Родина-нефть
Вводная
В жизни каждого настоящего мужика случается период, когда злая судьба вынуждает жрать сгущёнку и тушёнку. Особая доблесть — поедать всё это в так называемой «горячей точке», где-нибудь на Северном Кавказе. Тот, кто полагает, что горячая точка — что-то вроде горячих источников в сочинском санатории, несколько заблуждается.
Горячая точка — место встречи с Родиной. Ёбаные горы. Подчёркнуто вежливо-враждебное местное население, вырезавшее в начале 90-х большую часть «неверных» в городе, который эти самые «неверные» и построили. Нефть. Не спрашивай меня о главном, — что привело меня туда. И тогда всё остальное я поведаю тебе, читатель, с радостью, как бы кощунственно ни звучало слово «радость» в данном контексте. Однако обо всём по порядку. Будет в нашем рассказе и про радость. А пока — город Грозный, лето-зима 2002 года, а на пересечении времени и места — я. С автоматом Калашникова 5,45 мм.
Как говорил джинсовый барфлай из фильма «Большой Лебовски», бывает, ты ешь медведя, а бывает, медведь ест тебя. Бывало, мне приходилось шарить по шкафам жителей в поисках оружия и ломать двери в местном филиале общества «Мемориал» (!). А бывало, незнакомый человек подходил ко мне на улице и сообщал мне, что до утра я не доживу. Всякое было за эти полгода.
Я не был мародёром и не брал взяток. Я делал свою работу, бил татуировки желающим бойцам (преимущественно изображение скорпиона) и мечтал о дне, когда вернусь в родной и в кои-то веки любимый Владивосток. Каждый вечер я брал толстый чёрный фломастер, подходил к календарю, зачёркивал очередной день и торжественно провозглашал:
— Товарищи бойцы, день прошёл!
Соседи
— Ну и хуй на него! — отзывался с койки «товарищ боец» Сергей, мой сосед по кубрику, яростный правдоискатель и антисемит, едва не застреливший меня на третьи сутки совместного проживания. Не потому, что я его доставал, а просто забыл он как с автоматом обращаться (в рот тебе потные ноги!) и нечаянно дал короткую очередь в потолок. Но к тому времени наши и обругал Серёг ПВД «чехи» (так федералы называют чеченцев; сами чеченцы называют себя «нохчо») уже разок обстреляли, поэтому я вполне так себе мужественно взглянул в глаза опасносту матом. Ответный огонь открывать не стал. (ПВД — пункт временной дислокации)
Вообще, везёт мне на соседей-антисемитов. Но всё это фигня по сравнению с антисемитизмом чеченцев. Евреев они ненавидят со страшной силой. А в местной газете «Путь Джохара» (дата выпуска не установлена, предположительно 1997 года) довелось мне читать статью «Гитлер о чеченцах», из которой следовало, что, если и есть истинные арийцы на планете Земля, так это только они, чеченцы и есть. Привет скинхэдам!
Другой мой сосед – Паша, лет 45 от роду, отличался каким-то невероятным прагматизмом, и не было для него большего удовольствия, чем приземлить любой феномен до своего уровня понимания сути вещей и событий. Полутонов и оттенков он не признавал. Если, например, по телевизору показывали какой-нибудь сюжет про евроремонт или дизайн жилых помещений, он тут же начинал нудеть и бубнить «замучаешься пыль вытирать», или там «а если гости придут…». Самая блестящая реплика, однако, была выдана во время просмотра передачи «В мире животных», где показывали какого-то невъебенно красивого фламинго с длинной-предлинной шеей. Пару минут Паша находился будто под гипнозом, после чего выдал: «Ну и шея! Заебёшься хрящики обсасывать!» То есть, пока мы любовались чудо-птицей, он, бедный, уже его общипал, приготовил и до шеи добрался.
Приезд
Первые впечатления. Разрушенный город, зданий, не затронутых обстрелами или огнём артиллерии, практически нет, воронки от фугасов на дорогах. Очень грязно и сыро после недавних наводнений. Людей и машин мало. Хмурые грязные бойцы на блокпостах лениво машут нам руками — приветствуют. Добро пожаловать! К своему удивлению не вижу ни одной мечети (как не видел их потом все полгода и не слышал ни одного муэдзина). Стоит, правда, одна красивая свежеотремонтированная девятиэтажка, на фоне которой, как правило, пропрезидентскими ТВ-каналами снимаются репортажи о «заключительной стадии контртеррористической операции, мирной жизни и уборке урожая в Чеченской республике». Впрочем, и это здание уже немного пострадало. Не могу сказать за всю Чечню, но я был в Гудермесе, проезжал через Аргун, и таких страшных разрушений, как в Грозном не видел нигде.
