Германия сдерживает Россию. Фельетон

Из дневника командира 2-й панцергренадерской роты 23-й горноегерской бригады "Бавария" штабс-гауптмана Хартманна.

Сегодня утром моя рота получила приказ выдвинуться по направлению Гданьск — Пененжно — Бартошице с выходом на границу в районе города Багратионовск с целью подачи русским четкого сигнала о серьезных последствиях. Представляю их шок и трепет!
"Багратионовск". Знакомое слово. Дед часто говорил, когда допивал свою вторую бутылку шнапса: "И тут русские начали наступательную операцию "Багратион" — после чего замолкал и на час впадал в ступор. Потом сажал меня на колени и брал с меня слово никогда не служить в немецкой армии. Смешной старик.

Ехал по Гданьску, точнее, по Данцигу в головной БМП и любовался этим немецким городом.

Оператор-наводчик Фридрих хотел дать приветственный салют в небо из автоматической пушки, но не смог найти гашетку. Забавный парень. Как можно найти гашетку у покрашенной ручки от швабры?

К вечеру прибыли в городок Бартошице. Добирались вслепую, по навигатору, так как у нас не было приборов дневного видения.

По пути потеряли два мотоцикла и грузовик.

Глупо вышло. В Пененжно один взвод свернул в "Макдоналдс", чтобы перекусить, а когда парни вышли — ни мотоциклов с пулеметами МG-3, ни грузовика. Только висит на заборе и колышется ветром бумажный листок с надписью: "Реквизировано в счет будущих репараций за ущерб во Второй мировой войне. Ешче Польска не сгинела".
И вот как с такими союзниками противостоять российской агрессии?
Успокаивает, что пулеметы были нерабочими из-за нехватки запчастей.
Нам предстоял стремительный ночной переход в сторону русской границы, а так как приборов ночного видения у нас тоже не было, то мы решили взять проводника. Случайно нашли на автовокзале русского туриста, опоздавшего на автобус до Калининграда. Хороший, отзывчивый парень с открытой улыбкой, студент, по имени Иван Сусанин. Он рассказал, что ездил в Польшу за яблоками, так как после санкций их в России не достать ни за какие деньги.

Несчастная страна.

Сказал ему, что как только НАТО освободит Россию, в ней будет много яблок и горячей еды. Он долго смеялся. Видимо, от счастья.

Странно. По карте до русской границы было всего 20 км, но наша колонна блуждает уже шесть часов. Студент-проводник исчез три часа назад. Вместе с ним пропал и грузовик с ротными РПГ "Панцерфауст-3". Бог с этими РПГ, все равно они были нерабочими из-за нехватки запчастей, но в грузовике находился и наш трехдневный запас еды.
Кругом лес, темно и ничего не видно.
На связь с командованием выйти не удалось — сотовые телефоны, рация и GPS-навигатор не работают. Судя по всему, мы оказались на территории русских, и они включили системы подавления. Принял решение двигаться напролом через лес при свете наступающего дня. Русский спецназ нас наверняка уже ищет, но бундесвер голыми руками не взять!

Где же этот чертов русский спецназ? Почему они нас еще не нашли — люди же погибают!
Очень холодно. Невыносимо мерзнут руки — трудно писать. Вчера бросили последние грузовики, так как в них закончилось горючее. БМП "Мардер", в которой сломался электрогидравлический привод КПП после налета на пенек, бросили позавчера. Боюсь даже представить, что бы в ней сломалось, налети она на мину. Там же бросили и автоматы, все равно мы выковыряли из патронов весь порох.

Остро не хватает зимнего обмундирования.

В оставшейся БМП разместили обмороженных и обер-штабс-фельдфебеля Шульца, которого укусила белка, когда Шульц пытался намотать ее себе на шею, чтобы согреться. Остальные идут пешком.

Утром рядовой Кляйн удачно поймал большого лося. Он ловко запрыгнул на животное и крепко ухватил его за рога. Еще примерно час лось задумчиво жевал молодую сосну, и все это время Кляйн мужественно держал его за рога. Мы кричали, чтобы он слезал, но у Кляйна окоченели руки, и он не мог разжать пальцы. Лось доел сосну и не спеша ушел в глубину леса, унося на себе отважного панцергренадера.

"Передайте от меня огромный привет Урсуле Гертруде фон дер Ляйен и Йенсу Столтенбергу, этим двум де…" — донеслось из чащи, а последние два слова прозвучали уже неразборчиво.
Больше мы его не видели.

Через два часа этот проклятый лес, наконец, закончился, и мы вышли на широкое заснеженное поле.
Наша последняя БМП чихнула и заглохла. Положение стало окончательно безнадежным.
И в этот момент на поле показался трактор. Это был самый прекрасный трактор в моей жизни. Рота плакала, кричала и махала ему руками.

Уже через час неровной колонной мы шли по улице какого-то села.
По обочинам толпился народ. Старушки часто крестились, а какая-то женщина в пуховом платке украдкой вытирала слезы. Мы шли в полной тишине, не считая треска трактора, тащившего нашу БМП.
Внезапно толпа пришла в движение. Люди стали подбегать к нашей колонне и утаскивать солдат по одному и целыми группами. Солдаты испуганно кричали, но сопротивляться уже не было сил.
Вот и все, подумал я, чувствуя, как хватают за руки и меня.

Пишу эти строки, сидя в сельском клубе за большим, празднично накрытым столом. Рядом моя рота, все 80 человек, помытые и отогретые вениками в банях. Оказывается, сегодня в России праздник — День защитника Отечества, а мужики на том тракторе ехали в район закупаться к празднику. Так что теперь это и наш праздник тоже.
А еще мне подарили теплые носки и нашелся рядовой Кляйн. Лось привез его к русским пограничникам, и те теперь не знают, как быть — Кляйн наотрез отказывается вернуться в Германию без своего лося, к которому прикипел душой.

И еще я хочу послать четкий сигнал. Если какое-нибудь НАТО нападет на это вот село и на этих людей — я и моя рота придем сюда партизанить, благо здешние леса мы теперь знаем хорошо.