Классики о либералах (14 фото)
Не «креативным классом», конечно же, но тоже – классом особым, почти избранным, классом «людей, профессионально занятых умственным трудом», то есть – интеллигенцией…
Все мы, непременно, знаем крылатую ленинскую фразу о том, что интеллигенция не мозг нации, а ее дерьмо. Но то – Ленин (коммунист, революционер, вождь мирового пролетариата)…
А какого же мнения об интеллигенции и либералах были в конце XIX – начале ХХ вв. наши русские классики?..
Давайте почитаем…
Ф.И. Тютчев:
Напрасный труд! Нет, их не вразумишь:
Чем либеральней, тем они пошлее;
Цивилизация для них фетиш,
Но недоступна им ея идея.
Как перед ней не гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В её глазах вы будете всегда,
Не слуги просвещенья, а холопы.
А.С. Пушкин: Классики о либералах
Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый лик увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.
Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда полки бежали вскачь,
И гибло знамя нашей чести.
И. Л. Солоневич:
«Русская интеллигенция есть самый страшный враг русского народа».
А. П. Чехов:
«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо её притеснители выходят из её же недр»
В. К. Плеве:
«Та часть нашей общественности, в общежитии именуемая русской интеллигенцией, имеет одну, преимущественно ей присущую особенность: она принципиально и притом восторженно воспринимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитации государственной, а также духовно православной власти, ко всему же остальному в жизни страны она индифферентна»
Е.И. Мартынов (генерал майор царского генштаба, военный историк)
«Попробуйте задать нашим интеллигентам вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, воинская доблесть? Девяносто из ста ответят вам: война — преступление, патриотизм — пережиток старины, армия — главный тормоз прогресса, военная специальность — позорное ремесло, воинская доблесть — проявление глупости и зверства…»
П. Б. Струве:
«В 60 х годах с их развитием журналистики и публицистики „интеллигенция“ явственно отдаляется от образованного класса, как нечто духовно особое. Замечательно, что наша национальная литература остаётся областью, которую интеллигенция не может захватить. Великие писатели Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев не носят интеллигентского лика… даже Герцен, несмотря на свой социализм и атеизм, вечно борется в себе с интеллигентским ликом…
…Интеллигенция нашла в народных массах лишь смутные инстинкты, которые говорили далёкими голосами, слившимися в какой то гул. Вместо того, чтобы этот гул претворить систематической воспитательной работой в сознательные членораздельные звуки национальной личности, интеллигенция прицепила к этому гулу свои короткие книжные формулы. Когда гул стих, формулы повисли в воздухе…»
В. В. Розанов:
«Русская печать и общество, не стой у них поперёк горла "правительство", разорвали бы на клоки Россию, и раздали бы эти клоки соседям даже и не за деньги, а просто за "рюмочку" похвалы. И вот отчего без решительности и колебания нужно прямо становиться на сторону "бездарного правительства", которое все таки одно только все охраняет и оберегает»
Н. А. Бердяев:
«В русской интеллигенции рационализм сознания сочетается с исключительной эмоциональностью и слабостью самоценной умственной жизни… Сама наука и научный дух не привились у нас, были восприняты не широкими массами интеллигенции, а лишь немногими. Учёные никогда не пользовались у нас особенным уважением и популярностью, и если они были политическими индефферентистами, то сама их наука считалась настоящей…»
С. Л. Франк:
«Русский интеллигент не знает никаких абсолютных ценностей, кроме критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме морального разграничения людей, поступков, состояний на хорошие и дурные, добрые и злые. У нас нужны особые, настойчивые указания, исключительно громкие призывы, которые для большинства звучат всегда несколько неестественно и аффектированно… Ценности теоретические, эстетические, религиозные не имеют власти над сердцем русского интеллигента, ощущаются им смутно и неинтенсивно и, во всяком случае, всегда приносятся им в жертву моральным ценностям… Начиная с восторженного поклонения естествознанию в 60-х годах и кончая самоновейшими научными увлечениями вроде эмпириокритицизма, наша интеллигенция искала в мыслителях и их системах не истины научной, а пользы для жизни, оправдания или освящения какой либо общественно моральной тенденции… Эта характерная особенность русского интеллигентского мышления — неразвитость в нем того, что Ницше называл интеллектуальной совестью — настолько общеизвестна и очевидна, что разногласия может вызвать, собственно, не её констатация, а лишь её оценка.
…Лучи варварского иконобочества, неизменно горящие в интеллигентском сознании…»
Н. Я. Данилевский:
«Без… народной основы так называемая интеллигенция не что иное, как более или менее многочисленное собрание довольно пустых личностей, получивших извне почерпнутое образование, не переваривших и не усвоивших его, а только перемалывающих в голове, перебалтывающих языком ходячие мысли, находящиеся в ходу в данное время под пошлою этикеткою современных»
Л. Н.Гумилёв:
интервьюер: Лев Николаевич, вы — интеллигент?
Боже меня сохрани! Нынешняя интеллигенция — это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия.
Галина Бениславская (подруга Есенина, в записке Эрлиху):
«Интеллигент вы, а не человек, вот что».
Ну и вишенка на торте... Достоевскиий Ф.М. :
"...Мы намерены образовать наш народ помаленьку...переделав его национальность уже в иную, какая сама наступит после образования его. Образование же его мы оснуем и начнем... на отрицании им всего прошлого, и на проклятии, которому он сам должен предать свое прошлое. Чуть мы выучим человека из народа грамоте, мы заставим его нюхнуть Европы, тотчас же начнем обольщать его Европой, ну, хотя бы утонченностью быта, приличий, костюма, напитков, танцев — словом, заставим его устыдиться своего прежнего лаптя и квасу, устыдиться своих древних песен... заставим его петь рифмованный водевиль... Если же народ окажется не способным к образованию — "устранить народ"! Ибо тогда уже выставиться ясно, что народ наш есть только недостойная, варварская масса, которую надо заставить слушаться. Ибо что ж тут делать: в интеллигенции и в Европе лишь правда... и все эти миллионы народу должны послужить этой европейской правде, так как другой нет и быть не может."
Дневник писателя, 1880 г.