По приезду получил бронежилет «Штурм-ВВ», каску, разгрузочный жилет, боекомплект (120 патронов) и автомат. Внутри нашего ПВД двухсантиметровый слой жидкой грязи и темнота — окна заложены мешками с песком, а электричеством снабжает маленький генератор «Хонда», что тянет 20-25 лампочек, когда на кухне не включен холодильник. Но, как сказал Писатель, человек такая сволочь — ко всему привыкает. Привык и я.
Быт
Вода привозная. Отопления нет. Центральное электроснабжение нерегулярное. Короче, почти как дома. Я, правда, житель городской, неприученный к «толчкам» со сквозняками… В Гудермесе ситуация с электричеством гораздо лучше, батареи же греют так, что от них можно прикуривать.
Передвижение по городу
Быть шофёром на военной или милицейской машине — самое хуёвое занятие в Чечне. За неделю в Грозном случаются два-три-четыре подрыва. Мне приходилось выезжать раз в два-три дня (в кабину – ни за какие коврижки!), кому-то – раз в неделю. Водитель же за рулём всегда, каждый день, что повышает его шансы подорваться. Кроме того, кабина грузовика защищена гораздо хуже, чем кузов. Соответственно снижают риск подрыва следующие правила передвижения: ехать по центру дороги (фугас по центру не заложишь), объезжать канализационные люки и свежие «заплатки» на дорогах, сторониться насыпанных у обочины куч гравия или мусора, иметь «Пелену», не выезжать, пока по дорогам не пройдёт инженерная разведка (невыполнимо: выезжать нужно и в пять утра, например, на зачистку, инженерная же разведка не пройдёт до обеда), ездить по возможности разными маршрутами. Учитывая необходимость объезжать воронки и не ударить какую-нибудь гражданскую машину, — водитель должен быть асом.
Есть специальные бронированные «Уралы». Выглядят, пока новые, внушительно, но… Однажды мы на таком ехали. Дырявый насквозь! Кто-то из наших:
— Ну и хули толку, что он бронированный?
— Э-э, не скажи, — улыбается сопровождающий, — это счастливый «Урал». Четыре подрыва и ни одного «двухсотого»!
В Чечне не услышишь слова «раненый» или «убитый». «Двухсотый» — от понятия «груз 200» (убитый), «трёхсотый» — «груз 300» (раненый).
Самый безопасный метод передвижения – на какой-нибудь гражданской машине, какой бы там сепаратист за рулём не сидел.
Поразительный факт: я-то думал, что там, раз боевые действия, закрытый такой как бы регион; на самом же деле – ни фига. С автовокзала рядом с центральным рынком ходят маршрутные автобусы «Грозный – Москва», а осенью 2002 г. было восстановлено движение по железной дороге.
«Пелена» — устройство, заглушающее радиоволну – от радиоуправляемых фугасов. У нас почему-то такого не было. Очевидно, случись подрыв, жизни 10-15 человек в кузове того не стоили бы. Стоимость современной модели «Пелены» — около 7000$.
География
Мы стоим на проспекте Ленина. По правую сторону от нас — Романовский мост, называемый так в честь подорвавшегося там генерала Романова, и площадь Минутка, печально известная тем, что именно с неё начался штурм Грозного в первую кампанию, и погибло наших там за два часа боя по разным данным от четырёх до восьми тысяч человек. Если ехать налево — центр города и площадь Трёх дураков, у которой тоже есть своя история. Раньше там находилась скульптурная композиция, состоявшая из стоящих плечом к плечу русского, чеченца и ингуша, и называлась она «Дружба народов». А сейчас вот — Три дурака. Между первой и второй кампаниями там находился крупнейший в Грозном рынок работорговли, где покупали-продавали-обменивали пленных российских бойцов, журналистов и просто своих же соотечественников (чаще всего детей, похищенных у неимущей семьи, за которую некому заступиться; подобные истории я не раз слышал от местных). После разного рода военных действий от скульптурной композиции остались лишь три пары ног на постаменте. «Разбилась Империя, босыми ногами я иду по осколкам», — пела когда-то группа «Утро над Вавилоном».
