Уроки истории - 4

После Мазепы враги России надолго прекратили попытки оторвать от нее Украину. Слишком тяжело это выглядело, бесперспективно. Уж на что Наполеон был мастером использовать не только военные, но и подрывные операции. Он специально изучал, например, казачьи восстания, пытался нащупать связи с казаками. Но разыгрывать «украинскую карту» он не пытался. Впрочем, это не удивительно. Начиная поход на Россию, Бонапарт провозглашал одной из своих целей возрождение Великой Польши. Но подразумевалась не просто Польша, а такая Польша, какой она была в вершине своего могущества – включавшая Литву, Белоруссию, Украину. Естественно, под покровительством Франции. Но паны страшно обрадовались и возбудились такими перспективами. Под знаменами Наполеона выступило 80 тыс. поляков, они составили лучшие корпуса легкой конницы.

Мог ли завоеватель ссориться с ними, заигрывать с украинцами? А для украинцев ужасы и тяготы польского ига оставались не таким уж далеким прошлым. Деды рассказывали об этом внукам, бандуристы пели песни о страшных трагедиях, о временах Богдана Хмельницкого и воссоединении с Россией… Им было никак не по пути с чужеземным императором, желающим возродить панскую власть.

Примерно такие же закономерности действовали в течение всего XIX столетия. Франция подкармливала поляков, раз за разом инициировала их восстания, резню русских. После разгрома очередного мятежа французы предоставляли убежище его участникам. О таких «борцах с царизмом» красноречиво писал Генрих Гейне в стихотворении «Два рыцаря»:

Сволочинский и Помойский – кто средь шляхты им чета? –

Бились храбро за свободу против русского кнута.

Бились храбро, и в Париже обрели и кров, и снедь.

Столь же сладко для Отчизны уцелеть, как умереть…

Аналогичным образом Англия поддерживала и подпитывала горцев Кавказа. Когда подчища всей Европы в 1854 г. высадились в Крыму, строились планы – разгромить русских и оторвать окраины их державы. На Кавказе образовать «халифат» Шамиля, а на западе все ту же «Великую Польшу» с Литвой, Белоруссией, Украиной. Этим планам тоже не суждено было осуществиться – слишком крепко всыпали врагам под Севастополем. Но на украинцев тайные операции до поры до времени не нацеливались. Они уже слишком прочно сраслись с русским народом.

Впрочем, здесь необходимо уточнить одну тонкость. В Российской империи вообще не было разделения по национальностям! И в документах национальность не указывалась. Только вероисповедание. Если человек православный, автоматически подразумевалось, что он «русский» — даже если его предки были немцами, татарами, евреями. Таким образом, и украинцы считались «русскими» (кстати, вспомните и «Тараса Бульбу» Гоголя — знаменитый монолог о «русском товариществе»). Если же по каким-то причинам нужно было подчеркнуть место рождения или проживания человека, употребляли слово «малороссы». Среди украинской интеллигенции существовал вполне естественный интерес к местному фольклору, истории, традициям. Но это нисколько не противоречило единству и укреплению государственных устоев. Ведь своя народная культура существовала и на Русском Севере, и на Урале, и на Дону, и в Новгороде – ее многообразие только обогащало российскую культуру.

Ситуация стала меняться в конце XIX в. Против России стал складываться блок Германии и Австро-Венгрии. А в состав Австро-Венгрии при разделах Польши в 1772, 1793 и 1797 г. попала западная часть Украины – Галиция и Лодомерия ( ее еще исторически называли Червонная Русь). Официальным языком здесь стал немецкий, было введено австрийское право. Славяне в империи Габсбургов вообще оставались «второстепенными» народами. Зато против России «украинский вопрос» можно было использовать. Но сперва его следовало создать! Ведь его не существовало!

Началась обработка интеллигенции. Под тайной эгидой австрийского правительства и спецслужб во Львове финансировались и создавались культурные, литературные общества и кружки. Наводили связи с коллегами в Киеве. А национальная основа исподволь подправлялась в националистическую. Ее соединяли с либеральными и социалистическими теориями. Фигуры изменников преподносились как борцы за независимость – против «царизма» и порабощения. Сами сепаратисты называли себя «мазепинцами». На австрийские деньги издавалась газета «Правда». На русском языке – украинская интеллигенция знала его лучше. Кстати, газета не пользовалась успехом. В 1907 г. австрийцы отобрали ее у националистов и передали Троцкому. Украинцы очень обиделись, но кто платит, тот и заказывает музыку. А потом название позаимствовал Ленин, и обижался Троцкий, обвинял его в плагиате.

