"А если у вас бандиты власть захватят?!" (4 фото)

Ирина – врач одной из екатеринбургских городских больниц. На своей даче, которая находится на Московском тракте, она приютила семью: маму и сына – беженцев с Донбасса, из посёлка Макеевка, который находится в нескольких километрах от Донецка. Она искренне переживает, когда смотрит последние новости с Украины. И хочет помочь, чем может.

Ещё в начале лета, когда на юго-востоке соседней страны стало совсем неспокойно, она пригласила Любовь Борисовну – давнюю подругу своей мамы – к себе, хотя сама мама уже умерла. Любовь Борисовна жила в посёлке Макеевка, это совсем рядом с Донецком. Ирина ей позвонила сама, предложила приехать. Муж поддержал. Гостью на лето поселили на даче. А через месяц приехал сын Любови Борисовны 27-летний Дмитрий. Ирина также его позвала сама: пусть приезжает. Видела, что мать изводится: как там сын, работы нет, на что живёт, его же могут мобилизовать…

Мы приехали в гости к Ирине и встретились с теми, кого у нас называют беженцами. В саду созревает смородина, на столе стоят вазы с черникой.

Любовь Борисовна, беженка, рассказывает нам, почему уехала с одной родины на другую. Урал ведь для неё тоже родной. Она – инженер-металлург, родилась в Свердловске, окончила УПИ, в двадцать лет вышла замуж за украинца и переехала в Донецк, на Украину, не думая, что когда-то это будет чужое государство. Там вырастила двух сыновей. Занимала одну из руководящих должностей в фирме, связанной с установкой кондиционеров и вентиляторов.

Младший сын Дмитрий окончил Донецкий научно-технический университет, работал менеджером. Он офицер запаса. Уральцы приютили его из сочувствия: парня вот-вот должны были мобилизовать в украинскую армию. Хотели спасти его от участия в братоубийственной войне против своих же. Отец остался на Донбассе.

– В мае нашу фирму закрыли, не было денег на зарплату, – рассказывает Любовь Борисовна. – Сын тоже потерял работу. Он работал в Днепропетровской фирме, сократили весь штат в Донецкой области. Мы жили на мою пенсию. Пенсия в переводе на ваши деньги около трёх тысяч рублей. У меня пенсия шла на карточку Приват-банка, там Коломойский хозяин, наверно, поэтому платили до последнего, многим пенсии не перечислялись.

– А цены у вас какие? – спрашиваем.

– Примерно такие же, как у вас, в Екатеринбурге. Может быть, немного пониже. За коммуналку за двухкомнатную квартиру в 54 квадратных метра, где прописаны я и сын, платила 1 200 гривен, это где-то 3 600 рублей. Начиная с апреля, как люди стали терять работу, у нас уже никто не платил за коммуналку, только за свет. Иначе сразу могли отрезать от электричества.

– Вы уехали из-за безработицы?

– Не только. Макеевка и Донецк – это как Берёзовский и Екатеринбург. Макеевку ещё не обстреливали, обстреливали Донецк. Я очень боялась за сына. Потому что воевать ни на той, ни на другой стороне ему не хочется. Воевать на стороне нацгвардии совесть не позволяет, а воевать на стороне ополченцев… понимаете… в общем, для этого нужно быть мужчиной. Зрелым человеком. Вот вы его увидите, вы поймёте. Он ещё ребёнок…



Сейчас беженка живёт на даче друзей под Екатеринбургом.

Наконец, подъехал "ребёнок". Дмитрий – высокий, симпатичный парень. Вернулся на дачу из Екатеринбурга, ездил вставать на биржу труда, очень хочет устроиться на работу. Разговаривать согласился, при условии, что мы закроем ему лицо на фото.

– Я не считаю себя беженцем, – заявляет он сходу. – Просто приехал погостить. На Украине всё хорошо.

Любовь Борисовна пытается отрезвить сына, спорит:

– Хорошо?! Донецк бомбят! Я ведь уехала после одного случая в Донецке, это было последней каплей. На моих глазах какие-то люди из машины ещё в мае начали стрелять по толпе на остановке. Попали в пожилую женщину, она стояла с внучкой лет десяти. К счастью, ребёнка не задели, бабушку ранили смертельно. Что за люди, я не знаю. Обычная легковая машина… А ты говоришь – всё хорошо! Никогда там не будет хорошо! И я не хочу туда возвращаться никогда.

Дмитрий продолжает:

– А я через пару месяцев вернусь назад. В истории каждого государства были и распри, и войны, в конце концов, всё успокаивалось, жизнь налаживалась.



Дмитрий, сын беженки, также приехал в Екатеринбург. Говорит, что только на время – и вернётся обратно, в Донецк. Своё лицо просит закрыть на фото – видимо, боится проблем.

