Уже ненужный Второй фронт: Юбилей завершения "Стражи на Рейне"
75 лет назад – 29-го января 1944 года – завершилась крупнейшая наступательная операция противника на Западном фронте – «Стража на Рейне», в ходе которой немецкие войска атаковали наших англо-американских партнеров, пытаясь переломить ход войны.
Это была самая драматическая битва в истории США по количеству погибших (более 19 тысяч). Она поставила крест на планах союзников «Домой к Рождеству» – именно такая дата победного окончания войны озвучивалась ими ещё осенью 1944 года. Вернулись домой только 19 тысяч, укрытые звездно-полосатым флагом. Как сказал бы один известный автор (а он имел в виду и именно эту историю): «… На этот раз у них не получилось отсидеться за большой лужей».
Характерно, что при этом американское командование объявило: так и было задумано с самого начала, гениальный завлекающий маневр в стиле Кутузова и Сталина. Как известно, эти два великих полководца допустили противника до стен Москвы – чтобы воспользоваться слабым местом любой маневренной войны: скорость и сила наступающих обратно пропорциональны растянутости их коммуникаций. Оказавшись в глубине нашей территории без топлива, боеприпасов и тёплой одежды, обессиленный враг был нами уверенно разгромлен – так утверждает наша официальная история, и то же самое говорили потом американские генералы.
Был ли у них план? Главнокомандующий англо-американскими войсками в Европе, генерал Дуайт Эйзенхауэр (будущий Президент США) в своих мемуарах проговорился: «…мы не ошибались ни относительно места его нанесения, ни относительно неизбежности такого шага со стороны противника. Более того, что касается общего реагирования на эти действия противника, то в данном случае у Брэдли и у меня имелся давно согласованный план ответных действий…».
Союзники намеренно ослабили оборону на участке предполагаемого немецкого наступления, расположив крупные мобильные группировки к северу и к югу от него. Когда немцы в начале «Стражи на Рейне» прорвали рубеж обороны и углубились почти на 100 км на запад — американские войска атаковали их с флангов, создав угрозу окружения. И всё это приобрело такой вид, что глупые немцы сами втянулись в умело расставленную ловушку, как не раз в своей истории, будь то Ледовое побоище или так называемый Сталинградский «котёл».
Для чего же англо-американцам понадобилось прибегать к столь хитромудрым и затратным манёврам, ведь они были не в том положении, что мы перед Ледовым Побоищем, или летом 41-го и летом 42-го? Высадившись на северном побережье Франции 6-го июня 1944 года, а позднее и на южном, они достаточно уверенно наступали по Европе, пусть и не очень быстро. До конца осени, англо-американцы овладели Францией и Бельгией. Лишь в Голландии они потерпели тяжёлое поражение в ходе операции «Огород», однако и там смогли немного продвинуться, а на некоторых участках – даже вклиниться на довоенную территорию Германии.
Но при подходе к западным границам Германии, на пути союзников встал инженерно-оборудованный оборонительный рубеж, называемый «Линия Зигфрида». По оценкам американского командования, при попытке штурма этой линии «в лоб», полегло бы гораздо больше народу, чем 19 тысяч, которыми поэтому решили пожертвовать. Стратегическая инициатива была сознательно отдана противнику, чтобы выманить его из укрепленного района и разгромить «в чистом поле».
При этом, возможность просто-напросто уничтожить укрепления «Линии Зигфрида» с помощью хваленой англо-американской авиации, в данном акцепте никем почему-то не рассматривается. Как и тот факт, что, в итоге союзникам удалось прорвать эту линию только в конце марта 1945 года. Поэтому вопрос, ради чего американское командование дало убить 19 тысяч своих солдат, всё-таки повисает в воздухе.
Несколько месяцев, точнее – всю осень, линия фронта практически не двигалась, если не считать частных операций в Голландии, в Антверпене и Саарбрюккене: немцев словно бы приглашали подвигаться самим. В качестве сыра в мышеловке, им был предложен крупнейший порт Европы – бельгийский Антверпен. Вообще-то он на втором месте, после голландского Роттердама, но в те годы Роттердам не работал, немцы его уничтожили бомбардировками в самом начале войны.