Коммерция против идеи: всё как у людей
На данный момент российские СМИ, как ни странно, освещают чеченские события гораздо более объективно, чем это делает «радикальный и анархистский» самиздат. Но следует учитывать, что дадут вам только 20-25% информации. Войны там действительно нет. То есть, она есть, но она партизанская и насквозь коммерческая на всех уровнях. Гибнут, большей частью, наши парни. Два-три человека в день по Грозному точно. Особая группа риска — спецназ, сапёры и разведка. Жизнь рядового оценивается в 200$, офицера — в 300$. Всё, что нужно для прекращения этого дурдома — перестать финансировать боевые действия. Бесплатно, «за идею» там давно уже никто не воюет, местное население — обычные буржуи и обыватели. Правда, владеющие навыками «подрывного дела», но опять-таки, не задаром. Исламский фундаментализм никому не нужен. Работать никто не хочет — государственные дотации и пособия дают стабильный и хороший доход, гуманитарная помощь поступает исправно. Тёплые одеяла и средства гигиены из наборов гуманитарной помощи частенько обнаруживаются потом в лагерях боевиков.
А уж кого подрывать, им насрать абсолютно. Я понимаю, когда российские бойцы подрываются на безлюдном участке дороги. Но каким местом думает боевик, устанавливающий фугас в районе Центрального рынка? И что он чувствует, когда видит, как федеральный УАЗик успевает проскочить, а идущий вслед за ним рейсовый автобус, набитый его соотечественниками, разворачивает взрывом поперёк дороги и опрокидывает набок? Мудаки.
Существует устойчивое мнение, что война выгодна правительству, генералам, президентам, а простой народ от неё только страдает, равно как и бойцы, которым всё опизденело и хочется домой. Это полная лажа. Конечно, рядовой солдат, милиционер, контрактник зарабатывают намного меньше генералов, но… не думаете же вы, в самом деле, что они едут туда «спасать Россию»? И не думаете (ведь правда?), что местное население возвращается в Грозный, лишь затем, чтобы испытать на себе беспредел российских войск? Читайте «Мамашу Кураж», — война выгодна всем, кто так или иначе в ней участвует. Не только «тем, кто в обозе иль где-то при штабе». Ну, а то, что может случиться и так, что тебе эти деньги уже не понадобятся – никто не виноват. Заработанных за полгода денег хватит на 1-2-комнатную квартиру где-нибудь в Спасске или Хороле. Чтобы купить хреновенькую гостинку на окраине Владивостока, придётся поработать в Грозном не менее года.
Коллектив
Заслуживает особого внимания мой отряд. Коллектив алкоголиков и тунеядцев, распиздяев и недоумков, короче, «огонь-ребята и все, как на подбор, отличники». Малограмотные, не отличающие Вуллворта от Вордсворта, вечно навеселе, короче, пиздец. Но каждый из этих моих боевых товарищей готов был за меня оторвать голову любому чеху. И мне это нравилось. И последний уёбок мне дорог и близок даже сейчас, когда командировка позади. Помните, «Я верю в душу твою, солдат, солдат…» – пел один популярный коллектив. Как иллюстрация – реальный диалог в кузове под тентом:
— Блядь, срать хочу.
— Сри в подствольник. Потом как стрельнешь!
А что можно сказать про человека, который просто из любопытства пробует на вкус тротиловую шашку? Был у нас и такой персонаж.
Развлечения
«Простые развлечения — последнее прибежище сложных натур». Не знаю, что понимал Писатель под простыми развлечениями, но, кажется, я стал абсолютным специалистом по ним. Штанга, футбол (мяч из спортзала вылетал, как правило, прямиком на минное поле; лезли, доставали и шутили на эту тему), сауна, телевизор, радио. Про книги разговор отдельный. Да я, бля, дрова рубил ради развлечения! Ну и, само собой, спирт медицинский, спирт палёный (двух «сортов» — разведённый и чистый), водка тоже палёная, коньяк кизлярский, вино, пиво. А если кому экзотики — лекарственные средства в Грозном — без рецептов (последнюю неделю я питался Феназепамом). А вот конопля, в изобилии произрастающая по всему городу, отличается своей беспонтовостью. Водка стоит 20-25 рублей и называется эта отрава «Шайтаночка».
