Красный и белый террор – сравнение (7 фото)

Главная разница между красным и белым террором вытекала из самой сути борьбы. Одни насаждали режим тоталитаризма, другие сражались за возможность восстановления правопорядка. Законы прежнего времени – это первое, что старались восстановить белые на освобожденных территориях. На Юге действовали дофевральские законы Российской Империи военного времени. На севере – самое мягкое законодательство Временного правительства.

Белые казни носили персональный, а не повальный характер. По приговору суда. Хотя никто не отрицает факт, что белые устраивали самосуд и отдавали красных на растерзание местными жителями, захваченных деревень.В основном смертный приговор по закону подлежал утверждению лицом не ниже командующего армией. Тот же порядок воплощал у себя и Петлюра. В романе Островского «Как закалялась сталь» есть эпизод, где петлюровцы совещаются, не приписать ли арестованному несколько лет, поскольку приговор несовершеннолетнему «головной атаман» не утвердит.

Беспочвенными выглядят и описания белой контрразведки – с пытками, застенками и расстрелами (срисованные с ЧК). Контрразведка имела множество недостатков, но правом казнить или миловать не обладала. Ее функции ограничивались арестом и предварительным дознанием, после чего материалы передавались судебно-следственным органам. Как она могла осуществлять пытки и истязания, не имея собственных тюрем? Ее арестованные содержались в общегородских тюрьмах или на гауптвахтах. Как после пыток она представила бы арестованных суду, где работали профессиональные юристы, которые тут же подняли бы шум по поводу нарушения законности? В Екатеринославе общественность и адвокатура выразили бурный протест против бесчинств контрразведки: она держала арестованных по 2–3 дня без допросов и предъявления обвинения. При оставлении белыми городов советская сторона не задокументировала никаких «жутких застенков» – в отличие от белых, неоднократно делавших это при оставлении городов большевиками.

Вину обвиняемых коммунистов суды определяли персонально. Весной 19-го в Дагестане взяли с поличным несколько десятков человек, весь подпольный ревком и комитет большевиков, на последнем заседании, накануне готовящегося восстания. Казнили из них пятерых. 22.4.20 в Симферополе арестовали в полном составе собрание горкомов партии и комсомола, тоже несколько десятков человек. К смертной казни приговорили девятерых.

Литература о «белом терроре» обычно отделывается фразами о том, как наступающие красные освобождали тюрьмы, полные рабочих. Забывая уточнить, за что попали эти «рабочие» в тюрьмы: за убеждения или за воровство и бандитизм? И это большая ошибка красных, потому, что вот эти граждане в основном и подрывали доверие к красноармейца и к красным в общем. В отношении конкретных фактов, обвинения хромают. Солидный труд Ю. Полякова, А. Шишкина и др. «Антисоветская интервенция 1917–1922 гг. и ее крах» приводит аж... два примера расправы офицеров-помещиков с крестьянами, разграбившими их усадьбы. Это на весь колчаковский фронт (Колчаком подобные действия запрещались, как и Деникиным). Из книги в книгу повторяется пример, приведенный Фурмановым в «Чапаеве» – о пьяных казаках, изрубивших двух красных кашеваров, случайно заехавших в их расположение. Но тот же Фурманов вполне спокойно описывает, как он сам приказал расстрелять офицера только лишь за то, что у него нашли письмо невесты, где она пишет, как плохо живется под красными.

Зверства и беззакония со стороны белых конечно были были. Но совершались конечно вопреки воле командования. Так «зеленый главком» Н. Воронович рассказал, как карательный отряд полковника Петрова, подавляя бунт крестьян, расстрелял 11 человек. Но этот расстрел был единственным. Как пишет Воронович:

«То, что произошло тогда… по своей… чудовищной жестокости превосходит все расправы, учиненные до и после того добровольцами...»

И стоила деникинцам эта расправа мощного восстания в Сочинском округе... В Ставрополе в 1920 г., когда уже рушился фронт, озверелые от поражений казаки перебили около 60 чел. политзаключенных. Возмутилась вся местная общественность, последовали протесты во все инстанции городского прокурора Краснова (вскоре ставшего министром юстиции в деникинском правительстве). Но этот случай был тоже единственным в своем роде. Наоборот в ряде случаев, например, в Екатеринодаре, заключенные коммунисты и комиссары выпускались на свободу, чтобы предотвратить бесчинства вступающих в красные ряды всех подряд. Коммунисты в отличие от бандитов прикрывающиеся ими наводили хоть какой-то порядок.

Среди врангелевских офицеров господствовало убеждение, что главной ошибкой белых являлась мягкость в борьбе с большевизмом.