Как горстка советских солдат остановила армию гитлеровцев: загадка дома Павлова

«Огненная земля» в цифрах

Несмотря на то что разгромом немецких частей и соединений под Сталинградом завершилась эпопея с военными успехами вермахта на Восточном фронте, советский народ и Красная армия заплатили за эту победу высокую цену. Принимая во внимание важность Сталинграда как стратегического пункта на карте СССР, командование вермахта и лично Адольф Гитлер отдавали себе отчет в том, что взятие Сталинграда может раз и навсегда деморализовать Красную армию. Именно с этим расчетом готовиться к операции по штурму Сталинграда стали особенно: в направлении главного удара стягивались наиболее боеспособные танковые и пехотные дивизии, а сам город бомбили в надежде не оставить и камня на камне.

В недели фазы подготовки и первые дни штурма люфтваффе, казалось, был отдан приказ не оставлять ничего живого – в разные дни на город обрушивалось до двух с половиной тысяч самолетов. У командования 8-й и 16-й воздушных армий СССР постоянно болела голова: превосходство противника в истребительной и бомбардировочной авиации значительно усложняло оборону города.

Историки подсчитали: до 100 тыс. тонн бомб калибра от сотни до нескольких сотен килограммов было сброшено немецкими летчиками за время штурма Сталинграда. Стоит отметить, что массированные налеты авиации на город немецким летчикам давались нелегко: личный состав советской истребительной и штурмовой авиации по качеству пилотирования и воздушного боя не уступал атакующим.

Не менее интенсивными были и артиллерийские обстрелы города, сопровождавшиеся попытками установить контроль над каждой улицей или кварталом. В этом и заключалось основное отличие боев за Сталинград от захвата Бельгии, Голландии или Франции: в Европе тяжелая поступь немецкой военной машины ставила на колени целые страны, а практически сразу после пересечения границы СССР отлаженный механизм по уничтожению всего живого стал давать один сбой за другим.

Именно в Сталинграде немецкие Сухопутные войска были приучены к жесткому ответному огню и безумному даже в рамках всей европейской кампании расходу боеприпасов. Историки поясняют, что связано это не только с морально-волевыми качествами красноармейцев, но и с умением грамотно организовать оборону города и расставить боевые посты.

«Сообщения о том, что за несколько недель была завоевана Франция, а за то же время в Сталинграде гитлеровская армия лишь перешла с одной стороны улицы на другую, появились не сами по себе. Плотность огня была чудовищная – с обеих сторон применялось все, что могло применяться. На каждый метр приходилось по несколько тысяч осколков и сотен пуль. Такого не было ни в одном сражении ни до, ни после Сталинграда. Даже во время обороны Берлина немцы так яростно не бились, как во время наступательной операции под Сталинградом. Если мне не изменяет память, в письмах домой один из немецких солдат вспоминал, что километр, который им осталось пройти до Волги, они идут дольше, чем через всю Францию или Бельгию», – рассказал в интервью телеканалу «Звезда» военный историк Борис Рюмин.

Битва за каждое здание

В отличие от легкой прогулки по Европе битва за Сталинград обернулась для солдат и офицеров вермахта настоящим адом: каждый дом, каждый чердак или окно были превращены в огневые точки. Уточненные потери вермахта за период операции по захвату Сталинграда Минобороны России опубликовало лишь в 2013 году. Начальник управления МО РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества Наталья Белоусова сообщила, что жизненный путь у берегов Волги завершили полтора миллиона немецких солдат.

За то время, что немецкие пехотные соединения штурмовали город, у солдат и офицеров сложилось совершенно четкое понимание нового по своему характеру и, как следствие, по ожесточенности боя в городе. В плотной застройке с домами, складами, гаражами, дворами, заводами и цехами исход боя решала не поддержка с воздуха и численность войск, брошенных в атаку, а грамотное управление и боевая выучка. За отдельные участки улицы и здания шла настоящая битва: занятые красноармейцами дома противник захватить не мог, поэтому чаще всего немецкая артиллерия и минометы «долбили» постройки до полного разрушения.

Дом, оборону которого осуществляло пулеметное отделение старшего сержанта Якова Павлова, был одним из таких зданий. Небольшое четырехэтажное строение было ключевым элементом в сформированной системе обороны 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской дивизии под командованием генерала А. И. Родимцева. Особое рвение нацистов и стремление, не считаясь с потерями, захватить здание объяснялось просто: четырехэтажная полуразрушенная «крепость» была расположена как нельзя лучше – прямая видимость в тысячу с лишним метров во все стороны, и возможность оперативного наблюдения за перемещениями гитлеровцев в сторону Волги.

