Доживем до понедельника

Начало фильма – стабильно-рутинное, как и ожидания от очередного учебного дня. Движения главного персонажа, Ильи Семеновича Мельникова, пришедшего в школу неторопливы, достойны и будничны. Весомая личность, которая и дистанцию держит со всеми, и излишне правильная. Непримиримая к нестандартному поведению коллег.
История с вороной, как толчок к переосмыслению и эмоциональному перелому. Ведь давно из его жизни исчезли живые и яркие эмоции. Есть в этом и определенная ревность к молодому поколению в лице «англичанки», Натальи Сергеевны, которая еще может себе позволить проявлять любовь и к классу, и к нему, к бывшему учителю. «Если вам нужна их любовь, то они от вас без ума» А вот как отнестись к этим «новостям»? Тут с его нордической личностью начинают происходить метаморфозы.
Окружающие реагирует на новое поведение с опаской. Начиная с незначительного кадра уборщицы, которая пугается непривычных в это время музыкальных звуков из актового зала. Одинокого странника, играет на рояле сам одинокий странник, бредущий по своей жизни, пока еще смутно ощущающий, что надо уже что-то в ней менять. Тут некстати и «ярко» в музыкальный путь вклинивается еще один «пешеход», его ровесница, учительница словесности (русского языки и литературы), Светлана Михайловна, которой наш главный герой тоже небезразличен. Разговор не клеится. Анонсированное широкое мышление учительницы упирается в рамки старой школьной программы. Ревность к появившейся молодой сопернице, попытка выяснить их отношения, задетое литературное самолюбие учительницы и язвительные ее реплики с намеками на пессимизм, как отклонение от строгой политической линии... А попытка Светланы Михайловны сровнять и «прикрепить» к старой учительской гвардии Мельникова словами: «Это мы с вами не можем себе ничего позволить и простить», ни к чему не приводит. Этот типаж, похоже, давно неприятен ему, но видимо жалея, относится к ее выходкам очень лояльно.

Случайная встреча на обратном пути в булочной с бывшим учеником, на будущее которого у Ильи Семеновича было много надежд. Его бывший любимчик, Борис Рудницкий, сумевший теперь тепло устроиться в жизни, но рассуждает обо всем цинично с высоты собственного положения. Учитель ожидал от него немного другого КПД, а нарвался на оценку собственного, что его еще больше разочаровало. Заключительная фраза диалога героя Тихонова в подтверждение своего невысокого КПД относилась именно к конечному результату в лице этого молодого приспособленца.
Домашняя сцена с мамой, подтверждает, что «человек в футляре» не привык обсуждать свою жизнь и поступки даже с самыми близкими людьми. Да и действительно, ничего хорошего не расскажешь. В вытащенным из него клещами разговоре, он чувствует себя не в своей тарелке. Тем более мама затронула свеженанесенные раны. Все же внутреннее противоречие и желание скрасить свою сегодняшнюю резкость, не уронив своего самолюбия и принципов, отражается на первой неуклюжей попытке телефонного общения. Не извиниться, но успокоить молодую учительницу, продолжая свою воспитательную линию.

Очень примечательна сцена в учительской, которая показывает, насколько разные бывают не только ученики, но и учителя. Начиная от «вечной мамы» публичного обсуждающая не поступок своего сына-жертвы «моего Валерия», а девушки-хищницы к которой тот ходил на «магнитофон и сухое вино». Да еще доложил обо всем. Грубого и пошлого физрука, влезающего в каждый разговор. Показывается и насколько разный у учителей подход к своей работе. Для Аллочки - героини Гребешковой, школа лишь недоразумение и рутина отвлекающее от повседневной жизни. Для других урок, как очередной экзамен с нервами и растерянностью. Такая же неуклюжая попытка Светланы Михайловны разговорить «соперницу», воспитать и дать совет пока неразумной молодой учительнице. Принципиальность нашего героя, учителя истории, к непринципиальной позиции автора, нетерпимость к профессиональным ошибкам других, и накопившаяся общая раздраженность из-за последних событий, дает повод публично высказать свое возмущение еще одной молодой жертве – Таисии Николаевне.
Общая принципиальная позиция своего класса, не пришедшего на урок – как финальный восклицательный знак всей этой неприятной истории. Разбалованный класс, привыкший получать любовь от молодой учительницы и не желавший ее лишиться, привел Мельникова на соседствующую со школой строительную площадку. Историческая лекция на морозе о «борьбе за права человеческой личности», внезапно прервалось появлением молодой Натальи Сергеевны, и показала Илье Семеновичу, как важен прямой разговор с учениками, безо всяких исторических ссылок и увещаний и намеков на не крепкие нервы учительницы. Несколько эмоциональных слов с признанием своей неправоты, дает гораздо больше, чем профессиональная позиция с учительской высоты. Его «охламоны», пока еще не вызывают у него желание их понимать. И поэтому он втихую, в обиженном состоянии ретируется под громкий говор довольных голосов, оставаясь при своих принципах. А ведь он классный руководитель этих подростков, вопрос в доверии. Кому как не к нему должны были обратиться ребята за помощью в решении этого конфликта.

