Когда современное искусство ставит людей в неудобное положение

«Физическая невозможность смерти в сознании живущего». Дэмиэн Херст, 1991. Пятиметровая тигровая акула, помещенная в аквариум с формальдегидом, была придумана Дэмиеном Херстом в 1991 году и получила название «Физическая невозможность смерти в сознании живущего». Сама туша стоила художнику 6 тыс. фунтов, готовое произведение купил за 50 тысяч галерист Чарльз Саатчи. В 2004-м он продал ее американскому инвестбанкиру Стивену А.Коэну, предположительно, за сумму от 8 до 12 млн долларов, а уже в 2006 году акула начала разлагаться. Херст обвинил в этом сотрудников галереи Саатчи, которые, по его мнению, нарушили правила ухода за акулой.
В результате сгнившую акулу выкинули и заменили новой, более тщательно заспиртованной, что дало повод для бесконечных споров о том, можно ли ее теперь считать оригинальным произведением, и есть ли вообще в современном искусстве понятие оригинала.

«Self». Марк Куинн, 1991. В 1991 году скульптор Марк Куинн создал автопортрет «Self»: из 4,5 л собственной замороженной крови он воссоздал трехмерное изображение своей головы. Работа постоянно содержалась в морозильной камере, но в 2002 году появились сообщения о том, что «Self» случайно разморозили. По слухам, рабочие, которые расширяли кухню в доме владельца работы Чарльза Саатчи, отключили от питания холодильник, где хранилась работа, и обнаружили свою ошибку, только когда увидели лужу крови на полу. Впрочем, уже в 2003 году Саатчи как ни в чем не бывало выставил «Self» в своей новой лондонской галерее, а Марк Куинн с тех пор успел сделать еще по меньшей мере три автопортрета из крови, один из которых был приобретен британской Национальной портретной галереей.

«La Petite». Полли Морган, 2007. В середине февраля в отеле Murat в итальянском городе Бари открылась выставка «Показ промежуточного пейзажа», которая включала в себя произведения из картона и бумаги; одна из работ отчасти состояла из рассыпанных по полу крошек печенья. Никто не предупредил об этом уборщицу отеля, поэтому накануне открытия она просто выкинула все бумаги, а крошки смела в совок.
Это далеко не первый случай, когда произведения искусства уничтожались уборщиками и уборщицами. Так, в 2001 году работник лондонской Eyestorm Gallery Эммануэль Асаре принял за гору мусора инсталляцию Дэмиена Херста из переполненных бычками пепельниц, недопитых чашек кофе, пустых бутылок из-под пива и разбросанных по галерее газет. Асаре подумал, что вчера в галерее была вечеринка, и аккуратно сложил все объекты в мусорные пакеты.
А в 2004 году в ходе выставки «Воссоздание первой публичной демонстрации саморазрушающегося искусства» в Tate Britain уборщик выкинул мешок с мусором, который был частью инсталляции художника Густава Метцера. Узнав о случившемся, художник просто заменил его другим пакетом с мусором.
Самая печальная история произошла с вдовой Курта Кобейна Кортни Лав, которая потеряла во время переезда свою любимую работу художницы Полли Морган. Сделанный по спецзаказу спичечный коробок с мертвой птицей стоимостью около 8 тысяч фунтов выкинули рабочие, которые паковали вещи для переезда.

«Дерьмо художника». Пьеро Мандзони, 1961. Пьеро Мандзони, один из самых знаменитых художественных провокаторов и член итальянского движения арте повера, в 1961 году запаял 90 одинаковых консервных банок, в которых, по его утверждению, находилось его собственные экскременты. Консервы под названием «Дерьмо художника» он продал по цене золота того же веса; они стали знаковым объектом современного искусства, интерпретаций которого с тех пор появилось множество (самая распространенная — это критика консюмеризма, насмешка над правилами арт-рынка и доверчивостью покупателей современного искусства, которые готовы платить буквально за все, что им предлагает модный художник).
В 2007 году одна из банок этой серии была продана на Sotheby’s за 124000 евро. Однако, как рассказал в том же 2007 году соратник Мандзони Агостино Боналуми, в банках находится не дерьмо, а обыкновенный гипс. Пока что ни один из коллекционеров, владеющих консервами, или музеев, в чьих собраниях находятся банки, не заявляли о том, что изучали их содержимое. Видимо, чтобы избежать неловкости, которая до сих пор сопровождает обсуждение «дерьма художника».

