Почему у Путина получилось, а у Запада - нет.

Любопытно другое. То, над чем потели в течение последнего года профессиональные и идейные борцы с российским государством, — российское общество, как выяснилось, интересует весьма слабо. Как, впрочем, и самого президента (который при вопросе о том, не собирается ли он подавать в суд на авторов мега-компромата об офшорах, искренне удивился: «я думал, эта тема уже закрыта»).

Коротко говоря, вместо разговоров о том, как же нам добиться, наконец, чтобы сняли санкции, и простили, и вернули хамон, — ведётся разговор о том, как бы нам защитить отечественного производителя, если вдруг внезапно снимут санкции. (И президент успокаивает: «Сейчас иностранные государства вряд ли пойдут на отмену ограничительных мер, так что такой угрозы нет»).

Что важно: тут можно было бы сказать, что вопросы на Прямой линии жёстко фильтруются. Все три миллиона.

Но вот мы читаем публикацию совершенно независимого от российской администрации зарубежного ресурса Би-Би-Си, который нет оснований подозревать в симпатии к российскому руководству.

Журналист Стив специально отъехал от Москвы на целых два часа пути, и попал в полуторастатысячную Электросталь, и ходит по улицам, и пытается найти общественность, на которую там подействовал «скандал с офшорами».

И не находит.

…О чём это, собственно, говорит. На этом месте можно было бы вывести уютную лоялистскую мораль о том, что вот — несмотря на все неурядицы, мы переживаем период невиданного единения народа вокруг национального лидера и так далее.

На самом деле мораль совершенно в другом.

По понятным причинам всё недовольство и вся оппозиционность граждан по отношению российской власти — это «прогосударственная оппозиция». Граждане — и вчера все зрители это четыре часа слушали — упрекают государство в недостаточном присутствии, недостаточном вмешательстве и даже в недостаточной агрессивности.

А силы, у которых имеются средства и ресурсы для озвучивания гражданского недовольства — по понятным же причинам изо всех сил все последние месяцы и годы упорно давят на совершенно другие кнопки. И пытаются выбить искру из совершенно других тем.

Целый год шёл нелепый плач над хамоном и пармезаном (мы оказались в продовольственной изоляции, покушенькать недорого качественные продукты всё сложнее).

Затем он сменился плачем о потерянных Турции и Египте (мы в туристической изоляции, мы в одиночестве).

И всё это шло на фоне совсем уж нелепой многосерийной комедии о «голодающей лётчице», которая должна была вроде бы продемонстрировать бесчеловечность русского правосудия и стать чахлой жертвой с огромными глазами. Но в роль не уместилась.

И вопрос сейчас — не к русскому обществу. Глупо спрашивать у общества, почему оно ведёт себя по-взрослому и вместо того, чтобы биться в конвульсиях на паркете, требуя вернуть «Анталью и нефть по сто баксов и хамон», — волнуется за капремонт, зарплаты и дороги.

Вопрос к заказчикам всех последних медиа-кампаний против российского государства. Замечают ли они, что наносят свои мощнейшие удары в пустоту?

И вот тут — самое интересное, уже даже не про Россию.

В течение трёх десятилетий в передовых странах были уверены: найдено, наконец, универсальное средство управления массами. Изучены все кнопки и все струны населения — и с помощью технологично проведённого комплекса мероприятий можно убедить население любой страны сделать что угодно.

В том числе — отказаться от суверенитета. Или снести собственное государство. Или поставить во власть любую марионетку.

А потом получаться перестало.

Как представляется — по одной простой причине: все эти сенсационные хэштеги и давления на элитную тусовку работали только с несамостоятельными государствами. С политическими системами, получившимися на осколках прежнего мироустройства. С режимами, сидящими на двух стульях — то есть встроенными в «Pax Americana» на правах вассалов, но пытающимися отстоять свои интересы.

В какой-то момент такие государства просто закончились: одни рассыпались, а другие повзрослели и перестали быть вассальными. И потихоньку начали становиться самостоятельными центрами силы — со своими суверенными интересами и даже ценностями, осознанными большинством.

И эту последнюю конфигурацию мировой гегемон, он же держатель статуса Исключительной Нации, вот уже который год никак не может принять.

Поэтому мы и наблюдаем который год с некоторым удивлением, как граждан России упорно пытаются по-детски развести на то, чтоб они надели на головы кастрюли, начали скакать на площади и эйфорически требовать, чтоб государство самоубилось. Граждане не скачут, а попытки начать скачки упорно продолжаются.

Кстати, те же попытки идут потоком и в Китайской народной республике — просто у нас о них мало знают.

Мы недоумеваем, почему нас принимают за идиотов. А ответ очень прост. Если признать, что у нас живут не идиоты, то это обрушит всю картину мира у тех, кто по-прежнему считает себя его хозяевами. В этой картине мира туземцы любой страны — масса простенькая, глуповато алчная и управляемая. Хочет айфонов и кружевных трусиков в качестве высшей ценности — и ради их светлого образа готова в принципе снести любого, кого назовут препятствием.

Поэтому с гражданами России профессиональные Обрушители Режимов упорно разговаривают как с завистливыми истеричными школьницами. Анталья, кричат им. Два миллиарда. Айфон и кружевные трусики. Давай на площадь. Включаем хэштеги, запускаем вирусные кампании, запускаем марш креаклов по Москве. Россия, пу! Падай, ты убита.

…У меня есть версия. Всё это означает банальную утрату понимания элитой гегемона новой мировой реальности. Это объяснимо (в тех же США после развала СССР, то есть ещё в позапрошлом десятилетии, практически свернули школы, изучающие другие крупные цивилизации и культуры). И это можно понять: ещё 20 лет назад казалось, что мир действительно стремительно несётся к полной стандартизации по условному американскому образцу.

Но штука вся в том, что мир в принципе не может застыть в каком-то стандарте. Примерно это, собственно, руководитель одной державы вчера в очередной раз разъяснял:

В своё время — пару сотен лет назад — такую ошибку совершил Китай, бывший до самого Нового времени безусловно передовой, сильнейшей и величайшей цивилизацией планеты. На какие-то странные мелочные предложения и просьбы какого-то английского короля император Китая ответил знаменитым: «Вы, о Король, просто должны действовать в соответствии с нашими пожеланиями, укрепляя вашу преданность и присягая в вечной покорности».

На дворе между тем стоял уже конец XVIII века. И очень скоро Китаю дали понять, насколько сильно изменился мир.