Двадцатого сентября 1942 года, уже после того, как бойцы подразделения Павлова зачистили и заняли здание, организовав круговую оборону, к позициям красноармейцев было направлено подкрепление – группа стрелков с противотанковыми ружьями под командованием старшего сержанта Андрея Собгайды, а четверо бойцов под командованием лейтенанта Алексея Чернышенко доставили к зданию два миномета. Позднее к оборонявшимся присоединился взвод лейтенанта Ивана Афанасьева, разместивший в окнах пулемет и автоматчиков.

Тяжелое вооружение позволяло не только уничтожать противника на значительном удалении от укрепленной позиции, но и пресекать, а зачастую и предотвращать новые попытки атаки. Однако гитлеровцы времени зря не теряли – каждый день с конца сентября 1942 года здание пытались разрушить мощными артиллерийскими налетами.

«Практически сразу после того, как Павлов, Афанасьев, Чернышенко и Собгайда со своими группами укрепились в здании и вокруг него, началось не только истребление немецкой пехоты, прощупывавшей подходы к дому, но и отстрел занятых противником позиций в соседних домах. Немцам, само собой, такая наглость не нравилась – каждый день позиции оборонявшихся обрабатывали не только из минометов, но привлекали и артиллерию. Уже после сражения, исходя из ландшафта местности, пришли к выводу, что в сутки немцы могли применять по укрепленным позициям в районе дома Павлова до 150 снарядов и мин разного калибра», – рассказал в интервью телеканалу «Звезда» военный историк Андрей Городницкий.

Памятник доблести

Уже после войны командующий 62-й армией Василий Чуйков, помимо общей картины тяжелых боев осени 1942 года, вспомнит и про старшего сержанта Павлова. «Эта небольшая группа, обороняя один дом, уничтожила вражеских солдат больше, чем гитлеровцы потеряли при взятии Парижа», – напишет командарм.

Главным вопросом историков, штабных работников и командования на протяжении героической обороны дома и уже после того, как противник был отброшен не только от Волги, но и за пределы государственной границы СССР, оставались боевой опыт, выучка и обстоятельства, благодаря которым оборону отдельно взятого района из нескольких зданий и небольшого пятачка отряд всего из 31 человека держал 58 суток. И это при том, что к моменту перехода Красной армии в контратаку большинство защитников, включая Афанасьева и Чернышенко, были тяжело ранены.

Подробный анализ действий показал, что не последнюю роль в успешной обороне дома сыграло своевременное обеспечение красноармейцев боеприпасами. «Тогда особой разницы не делали – групповая цель или одиночная. Уничтожали все, что движется со стороны противника», – говорят историки.

Другой загадкой для экспертов долгое время оставалась относительная безопасность Павлова и бойцов его группы, которые не только выжили в собственной «крепости» по адресу Пензенская, 61, но и долгое время оказывали сопротивление противнику вообще без каких-либо серьезных ранений. Архивные документы, донесения и рапорты, а также уточнения историков позволяют сделать вывод о том, что артналеты группа Павлова пережидала на нижних этажах здания, быстро возвращаясь на позиции после их завершения.

Позднее из архивных документов также стало понятно, почему группа Якова Павлова так и не покинула полуразрушенное здание, хотя возможность отойти без потерь появлялась регулярно. С самого начала обстрела Сталинграда немецкими войсками и «подготовки» города к штурму в подвале дома № 61 укрывались люди, последней надеждой которых была лишь горстка красноармейцев с оружием.

Сам Яков Федотович Павлов – человек необыкновенной судьбы. Встретив 17 октября 1942 года 25-летие под градом пуль и свистом артиллерийских снарядов, получив ранение и отлежавшись в госпитале, молодой сержант не ушел со службы и продолжил воевать. Окончание войны Павлов, как и многие защитники Сталинграда, встретил на Одере.

Защитники дома, включая Якова Павлова, никогда не напоминали о собственных подвигах. Отчасти именно поэтому о невозможном, безумном, но важном подвиге при обороне Сталинграда вспомнили не сразу. Правда, уже в середине лета 1945 года досадное недоразумение, вызванное стремлением поскорее перейти в контрнаступление и разгромить противника в его логове, было исправлено: 27 июня 1945 года Якову Федотовичу Павлову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Что касается «дома Павлова», то, помимо отечественных и зарубежных фильмов, учебников по истории и десятков художественных литературных произведений, тактику действий Сухопутных войск, оборонявших как Сталинград целиком, так и отдельные направления, подробно изучали не только в военных академиях СССР, но и далеко за его пределами. Яков Федотович Павлов ушел из жизни в 1981 году – сказались последствия тяжелого ранения.

Многие из сослуживцев Павлова позднее будут вспоминать, что именно благодаря стойкости таких советских воинов, как Яков Павлов, город был отбит, а хребет противника сломан пополам. После кровавого поражения в Сталинграде в Ставке вермахта в Берлине поползли слухи, что русские свою землю сдавать не собираются и «за погибших в Сталинграде братьев» обязательно отомстят.