Англо-американцы, прибывшие на войну издалека, больше чем кто-либо другой страдали от названной выше «главной проблемы маневренной войны»: растянутости коммуникаций, вернее – их отсутствия в разрушенной Европе. Другие крупные европейские порты либо контролировались противником (немецкие Гамбург и Бремен), либо находились слишком далеко (в Испании и Франции), а ведущие из них в Германию дороги были разрушены, а иногда – проходили через занятую немцами территорию, как в случае с итальянскими и греческими портами. Поэтому, обладание портом Антверпена было для наших союзников критически важно. Сражение за этот порт длилось всю осень: 4-го сентября 1944 года британские войска вошли в город Антверпен, но боевые действия на подступах к порту продолжались, и лишь 28 ноября 1944 года первый караван англо-американских кораблей смог войти в порт Антверпена.
Прошло две недели, и в середине декабря немцы сделали попытку отбить Антверпен обратно, одним ударом оставив оппонентов у разбитого корыта. Более того, немцы задумали устроить в Антверпене второй Дюнкерк: хорошо прижать группировку «союзников» к морю, отрезать от снабжения, и заставить беспорядочно эвакуироваться, побросав всю технику – как уже было в 1940-м году.
Сил для этого у немцев было достаточно. Вопреки басням либералов о том, что наши эффективные друзья вбомбили Германию в каменный век, производство танков и самолётов у немцев только увеличивалось.
В результате немцам удалось, к декабрю 1944 года, скопить в резерве примерно такое же количество бронетехники, что было у них на Курской Дуге. Встал вопрос – как же теперь эту силищу использовать. Напрашивалась грандиозная наступательная операция (танк – это в первую очередь наступательное оружие), но в каком направлении? Ведь Германия вела войну на два фронта.
О том, чтобы наступать на Восток, против Советской Армии, теперь не могло быть и речи. Как известно, существует ряд теорий (вернее – мифов), которые пытаются объяснить необъяснимое – успех немецкого удара 22 июня 1941 года. Тут и миф о внезапности нападения, и миф о сталинских репрессиях, миф о неопытности советского командования, и совсем уж мифический Резун-Суворов... Эти и другие сумбурные теории едины в одном: каковы бы ни были причины столь успешного немецкого наступления на старте войны, все они остались там же – глубоко в лете 1941-го, а на Харьковском направлении они сработали ещё летом 1942-го и ранней весной 43-го, и на этом всё.
По иронии судьбы, последняя реальная попытка переломить ход войны на Востоке была сделана летом 1943-го на Курской Дуге теми же самыми, плохими ребятами, что и теперь пошли впереди в ходе «Стражи на Рейне» – эсэсовскими «именными» танковыми дивизиями (составлявшими в 1943-м Второй танковый корпус СС). Как известно, та попытка была пресечена войсками генерала Ватутина в течение недели.
Совсем в другом свете, для немецкого командования представлялась ситуация на Западном направлении. Ещё свежи были в памяти успешные удары по французам и англичанам в 1940-м году: там военные победы достигались исключительно за счёт грубой мужской силы, без всяких конспирологических теорий про бесноватого Сталина и заговоров Тухачевского. Руководители западных стран (в том числе и самой Германии), проанализировав опыт Первой Мировой войны, сделали стратегическую ошибку: отказались от полевой артиллерии прямой наводки, калибров 76-мм и меньше, поскольку такие пушки неспособны разрушать оборонительные сооружения. Упор был сделан на гаубицы крупных и гигантских калибров, а также на авиацию и танки. Но из гаубицы с полуметровым диаметром ствола по танку не постреляешь, авиацией его не разбомбишь. Вопрос эффективной борьбы пехоты против танков, и вообще непосредственной артиллерийской поддержи пехоты на поле боя, был положительно решён только в Советской Армии – на основе насыщения пехотных частей пушками типа ЗиС-3, да и то лишь к Курской Битве. Тогда как в западных армиях, подобных орудий так и не появилось до конца войны. Результат вы знаете.