«Лодка». Анри Матисс, 1953. В 1961 году произведение Анри Матисса «Лодка» 47 дней провисело в зале Музея современного искусства в Нью-Йорке вверх ногами. Ошибку заметила одна из посетительниц, которая сообщила об этом в The New York Times. После публикации статьи картину перевесили, но в прессе и блогах периодически появляются сообщения о том, что «Черный квадрат» Малевича на одной из выставок висел вверх ногами и никто этого не заметил, а также похожие истории о картинах Кандинского и других абстракционистов.
Пользуется популярностью апокриф про Кандинского, который однажды обнаружил в своей мастерской совершенно незнакомую, удивительную картину — пока не признал в ней собственную работу, перевернутую вверх ногами. Якобы так Василий Васильевич пришел к абстракции

Джордж Клуни однажды нашел на улице громадную и довольно уродливую картину, подписал ее и разыграл своего друга, актера Ричарда Кайнда. Примерно год он рассказывал ему, что ходит на занятия живописью, и в конце концов подарил ему на 40-летие найденную картину, сказав, что учитель по рисованию часто хвалил его, но эта картина — единственная, за которую не стыдно и ему самому тоже. Кайнд был вынужден повесить картину у себя дома, где она провисела в течение двух лет, пока шутка не раскрылась. При этом правду о ней знали все общие друзья, исключая самого Кайнда, которые каждый раз, заходя в гости, нахваливали работу.

«Шибболет». Дорис Сальседо, 2007. В галерее Tate Modern в 2007 году открылась выставка колумбийской художницы Дорис Сальседо «Шибболет», на которой был всего один экспонат — огромная трещина во всю длину зала. В трещину, символизирующую разрыв между людьми, в первый же месяц свалилось пятнадцать человек, несмотря на предупреждающие таблички, выставленные сотрудниками музея.

Куратор выставки в Royal Academy Трейси Эмин на фоне работ «Кристина», «Пантея», «Зеновия», «Семирамида» и «Гвиневра» Татьяны Эчеверри Фернандес
. Иногда сложно определить границы между художественным актом разрушения и разрушением по неосторожности: когда в 2008 году посетитель выставки художницы Татьяны Эчеверри в лондонской Royal Academy случайно врезался в высокую керамическую скульптуру и та разлетелась на куски, другие посетители уже через несколько минут фотографировали черепки, думая, что это часть экспозиции.

«Светотень». Карл Ларссон, 1887. Летом 2012 года грабители ворвались в дом богатого жителя стокгольмского пригорода и, угрожая ножом, отобрали у него три картины, в том числе работу шведского художника Карла Ларссона «Светотень», которая оценивается в $200–700 тыс. Но увезти ее не смогли: картина размером 3×4 метра не влезла в их маленький Ford. В результате работу просто бросили у ворот обворованного дома, а две другие украденные картины полицейские нашли в мусорном баке неподалеку. Пожалуй, это было одно из самых никчемных ограблений в истории арт-рынка.

«Мечтатель». Арсений Жиляев, 2013. В 2013 году из экспозиции Государственной Третьяковской галереи убрали работу Арсения Жиляева «Мечтатель» — муляж фигуры спящего на полу рабочего: директор Третьяковки Ирина Лебедева ссылалась на жалобы посетителей и смотрительниц, которых пугал лежащий на полу человек, — кому-то якобы даже стало плохо.
Страшно представить, что случилось бы с впечатлительными российскими посетителями, если бы они посетили открытие выставки «World Art Day» в Стокгольме, во время которой художник Макоде Линде решил привлечь внимание общественности к проблеме женского обрезания. Для этого он заказал большой шоколадный торт в форме обнаженного торса чернокожей африканки и просунул собственную загримированную голову в отверстие стола.
Посетители должны были отрезать от торта куски, а художник очень правдоподобно рыдал и стонал. Выставку открыла министр культуры Швеции, отрезав под вопли художника кусок торта и скормив его самому Макоде Линде. Видео с записью перформанса вызвало большой резонанс — министра культуры даже заставили извиниться за то, что она и другие гости вернисажа как ни в чем не бывало ели торт в виде человека