Европейские ценности: легализация инцеста
Итак, во-первых, Джереми Айронс был жестко раскритикован из-за того, что разместил в своем твиттере запись в которой выразил свое полнейшее несогласие с легализацией инцеста.
Во-вторых, в Германии родные брат и сестра, которые на протяжении нескольких лет жили как семейная пара и завели четверых детей, намерены обратиться в конституционный суд страны с требованием узаконить их отношения.
29-летний Патрик и 21-летняя Сюзан считают, что запрет на кровосмесительные браки ущемляет их право на сексуальную свободу.
В третьих, правительство Швейцарии — бундесрат — стало инициатором нового общественного скандала в стране. В новой редакции Уголовного кодекса не содержится уголовного наказания за инцест.
В четвертых, легализовать инцест в Швеции предлагает, в частности, депутат Риксдага (шведского парламента) от социал-демократов Моника Грённ. В Дании признать инцест «гендерной нормой» требует политик Пернилле Шкиппер. Борьба с инцестофобами — важное направление программы европейской либерастии. «Легализация инцеста — завоевание победившей в Скандинавии либеральной революции», — провозглашается в программных публикациях скандинавских либералов.
Хотелось бы спросить у уважаемой Европы: вы чего?
Ну, во-первых, люди всерьёз отнеслись к вести о том, что вечной жизни (в религиозном ли, в «советском» ли смысле) нет, и сделали выводы. И среди этих умозаключений есть мнение о том, что количество источников развлечений надо срочно увеличивать.
И. Потому что если вечной жизни нет, то нет и смысла. А если нет смысла, то человек — всего лишь мясо, пропитанное гормонами. Народ желает трахаться без ограничений, ширяться медицински одобренными наркотиками, оттопыриваться перед небытием и снимать страх от его приближения.
Тут мотив понятен: проделан долгий цивилизационный путь от буханок в Колизее до велфера и телевизора.
Опять же, усыновлять детей гомосексуальным парам уже разрешили, а использовать по прямому их назначению — ещё нет. Поэтому надо как-то бороться с этими инцестофобами и ненавистниками детской чистой любви. А пока приходится усыновлять детей, больных синдромом Дауна и прочими заболеваниями, мешающими усыновленному ребеночку рассказать, что с ним делают «папочки».
Но меня больше всего интересует третий аспект этой проблемы — тенденция к ликвидации традиционной семьи.
Эта тенденция уже вполне оформилась и обросла своими героями, деятелями и даже институтами. Легализация инцеста — это всего лишь еще один шаг по направлению к уничтожению одного из препятствий на пути Нового Мирового Порядка.
Сейчас поясню.
Дело в том, что инцест — он страшен не только тем, что повышает вероятность рождения потомства с генетическими заболеваниями и отклонениями. Есть вред более страшный.
Дело в том, что инцест не совместим с нормальными связями «брат-сестра», «мать-сын», «отец-дочь». Инцест разрушает эти эмоциональные связи и подменяет их собой. Семья прекращает свое существование и превращается в группу половых партнеров. А семья, которую в России, кстати, называют «малая Церковь», — есть не что иное, как среда репродукции человека, первичной социализации, среда обитания человека. Кроме того, это группа наиболее преданных друг другу людей, способная на огромную по сравнению со всем остальным социальным миром бескорыстную взаимовыручку.
Уничтожая семью, мы уничтожаем среду обитания, дом-крепость, инструмент воспитания. Это по отношению к ребенку все равно, что отменить материнскую утробу по отношению к младенцу. Человек в одном случае не сформируется физически, а в другом — психически. Он просто не разовьется в полноценную личность. Заменяя взаимоотношения родителей и детей с нормальных на инцестные, мы создаем сирот с полным набором сиротских психологических проблем — включая интимофобию, эмоциональную тупость, истеричность, неспособность к принятию решений, разрушение волевых механизмов и механизмов доверия.
В итоге мы получаем легкое в управлении, безвольное, склонное к подверженности манипуляциям существо
Теперь немного метафизики.
Дело в том, что у красивого христианского утверждения о том, что, поскольку человек есть подобие Божие, а Бог есть любовь, следовательно, человек — любовь, есть очень простое материальное доказательство.
Дело в том, что человеческое сознание не существует и не возникает само по себе. Человек сам по себе не существует. Человека и сознание создают связи с другими людьми и явлениями.
Помните, в третьей «Матрице» на «вокзале» программа-индус рассказывал Нео о том, что программы тоже любят — устанавливают связи? Вот именно наши связи делают нас теми, кто мы есть.
Мы — это наша любовь.
Мы — это наше первое удивление от красоты мира в тот момент, когда мы внезапно обрели способность эстетически воспринимать природу: рассвет, дрожание березового листа над водой, кот, щурящийся на теплом крыльце.
Мы — это внезапно ёкнувшее сердце при виде морщин нашей бабушки и понимание, что означают эти морщины для нас и для нее, но все же такие нежные и любимые.
Мы — это первая школьная влюбленность с забегами по ночам на пруд возле китайского посольства с целью оборвать там к чертям всю сирень и принести к порогу своей мечты.
Мы — это тепло плеч отца, на которых мы верхом едем в приехавший цирк.
Мы — улыбки наших жен, в первый раз передающих нам на руки наших детей. И запах этих детей.
Мы — чудо, состоящее из маленьких чудес любви.
Если же мы не любовь, то мы — ничто.
Уничтожение семьи — это только один фронт по уничтожению любви, которое, в свою очередь, является обязательным элементом курса на обезвреживание нашего вида и предотвращение его развития.