Двух мнений быть не могло: если переходить от обороны к наступлению, то против совершенно беззубых американцев, англичан и примкнувших к ним французов, при этом уповая на политический фактор в отношении Советского Союза. По версии историков, Гитлер рассчитывал внести раскол в нашу Коалицию: в результате гипотетического успеха «Стражи на Рейне», разгромленные англо-американцы потом предъявили бы претензии Сталину, не вписавшемуся за них вовремя. За 4 дня до начала операции, 12 декабря, выступая в Адлерхорсте перед командирами дивизий, Гитлер заявил:
«… До сих пор мир не знал коалиций, составленных из государств, столь явно преследующих прямо противоположные внешнеполитические цели и являющихся полными антиподами по всем остальным критериям. Что общего, кроме разногласий, могут иметь ультракапиталистические государства, с одной стороны, и ультрамарксистское, с другой. И с каждым днем они расходятся все дальше и дальше. Один сильный удар, и это искусственное образование рухнет под тяжестью внутренних противоречий…».
Гитлер оказался прав, насчёт разногласий в стане союзников, но с совершенно неожиданной стороны. Как мы увидим далее, Сталин-то «ввёл войска в Германию» по первому же намёку партнёров, он вообще любил быть добрым за чужой счёт, т.е. за наш с вами. А вот англичане и американцы, действительно, переругались между собой, с очень далеко идущими возможными последствиями. Как уже говорилось выше, американцев погибло 19 тысяч, тогда как англичан – двести человек. Но на пресс-конференции 7 января 1945 года, британский фельдмаршал Монтгомери присвоил себе успех всей операции и добавил, что именно британские войска спасли американцев от угрозы окружения. В ответ генералы армии США Брэдли и Паттон угрожали уйти в отставку, если Монтгомери продолжит руководить союзными войсками. В своих мемуарах Монтгомери отмечал потом: «… так велики были чувства против меня со стороны американских генералов, что всё, что я сказал, должно было быть не так истолковано…».
Старшему по должности, Дуайту Эйзенхауэру стоило больших усилий погасить этот конфликт, который мог закончиться взаимным противостоянием руководителей армий всех Союзников. Он также прокомментировал конфликт в своих мемуарах: «… На Монтгомери обижены американские командиры. Они считают, что он принижает их, и они не замедлили открыто высказать ему взаимные насмешки и презрение… ».
А на противоположном фланге возник конфликт между французами и американцами (об этом чуть ниже). Словом, наши союзники готовы были перестрелять друг друга, если бы Сталин вовремя не развёл всех по разным углам ринга:
И ещё одна, совершенно нелепая историческая байка вокруг целей этого немецкого наступления. Якобы Гитлер предполагал, разгромив англо-американские войска в ходе операции «Стража на Рейне», побудить Британию и США к началу мирных переговоров с Германией. Как будто это – Крымская война позапрошлого века, когда, стоило иностранному десанту захватить рыбацкий посёлок Севастополь – и Российская Империя сразу признала себя побеждённой в войне, словно бы её граница в этом Севастополе заканчивалась. Не сравнить даже с нашим же 1942-м годом, когда в Москве продолжали работать рестораны и кинотеатры, и никому не пришло в голову становиться на колени и признавать себя побежденным в связи с очередной потерей Севастополя.
Тем более не сделали бы этого и наши «союзники», даже потеряв все свои войска на Европейском Полуострове. Они отделены от него водной преградой, и как минимум бы просто продолжили жить как жили. Население США в несколько раз больше, чем население Германии, плюс неограниченные возможности по набору персонала в британских колониях по всему миру. Германия не могла выиграть войну (или хотя бы прекратить её на выгодных для себя условиях) ни при каком исходе ни одной из своих операций, и это все прекрасно понимали.
Существует версия о том, что Гитлер был тайным агентом американцев, и его миссией было: сначала разгромить СССР руками Германии, потом подставить под разгром и саму Германию, расчистив место для нового хозяина планеты. Перед этим – выкачать из Германии её удивительный интеллектуально-производственный потенциал: будь то оружие «на новых физических принципах», т.е. атомная бомба, реактивные двигатели, баллистические ракеты или великий пулемёт МГ-42, прорывы в авиа- и танкостроении и многое другое – всё это должно было быть создано немцами путём невероятной мобилизации инженерных и технологических усилий, а затем передано американцам в готовом виде (так и произошло).