– Вы думаете, после всего, что произошло, когда нацгвардия бомбила города, вы сможете снова жить, как будто ничего не случилось? – спрашиваем Дмитрия.

– Конечно, – уверенно отвечает молодой человек. – Всё забудется.

Любови Борисовне больно слышать, что сын так говорит. Она возражает:

– Ты так говоришь, потому что у тебя ни семьи, ни детей, ты ни за кого ответственность не несёшь. У нас там дети гибнут при обстрелах. После этого мы никогда не сможем нормально смотреть друг другу в глаза. Никогда не простим их, тех, кто бомбил. Мы всегда были другими, не такие, как западные…

Дмитрий:

– Я за единую Украину, никаких различий между нами нет. Я столько раз приезжал на соревнования по шахматам во Львов и не замечал никакого плохого отношения. Дружили, общались.

Любовь Борисовна:

– Может, у вас между детьми не было конфликтов на этой почве. И слава Богу. А вот я замечала, как к нам относились, когда с тобой приезжала на соревнования. Спросишь в городе или в магазине что-нибудь на русском языке, могли демонстративно отвернуться…

– Дмитрий, если, как уверяете, вы – патриот своей страны, почему сбежали в Россию? Если не хотели попасть под бомбёжки, почему не уехали в тот же Киев – его не бомбят.

– Меня бы там в армию забрали, – признаётся парень. – Вы вот стали бы воевать?

Ирина, хозяйка дома, услышав обрывок разговора, не выдерживает:

– Если б города бомбили, а все мужчины так же уехали, я бы пошла!

– Это не моя война, – отвечает всем Дима.

Впрочем, тут же спохватившись, уверяет нас (видимо, на случай, если вдруг украинские власти прочитают интервью и вычислят его, когда он вернётся):

– Но если бы мобилизовали, я бы, конечно, пошёл…

Любовь Борисовна добавляет:

– Да тебя отец вывозил, чтобы ты на войну не попал. Вёз тебя до Харькова! Тебя чуть с поезда не сняли, как военнообязанного. Если бы пришла повестка, ты бы никуда не уехал!

Дмитрий молчит.

– Вы участвовали в референдуме в Донецке, где ставился вопрос о независимости республики?

– Я нет, это не мой референдум. Мне там было нечего делать.

– Я на этом референдуме, конечно, голосовала за независимость и дальнейшее вступление в Россию. Те, кто постарше поддерживают Донецкую народную республику. А те, кто помладше… за последние годы в школах им уже промыли мозги.

– В ополчение нет насильной мобилизации?

– Нет. Только один раз было, с посёлков шахтёрских собрали всех наркоманов, кто не работал – все же друг друга знают – и заставили рыть траншеи и окопы, – отвечает Любовь Борисовна.

– Что нужно сделать властям Киева, чтобы закончить войну?

– Отвести войска подальше от Донецка и Луганска, – говорит женщина.


Дмитрий называет защитников Донбасса бандитами.

– Руководителям ополченцев и Киеву нужно договариваться, – добавляет сын. – А если договориться не получится, навести порядок насильно. Вот у вас, если бандиты захватят власть в какой-нибудь области, правительство ведь тоже начнёт их уничтожать?..

Матери неприятно то, что говорит сын. Так же, как и хозяевам дома.

– Ну что ты говоришь! – вновь упрекает его Любовь Борисовна. – У тебя папа поддерживает Донецкую народную республику. Большинство местных помогают ополченцам, чем могут. У нас в посёлке батюшка после каждой службы собирает продукты и везёт их ополченцам, потому что поддерживать их надо.

Дмитрий молчит.

– О чём вы мечтаете сейчас? – спрашиваем.

– Не знаю, – отвечает Любовь Борисовна. – Я устала.

– Чтобы с родителями всё было в порядке, – говорит Дмитрий. – Но это конечно не мечта, а желание. Ни о чём не мечтаю.

– Ссоритесь из-за разных политических взглядов?

– Стараемся не ссориться, – отвечает мать. – Хотя в знакомых семьях серьёзная ругань.

Сын кивает.

Уральцы, приютившие украинцев, зимой собираются пригласить Любовь Борисовну в свою городскую квартиру. Что делать с приехавшим "пересидеть" Дмитрием, они не знают. "Думали, спасаем парня, которому совесть не позволяет воевать со своими, а получается, пригрели человека с чужими взглядами, – переживает Ирина. – С другой стороны, нам хотя и неприятна его позиция, но на улицу же человека не выгонишь…"

Кстати, через пару дней после этой встречи прошла информация о том, что начали бомбить Макеевку. Украинские новостные ленты сообщали об этом так: "По позиции боевиков в Макеевке нанесены авиаудары". Местные жители писали в соцсетях, что готовят места под бомбоубежища…


Любовь Борисовна возвращаться на Украину не хочет, Урал для неё тоже родина.