Марокканский корпус: самые жестокие солдаты Второй мировой (7 фото)

В этом отношении Италия, которая начала войну на стороне Германии, а в 1943 году перешла в стан союзников, удивительная страна. Нацисты и союзники… Кто из них освободители, а кто — оккупанты? В течение двух лет на небольшой территории была возможность понаблюдать разницу обращения с мирным населением немцев и союзников, которые находились в одинаковых условиях. Каждая армия на территории Италии думала о себе, как об «освободительной». И каждая была иностранной армией. Кто хорошие? Кто плохие? Все чужие.
В истории Второй мировой войны на территории Италии есть период, который в исторической литературе Апеннин называется «война с женщинами» («guerra al femminile»). Конец 1943 — начало 1945 гг. Вспышка насилия против женщин в Италии. Когда читаешь отчеты этих лет, то видишь сотни зафиксированных случаев: немецкая ярость около Марцабото, 262 случая в Лигурии после появлении там «монголов» (советских дезертиров из Средней Азии в фашистскую армию). Но ничто не идет в сравнение с «марокканским ужасом».

На самом деле, это были не только марокканцы, но и тунисцы, алжирцы и сенегальцы – войска, прибывшие из бывших французских колоний в Северной Африке. Это были даже не войска, а, скорее, «сборище»: в бурнусах и с кинжалами на поясе для того, чтобы отрезать носы и уши своим врагам. Они наступали с выкриком Шахады, исламского символа веры: «Нет никакого божества, кроме Аллаха, а Магомет — пророк Его». Французский экспедиционный корпус состоял из двенадцати тысяч «марокканцев».

11 декабря 1943 года они ступили на итальянскую землю, и начались первые отчеты про изнасилования. Действительно ли у союзников не было выбора? К тому времени их войска на территории Италии несли большие потери. Все приобретало такие угрожающие масштабы, что де Голль при посещении итальянского фронта в марте 1944 года заявил, что «марокканцы» (goumiers — как их называли сами французы) будут использоваться только для контроля над общественным порядком, то есть выполнять роль карабинеров. При этом французские чиновники настоятельно рекомендовали «укрепить еще и контингент проституции». Что значит «укрепить»? В романах «Шкура» Курцио Малапарте , «Чочора» Альберто Моравиа отдельным пунктом проходят истории о том, к чему ведет ситуация, когда невинность, основанная на незнании и отсутствии опыта, ничего не значит. Непорочные девушки, прошедшие эти ужасы, почти в мгновения ока могли превратиться в проституток. В Неаполе в 1944 году для американского солдата килограмм мяса стоил дороже, чем девочка (2-3 доллара).
Трагедия была в том, что в роли «полиции» выступили потенциальные насильники. Любая европейская женщина среди африканского корпуса именовалась «haggiala» — шлюха. Это обозначало «пустить козла в огород». Что было дальше? В отчетах 71-ой немецкой дивизии по ситуации в городке Спиньо за три дня (15-17 мая 1944 года) было зафиксировано шестьсот изнасилований женщин. Да-да, эти три дня идут отдельным пунктом. 14 мая союзники одержали окончательную победу в Кассино, в результате они отдали на растерзание «марокканцам» итальянский юг на три дня. Сами африканцы ничего не знали о войне, им было достаточно того, что они сражаются в Европе среди европейцев. Это были дикие и нищие племена, страдающие венерическими заболеваниями. Вследствие этого отмечались заражения жертв насилия, что вкупе с огромным количеством вынужденных абортов носило просто катастрофические последствия для многих деревень в Тоскане и Лацио (регионы Италии).

По отчетам немцев и американцев, французские командующие не могли их контролировать. Да и хотели ли? Альфонс Жюэн, маршал Франции, с 1942 года командовавший французским корпусом «сражающаяся Франция» в северной Африке, перед майской битвой произнес перед своими воинами речь: "Солдаты! Вы боретесь не за свободу своей земли. На этот раз я говорю вам: если вы выиграете битву, то для вас будут лучшие в мире дома, женщины и вино. Но ни единого немца не должно остаться в живых. Я говорю это и сдержу обещание. Пятьдесят часов после победы вы будете абсолютно свободны в своих действиях. Никто не накажет вас потом, чтобы вы ни совершили".
Союзники не могли не догадываться о последствиях этого «карт-бланша». Цивилизованные, культурные французы не питали иллюзий о нравах и обычаях своих североафриканских воинов. Кто же в данной ситуации больший варвар? Человек, который ведет себя в рамках своих жизненных представлений, или тот, для кого данное поведение рассматривается как «аморальное», но он позволяет развиваться событиям по наихудшему сценарию?