С этой точки зрения легко объясняется, для чего Гитлер в конце войны погнал войска в крупное наступление – беспощадное и бессмысленное, как мы увидим далее. Есть и более общая теория, что все войны срежиссированы на самом верху, и носят постановочный характер (с реальными убийствами простолюдинов). Это описано одной фразой французского философа Поль Валери (умершего, кстати, в 1945 году): «Война – это когда совершенно не знакомые друг другу люди убивают друг друга во славу и на благо людей, которые отлично знакомы, но не убивают друг друга». Отсюда и выражение «театр боевых действий».
«Стража на Рейне», хотя и опиралась на, вроде бы, разумный план: сконцентрировав танковые войска, прорваться через ослабленный участок обороны и захватить Антверпен, была изначально обречена на неудачу, минимум по трём причинам.
Во-первых, танкисты практически не имели пехотной поддержки (что негативно проявилось ещё на Курской Дуге). Лучшие людские ресурсы Германии были перемолоты на территории Советского Союза. И качество даже имевшейся в наличии пехоты оставляло желать лучшего: по сути, это было народное ополчение, в основном школьного и предпенсионного возраста, и не с одной винтовкой на троих, а на десятерых иногда. Эти соединения, для бодрости духа так и назывались: «народно-гренадерские дивизии». В историческом плане, значение термина «гренадер» (дословно – «гранатомётчик») – это такой элитный суперсолдат, типа Рэмбо, с тяжёлым вооружением, расчищающий дорогу обычной пехоте; у нас этому определению наиболее полно соответствовали инженерно-саперные штурмовые бригады.
На фото к статье, двое «гренадеров» в эсэсовской форме, явно сбежавшие с уроков для участия в операции «Стража на Рейне», стоят под конвоем американских военных полицаев, которые на их фоне выглядят как Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценеггер.
Другой проблемой (помимо слабой пехотной поддержки) для немецких танкистов был дефицит топлива. Он образовался потому, что Советская Армия ещё в начале осени 1944-го овладела главным источником нефти в Европе – румынскими месторождениями в районе Плоешти, ещё раньше – прикарпатским Дрогобычем, и теперь прорывалась к венгерскому Надьканижу: здесь, недалеко от озера Балатон и в 210 км южнее Будапешта, тоже были месторождения нефти, на втором месте по объёму после румынских. В распоряжении Германии после этого оставалось лишь одно, маломощное месторождение в Австрии. Кроме того, в ноябре 1944 года, в связи с приближением советских войск, прекратил работу крупнейший в мире производственный комплекс по выпуску синтетического бензина из каменного угля, работавший в Освенциме (Аушвице) в Польше.
Третья проблема – ограниченная танкодоступность местности. Вопреки расхожему мнению, Европейский Полуостров не представляет из себя ровную площадку, удобную для передвижения во всех направлениях. Здесь хватает лесов, гор, оврагов и водных преград, «узких мест» в виде малочисленных мостов, дорог, тоннелей и перевалов. Передвижение может осуществляться только в «строго отведенных для этого местах». В данном случае, путь с запада Германии к Антверпену пролегает через Арденнский горно-лесной массив на юго-западе Бельгии. Чтобы заманить немцев именно сюда, в качестве морковки для ослика были использованы гигантские топливные склады, созданные американцами в населенных пунктах Льеж и Намюр, и между этими городами находятся три моста через реку Маас (в других районах её пересечь невозможно по условиям местности). То, что всё это может быть взорвано американцами ещё в начале немецкого наступления – в таком контексте вопрос никем не рассматривался, план был очень простой и заключался в следующем.
В ходе первого этапа операции «Стража на Рейне», две немецкие танковые армии: 6-я эсэсовская и 5-я (армейская) должны были, стартовав с линии Зигфрида, прорваться через Арденны к реке Маас. 6-я эсэсовская танковая армия должна была, пройдя через крупный транспортный узел – Мальмеди, захватить топливный склад в Льеже (на берегу Мааса), форсировать Маас и далее овладеть Антверпеном, а 5-я армия – соответственно пройти через Бастонь, захватить топливный склад в Намюре, форсировать Маас и далее овладеть Брюсселем (крупным транспортным узлом в 30 километрах южнее Антверпена). Кстати, упомянутый выше Роттердам тоже находится на реке Маас, выше по течению.