Несколько предприимчивых бойцов поставили в тёмном углу кубрика здоровенную флягу с бражкой. Отцы-командиры, узрев это безобразие, своими руками вылили её в толчок. Это была неумная шутка! Возникшим в результате этого химического опыта ароматом местные жители в радиусе трёх километров наслаждались около месяца.
Из местного телевидения самый большой кайф я получал от чеченских мультиков (маленький нохчо весело идёт по дороге, пока путь ему не преграждает «растяжка», оставленная русским сапёром), чеченской рекламы (два деда треплются по-чеченски минут пять, после чего расходятся; что рекламировали – хуй знает!) и чеченских видеоклипов (очень трогательно: снятый на бытовую видеокамеру детина в кожаном пиджаке поёт под забитый в дешёвый синтезатор «минус»). Среди объявлений по ТВ попадаются о поиске пропавших родственников с неизменной фразой в конце: «анонимность гарантируется клятвой на Коране».
Тема полового акта в отечественной и зарубежной литературе
Обещанный отдельный разговор о литературе, а заодно и про взаимоотношения полов. Не секрет, что даже самому последнему российскому обывателю уже лет тридцать как в падлу читать описание банального гетеросексуального коитуса. Вот про солдата, который трахал утку — то, что надо. Ещё лучше, когда женщине турбинкой снимут часть черепной коробки и отымеют её прямо в мозг. Как минимум — Радов и моржиха. Ничего этого под рукой не оказалось. Пришлось читать то, чего я долго, упорно и, как выяснилось, справедливо избегал: Драйзера, Золя и Астафьева. Правда, нашлось и несколько стоящих книжек — Маяковский, Бёрнс, Гайдар. Если бы окружающие меня люди время от времени вдумчиво читали Аркадия Гайдара, делать журнал лично у меня не было бы никакой необходимости, всё бы было просто зашибись и без этого.
Полгода сексуальной абстиненции, это, конечно не так уж и много. Но именно в этой ситуации, почитывая на досуге книжки, вдруг понимаешь, что пока ты тут ебёшься в бронежилете, каске и с автоматом — весь остальной цивилизованный мир ебётся по-настоящему. И заставляют об этом вспомнить вовсе не глянцевые журналы с голыми бабами.
Виктор Астафьев «Ода русскому огороду»: «Нутро бани смутно обозначилось. Литые тела девок на ослизлом полке, бывшие как бы в куче, разделились, и не только груди, но и косматые головы у них обнаружились под закоптелым потолком». Или так: «…поставил покорную девку над обрывистым берегом, отвернул лицом к пойме, спустил с неё байковые штанишки, крашенные домодельной краской…» («Царь-рыба»). Продолжим? «Сквозь мужскую майку, распёртую телом до прозрачной тонкости, чётко обозначился бюстгальтер, завязанный на спине морским узлом, потому, как пластиковая застёжка не выдержала напора скрытых сил, лопнула и болталась без нужды. Ясное дело, только крепким узлом и можно было сдержать силы в чугунных цилиндрах грудей с ввинченными в серёдку трёхдюймовыми гайками.» («Печальный детектив»). Совершенно дико, кстати, смотрятся у Астафьева между огородом и баней «диксиленд» и «Бобби Дилан».
А вот детективчик Ричарда С. Пратера «Дорогой, это гибель». «Шло время, полное необычных ощущений, поколебавших мою веру в законы возможного. Наконец стало тихо и спокойно, как в могиле. И я решил, что это, быть может, смерть.» Наверно, Пратер двоюродный брат Дэвида Тибета. «Дальше он ничего не помнил» — снова Астафьев.
А хотите знать, как описывается коитус у Эмиля Золя в «Добыче»? «И неизбежное свершилось». Как? Уже? Уже всё? Вся сложная гамма чувств и ощущений? Все нюансы? Свершились? То есть, по сути, всю порноиндустрию можно уложить в эту незамысловатую формулу «неизбежное свершилось»? Как сказал один нохчо, ебать мой модный хуй!
В глянцевых порножурналах (тоже чтение!) одни названия статей чего стоят: «Бешеная страсть пышки», «Жуткая месть педераста». Это я не придумал — специально в блокнот переписал, с чисто научной целью, разумеется.
У Т. Драйзера в «Финансисте» секс — всего лишь необходимая (увы, неизбежная!) операция для произведения на свет потомства. Первую половину книги главный герой наживается на сомнительных махинациях, вторую половину книги — разоряется. Судя по всему, во времена Драйзера не было практики отстрела таких финансистов, по нынешним же понятиям его должны были замочить уже странице на семидесятой.