По мере приближения Мировой войны разыгрывать «украинский вопрос» взялась и Германия. К его разработке подключились видные кайзеровские идеологи Рорбах и Баллин. Общее руководство подрывной деятельностью было возложено на статс-секретаря германского МИДа Циммермана. Генерал Рорбах предпринял путешествие по России, исследуя разные районы на предмет сепаратистских настроений. Была создана “Лига инородческих народов России” во главе с бароном Экскюлем. Первым по значению выдвигался «украинский вопрос», вторым «польский», третим «еврейский». Возникли “Лига вызволения Украины” под руководством пангерманиста Хайнце и особый штаб для контактов с украинцами, который возглавил регирунгс-президент Шверин. Активной союзницей немцев и австрийцев стала униатская церковь, надеявшаяся занять в отделившейся Украине господствующее положение. Налаживались каналы финансирования через Швецию и Румынию, на Украину засылались эмиссары и агитационная литература.

Австрийский канцлер Бертольд указывал: “Наша главная цель в этой войне – ослабление России на долгие времена и с этой целью мы должны приветствовать создание независимого украинского государства”. О том же писал министр М. Эрцбергер – дескать, общая цель Центральных Держав “отрезать Россию от Балтийского и Черного морей”, а для этого необходимо “освобождение нерусских народов от московского ига и реализация самоуправления каждого народа. Все это под германским верховенством …”

Действительность оказалась иной. Население Западной Украины симпатизировало русским! Начало войны ознаменовалось здесь массовыми арестами за «русофильство». Но в первых же сражениях царские войска наголову разгромили Австро-Венгрию, заняли всю Галицию до Карпат. При этом из тюрем и лагерей были освобождены десятки тысяч интернированных русских и местных жителей, обвиненных в симпатиях к нашей стране. Кстати, и сама Западная Украина была в 1914 г. очень не похожей на нынешнюю. Местное население называлось «русинами». Они встречали русских с искренней радостью, считали братьями. В подавляющем большинстве русины оставались православными, и попавшие в Галицию офицеры с удивлением отмечали, что в Прикарпатье язык гораздо ближе к великорусскому, чем на Восточной Украине. (что не удивительно – в Поднепровье славяне смешивались с тюркскими народами, а в Прикарпатье сохранялось наречие Киевской Руси).

Царская администрация повела себя в Галиции очень мягко. Никаких контрибуций не накладывалось, репрессий не было. Свободно дозволялось униатское и иудейское богослужение. Даже ярого русофоба униатского митрополита Шептицкого не тронули. Лишь предупредили – не допускать в проповедях антироссийских призывов. Он нарушил запрет, и его сослали… в Киев. В защиту Шептицкого подняла вой вся «прогрессивная» общественность России. А в Риме его произвели чуть ли не в мученики.

В апреле 1915 г. Галицию посетил царь. Во Львове его встретили бурей восторгов. Толпы жителей приветствовали его, запрудили улицы и площади. Николай II выступил с балкона перед массами горожан. Во Львове! Не опасаясь терактов, и не было ни единой враждебной выходки! Царь говорил о русских исторических корнях Галиции, завершил словами: “Да будет единая, неделимая могучая Русь!” Горожане ответили общим “ура”, дамы засыпали всю площадь под балконом цветами.

Но летом 1915 г. русским пришлось отступить. В Галицию вступили австрийцы, расправляясь с «изменниками». Однако отдельными репрессиями не ограничились. Развернулся чудовищный эксперимент по переделке целого народа! Православных священников почти всех перевешали «за сотрудничество с врагом» — ведь русские заходили в их храмы, молились, заказывали требы. История не сохранила даже имен этих мучеников. Кого интересуют простые сельские батюшки, если они пострадали не в “сталинских” репрессиях, а от католиков? А всю интеллигенцию, которую признали «русофильской» — учителей, журналистов, студентов, отправляли в концлагерь Телергоф. О нем дошло очень мало сведений по одной простой причине – оттуда не возвращался никто. Газовых камер еще не строили, но были голод, холод, болезни, расстрелы…

Малочисленная галицийская интеллигенция сгинула там. Православных священников заменили униаты, прежних учителей – “мазепинцы”, начали преподавать иную историю, искусственно разработанный язык, смесь украинского и польского. А результаты были сродни геноциду. Большинство жителей Галиции оставались живы, их никто не истреблял, но… исчез народ! Изменился до неузнаваемости. Православные русины, говорившие на наречии, близком к русскому, сохранились лишь в горах и в Словакии. Все остальное население Западной Украины за пару детятилетий превратилось в “западэньцев” – ревностных униатов, говорящих на совершенно другом языке и ненавидящих “москалей”…

Агитаторы «мазепинцев» ездили и по лагерям военнопленных. Внушали жителям Малороссии, что они принадлежат к совершенно другой нации, и их интересы весьма отличаются от русских. Однако сами же руководители “Лиги вызволения” признавали, что работали впустую, в то время украинцы на их пропаганду абсолютно не поддавались. С националистами пытались сотрудничать и западные спецслужбы. Русская контразведка задержала американского журналиста и матерого шпиона Джона Рида, который вез деньги и инструкции самостийникам.