Да, не все жители северной Африки имеют повадки животных, но тех, кого послали в Европу в 1943-44 годах, даже в собственной литературе описывают так, как, например, это сделал марокканский писатель Тахар Бен Геллаин: «Это были дикари, которые признавали силу, любили доминировать».
Французы прекрасно знали их повадки, принципы и традиции. Можно сказать, что к мирному населению было осознанно применено «культурное» оружие.
Пий XII , Папа Римский, официально пишет обращение к де Голлю с просьбой принять меры. В ответ — молчание.
Но экс-колониальный разврат не унимался и продолжался в городах Чеккано, Супино, Сгоргола и соседних с ними: только 2 июня было зафиксировано 5 418 изнасилований женщин и детей, 29 убийств, 517 грабежей. Многие женщины и девушки были изнасилованы, зачастую неоднократно, так как солдаты были во власти необузданного возбуждения и сексуального садизма. Если за женщин вступались мужья и родители, следовало сожжение домов и полное уничтожение домашнего скота.

Свидетельства потерпевших женщин из официального протокола показаний в нижней палате Парламента Италии. Заседание от 7 апреля 1952 года:
«Малинари Велья (Molinari Veglia), на момент событий ей было 17 лет. Показание дает ее мать, События 27 мая 1944 года,Валекорса.
Они шли по улице Монте-Лупино, когда увидели «марокканцев». Воины подошли к женщинам. Их явно заинтересовала молодая Малинари. Женщины стали умолять ничего не делать, но солдаты их не понимали. Пока двое держали мать девушки, остальные по очереди насиловали ее. Когда закончил последний, то один из «марокканцев» достал пистолет и пристрелил Малинари.
Элизабетта Росси, 55 лет, район Фарнета, рассказывает, как, раненная в живот ножом, она наблюдала, как насиловали ее двух дочерей, 17 и 18 лет. Рану получила, когда пыталась их защитить. Группа «марокканцев» бросила ее рядом. Следующей жертвой стал пятилетний мальчик, который кинулся к ним, не понимая, что происходит. Ребенка скинули в овраг с пятью пулями в живот. Через сутки малыш умер.
Эмануэлла Валенте, 25 мая 1944 года, Санта Лучия, ей было 70 лет. Пожилая женщина спокойно ходила по улице, искренне думая, что ее возраст будет служить ей защитой от изнасилований. Но он оказался, скорее, ее противником. Когда ее заметила группа молодых «марокканцев», Эмануэлла попыталась убежать от них. Ее догнали, повалили, сломали запястья. После этого она была подвергнута групповому надругательству. Ее заразили сифилисом. Ей было стыдно и трудно рассказать врачам, что именно с ней произошло. Запястье осталось поврежденным до конца жизни. Свою другую болезнь она воспринимает как мученичество».
Знали ли другие союзники или фашисты о действиях франко-африканского корпуса? Да, так как немцы фиксировали свою статистику, о чем упоминалось выше, а американцы обращались с предложениями «завести проституток».
Итоговые цифры жертв «войны против женщин» разнятся: журнал DWF, № 17 за 1993 год приводит информацию историка о шестидесяти тысячах изнасилованных женщин меньше, чем за год в результате выполнения «марокканцами» роли полиции на территории юга Италии. Эти число взято на основании заявлений жертв. Кроме того, многие женщины, которые после таких событий уже не могли выйти замуж или продолжать нормальную жизнь, кончали жизнь самоубийством, сходили с ума. Это вопиющие истории. Антони Коллики, которому в 1944 году было 12 лет, пишет: «… они вошли в дом, держали нож у горла мужчин, искали женщин…». Далее идет история двух сестер, которые подверглись надругательству двухсот «марокканцев». В результате одна из сестер умерла, другая попала в сумасшедший дом.
1 августа 1947 года итальянское руководство представило протест французскому правительству. В ответ – бюрократические проволочки, крючкотворство. Вопрос был повторно поднят в 1951 и в 1993 году. Ведутся разговоры про исламскую угрозу, про межкультурную коммуникацию. Данный вопрос до сего дня остается открытым.