Атомная энергетика в свете Чернобыльской аварии.

С момента разрушения четвертого энергоблока на Чернобыльской АЭС прошло ровно 30 лет. Эту аварию считают самой тяжелой техногенной катастрофой в человеческой истории. Ее практический результат – не только сотни тысяч переселенцев, получивших опасные дозы радиации, но и научный прорыв в ряде технологий медицины и физики, а также десятки мифов и сказок, навеки поселившихся в «зоне отчуждения».
История трагедии Чернобыля похожа на клубок разномастных легенд. Некоторые из них – фантазия талантливых людей, другие – следствие непонимания сути радиоактивного заражения, третьи – сознательная ложь.
На этом неблагодарном фоне вот уже тридцать лет, то обостряясь, то затухая, идут бесконечные споры о месте «мирного атома» в судьбе человечества.
А по мелочи – об ответственности советского руководства и самой организации советского государства за страшную техногенную катастрофу, само название которой стало нарицательным.
Невидимое и неведомое
За 60 лет подробных исследований мировая наука никогда не наблюдала на человеке каких-либо генетических последствий радиационного облучения. Все рассказы о прямой зависимости радиации и массовых генетических отклонений не более чем очередная городская легенда, наподобие крыс-мутантов в московском метро или международной мафии, гоняющейся за органами для черных трансплантаций. Систематическому наблюдению подвергались около полумиллиона человек по всему миру, и единственным зарегистрированным отклонением считается незначительный рост заболевания раком щитовидной железы у детей. Причиной этого явилось непринятие очевидных мер – йодной профилактики и отказа от продуктов, производство или хранение которых связано с зоной поражения.
Из 400 раковых заболеваний щитовидной железы, наблюдаемых медиками по наиболее загрязненным районам, 200 считают относящимися к последствиям Чернобыльской аварии. Из них только один случай – смертельный. Оценив данные, Международная комиссия по радиологической защите понизила риск получения генетических заболеваний в чернобыльской зоне почти в десять раз.
Не было зафиксировано и непоправимого воздействия на окружающую среду. Исключение составляет так называемый рыжий лес – массив, непосредственно прилегавший к эпицентру взрыва и получивший одноразово до 2000 рентген в час. Но сейчас экология чернобыльской зоны полностью восстановилась, а байки о гигантских грибах и двухголовых кабанах потребны лишь изготовителям компьютерных игр и подростковых ужастиков.
Существует, правда, вероятность, что оценка радиологической опасности до сих пор осталась примерно на том же уровне, что и 30 лет назад. Дело в том, что эта область науки (как медицины, так и физики) может развиваться только с опорой на практические знания. Никому и в голову не придет взрывать атомную бомбу, чтобы получить опытные результаты воздействия радиации на генетическую структуру, так что безболезненно накопить критический порог данных, опираясь на который можно было бы делать далеко идущие выводы, наука просто не может. К счастью, аварии, связанные с радиацией, крайне редки, а уровень радиационной безопасности практически во всех странах, обладающих соответствующими станциями и оружием, в наши дни настолько высок, что новая катастрофа чернобыльского масштаба практически исключена (кроме Украины, конечно, в которой сейчас возможно все).
#{ussr}Массовая эвакуация местных жителей в 1986 году была мерой и вынужденной, и естественной именно в силу не полного понимания всех процессов, связанных с воздействием радиации на человеческий организм. Количество переселенных оценивается от 115 до 120 тысяч жителей по всей зоне заражения. Примерно такое же количество людей участвовало в ликвидации последствий аварии и получило льготный статус «ликвидаторов». Общее число советских граждан, получивших дополнительную дозу радиации, колеблется от 2,5 миллионов до 2,8. Но они получили дополнительную дозу радиации не более 10 миллизиверт за 30 лет (суммарно), а это в пять раз меньше среднемирового фона. Только около двух тысяч человек приняли дозу в 100 миллизиверт, что в 1,5 раза меньше дозы, ежегодно накапливаемой жителями Финляндии.
Возможно, именно минимальный уровень облучения населения и есть причина отсутствия каких-либо генетических отклонений и резкого роста раковых и хронических заболеваний. Последствия, например, применения во Вьетнаме американского «агента орандж» куда более наглядны и страшны. Официально зарегистрировано уже более трех миллионов пострадавших вьетнамцев, из них около миллиона в возрасте до 18 лет имеют именно генетические отклонения, в первую очередь родовые. При этом основной причиной оных считается не столько сам «агент орандж», сколько содержавшийся в некоторых его партиях диоксин. Радиацией там и не пахло.
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си
Советское руководство того периода допустило несколько роковых ошибок, повлекших за собой аварию на Чернобыльской АЭС. Главная из них – невероятное административно-бюрократическое решение о передаче АЭС СССР от Минсредмаша и его составной части – ВНИПИЭТ – в ведение Минэнерго. Как это ни парадоксально, его персонал не был готов к эксплуатации атомных станций и не имел представления о ядерной безопасности, поскольку прежде занимался совсем другой работой.
