К Нобелевской премии пора относиться так, как она того заслуживает

При том, что в той части, которая не касается точных наук, это всего лишь премия западной цивилизации тем, кто должен стать ориентиром для глобализируемого человечества. Непонятно только, почему всем остальным мировым цивилизациям это должно быть интересно.

Присуждение премии по литературе певцу Бобу Дилану с формулировкой «за создание нового поэтического выражения в рамках великой американской песенной традиции» вызвало удивление у части публики: а разве Нобелевская премия не претендует на некую всеобщность, глобальность?

Почему за вклад в американскую песенную традицию награждают, а во французскую или русскую — нет? Вопросы, конечно, наивные, потому что американская — это и есть глобальная в понимании тех, кто присуждает премии. Точно так же странно возмущаться тем, что премию мира сейчас дали президенту Колумбии Хуану Мануэлю Сантосу — за заключение соглашения о прекращении гражданской войны — и не дали командиру партизан Тимолеону Хименесу по прозвищу Тимошенко, без усилий которого ничего бы не получилось. И уж тем более не дали Раулю Кастро — который и был главным посредником в переговорах.

Нобелевские премии давно уже находятся в одном ряду с Олимпиадами, ООН, премией «Оскар» или «Евровидением». Это символ единого человечества — устремленного в светлое будущее глобализации. То есть проекта, осуществляемого атлантическими элитами. Конечно, премии в области химии или физики имеют прямое отношение к реальным достижениям награждаемых ученых, и то, что большинство лауреатов живут и работают на Западе, является закономерным следствием того, что в США и Европе сконцентрированы (особенно после развала СССР) ведущие центры научных исследований. Но есть и гуманитарные премии — литературная и премия мира.

Их с 1901 года вручают специальные комитеты — шведский в первом случае и норвежский во втором. Присуждение этих премий изначально было совершенно западоцентричным. Долгие годы они вообще вручались только представителям европейской и американской политики и культуры. До 1973 года премию мира получил только один человек не из США и Европы — аргентинский дипломат и юрист. Среди лауреатов премии по литературе до 1957 года были три незападных автора — индиец Тагор, русский Бунин и аргентинка Мистраль. С 50-х литпремия стала расширять кругозор, действуя при этом совершенно политически — отсюда и Пастернак, и даже последующий Шолохов (как попытка сгладить политический эффект от возмутившего Москву «антисоветского жеста» с премией за «Доктора Живаго»).

В последние десятилетия при ее присуждении учитывают и принцип разнообразия, выделяя те регионы, где еще не было своих лауреатов, и важность выделения писателей, идеологически близких ценностям мультикультурализма и толерантности. Или тех, в чьем творчестве или общественной деятельности есть актуальная в данный момент политическая «нотка». Прошлогодний лауреат Алексиевич — из этого числа.

Премия мира дается еще более направленно. Наряду с политиками, внесшими вклад в урегулирование конфликтов (например, арабо-израильского), ее получают диссиденты (раньше советские, потом китайские) и — все более часто — организации или люди, продвигающие главные темы глобальной атлантической повестки: «За ненасильственную борьбу за права и безопасность женщин и участие в миротворческом процессе» или «За изучение последствий глобальных климатических изменений, вызванных деятельностью человека, и выработке мер по их возможному предотвращению».

С последней формулировкой премию в 2007-м получил бывший вице-президент США Гор, что не помешало спустя два года дать ее Бараку Обаме, занимавшему пост президента всего несколько месяцев. По Нобелевке интересно отслеживать направления и пути глобализации, но в любом случае это инструмент атлантической пропаганды в самом буквальном понимании этого слова. Но позиционируется она, как и все инструменты глобализации, естественно, как всемирная, отражающая некое общемировое мнение.

Но если премия «Оскар» является чисто американским мероприятием, просто подаваемым и раскручиваемым как «главное событие в мире кино», а в Олимпиадах формально все страны равны, хотя все понимают, что в реальности управляют самим олимпийским движением представители европейской и американской элит, то в случае с Нобелевской премией все гораздо проще. Лауреата по литературе определяют 18 членов Шведской академии, призванной хранить чистоту шведского языка, а премию мира — Норвежский нобелевский комитет, который формирует норвежский парламент из норвежских же политиков.

То есть это скандинавские премии, распиаренные до глобального масштаба. Понятно, что шведские писатели, удостоенные у себя на родине почетного звания академиков, не в силах разобраться в достоинствах сотен ежегодно выдвигаемых на премию претендентов. Они руководствуются неким усредненным общезападным мнением о том, «какие писатели нам нужны», вкусами современного западного общества и политической целесообразностью, которую подсказывают им как шведские, так и наднациональные атлантические элиты. Все это замечательно — но при чем здесь мировая литература и какое дело до этого русским, индусам, китайцам и вообще 90 процентам человечества?

С премией мира, лауреата которой якобы определяют несколько заслуженных ветеранов норвежской политики, все еще проще. Это в чистом виде результат обсуждения одного из клубов, в который объединена глобальная и наднациональная атлантическая элита. В этом году неплохо бы дать Горбачеву — чтобы не сомневался в том, что мы ценим его уход из Восточной Европы — а сейчас пришло время отметить «Врачей без границ». Реальные мировые события, конечно, влияют на выбор «главного борца за мир», но только в том ключе, который выгоден глобализаторам.

Как с этим бороться? Можно, конечно, устраивать и свои премии, претендующие на общемировой статус, вроде существовавшей в СССР Сталинской (потом переименованной в Ленинскую) премии мира или учрежденной шесть лет назад Китаем Премии мира имени Конфуция за «способствование миру во всем мире с восточной точки зрения» (ее вторым лауреатом был Владимир Путин).

Но лучше просто относиться к Нобелевке так, как она того заслуживает: то есть как к мнению атлантической элиты, безосновательно претендующей на статус элиты глобальной. И такое отношение будет самым правильным и самым наглядным подтверждением того, что англосаксонская попытка навязать человечеству свой сценарий глобализации провалилась. Потому что никто уже не живет в предлагаемой ими матрице с ее «универсальными и объективными» критериями оценки как человечества в целом, так и его отдельных представителей.