, использовал для того, чтобы и дальше уходить от наказания.

Однако молодой следователь Витебской прокуратуры Николай Игнатович на свой страх и риск продолжал расследование. Опираясь на улики и признаки убийств (главным образом на местность и способ совершения), а также на явные несуразицы предыдущих расследований, Игнатович заявил, что очень многие убийства женщин в Витебской области совершал один человек. Инициативу Игнатовича не поддержали, охарактеризовали его как «мальчишку», возвращающегося к уже закрытым делам, а его поведение как «несерьезное». Однако Игнатович, вопреки всему, продолжил расследование и сумел отстоять свою версию (и стал избавителем Белоруссии от сексуального садиста).
Помогло Игнатовичу и то, что даже после осуждения Олега А. убийства не прекратились. А вообще, 1984 год стал для Михасевича самым «урожайным». В этот год маньяк убил 12 женщин. Руководство правоохранительных органов было вынуждено возобновить вроде как уже законченное следствие.
И у Игнатовича наметились серьезные успехи. Молодой следователь добился того, что преступления разных годов, схожих по почерку, объединили в одно дело. Путем тщательных экспертиз был установлен примерный рост преступника – 175–185 см. Опрошены были тысячи свидетелей и некоторые вспомнили, что погибшие девушки перед смертью садились либо в красный «Запорожец», либо в грузовой фургон. Из чего было сделано правильное предположение, что маньяк связан с передвижной техникой.

Мечислав Иванович ГРИБ, в январе 1985 года возглавил оперативно-следственную группу по раскрытию убийств женщин в Витебской области

Владельцы красных «Запорожцев» в Витебской области подверглись тщательной проверке. Сам Михасевич, как внештатный милиционер и дружинник, тоже участвовал в этих проверках. В то время еще никто не мог предположить, что секретарь партийной организации, примерный семьянин и активный общественник может быть связан с серией убийств.
Но Михасевич занервничал и, дабы отвести от себя подозрения, написал в редакцию газеты «Витебский рабочий» письмо, в котором он «признавался» в том, что убийства женщин совершают мужья, которым жены наставили рога. Письмо он подписал «Патриоты Витебска». Это письмо маньяк отвез прямо в редакцию и бросил в редакционный почтовый ящик. А на обратном пути он увидел голосовавшую на дороге молодую женщину. Дальнейшее представить себе нетрудно…
Рядом с трупом милиция нашла еще одну записку, в которой более кратко было изложено то же самое, что и в письме в редакцию. У правоохранительных органов появилась зацепка – почерк убийцы.
К тотальной проверке почерков были привлечены специалисты из областного управления КГБ. Было проверено на схожесть 556 тысяч почерков. И наконец графологам улыбнулась удача. Почерк Геннадия Михасевича, взятый из его заявления в местное ОВД, полностью совпал с письмом «Патриотов Витебска» и запиской у трупа женщины. Устанавливая данные на подозреваемого, Игнатович нашел и другие совпадения: красный «Запорожец», подходящий рост, возможность пользоваться фургоном.

Как говорил сам маньяк, он «выходил на охоту». Бывало, душил за день двух женщин. Внешне жертвы Михасевича были очень разные. Иногда он выбирал их со спины.