Прорыв обороны противника немцы проводили на 110-километровом участке фронта – южнее Аахена, между Моншау и Энтернахом, на стыке границ Германии, Бельгии и Люксембурга. Именно здесь германские войска трижды наносили победоносные удары по французам через Арденны – в 1870, 1914 и 1940 годах (в последнем случае танковая армия Клейста прорвалась во Францию, устроив союзникам то самое побоище в Дюнкерке).
На этом участке американцы оставили обороняться ослабленный в предыдущих боях 8-й армейский корпус, имевший в первом эшелоне три пехотные дивизии, и во втором – одну танковую. Немцы же сосредоточили здесь группу армий "Б" в составе двух танковых армий и одной общевойсковой. В центре оперативного построения группы армий «Б», находилась 5-я танковая армия, на её южном фланге – 7-я общевойсковая армия, а на северном фланге – 6-я эсэсовская танковая армия.
В состав последней входили четыре танковые дивизии СС, 3-я воздушно-десантная и четыре народно-гренадерских дивизии. В состав 5-й танковой армии входили три танковые дивизии и три народно-гренадерские, в состав 7-й общевойсковой армии – пять народно-гренадерских дивизий и одна дивизия ВДВ.
16 декабря 1944 года, в 05:25 часов утра, после десятиминутной артподготовки в полосе наступления 6-й танковой армии СС и 7-й общевойсковой армии (на фронте 5-й танковой армии артиллерийская подготовка не проводилась), 18-ть немецких дивизий поднялись в атаку против трёх американских. Одновременно нанесли встречный удар подразделения эсэсовского спецназа, под покровом ночи просочившиеся в тыл американцев. В первый день танкисты стремительно продвинулись на 30 километров, подавляя опорные пункты противника и обходя разрозненные очаги сопротивления. В штабе 8-го армейского корпуса США началась паника, которая унялась лишь после того, как генерал Эйзенхауэр перебросил в Арденны свой резерв – две танковые и две воздушно-десантные дивизии (101-ю и 82-ю, ранее участвовавшие в операциях «Нептун» и «Огород»).
Как и следовало ожидать, немецкие «народно-гренадерские дивизии» с самого начала наступления застряли на месте – как на северном фланге (у Моншау), так и на южном – во всей полосе 7-й общевойсковой армии (там практически не удалось добиться продвижения за всю операцию). Зато 3-я воздушно-десантная дивизия из состава 6-й эсэсовской танковой армии, быстро добилась успеха в районе Лосгеймского прохода. Хотя взорванный железнодорожный виадук задержал наступление танкистов до 20:00, они затем сразу вошли в этот, пробитый десантниками, прорыв, и на полной скорости устремились к Льежу – топливным складам и переправам через Маас. Наступление продолжалось и ночью: немцы использовали свет прожекторов, отраженный от низко висящих облаков.
Передовой отряд танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» под командованием полковника Йоахима Пайпера углубился в американскую оборону на 50 км. Не сумев взять город Мальмеди, две роты Т-5 «Пантера», две роты «Т-4» и батальон Т-6/Б «Королевский тигр» нанесли удар в направлении на городок Ставло (в 6 км юго-западнее Мальмеди). Но сам Мальмеди американцы удержали, и немцам пришлось обходить его с юга.
Здесь, на третий день операции, 17-го декабря, произошло резонансное военное преступление: более 80 пленных американских солдат были казнены в бельгийском местечке Богэ, пригороде Мальмеди (у нас это название часто пишут как «Баугнец», но на бельгийском языке читается именно «Богэ», и так же написано на картах Яндекса; на картах Гугла написано «Божне»). Тем самым, американцы пополнили длинный список жертв военных преступлений, совершенных личным составом данной эсэсовской дивизии.
Критическим моментом для провала немецкого наступления стало то, что на северном «эсэсовском» фланге американцы смогли удержать оборону по линии Моншау — Эльзенборн — Мальмеди, развернувшись фронтом на юг и отражая все атаки эсэсовской армии на неприступных Эльзенборнских высотах, не позволяя расширить прорыв в северном направлении. 7-я танковая дивизия США упорно обороняла город Сен-Вит (18 км южнее Мальмеди), и оставила его лишь 21-го декабря, после 5 суток ожесточенных боёв. Эти и другие эпизоды сопротивления американцев давали убийственный эффект: у немцев вырабатывались последние запасы горючего в баках, и к тому же любая задержка позволяла американцам подтянуть в район Арденн всё новые и новые резервы из других регионов.
