Кипр отбил американскую атаку
Впервые о готовности Кипра предоставить российскому военному флоту порт Лимасол для снабжения и ремонта заговорили еще года два назад, но тогда многие сочли эту идею просто попыткой «выудить» у Москвы еще немного денег на фоне жестокого финансового кризиса. Но в итоге руководство Кипра пошло до конца и действительно перевело разговоры о базе для российского военного флота в практическую сферу.
Позиция Никосии вызвала крайне резкую реакцию со стороны англосаксов. Посетивший Вашингтон сразу после визита в Москву министр иностранных дел Кипра Касулидис, тем не менее, не только сдержал удар «на поле соперника», но и перешел в контрнаступление. Он обвинил США и Великобританию в «игнорировании интересов Кипра», подчеркнув, что у республики «есть собственная проблема» и «свои претензии» к Европе и Соединенным Штатам. К примеру, Никосия «находит больше понимания» у России, Франции и Китая, чем у США и ЕС, в своем затянувшемся противостоянии с Турцией. Реакция Касулидиса на американское давление, видимо, была столь резкой еще и потому, что в недавнем инциденте с турецким сейсмологическим судном, которое стало вести разведку под прикрытием военных кораблей в кипрских водах, США и Великобритания не оказали Кипру никакой дипломатической или иной помощи, чем вывели Никосию из себя.
Не удалась попытка надавить на Кипр и по вопросам антироссийских санкций, и по позиции Никосии касательно украинского кризиса. Так, Касулидис вновь сравнил ситуацию на Украине с положением дел на острове, почти половина которого оккупирована Турцией с 1974 года, однако никакой поддержки от США и стран НАТО греческая община Кипра не получает. Что же касается прагматичной позиции Никосии в вопросе санкций, придерживаться оной заставил экономический кризис. Впрочем, исторически греческая община и так тяготела к Москве, просто обстоятельства проявили эту тенденцию более рельефно.
До достижения договоренностей с Кипром Россия располагала в Средиземноморье только пунктом материально-технического обеспечения (ПМТО) в сирийском порту Тартус, оставшемся в наследство с советских времен. Мощностей Тартуса уже не хватает. Начиная с 1991 года ПМТО последовательно и целеустремленно разваливался. Он и изначально-то был небольшим (два плавучих причала по 100 метров каждый, плавмастерская, административное здание, казарма и пара-тройка скромных хозяйственных построек), а за девяностые и частично нулевые годы его возможности естественным образом сократились. Из двух причалов функционирует только один, а штат после начала гражданской войны в Сирии ужали до четырех человек.
Первая попытка модернизировать Тартус и перевести его в разряд полноценной военно-морской базы, способной принимать крейсера и авианосцы, не состоялась именно из-за обострения обстановки в Сирии. В какой-то момент, видимо, вообще поднимался вопрос о закрытии базы, поскольку было не ясно, сможет ли правительство Асада контролировать ситуацию в регионе. Дополнительно накалило обстановку загадочное убийство в 2010 году заместителя начальника ГРУ Генштаба генерал-майора Юрия Иванова, прибывшего в Тартус с инспекционной поездкой. Его тело выбросило на берег турецкой провинции Хатай, соседней с Тартусом.
Ни о каком присутствии российских военных кораблей в ливийском Триполи или на йеменском острове Сокотра тем более говорить не приходится: «арабская весна» поставила под сомнение далеко идущие планы российского военно-морского флота по поддержанию-воссозданию своих баз в регионе. Да, относительная стабилизация ситуации в Сирии и особенно успехи Башара Асада в войне против исламистов реанимировали разговоры о «перезагрузке» базы в Тартусе. Само сирийское правительство также неоднократно пыталось возобновить переговоры о расширении базы в рамках российско-сирийского военно-технического сотрудничества. Тем не менее в 2014 году весь военный персонал был оттуда выведен, чтобы избежать возможных провокаций.
В конце концов, в 2015 году ВМФ РФ принял решение все-таки реконструировать Тартуский ПМТО до уровня базы. По плану после реконструкции один плавающий пирс сможет принимать корабль первого ранга (крейсер или эсминец), а второй – корабль второго ранга (фрегат или небольшой десантный корабль). Кроме всего прочего, Тартус можно рассматривать и как объект, имеющий разведывательное значение, например, для электронного слежения. Но в тот период, пока ситуация вокруг сирийской базы была неопределенной, появились и слухи о возможности использования боевыми кораблями РФ кипрского порта Лимасол. Значения Тартуса это не отменяет – сирийский порт действительно превратится в полноценную базу, а гостеприимный Кипр будет использоваться именно как пункт дозаправки и материально-технического сотрудничества. Как от Тартуса, так и от Лимасола 6–7 дней перехода до Гибралтара, то есть до зоны оперативной ответственности Балтийского и Северного флотов. Суэцкий канал и вовсе под боком.