Про рассказы И. Бунина умолчу. Кому интересно – читайте сами. Прочитал «Воспоминания» Л.И. Брежнева – секса нет.
Эпизод, имевший место в кубрике. Сергей, лёжа на кровати, читает «Чеченцы: обычаи, традиции, нравы» . (Грозный, «Книга», 1992 г.) Паша, заглянув на обложку, интересуется:
— Ну и какие у них обычаи?
— Чеченцы – чёткие парни, а все остальные – пидорасы, — вот их основной обычай.
Зачистки
Впрочем, хватит о литературе. Поговорим о том, что скрывается за стр-р-рашным словом «зачистка». Перечитавшийся брошюр общества «Мемориал» и материалов сайта «Кавказ», я живо представлял себе следующую картину: к месту проведения операции слетаются «вертушки», съезжаются танки и сравнивают с землёй весь район. Потом влетают наши бойцы и штыками добивают уцелевших детей и женщин, предварительно их изнасиловав. После чего снимают с трупов одёжку и, сполоснув её от крови в Тереке, либо Сунже, несут на базар, где меняют на водку. А красная кровь через час уже просто земля. В действительности всё оказалось гораздо приземлённей и прозаичней. В оцепленный район входит с десяток групп по 10-15 человек, делят его на сектора и каждая группа осматривает свой сектор: жилые дома, подвалы, чердаки, развалины. У попавших в поле зрения мужчин проверяются документы. Зайдя в квартиру, осматриваешь места возможного хранения оружия. Поскольку на каждую квартиру у тебя 3-5 минут, осмотр довольно поверхностный. С населением нужно быть тактичным и вежливым — тебе же на пользу.
Найденные мини-заводики по производству бензина демонтируются. Под цистерну — 200-400 граммов тротила, в нефтяной колодец — гранату, бочки расстреливаются из автомата. Хозяин на нас не в обиде — мы играем с ним в одну игру и от правил не отступаем ни на шаг. На следующий день он заварит цистерну, почистит колодец, купит пару бочек, и снова будет делать бензин на продажу — 76-й и 93-й при помощи разных красителей, засыпаемых в один и тот же суррогат. До следующей зачистки.
На одной из таких зачисток в темноте подвала что-то противно, на манер выдернутой чеки, щёлкнуло на полу справа от меня. Сложно описать словами посетившие меня чувства, когда я со всей дури ломанулся назад и за угол. И хотя ничего не рвануло, я выбрался из подвала с прочным желанием жить, просто жить; терапевтический эффект командировки налицо — стойкое желание просто жить не оставляет меня до сих пор. Впервые с тех пор, как я начал читать серьёзные книжки и слушать серьёзные музыки, меня вроде как даже прёт от жизни. Тащит без всяких допингов!
Боевики
Самый распространённый на сегодня миф о чеченских боевиках – что все они сидят в подполье, высоко в горах, глубоко в ущельях, на территории Грузии, Арабских Эмиратов – короче, хуй найдёшь. Вовсе нет! Большая часть их спокойно ходит по Грозному и никого не боится. Их легко узнать – они одеты в стандартную форму российской милиции, либо в камуфляж, на плече автомат, в кармане удостоверение. Устроиться на работу в милицию на рядовую должность стоит 300$. На хрена бегать по горам, когда можно спокойно ходить с тем же самым автоматом по улице? Обнаглевшие чехи приходят устраиваться в милицию со своим (!) оружием. С криминальным стволом, из которого уже, быть может, был застрелен не один российский боец! Поскольку война «закончена», и властям нужно быстро-быстро навести «порядок», на такие «мелочи» внимания, как правило, не обращают. На момент нашего отъезда (конец декабря 2002г.) полным ходом шло создание МВД Чеченской республики, что должно было дать возможность контролировать и координировать действия сотрудников. Что ж, они накоординируют! Уже накоординировали: чеченским ментам раздали гранатомёты. Зачем? Кто придумал? И какие падлы тут же подорвали из двух гранатомётов наш отрядный «Урал»? Уж конечно не хрестоматийный бородатый сепаратист, сразу после подрыва убежавший в горы! «Урал» был бронированный, к тому же один из выстрелов пошёл чуть впереди машины – наши отделались контузиями. Было в 30-40-х годах популярное в нашей стране понятие – «вредительство»… Вся бронетехника в Чечне принадлежит федералам, боевики на БТРах не ездят! Ходят разговоры о неизбежности Третьей кампании.