Плоды проявились после революции. Падение монархии обрушило всю страну в хаос. Воспользовались левые партии, всюду создавали свои Советы. Воспользовались и сепаратисты – финские, эстонские, кавказские, польские и др. В том числе и в Киеве всплыла вдруг Верховная Рада (в переводе «совет») во главе с Винниченко и Петлюрой. Поначалу выдвигала ограниченные требования, автономии в составе России. Но развал углублялся, и Рада заговорила о независимости. Керенский, возглавив правительство, во всем шел на уступки – надеялся на ответную поддержку националистов. Разрешил сформировать «украинскую армию». Точнее, в украинскую армию переименовали 34-й корпус. Он был обычным, российским, но им командовал генерал Скоропадский, потомок известного гетмана.

Создавались и отряды «гайдамаков» — такие же банды, как Красная гвардия, но на шапках они носили не красные, а «жовто-блакитные» ленты. Впрочем, гайдамаки отличались от красных еще кое-в-чем. Они наряжались в опереточные свитки, шаровары, напивались, пели и плясали. В ноябре 1917 г. в Петрограде власть захватили большевики. Заключили перемирие с немцами, в Бресте начались переговоры. Но в Киеве в уличных боях победили юнкера местных училищ. Воспользовалась Центральная Рада – она в городе оказалась единственной альтернативой большевикам. Объявила себя правительством. Она тоже направила в Брест делегацию во главе с Севрюком и Левицким, причем повела себя очень нагло. На Украине были хлеб, мясо, сало, а в Германии и Австро-Венгрии начинался голод. Рада стала требовать, чтобы ей за поставки продовольствия отдали австрийскую Галицию и Буковину.

Но на Киев двинулась красная армия Муравьева, и по мере ее успехов украинцы становились сговорчивее. Гайдамаки и «сичевые стрельцы» разбегались, и 8 февраля 1918 г., в день падения Киева, Центральная Рада подписала мир с Германией и Австро-Венгрией. Попросту отдавалась под их покровительство, приглашала их войска. Немцы двинули свои части, и красные бежали. 28 февраля они бросили Киев. Германские начальники дипломатично пропустили вперед украинскую «армию» — несколько сотен человек, а за ней вошли оккупанты. Но когда они огляделись, то поняли – сотрудничать с Радой бессмысленно. Ее никто не поддерживает. В докладе начальнику оперативного отделения Восточного фронта говорится: “Украинская самостийность, на которую опирается Рада, имеет в стране чрезвычайно слабые корни. Главным ее защитником является небольшая кучка политических идеалистов”. Рада принялась проводить «украинизацию» языка, утонула в болтовне, а на Украине воцарилась полная анархия – всякие «батьки» и партии дрались между собой.

Тогда фельдмаршал Эйхгорн решил разогнать Раду. С ней заключили “Хозяйственное соглашение”. Украина обязалась поставить 60 млн. пудов хлеба, 2,8 млн. пудов скота живым весом, 37.5 млн. пудов железной руды, 400 млн. яиц и т.д. За это Германия “по мере возможности” поставляла продукцию своей промышленности. Подписав соглашение, Рада стала не нужна. Украинским политикам «намекнули», что их власть кончилась. Они собрались в последний раз, наспех приняли “Конституцию Украинской Народной Республики” производства профессора Грушевского и разбежались по домам, опасаясь арестов. Хотя их не трогали. Немцы созвали в Киевском цирке «Съезд хлеборобов», где был избран гетман – генерал Скоропадский. Никакой реальной власти он не имел. Ему не позволяли даже создавать свою армию. Всей политикой заправляли немцы, разместили на Украине оккупационные войска.

Но и границы Украины определили немцы. Южная часть ее нынешних территорий – Херсон, Николаев, Одесса, никогда украинцам не принадлежали. Эту область, отвоеванную у турок и ногайцев, в составе Российской империи называли не «Малороссией», а «Новороссией». Но ведь оккупация осуществлялась на основании договора с Украиной! А богатые приморские города при разделе немцы уступили австрийцам. Вот и добавили их к Украине. Точно таким же образом Донбасс никогда не относился к украинским землям. Но здесь был уголь! Немцам требовалось наложить на него лапу. Они указали, что Донбасс – тоже Украина. А большевики в 1918 г. спорить с немцами не смели. Выполняли все, что им продиктуют.

Однако Крым даже Германия не стала причислять к украинским владениям. Тут никак не получалось найти хоть какой-нибудь исторический предлог. Крым немцы тоже оккупировали, но создали там татарское правительство во главе с Сулькевичем (литовским татарином). Он повел переговоры с Турцией, чтобы подчиниться ей в качестве вассального ханства.

