Версия смерти поэта

Я убил Есенина. Признание Николая Леонтьева

Разомлев после бани и выпитой стопки водки, старик развернул ладони и устало произнес: "Вот не поверишь, но этими самыми руками я убил Есенина..." Напарник и в самом деле не поверил. И тогда старик неспешно рассказал поразительную историю своей жизни.

Это банное застолье случилось в 1976 году в хабаровском поселке Ургал, где в то время проходил военную службу молодой офицер Виктор Титаренко, оказавшийся невольным свидетелем исповеди старика. Дома он записал услышанное, но за долгие годы службы так и не нашелся, как распорядиться этими записями. И лишь выйдя в отставку, уже 52-летний майор Титаренко показал их сотрудникам московского журнала "Чудеса и приключения", где они и были опубликованы в этом году.

Стариком оказался доживающий свой век выходец из благополучной петербургской семьи Николай Леонидович Леонтьев. В молодые годы он успел закончить кадетский корпус, а с началом гражданской войны нашел себе применение в органах ВЧК, служил в охране "поезда Троцкого", под началом Якова Блюмкина, впоследствии известного террориста.

Судя по всему, именно Блюмкин спустя годы и привлек Леонтьева к выполнению деликатного задания Троцкого по нейтрализации Сергея Есенина. Как вспоминал Леонтьев, убийство Есенина, задержанного на вокзале, в их планы не входило. Предполагалось разъяснить Есенину пагубность его конфликта с советской властью и возможность избавить от неприятностей в обмен на его осведомительскую деятельность в интересах ГПУ. Такое предложение привело Есенина в бешенство, и он кинулся на провокаторов. В свалке Леонтьев выстрелил, пуля прошла под правым глазом поэта, а Блюмкин ударил Есенина рукояткой пистолета по голове.

Столь неожиданная развязка привела сотрудников ГПУ к необходимости инсценировать самоубийство. По свидетельству Леонтьева, труп Есенина сначала пытались подвесить на трубе с помощью брючного ремня поэта. Но ремень оказался короток. Тогда тот же ремень затянули на шее Есенина и прислонили его голову к батарее отопления.

Через несколько лет, с высылкой из страны Троцкого, угроза нависла над судьбами всех его единомышленников. Пошли массовые аресты троцкистов и суды над ними с тяжелыми приговорами. Леонтьев не стал дожидаться своей очереди, а по совету друзей уехал в Сибирь с намерением для скрытой подрывной работы втереться в доверие к атаману Семенову, который продолжал воевать с советской властью. Однако Семенов разоблачил его, перевербовал и на многие годы сделал своим ближайшим помощником.

Конец этой авантюре пришел в 1945 году с арестом Семенова и его окружения. Николай Леонтьев получил срок - 25 лет лагерей, который отбыл полностью. Освободившись уже в преклонном возрасте, остался на поселении в таежном поселке Ургал, где незадолго до смерти и решился рассказать о самом мрачном эпизоде своей жизни.

- Конечно, откровения Леонтьева представляют большую ценность для исследователей, - комментирует эту публикацию Виктор Кузнецов. - Однако нам придется еще как следует потрудиться, чтобы уточнить целый ряд фактов из рассказа Леонтьева, совместить их с уже известными обстоятельствами смерти Есенина. К сожалению, на достоверности этих воспоминаний могло сказаться время, с которым не всегда справляется человеческая память: ведь Леонтьев рассказывал о событиях полувековой давности. Да и Виктор Титаренко мог что-то перепутать с чужих слов - он же не уточнял детали из рассказа старика.

Сама же личность рассказчика, как установил Виктор Кузнецов, подлинная: отцом штатного чекиста был весьма уважаемый человек, потомственный почетный гражданин Санкт-Петербурга Леонид Васильевич Леонтьев, владевший до революции крупной ситцепечатной фабрикой. А род Леонтьевых своими корнями уходит в ХV век и с немалой пользой послужил на благо России.




Источник: http://esenin.niv.ru/esenin/smert/ya-ubil-esenina.htm