Ещё несколько дней успешное наступление южного фланга 6-й танковой армии СС продолжалось: передовой отряд Пайпера был на полпути к Маасу, а штурмовые группы вели уличные бои в Ставло: этот городок несколько раз переходил из рук в руки, в борьбе между эсэсовцами и подразделениями 30-й мотопехотной дивизии США, переброшенной сюда с севера, с Рурской плотины. 19 декабря, в 11:00 танки Пайпера вошли в Труа-Пон, маленькую деревушку у слияния рек Амблёв и Сальм (в 12 км западнее Мальмеди). Единственный мост через Сальм американцы взорвали на глазах передовых экипажей эсэсовцев. Тогда последние повернули направо и двинулась вдоль этой речки, по горной дороге на северо-запад к деревне Стумон, которую после 6-километрового марша они взяли вечером этого же дня. До Льежа им оставалось 30 километров. И здесь американцы оказали первое по настоящему серьезное сопротивление: подоспевшая 82-я воздушно-десантная дивизия преградила путь немцам к Маасу. Передовой отряд Пайпера отступил к деревне Ла-Глез (в 2 км восточнее Стумона) и занял круговую оборону: обратная дорога на Ставло была уже отрезана частями 30-й мотопехотной дивизии США. В конце декабря последние 800 уцелевших бойцов из отряда Пайпера прорвались из окружения пешком, взорвав 39 своих танков, отпустив пленных и оставив 150 своих раненных на попечении местных жителей. Этот длинный рейд полковника Пайпера – всё, чего удалось добиться немцам в полосе наступления 6-й эсэсовской танковой армии.
Тем временем южнее, в полосе 5-й танковой армии, провал наступления был обусловлен тем, что немцы не сумели Бастонь. Этот бельгийский город – важнейший транспортный узел данного региона: в нём сходятся 7 дорог, столь дефицитных в горно-лесистой местности Арденн. Удержание Бастони было критически важным для американцев. Сначала пытаясь штурмовать этот узел дорог, а потом обходя его по бездорожью, немцы теряли самое драгоценное: топливо и время.
Исходя из этих соображений, американский командующий генерал Эйзенхауэр, сразу после начала немецкого наступления, перебросил в Бастонь свой главный резерв – 101-ю воздушно-десантную дивизию США. Она смогла удержать Бастонь, сражаясь в полном окружении.
В свете того, что немцы не смогли овладеть Мальмеди и Бастонью, к 19 декабря стало окончательно ясно, что графики «Стражи на Рейне» не выдерживаются и необходимо вносить коррективы в планы операции. Немецкому командованию пришлось отказаться от «Гриф» - запланированной операции спецназа СС по захвату переправ через Маас на участке Анжи — Амэ — Юи (ровно посередине между Льежем и Намюром), иначе бы получилось так же бессмысленно, как ранее у американцев в ходе операции «Огород» в Голландии, когда десантники захватили мосты, а пехота и танки к ним не пробились. В ночь с 19 на 20 декабря, 150-я бригада спецназа СС была переброшена в район Мальмеди.
Даже через неделю после начала операции, эсэсовцы все еще сохраняли возможность прорыва к Льежу, совершив обходной маневр вокруг оборонительных позиций 1-й армии США. Но Гитлер, верный своей тайной стратегии на разгром Германии, упорно придерживался первоначального плана нанесения прямого удара на Антверпен, силами танковых дивизий, носивших его имя («Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Гитлерюгенд»). Это была плохая идея: битва в танконедоступной местности Арденн свелась к сражениям за дороги. Небольшие мобильные отряды американских солдат перерезали стратегические рокады, минировали подъездные пути и устраивали завалы на развилках. Естественно, они не были сколько-нибудь серьезным препятствием для немцев, но им удалось сделать то, что в конечном итоге сорвало планы наступления, — задержать продвижение танковых колонн. Как это всегда бывает в горах: в бой вступал только авангард (первые несколько танков и мотоциклисты), тогда как растянувшиеся на несколько километров главные силы нервно курили полдня, ожидая – когда будет преодолено очередное препятствие. Танковые двигатели при этом либо продолжали работать, пожирая последнее топливо, либо заглушались и потом, остывшие, запускались снова, и это в середине декабря.