В принципе, изначально вопрос о возобновлении деятельности российских (в смысле, бывших советских) военно-морских баз в регионе увязывался не с обострением внешнеполитической атмосферы или некими конкретными событиями в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, а со вспышкой пиратства. Распоясавшиеся сомалийские «корсары» выявили проблему: на дежурство в регион было проще послать корабли с Тихого океана, которые могли зайти по дороге в индийские порты, чем с европейских флотов, которые по дороге никто в гости не зовет.
Кипр всю свою известную историю был чьей-то базой, и не только военно-морской. Даже сейчас часть территории республики (целых 3%) фактически от нее отторгнута и считается «заморской территорией Великобритании». Это военные базы Акротири и Декелия, численность британского военного и гражданского персонала которых достигает 7 тысяч человек. Причем одна из них (Акротири-Эпископи) непосредственно примыкает к порту Лимасола, где планируется организовать российский пункт снабжения. Статус британских баз очень спорен с юридической точки зрения, не говоря уже о чрезвычайно запутанных финансовых обстоятельствах их существования. Ясно одно: Великобритания не намерена от этих земель отказываться и в периоды обострений самосознания греков-киприотов серьезно давит на правительство Кипра, чтобы уладить вопрос «по-хорошему». Дело доходило и до серьезных столкновений, например, в 2001 году, когда местные жители воспротивились возведению англичанами новых радиоматч и антенн, а некоторые даже разломали. Лондон в общем готов передать обратно под юрисдикцию Никосии часть территории баз, которые не используют непосредственно в военных целях, но в обмен на отказ киприотов от финансовых претензий. Никосия в ответ начинает скрупулезно подсчитывать долг Британии аж с 1960 года, благо с недавних пор правительство Кипра предпочитает считать каждую копейку. В какой-то момент они насчитали что-то уже около миллиарда евро, чем заставили Лондон призадуматься.
Цена вопроса для России пока не озвучивалась. Но если в Сирии РФ по факту арендует несколько гектаров чужой территории, то на Кипре, скорее всего, речь об аренде не пойдет. Корабли ВМФ РФ получат возможность обслуживаться в порту и содержать там необходимые материалы для дозаправки и ремонта, что будет стоить в разы дешевле, чем обустраивать там полноценную базу на британский манер с гарнизоном и колючей проволокой.
В советское время знаменитая 5-я оперативная («Средиземноморская») эскадра также испытывала проблемы со снабжением. После 1972 года – разрыва военно-технического сотрудничества с Египтом при правительстве Анвара Садата – Тартус остался единственной базой, и особенностью функционирования эскадры стало «отстаивание» кораблей и подводных лодок на якорях и бочках на отмелях в заранее оговоренных местах. Например, штаб командующего эскадрой находился у берегов Туниса в так называемой «точке № 3». Туда же приходили подводные лодки Северного флота. В «точке 52» (она же «деревня Селивановка», по фамилии одного из командующих) у границы Ливии и Египта собирались надводные корабли. Разведывательные корабли прятались у греческого острова Лемнос («точка 10») и так далее. Американцы развлекались тем, что расстреливали эти бочки, но наши моряки ставили их обратно и писали краской – «собственность советского флота».
Сейчас прибегать к подобным ухищрениям нет никакой необходимости. Советская 5-я оперативная эскадра выполняла функции ядерного сдерживания, ее основным противником был даже не знаменитый американский 6-й флот в целом, а его атомные подводные лодки – носители ракет с ядерными боеголовками. В наше время таким носителем может быть любой крупный надводный корабль НАТО, оснащенный, например, крылатыми ракетами. Да и речь идет уже не о ядерном сдерживании, а, скорее, наоборот – об использовании флота в тактическом плане на ограниченном ТВД.
В таком контексте договор с Кипром обеспечивает именно тактическое присутствие российского флота сразу на нескольких потенциально опасных ТВД. Состав новой российской средиземноморской эскадры до сих пор не определен, и вообще не ясно, будет ли она существовать на постоянной основе (возможно, формировать ее будут ситуативно из кораблей разных флотов в зависимости от обстоятельств и потребностей). Меж тем создание новой полноценной базы с дорогостоящей инфраструктурой и большим штатом было бы целесообразно только при постоянном присутствии в её зоне ответственности большого числа крупных кораблей. К тому же, никому не понятно, как дальше будут развиваться события в странах, подвергшихся эпидемии «арабской весны». Может, и в Ливии, например, произойдет откат к прагматичной политике, как это уже случилось в Египте.
В любом случае, Россия приобрела нового союзника. И не за деньги или какие-либо иные преференции. А союзника идеологического. Это дорогого стоит.