Спаситель матерей (1 фото + текст)
В 1846 году, когда 28–летний венгерский врач Игнац Земмельвейс приступил к работе в центральном клиническом госпитале Вены, медицина еще не знала причин инфекционных заболеваний.
Родильная горячка в то время убивала тысячи молодых женщин. Иногда погибало до трети родильниц. Картина была такова: высокая, до 40 градусов, лихорадка, сотрясающие ознобы, проливной пот и множественные очаги гнойного воспаления, которые находили на вскрытии.
В госпитале, где работал Земмельвейс, было два родильных отделения. На первом проходили обучение будущие врачи, на втором – акушерки, и разница в смертности от родильной горячки доходила до 5 раз, причем счет был не в пользу врачей. Но почему?
Земмельвейс бился над этой загадкой, тщательно собирая данные, выдвигая, проверяя и отвергая гипотезу за гипотезой, пока однажды не случилась трагедия. Весной 1847 года погиб коллега и добрый друг, профессор судебной медицины Якоб Коллетчка. Один из студентов, ассистировавших на вскрытии, порезал ему палец грязным скальпелем. Коллетчка скончался от состояния, которое мы сегодня знаем как сепсис.
Патологоанатомическая картина соответствовала той, которую Земмельвейс сотни раз видел у погибших от родильной горячки матерей: множественные очаги гнойного воспаления.
Стало ясно, откуда взялась громадная разница в смертности: на втором отделении учились акушерки, которые, в отличие от студентов–медиков, не участвовали во вскрытиях. В то время, напомню, медицина еще не знала инфекционной теории, и будущие врачи нередко поднимались в родильный зал прямо из прозекторской. Они приносили с собой то, что погубило Якоба Коллетчку, и передавали это роженицам.
Земмельвейс предложил простую вещь: мыть руки не после, а до того, как прикасаться к пациенту. Надо сказать, предложение это было встречено с большим недовольством, но Земмельвейс проявил завидное упорство и нажил множество недоброжелателей, заставляя докторов мыть руки раствором хлорной извести. Позже хлорной известью стали обрабатывать еще и инструменты.
В том же году непопулярные меры принесли плоды: смертность на отделении снизилась в разы. Казалось бы, тут и должно прийти заслуженное признание: налицо великолепный результат и научное обоснование.
Открытие Земмельвейса было велико, но еще масштабнее были невежество и заносчивость медицинских кругов. Тогдашние светила не могли допустить и мысли о том, что кто–то будет заставлять их мыть руки, а сами они, несмотря на убедительные доказательства, резона не видели.
Дошло до абсурда: директор клиники, профессор Клейн, на глазах которого состоялось открытие, не продлил контракт Земмельвейсу.
Раздраженный непрошибаемой тупостью местных медицинских кругов, Земмельвейс покинул Вену и переехал в Пешт, где устроился в акушерское отделение небольшой больницы. Внедрив свой метод, он добился того, что за пять лет лишь 8 женщин (0,85:) погибло от родильной горячки. В это время в Вене, где родилась и была отвергнута его теория, сотни женщин умирали от послеродового сепсиса.
Увы, и в Пеште врачебное сообщество не приняло его метод. Даже когда Земмельвейс стал профессором акушерства Пештского университета и снова продемонстрировал впечатляющие результаты, это ничего не изменило.
Труды Земмельвейса, в частности, его книга, вышедшая в 1861 году, были встречены недоброжелательно. Инфекционная теория, которая могла бы вправить мозги медицинского «истеблишмента» и объяснить возникновение и распространение послеродового сепсиса, появится лишь спустя годы.
Можете представить себе то отчаяние, которое овладело Земмельвейсом. Сделав потрясающее открытие, он никак не мог донести его до коллег! Разразившись серией открытых писем, в которых многие именитые профессора акушерства были справедливо названы невеждами и безответственными убийцами, он еще сильнее настроил критиков против себя.
Поведение Земмельвейса стало меняться, появились перепады настроения, он стал пить и проводить время в обществе проституток. Некоторые биографы высказывают предположения, что у него начиналась болезнь Альцгеймера, либо нередкий среди акушеров того времени третичный сифилис с поражением головного мозга.
Коллеги Земмельвейса при содействии его жены, предложив «посмотреть одну из новых клиник Фердинанда фон Гебры», заманили его в психиатрическую лечебницу. При попытке уйти оттуда он, не отличавшийся кротким нравом, был избит несколькими санитарами, ранен, заключен в смирительную рубашку и брошен в камеру с обитыми стенами.
Спустя две недели Игнац Земмельвейс скончался от гнойного сепсиса в возрасте 47 лет.
Он так и не узнал, что к тому времени во Франции Луи Пастер уже связал микроорганизмы с процессами брожения и порчи продуктов. В том же году британский хирург Джозеф Листер, прочитавший работу Пастера, выдвинул предположение о связи микробов с хирургическими инфекциями и стал применять карболовую кислоту для обработки ран, а позднее – рук хирурга, инструментов и даже воздуха в операционной.
