Правда о продовольственной обстановке в Москве

Рано утром я проснулся от голода. За стеной ворочались голодные дети. Решил, пока они не встали, добыть хоть какой-то еды. И не грибов-дождевиков, как обычно, а молодого нежного ежа. Мы не ели его уже очень-очень долго.

Мрачно встретила меня утренняя Москва. Зажав в кулаке пачку рублей, я стал красться через парк к сельпо. Гуляли мамы с колясками. Пахло свежескошенной травой. Бегали сытые на вид дети. Но я-то знал, что на самом деле все плохо. И ничто не могло сбить меня с правильных мыслей.

В сельпо «Колумбарий», построенном около дома полгода назад, тоже было мрачно. Я спросил у охранника — не завозили ли сегодня ежей? Он странно посмотрел на меня своими горскими глазами. Неуверенно ответил «нет», и тут я понял, что ежи, конечно, были, но их уже всех съел голодный персонал сельпо.

В печали дошел я до полок с продуктами. На них, как корабли «Союз», стояли гигантские французские булки. Они были такие свежие, что хрустели сами по себе. В мясном ряду лежали куски плоти всех видов домашней живности и даже кое-какой дикой. Но ежа не было. Не было совсем.

Я побежал в рыбный отдел, надеясь, что какой-нибудь особо дерзкий еж попытается скрыться там, замаскировавшись под морского. Но нет. Семга, морской окунь, камбала, лещ, карась, карп, мойва, щука, сом и, что самое издевательское, три разновидности форели лежали на льду, но только не еж. Молодые осетры дерзко смотрели на меня сквозь стекло аквариума. Раки делали неприличные жесты клешнями.

Ряд с сырами был подозрительно длинен, будто их и не запрещали. Возможно, на полках стояли муляжи — я не проверял. Улучив момент, поставил на пол блюдечко с молоком и стал ждать ежа. Через полчаса пришла какая-то неславянская уборщица и унесла блюдечко, странно поглядывая в мою сторону. Наверное, ее личный еж захотел пить.

Пройдя через почти бесконечный ряд с выпечкой и сладостями, я с горя купил немного фуагра, французскую булку и самого дерзкого осетра. Денег осталось неприлично много, потому что коварный сельпо зачем-то снизил цены. Но все это не спасло от обструкции дома. Дети смотрели на меня, как осетры. Да и действительно, какой я отец, если не могу принести домой ежа.

Тяжело в Москве.