Впрочем, и время владычества Германии оказалось коротким. Она потерпела ряд поражений от держав Антанты, начались революции среди ее союзников – в Болгарии, Турции, Австро-Венгрии. В ноябре 1918 г. заполыхало в самой Германии. Кайзер отрекся от престола. Немецкие части выходили из повиновения, грузились в эшелоны и уезжали домой. Большевики сразу расторгли Брестский договор, на Украину снова двинулись красные войска.

Но украинским сепаратистам оказалось ближе. Лидеры бывшей Рады – Петлюра, Винниченко, Швец, Андриевский, собрали в Белой Церкви новое правительство, Директорию, выступили на Киев. Ядром их вооруженных сил стал полк «сичевых стрельцов» Евгена Коновальца. Он был сформирован из западных украинцев, служивших в составе австрийской армии. Примыкали самостийные отряды и банды, всевозможные «гайдамаки». На сторону петлюровцев перешли даже «сердюки» Скоропадского – его личный конвой, наряженный в украинскую национальную одежду.

Гетмана немцы не бросили, увезли с собой. А малочисленные белогвардейцы, поверившие ему и пытавшиеся защищать его власть, погибали или вынуждены были прятаться. 15 декабря 1918 г. петлюровцы ворвались в Киев. Кстати, лучшие галицийские части были очень удивлены. Им внушили, что они сражаются за освобождение украинского народа, а выяснилось, что Киев абсолютно русский город, почти никто не умеет говорить по-украински! Чтобы исправить сие упущение, был издан приказ об украинизации вывесок. Русский язык не допускался даже наряду с украинским. На несколько дней Киев превратился в малярную мастерскую — закрашивали, исправляли. Особые патрули проверяли исполнение приказа и орфографию, отыскивали ошибки у не знающих украинского языка владельцев. Но карикатурная кампания с вывесками стала единственным мероприятием, реально проведенным в жизнь Директорией. Подошли красные и вышибли ее вон.

В дальнейшем пути националистов разделились. Петлюру поддерживала Антанта, расчленение России вполне устраивало Францию, Англию, США. Но его сбродное воинство оказалось слишком хиленьким. Его лупили и большевики, и белогвардейцы. Наконец, Петлюра заключил союз с поляками, соглашался уступить Украину им в подчинение. При этом предал свою прежнюю опору, галицийцев. Польша прибрала к рукам недолго существовавшую Западно-Украинскую республику, галицийских стрелков сажала в лагеря и расстреливала. Их командир, Коновалец, перешел на содержание германских спецслужб, принялся формировать Украинскую Военную организацию – позже она стала называться Организацией Украинских националистов (ОУН), после гибели Коновальца выдвинулись другие лидеры: Бандера, Мельник. ОУН «прославилась» диким терроризмом в Польше, сотрудничала с германскими нацистами, потом перешла под опеку НАТО…

Что же касается Украины, то она, как мы видели, оказалась слепленной из разнородных частей в период германской оккупации. В таком виде она превратилась в Украинскую Советскую республику. Вошла в состав СССР. В 1939 г., когда под Германскими ударами обрушилась Польша, удалось присоединить Западную Украину. Но вот идея о передаче украинцам Крыма занимает совершенно особое место. Она впервые прозвучала не в Киеве, не в Москве. Она прозвучала в 1919 г. из уст американского президента Вильсона на Версальской конференции, взявшейся после Мировой войны перекраивать границы разных стран!

Спрашивается, какое было дело американцам до Украины и Крыма? Но дело обстояло именно так. Решение было предложено Вильсоном и принято Советом Антанты, зафиксировано в материалах конференции. Хотя в то время оно осталось не реализованным. Лишь в 1957 г. Хрущев неожиданным образом передал Крымскую область из РСФСР в состав Украины. Это ничем не мотивировалось, никак не объяснялось. Остается неизвестным, кто из советников подсказал идею Хрущеву, какие механизмы использовались, чтобы внедрить ее в голову первого секретаря ЦК КПСС. Но получилось, что его руками было выполнено давнее решение западной коалиции.

Не менее причудливо менялись исторические сужьбы Донбасса. Ленин в свое время фактически поддержал немецкий вариант – о включении этой области в Украину. Поддержал со своих позиций, объяснял, что вливание пролетарской добавки Донбасса будет для крестьянской Украины очень полезно. Сталин относился к национальным образованиям куда более прохладно. В 1924 г. он отобрал у Украины Донецкий, Таганрогский и Шахтинский округа, присоединил их к Северо-Кавказскому краю РСФСР. Хрущев снова изъял у России донбасские города и предприятия, возвратил в состав Украины. Зачем и почему?…