Легенда о последнем произведении Моцарта

- Я – пас., - произнёс мужчина: - Надо, господа, и честь знать, - добавил он с лукавой улыбкой и, сложив аккуратной стопочкой карты, поднялся из-за стола: - Желаю удачного продолжения и... Честь имею, господа. – Раскланявшись с каждым из оставшихся за столом, он удалился.
- Вскрываем? У меня – 19, - произнёс один из игроков и выжидающим, затуманенным от напряжения взглядом, оглядел окружающих.
- И у меня – 19...
- Двадцать одно, господа. – Аккуратный веер лёг на моренные доски стола.
- Да-с... Вам сегодня, определённо – везёт, молодой человек.
- Не спорю, Фортуна благоволит ко мне., - Юноша широко улыбнулся и тряхнул головой в попытке убрать с лица выбившуюся из-под парика, тёмную прядь волос: - Еще?, партейку?
Пожилой мужчина с задумчивым видом отхлебнул вина:
- А, чёрт с вами! Сдавайте!
В этот момент, в зал вошел новый посетитель. Мужчина. Среднего роста, худощавого телосложения. Тёмно-бордовое, почти чёрное одеяние, выдавало человека с более высокого, чем все собравшиеся в этот вечер, круга:
- Позвольте присоединиться.
- Что ж... Мы не возражаем, - ответил Вольфганг.
- А какова ставка?, - манера при разговоре слегка растягивать слова, говорила об иностранном происхождении гостя.
- Пятьдесят монет.
- Пятьдесят монет..., - Мужчина приоткрыл полу сюртука и вытащил из левого нагрудного кармана мешочек с деньгами: - Сдавайте.
И началась Игра.
На десятом круге, когда стало понятно, что Фортуна, отвернувшись от своего недавнего фаворита, увлеклась ново-пришедшим, игроки – под разными предлогами – стали выходить из игры.
Наконец, за столом осталось двое: никому неизвестный чужестранец и раздавленный поражениями Вольфганг:
- Ещё партию.., - с просительной интонацией в голосе, прошептал он. От его недавнего веселья не осталось и следа: руки дрожали, вены на висках вздулись, а лоб покрылся мелкими бисеринками пота: - Я умоляю, - повторил он: - еще одну партию.., мне необходимо отыграться....
- Голубчик, - гость меланхоличными движениями собирал со стола выигрыш: - у вас же совершенно не осталось денег. На что? вы собираетесь отыгрываться?
Молодой человек вздрогну и побледнел:
- У меня... У меня..., - Вольфганг с остервенением лазил по карманам, с ужасом наблюдая за тем, как «победитель» поднялся из-за стола и направился в сторону выхода: - ...у меня есть тридцать монет!, - ему в спину выкрикнул Вольфганг и полушепотом добавил: - это всё, что осталось у меня за душой...
Мужчина обернулся. Тонкие губы изогнулись в усмешке:
- Тридцать монет? Право слово, сударь, - смешно! Смешно предлагать такую мизерную ставку и обосновывать её тем, что «это всё, что осталось за душой», - ему удалось максимально точно скопировать интонации своего недавнего противника.: - За душой. Она то, - с губ говорящего сорвалось глумливое «хи-хи»: - в отличие от ваших карманов имеет хоть какой-то вес.
- Если бы я мог поставить свою душу, - произнёс молодой человек, устремляя взгляд в глаза собеседника: - я бы её поставил.
- Ну так и обирайте ваш ничтожный капитал и ставьте её., - Мужчина отодвинул стул и присел за стол.
Вольфганг блуждающим взглядом оглядел собравшихся – молчаливых наблюдателей развития действа:
- Я ставлю на кон свою душу. Вы все слышали, - переспросил он, повышая голос: - мы, с этим господином, играем на мою душу.
В толпе, жужжащей, как пчелиный рой, кто-то робко поинтересовался о том, что получит в случае выигрыша – Вольфганг.
- Действительно! А что получу я?, - спросил молодой человек, про себя думая о том, что в этой игре, он по крайней мере ничего не теряет.
- Если победа будет за вами, - гость откинулся на высокую спинку стула: - ...я верну проигранные вами деньги.
- По рукам!, воскликнул Вольфганг: - Сдавайте!, - он чувствовал, что в этот раз ему повезёт. Ему не может не повезти...
Всё своё внимание он сконцентрировал на картах: шансы, что в руках у его противника более выгодная комбинация, были ничтожно малы... Если сказать точнее, один к ста.
- Вскрываем.
Шанс был один из ста, но... он – был.
- Сударь, вы... Проиграли., - Мужчина поднялся из-за стола: - Так и быть, прямо сейчас я не буду предъявлять претензии на свой выигрыш. Я приду за ним через тринадцать лет. Причём, в любой из дней. – В гробовой тишине, воцарившейся в помещении, раздался приглушенный звон: - Здесь ровно та сумма, которую ты мне проиграл. Будем считать, Амодей, что это компенсация за доставленное мне удовольствие.
За время этого непродолжительного монолога, Амодей не произнес ни слова: он сидел обхватив руками голову и взглядом человека близкого к помешательству, смотрел на веер своих карт.
**********************************************
Дверь распахнулась.
Хозяин дома нисколько не удивился тому, кто нанёс ему визит в столь поздний час.
Незваный, но ожидаемый гость, не стал дожидаться приглашения и пройдя в комнату, расположился на стуле, стоящем напротив камина.
Затянувшееся молчание тяготило.
- Пора?
- Можно и так сказать.
Амодей внимательно посмотрел на пришедшего: пролетевшие годы не оставили отпечатка на его лице, не исказили – морщинами - тонких аристократических черт. Весь его облик остался неизменным: бордово-чёрный бархатный камзол.., тёмные, без единой нитки седины, волосы, собранные в пучок... Единственное – плащ, в тот вечер его не было. Но на улице с утра моросил мелкий дождь: осень до последнего боролась за свои позиции, не уступая место зиме...
- Что ж.., забирай. Только ответь мне перед этим на один вопрос...
- Я слушаю твой вопрос.
Амодей бесцельно прошелся по комнате. Подошел к клавесину и рассеянно, как бы про между прочим, наиграл несколько аккордов из «Lo sposo deluso*»:
- Скажи мне: почему в тот вечер, ты не забрал выигранные у меня деньги?
- Деньги?, - гость изобразил на своём лице неподдельное удивление: - А смысл в них, в деньгах? Вот ответь мне: зачем ты принял участие в игре? Из-за денег... Но что? ты на них себе приобрести? Чью-то любовь?, власть?, всеобщее признание? Всё это и так у тебя было, но согласись, чего-то не хватало..., - Амодей наигрывал гаммы и молчал – каждое сказанное слово, хлестало его, как плеть, своею правотой: - Тебе хотелось чего-то...большего! А чтО ты получил? Молчишь...
Амодей захлопнул крышку клавесина. Окинул беглым взглядом, комнату.
- Я благодарю за ответ. А теперь... Давай закончим с этим...и чем быстрее это произойдет, тем...лучше.
- Право слово, к чему такая поспешность, Амодей?, - Гость лукаво улыбнулся: - Может быть, у меня к тебе просьба... Хотя, трудно назвать просьбой то, что не выгодно просящему – в принципе. Скажем... предложение... Напиши для меня музыку...
- А какой мне резон?, - с фальшивым безразличием в голосе спросил Амодей.
- Резон?.., - и вновь, лукавая улыбка искривила его губы: - Очень даже есть... Подумай сам: ты – работаешь, а годы-то...идут.