Спустя четыре десятка лет, в 1906 году на пожертвования врачей из разных стран мира в Будапеште был открыт памятник Игнацу Земмельвейсу, основоположнику асептики, спасителю матерей.
Источник: dimka-jd.livejournal.com
В госпитале, где работал Земмельвейс, было два родильных отделения. На первом проходили обучение будущие врачи, на втором – акушерки, и разница в смертности от родильной горячки доходила до 5 раз, причем счет был не в пользу врачей. Но почему?
Земмельвейс бился над этой загадкой, тщательно собирая данные, выдвигая, проверяя и отвергая гипотезу за гипотезой, пока однажды не случилась трагедия. Весной 1847 года погиб коллега и добрый друг, профессор судебной медицины Якоб Коллетчка. Один из студентов, ассистировавших на вскрытии, порезал ему палец грязным скальпелем. Коллетчка скончался от состояния, которое мы сегодня знаем как сепсис.
Патологоанатомическая картина соответствовала той, которую Земмельвейс сотни раз видел у погибших от родильной горячки матерей: множественные очаги гнойного воспаления.
Стало ясно, откуда взялась громадная разница в смертности: на втором отделении учились акушерки, которые, в отличие от студентов–медиков, не участвовали во вскрытиях. В то время, напомню, медицина еще не знала инфекционной теории, и будущие врачи нередко поднимались в родильный зал прямо из прозекторской. Они приносили с собой то, что погубило Якоба Коллетчку, и передавали это роженицам.
Земмельвейс предложил простую вещь: мыть руки не после, а до того, как прикасаться к пациенту. Надо сказать, предложение это было встречено с большим недовольством, но Земмельвейс проявил завидное упорство и нажил множество недоброжелателей, заставляя докторов мыть руки раствором хлорной извести. Позже хлорной известью стали обрабатывать еще и инструменты.
В том же году непопулярные меры принесли плоды: смертность на отделении снизилась в разы. Казалось бы, тут и должно прийти заслуженное признание: налицо великолепный результат и научное обоснование.
Открытие Земмельвейса было велико, но еще масштабнее были невежество и заносчивость медицинских кругов. Тогдашние светила не могли допустить и мысли о том, что кто–то будет заставлять их мыть руки, а сами они, несмотря на убедительные доказательства, резона не видели.
Дошло до абсурда: директор клиники, профессор Клейн, на глазах которого состоялось открытие, не продлил контракт Земмельвейсу.
Раздраженный непрошибаемой тупостью местных медицинских кругов, Земмельвейс покинул Вену и переехал в Пешт, где устроился в акушерское отделение небольшой больницы. Внедрив свой метод, он добился того, что за пять лет лишь 8 женщин (0,85:) погибло от родильной горячки. В это время в Вене, где родилась и была отвергнута его теория, сотни женщин умирали от послеродового сепсиса.
Увы, и в Пеште врачебное сообщество не приняло его метод. Даже когда Земмельвейс стал профессором акушерства Пештского университета и снова продемонстрировал впечатляющие результаты, это ничего не изменило.
Труды Земмельвейса, в частности, его книга, вышедшая в 1861 году, были встречены недоброжелательно. Инфекционная теория, которая могла бы вправить мозги медицинского «истеблишмента» и объяснить возникновение и распространение послеродового сепсиса, появится лишь спустя годы.
Можете представить себе то отчаяние, которое овладело Земмельвейсом. Сделав потрясающее открытие, он никак не мог донести его до коллег! Разразившись серией открытых писем, в которых многие именитые профессора акушерства были справедливо названы невеждами и безответственными убийцами, он еще сильнее настроил критиков против себя.
Поведение Земмельвейса стало меняться, появились перепады настроения, он стал пить и проводить время в обществе проституток. Некоторые биографы высказывают предположения, что у него начиналась болезнь Альцгеймера, либо нередкий среди акушеров того времени третичный сифилис с поражением головного мозга.
Коллеги Земмельвейса при содействии его жены, предложив «посмотреть одну из новых клиник Фердинанда фон Гебры», заманили его в психиатрическую лечебницу. При попытке уйти оттуда он, не отличавшийся кротким нравом, был избит несколькими санитарами, ранен, заключен в смирительную рубашку и брошен в камеру с обитыми стенами.
Спустя две недели Игнац Земмельвейс скончался от гнойного сепсиса в возрасте 47 лет.
Он так и не узнал, что к тому времени во Франции Луи Пастер уже связал микроорганизмы с процессами брожения и порчи продуктов. В том же году британский хирург Джозеф Листер, прочитавший работу Пастера, выдвинул предположение о связи микробов с хирургическими инфекциями и стал применять карболовую кислоту для обработки ран, а позднее – рук хирурга, инструментов и даже воздуха в операционной.
Спустя четыре десятка лет, в 1906 году на пожертвования врачей из разных стран мира в Будапеште был открыт памятник Игнацу Земмельвейсу, основоположнику асептики, спасителю матерей.
Источник: dimka-jd.livejournal.com
Посты на ту же тему
0 комментариев