20 декабря у немцев окончательно иссякли запасы топлива, а до американских складов в Льеже и Намюре они так и не добрались. Наибольшего продвижения (на 100 км) достигли армейские экипажи из 5-й танковой армии: заглохли в нескольких километрах от Мааса, получили приказ дальше наступать «пешком». По всему фронту начались ожесточенные позиционные бои. К этому времени союзные войска были в критическом положении, и 21-го декабря генерал Эйзенхауэр настойчиво просил правительства США и Англии обратиться к Советскому Союзу за военной помощью. Ему было отказано: мол, нет политической целесообразности, да и в военном плане, похоже, пронесло. Перевес в соотношении сил начал неуклонно склоняться на сторону англо-американцев.
Тем временем начался следующий этап «Стражи на Рейне». В ночь на 1 января 1945 года, немецкая группа армий «Г» под командованием Пауля Хауссера, нанесла удар южнее Арденн, в Северном Эльзасе, и форсировала Рейн севернее Страсбурга. Благодаря перевесу в силах на этом участке, немцы прорвали жидкую оборону в районе Блиса и в течение первых двух суток боев углубились в расположение противника на 15 км. Для развития наступления Гитлер бросил здесь в бой оперативные резервы: горно-стрелковую дивизию СС «Норд» и танковую дивизию СС «Фрундсберг» (её командный костяк составляли бывшие офицеры «Тотенкопфа»).
21 тысяча американцев оказались в немецком плену, и судьба их была очень печальной. Немцы перегнали пленных в Дрезден, где многие из них погибли под бомбами англо-американской авиации во время знаменитого незаконного авианалета 13-14 февраля 1945 года.
В Страсбурге же, где был расположен главный штаб союзников (а сейчас там Европарламент), началась паника. Генерал Паттон, командующий 3-й американской армией, писал о тех событиях следующее: «… 4-го января немцы надрали одно место 17-й воздушно-десантной... Я нашел Майли, командира 17-й воздушно-десантной, в Бастони. Пока я находился там, канонада шла с обеих сторон, вражеские снаряды взрывались в воздухе, изрыгали огонь жерла наших пушек, и в сгущающейся над покрытыми снегом полями темноте всё это казалось прекрасным, хотя, правда, не слишком ободряющим. 4 января 1945 г. я сделал в дневнике одну важную пометку перед датой — заявление, которого никогда прежде не делал, написав: „Мы всё ещё имеем шанс проиграть эту войну“…».
Главнокомандующий генерал Эйзенхауэр настолько пал духом, что 5-го января был готов отдать приказ об эвакуации штаба и сдаче Страсбурга немцам, невзирая на решительные протесты французских военачальников – Шарля де Голля, де ла Тассиньи и Франсуа Леклерка (в честь последнего называется современный французский танк). Черчилль упомянул об этом моменте в письме Сталину от 5 января: «… наступление, которое немцы предпринимают в Эльзасе, также причиняет трудности в отношениях с французами…».
По большому счёту, американцев спасло то, что как раз в эти дни, 24-го декабря 1944 года, наши завершили окружение Будапешта, и Гитлер 8-го января отдал приказ о переброске 6-й танковой армии СС под Будапешт – для его деблокады и защиты венгерских месторождений нефти.
Американцы, придя в себя, начали встречное наступление. По поводу его напряженности, достаточно привести только один пример. Выше упоминалась героическая оборона американцами городка Сен-Вит, который немцы смогли взять только 21 декабря, после 5-дневного штурма. Так вот, снова этот город американцы отбили у немцев лишь 23-го января.
А 28-го января последние германские части на Западном фронте отступили и сели на позиции, которые они занимали на утро 16 декабря. Операция «Стража на Рейне» считается оконченной 29 января 1945 года. И оконченной, в общем-то, ничем, «ноль – ноль»: хотя англо-американцы раструбили о своей военной победе, они умудрились в обороне потерять больше народу, чем нападавшая сторона, и при этом не взять никаких дополнительных территорий, а лишь встать снова перед «Линией Зигфрида», как они уже стояли осенью 44-го.
Интерактивная карта боевых действий:
https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3A4a874d6a764f1a485ad77847933b53f9e7803fb5c066d26636468bf344060c48&source=constructorLink