Впрочем, даже устраиваться в милицию не обязательно – удостоверение можно купить на рынке, на ул. Восьмого марта всего за 50 (!) рублей (!!). А вот водительские права по местным меркам дорогие – 3600 рублей (На момент написания статьи – 110$ или около того). Во Владивостоке дороже раза в три приблизительно.
Всю работу делают командированные российские менты. Делопроизводство по-чеченски представляет собой следующее: приехать по вызову «наших» через час-другой, забрать подозреваемого, после чего у всех на глазах обняться с ним, о чём-то тихо попиздеть и отпустить (если тот – родственник, знакомый, земляк и т.п.), либо забрать с собой в отделение и там попытаться взять максимально возможную взятку. Если у того не находится денег, чтобы откупиться, — ну тут уж ничего не попишешь, в этом случае заводится дело.
Если по ТВ говорят, что боевиками были расстреляны сотрудники чеченской милиции, не следует воспринимать это как наказание бандитами своих соотечественников за сотрудничество с федералами. Это обычные разборки между тейпами: либо бабки не поделили, либо кровная месть (реально сохранившийся обычай), либо чей-то политический заказ.
Наш ПВД обстреливали за полгода от силы раз пять. А вот по НОТам нашим хуярили постоянно. Спал я головой к «окну», выходящему во внутренний двор. После того, как во двор залетел ВОГ , повесил на спинку в изголовье кровати бронежилет. На всякий случай.
НОТ – наблюдательно-огневая точка. Круглосуточно обеспечивает контроль за прилегающей к ПВД местностью. Располагается, как правило, на последнем этаже подходящей высотки. Обычно, вокруг ПВД находится 2-3 таких НОТа.
ВОГ – выстрел осколочный гранатомётный. Такая цилиндрообразная поебень, выстреливающаяся из подствольного гранатомёта. Есть популярная шутка, что ВОГ опасен лишь при прямом попадании в голову, и то, при условии, что противник без каски. На самом деле это не совсем так. Ноги оторвёт — проверено.
Нравственность
Перед отъездом нас строжайше проинструктировали: вести себя осторожно, агрессию не провоцировать. А спровоцировать легко, потому как чеченцы парни очень религиозные и суровые, развлекаться у них не принято вообще. Музыку громко не делайте, с женщинами не заговаривайте, в присутствии старших не сидите, а цвет траура на Кавказе – белый. Вот про цвет траура – как раз единственно подтвердившаяся информация! Остальное оказалось полной лажей. И их необычайная суровость, и религиозность. Если кто думает, что пять раз за сутки чеченец торопится мыть руки-ноги и совершать намаз, это заблуждение. Свинину, правда, не едят, но шашлык из неё на заказ кое-где делают.
Музыку нохчи любят. Из каждой машины несётся русская попса («дождикяидуполужаммнениктоненужен») или лезгинка в современной обработке. На рынках можно купить записи сепаратистских песен в исполнении Тимура Муцураева или Имама Алимсултанова. Здесь всё серьёзно, это вам не Непомнящий какой-нибудь! «Пепел стучит в моё сердце».
На стенах школы надписи: THE WHO, DOORS, BEATLES, CHEMICAL BROTHERS, GREEN DAY, SCOOTER, PRODIGY, INDUSTRIAL, AC/DC, NIRVANA, DEATH. Сомневаюсь, что это дело рук русских бойцов. Хотя, нужно помнить, что дело происходит в чеченской столице, где нравы, я думаю, помягче, чем в горных аулах.
В наибольшей мере суровость и религиозность чеченца ощущает на себе чеченская женщина. Это не человек, в семье её мнение не имеет ни малейшего значения, здороваться с женщиной не положено. Подозреваю, что насилие по отношению к женщине в чеченской семье – обычное дело.
