Париж, mon amour
Париж…
Несколько дней лихорадочного, словно перед оргазмом, состояния то ли от привезённой ещё из Петербурга простуды, то ли от влажной и тёплой — влагалищной — атмосферы Парижа. Нет, ничего я в Париже не подхватил, хотя ночью на площади Сен-Дени мне предлагали, но даже в мои худшие времена мы бы не были созданы друг для друга, да и не настолько люблю я… лечиться.
19 декабря 2018
< 100 просмотров
Полная статистика будет доступна после того, как публикация наберет больше 100 просмотров.
Париж, mon amour
Париж…
Несколько дней лихорадочного, словно перед оргазмом, состояния то ли от привезённой ещё из Петербурга простуды, то ли от влажной и тёплой — влагалищной — атмосферы Парижа. Нет, ничего я в Париже не подхватил, хотя ночью на площади Сен-Дени мне предлагали, но даже в мои худшие времена мы бы не были созданы друг для друга, да и не настолько люблю я… лечиться.
Париж…
Если хотите просрать свою жизнь со вкусом и стилем — не тупо всё просадить в одну ночь в казино и не до одури отрываться в найтклабах, — а размеренно, неторопливо, смакуя каждое мгновение, медленно её прожигать, езжайте в Париж. И просто проживайте его сквозь себя, никуда не спеша, но и не останавливаясь даже на миг. Paris…
Excusez moi de vous deranger, monsieur… Эта обезоруживающая, искренняя и полная глубокого внутреннего достоинства вежливость. В Париже приятно вести себя хорошо, даже если ты очень плохой мальчишка. В Париже приятно быть, вдыхать дурманящую смесь запахов бифштекса, вина, каннабиса, мочи и дорогого парфюма. Париж…
Город совокупления, смерти и единящего их люэса. Но здесь совсем не любовь, не l'amour, но эрос, неизбывная joie de vivre, оттенённая контрастными переходами от горечи foie-gras сквозь язвительность чеснока к сладости малинного джема. Наслаждаться вкусом циррозной гусиной печёнки — что может быть одновременно изысканней и гнуснее?
Париж…
Ты просто идёшь по нему и хуеешь от счастья, от удовольствия просто идти, просто видеть, просто вдыхать. Наматывать на себя километры, читая вслух самому себе Бродского и напевая Дассена. В одиночестве. В одиночестве? Как можно быть одиноким в Париже, когда на каждом углу тебя ждут призраки из прочитанных в детстве книг Флобера, Бальзака, Дюма, Кортасара?
«Париж не изменился. Плас де Вож по-прежнему, скажу тебе, квадратна. Река не потекла ещё обратно, бульвар Распай по-прежнему пригож…» «Encore un jour sans amour… Encore un jour de ma vie… Le Luxembourg a vieilli…» Чарующая, блазнящая французская речь брызжет из памяти каплями, струйками, всплесками. Наслаждение передненёбными гласными, грассированием, назальностью. C’est si bon.
Париж…
С утра обучать древним премудростям, затем в ближайшем бистро безошибочно тыкать в любой пункт меню и наслаждаться уже спустя десять минут поданным блюдом. Забыться на полчаса и снова к трудам, к погружению в тайны ума. И потом, едва отдохнув, а иногда и безо всякого отдыха, пускаться в путь по Парижу, возвращаться глубокой ночью, впитывая в себя город, страну, историю со всей её кровью, говном, фанатизмом и вдохновением. Париж стоит мессы. Как ещё стоит!
Париж…
Только здесь можно говорить о природе ума как о сфере Паскаля, перемежая это скабрёзной двусмысленностью, а иногда и отъявленной политической некорректностью. La ville de toutes les virtus, de toutes les vices, de toutes les plaisirs. Гигантская вавилонская блудница, заменяющая твою кровь своей, la douleur douce.
Париж…
Ты просто идёшь по нему и хуеешь от счастья, от удовольствия просто идти, просто видеть, просто вдыхать. Наматывать на себя километры, читая вслух самому себе Бродского и напевая Дассена. В одиночестве. В одиночестве? Как можно быть одиноким в Париже, когда на каждом углу тебя ждут призраки из прочитанных в детстве книг Флобера, Бальзака, Дюма, Кортасара? «Париж не изменился. Плас де Вож по-прежнему, скажу тебе, квадратна. Река не потекла ещё обратно, бульвар Распай по-прежнему пригож…» «Encore un jour sans amour… Encore un jour de ma vie… Le Luxembourg a vieilli…» Чарующая, блазнящая французская речь брызжет из памяти каплями, струйками, всплесками. Наслаждение передненёбными гласными, грассированием, назальностью. C’est si bon.
Париж…
С утра обучать древним премудростям, затем в ближайшем бистро безошибочно тыкать в любой пункт меню и наслаждаться уже спустя десять минут поданным блюдом. Забыться на полчаса и снова к трудам, к погружению в тайны ума. И потом, едва отдохнув, а иногда и безо всякого отдыха, пускаться в путь по Парижу, возвращаться глубокой ночью, впитывая в себя город, страну, историю со всей её кровью, говном, фанатизмом и вдохновением. Париж стоит мессы. Как ещё стоит!
Париж…
Только здесь можно говорить о природе ума как о сфере Паскаля, перемежая это скабрёзной двусмысленностью, а иногда и отъявленной политической некорректностью. La ville de toutes les virtus, de toutes les vices, de toutes les plaisirs. Гигантская вавилонская блудница, заменяющая твою кровь своей, la douleur douce.