Самоубийство академика Александра Легасова во вторую годовщину чернобыльской аварии отчасти было результатом того же бюрократического выверта. Легасов изначально был против постройки АЭС в этой зоне, как и многие другие сотрудники Института имени Курчатова. А передача проектов «мирного атома» в Минэнерго вообще исключила академических ученых из процесса принятия решений. Им оставалось оформлять свою точку зрения в виде «особого мнения» членов ученого совета, что Легасов и сделал, породив волну травли. Горбачев дважды вычеркивал его из списков награжденных орденом Героя социалистического труда, ссылаясь на «мнение ученых». У этого «мнения» своя природа: президент Академии наук СССР Анатолий Александров лично курировал проект реакторов чернобыльского типа, и выступления Легасова (в том числе то, в котором он озвучил официальную версию событий, содержавшую очевидную ложь и подтасовки) были восприняты в советском научном сообществе, мало чем отличавшемся от аквариума с акулами, как попытки «подсидеть» Александрова. При этом как раз Легасов руководил ликвидацией последствий аварии непосредственно на месте, в частности, именно он придумал состав смеси, которой засыпали «пыхающий» реактор, настоял на полной эвакуации города Припять и лично облетел на вертолете всю АЭС. Академик получил тяжелую дозу облучения, пробыв в опасной зоне четыре месяца вместо допустимых двух недель, и проблемы со здоровьем впоследствии выдвигались в качестве одной из версий его самоубийства. Так или иначе, перед тем как повеситься в своей квартире в центре Москвы, Легасов оставил диктофонную запись с описанием некоторых обстоятельств аварии, часть из которой впоследствии оказалась затерта, а кастрированный вариант каким-то невероятным образом попал на Би-би-си, послужив основой для довольно тенденциозного документального фильма.
При этом персонал атомной станции умудрился нарушить едва ли не все писаные правила эксплуатации, проводя там рискованные научные эксперименты, которыми руководили сотрудники Минэнерго и младшие научные сотрудники профильных институтов, но никак не признанные спецы и не военные. А сама конструкция реактора так называемого чернобыльского типа допускала разворачивание аварии (расплавление графитовых стержней и неконтролируемое деление) при ошибочном поведении персонала.
Революция потом
Сейчас подобное невозможно, и нигде в мире нет явной тенденции отказа от ядерной энергетики (разве что в Германии, где законом предусмотрено закрытие всех АЭС к 2022 году), несмотря на масштабные пропагандистские акции наподобие тех, что прошли в Европе после аварии на Фукусиме. Спекуляции на этой теме носят в основном конъюнктурный характер, а порой – лоббистский, и тогда в дело вступают отмороженные экологические организации, финансируемые специалистами по производству энергии альтернативного типа.
Ситуация в самой Японии – эксклюзивна. Там опасность природных катастроф обычно превышает самый «вредный» фактор – человеческий. И переносить на всю мировую отрасль ошибочный японский опыт строительства атомных станций на побережье, вызванный нехваткой внутренних водных ресурсов, – бессмысленно и опасно. Самая «ядерная» страна в мире – Франция, в которой до 80% энергии вырабатывается АЭС – даже не думает отказываться от отрасли, тем более в тот период развития науки, когда уровень контроля за «мирным атомом» достиг невероятных высот. Сейчас в центры безопасности российского «Энергоатома» в режиме реального времени передаются сотни параметров, а в 1986 году не существовало даже компьютеров, способных обработать такой массив данных.
Очевидно, что «ядерный ренессанс» – закономерное явление. Нестабильность климата и экологические проблемы просто не оставляют выбора: развитие атомной энергетики на данный момент самый перспективный способ обезопасить человечество от неконтролируемых перепадов внешней среды.
Но после событий 1986 года испуг оказался важнее практических последствий. Да, роста генетических отклонений отмечено не было, а равно долговременного поражения окружающей среды (не оказалось его, кстати, и в Японии). Никто не мутировал и на Три Майл Айленд в Пенсильвании – первой крупной атомной катастрофе в мире. Страх стал порождением скорее фантастической литературы, чем научной практики, но его оказалось достаточно, чтобы не только СССР, а затем и Россия, но и все ядерные державы мира пересмотрели свое отношение к обеспечению ядерной безопасности. Это не говоря уже о взрывном росте внимания к лечению раковых заболеваний и генетическим исследованиям на патогенной почве. Изменилась даже концепция восприятия угроз экологической опасности: если ущерб, нанесенный человеку, минимален, то ущерб окружающей среде по определению будет меньше, ибо то, что не вредит человеку, не навредит и экологии в целом, чего бы ни утверждали персонажи, не употребляющие в пищу белки, жиры и алкоголь.
Всё это – прямое следствие катастрофы на ЧАЭС, заставившей весь мир вздрогнуть, перестраховаться на годы вперед, прийти к новым открытиям и правилам, но не допускать даже мысли об отказе от атомной энергии – наиболее надежной, экологически чистой, а благодаря Чернобылю еще и исключительно безопасной. Даже сугубо технические обстоятельства ликвидации последствий той аварии послужили основой для новых методик действий войск радиохимической защиты. Так, в 1988 году вообще не существовало технологий замера изменения радиационного фона в реальном времени, и в числе наиболее пострадавших из ликвидаторов оказались пилоты вертолетов, ежедневно летавших прямо над «пыхающим» реактором, замеряя фон. Сейчас же автоматизированная система работает в открытом доступе: данные о радиационном фоне вокруг всех российских АЭС может посмотреть в интернете каждый смертный.
А байки о двухголовых оленях с вишневыми рогами пусть останутся в городских легендах. По-своему они разнообразят все более обустроенную жизнь в век атомных технологий.