Rose Clouds of Holocaust
Через две недели по возвращению домой я оказался в одной «весёлой куче», где какой-то тощий волосатый гаер важно рассуждал о том, что «миру иногда нужна встряска, необходимо время от времени пускать ему кровь». Как сказал Поэт, объяснять дураку, что он – дурак, никто не стал в силу крайней беспонтовости такого занятия. Зная, однако, что подобная точка зрения становится модной, предлагаю каждому, кто её разделяет, честно подумать о том, готов ли он сам, своими руками «пускать кровь» этому миру. Даже если это делается с самыми лучшими намерениями. Носить футболку с Че Геварой и писать песни про революцию вам никто не запретит. Но… это слишком дешёвая и очевидная подмена. Кроме того, идеально было бы помнить, что на любого такого романтика найдётся хорошо обученный и вооружённый боец, справляться с которым нужно будет на физическом уровне, а не с помощью хорошо подвешенного языка. «Виноват, вы не сию минуту хотите открыть эту дискуссию?» Бах! Это, однако, присказка. Преждевременная иллюстрация.
Не буду цитировать «есть упоение в бою», попытаюсь затронуть незатронутое. Мне многое нравилось там.
Война возвращает словам смысл. Каждый символ она наделяет весом и возвращает ему его значение. «Все слова – пиздёж?» Разумеется! Но не там. Там любой пиздёж оборачивается предательством, а за предательством, в отличие от мирных условий, стоят не потерянные друзья, деньги или негативные эмоции, а человеческие жизни. Отсюда – качественно иной уровень взаимоотношений между людьми. Твои товарищи уезжают на зачистку, на другую спец. операцию, да просто выезжают за территорию ПВД. Есть вероятность, что кто-то из них не вернётся. И об этом помнишь, не смотря ни на какие конфликты, разногласия или личную неприязнь. Здесь же начинаются специфические экзистенциальные переживания: ведь не вернуться можешь ты сам! Я не могу сказать, что каждый день был как последний, но всё же таких «последних» дней было предостаточно. Это подталкивает к определённой линии поведения. К какой? Подумайте. Или, скажем, «Хагакурэ» почитайте (не шутка). Постепенно учишься радоваться простым вещам: завезли воду — можно постирать камуфляж. Дали электричество – можно читать и кипятить чай. Или врубить телевизор. За полгода по ТВ показали «Фарго» и «Амели».
Все полгода я практически не думал о деньгах. Я взял с собой достаточно денег, из расчёта 2000 р. на месяц. Этого хватало позвонить домой, купить кое-что из обмундирования (камуфлированные берцы видели?) и немного разнообразить рацион питания. Сдохнуть с голоду тебе не дадут (правда, и на блядки не потянет).
Боюсь показаться циничной сволочью, но сам город можно рассматривать как своеобразный эстетический объект. С развитием природообразующей деятельности, созданием антропогенного, то есть преображённого человеком, ландшафта – процессом, зачастую сопровождающимся возникновением «мёртвых ландшафтов», естественный природный ландшафт приобретает самостоятельную эстетическую ценность (Эстетика: словарь. М., Политиздат, 1989). Не спорю. Но меня всегда привлекали «мёртвые ландшафты». Заброшенные строения, бывшие военные объекты – здесь острее чувствуешь непостоянство вещей и явлений. Можно расценивать как своеобразную психотерапию. Лицам, увлекшимся карьерой и стяжательством посещать подобные ландшафты просто необходимо. Город Грозный – ландшафт не просто «мёртвый», мертвее некуда! Мне вспоминается Художник, летевший, хуй знает, с какого этажа, навстречу расстеленному внизу, на асфальте чистому холсту. За своё последнее произведение искусства он отдал весь мир. Грозный же оставляет ощущение, будто кто-то всемогущий поработал над ним и, что называется, вложил душу, полив кровью каждый квадратный метр асфальта. Современное искусство утратило возможность подводить зрителя к катарсису. Самый сентиментальный и легковнушаемый урод будет зевать в театре. Я не хожу на рок-концерты не потому, что группа будет играть невпопад, просто – не потащит. Разрушенный город – квинтэссенция тоски по утерянным эстетическим ценностям. Он такой красивый в фильме про Маугли? – Так примите его сегодня, не дожидаясь, пока он зарастёт лианами. К чёрту ваши евроремонты!
***
Зима 2003 г. Я дома, я живой. (Не слишком пафосно?) Я не испытываю неприязни к кавказцам. У меня ещё есть трудности с общением, но… мы ведь умирать не собираемся? Мы жить собираемся! Спешите делать любовь – войны на ваш век хватит.
ДАЛА ГIАЗОТ КЪОБАЛ ДОЙЛА!
САЦА ТОП! ТУХАР Ю!