Наполовину прогулянный урок и полюбовно самостоятельно решенный конфликт между учениками и учительницей, не укладывается в головах старожил школы, на разборку в поиске виновных среди учеников, приходит «тяжелая артиллерия» в лице Светланы Михайловны. Но услышав о таком жутком нарушении школьной этики, как «извинения от учительницы», явно теряется, обвиняя взглядом и словами уже саму учительницу: «у вас свои секреты, свои отношения».
Маленький эпизод с первоклашками из школьного кабинета истории дает понять Мельникову, что и тут придется столкнуться с последствиями своей несдержанности.
Замечательная сцена написания сочинения. Как потом выяснится, тема типичный героев у этого поколения учеников не в милости. Львиная доля учеников попытались обуздать такую неосязаемую тему, как: «мое представление о счастье». Эта свободная тема напугала и смутила даже учительницу английского, которая еще относительно недавно сидела за теми же партами.
Очень показателен и диалог перед приоткрытой классной дверью между учителем и бывшей ученицей. Несмотря на строптивость и обиду, Илья Сергеевич смягчается и даже пытается предупредить Наталью Сергеевну о такой нервной и рутинной профессии, с пессимистическим уклоном, либо уйдете либо, привыкнете.
Сцена с родительницей и мальчиком из самодеятельности - очередная внутренняя борьба со своими принципами, после чего наш герой уже не выдерживает всего, что накопилось и пытается снять с себя это тяжелое ярмо в кабинете директора.

Как правильно воскликнул директор, его старый друг и однополчанин:
«На покой захотелось? Честность свою холить? А другие пусть строят! Построим, пожалуйте, Илья Семенович, а ведь ты руки не подашь, скажешь: «Замарали руки-то... пока строили». Эх, Илья... Принципами не пообедаешь, не поправишь здоровье, не согреешься...»
На что тоже получает прямой ответ:
«Вот, учебник этого года... этого. А ты никогда не размышлял о великой роли бумаги? Надо поклониться её беспредельному терпению! Можно написать на ней: «На холмах Грузии лежит ночная мгла», а можно кляузу на соседа! Можно переписать диссертацию, чтобы изъять одну фамилию, один факт! Что бы изменить трактовку, если есть бумага, почему не сделать? Она все выдержит! Но души-то у нас и у ребят не бумажные, Коля!»
Тут выплескивается основная желчь, которая мучает главного героя. Несмотря на стремление к расширению кругозора и нестандартному мышлению, осталась врожденная непримиримость к переписыванию и адаптации истории к «новым» временам. А также признание и своих промахов:
«А учитель, который перестал быть учителем? Сеять... разумное, доброе, вечное. А вырастает белена с чертополохом» - видимо намекая не только на недавнюю встречу в булочной, но и на свою воспитанницу.

Сцена в учительской, где преподаватель словесности уже смирившись с тем, что дети перестали быть детьми и не подчиняются ее нравственным принципам, огорошив такими честными сочинениями, жалуется Наталье Сергеевне и на свою судьбу без семейного счастья:
«Душевный стриптиз... Эта принцесса, в общем-то права, хотя не её ума это дело. Да-да. А то придется разбираться только в чужом счастье. Тут оно у меня 24-х сортов, на любой вкус. Две Катерины, один Базаров, а все остальное о счастье.»
Сцена у главного героя дома, после лирической прогулки с молодой учительницей, хоть и получилась со смазанным концом, но вдохновила Мельникова на пробуждение души. Когда в телевизионной передаче прозвучала фраза: «Машина не способна испытывать человеческих эмоций, а они-то и составляют душу музыки» идет прямая аллегория – наступило пробуждение учителя-машины, на этом положительном фоне появляется весьма конкретная «депеша», которая выводит его из себя своим старорежимным запашком, с «советом», как ему надо поступить. Фотография молодой Наташи показанные мамой «на десерт» вызывают фразу: «Мама спасибо, ... больше не хочется». Так и хочется вместо нечленораздельных звуков после слова «спасибо», поставить еще слово, «сегодня».
Отдельно хочется сказать режиссеру огромаднейшее спасибо за песню «В этой роще березовой», на стихи Николая Заболоцкого! В исполнении Тихонова она очень пронзительно звучит, что придает дополнительный элемент разницы между поколениями и благодаря кому живет сегодняшнее. Находка оператора - ракурс в полутьме с профилем певца!

Наступает третий, волшебный день. Наконец из неприглядного кокона вырывается учитель-бабочка. Не хочется лезть со своими комментариями. Да, это быстрое преображение. Да, в фильме, время ограничено, это не современный пустой сериал на 30 серий. Эту часть хочется просто смотреть и получать удовольствие. Хочется лишь процитировать несколько запомнившихся фраз из этой и других частей:

Пятнадцать строчек! От большинства людей остается только тире между двумя датами!

Ну, свободы всякие... слова... собраний. Не, а что говорить-то? Все равно ведь он, что обещал, не сделал, что же вранье-то пересказывать? Ну, потом царь опять показал свою гнусную сущность и стал править по-старому.

Вот поставишь ему единицу... а потом выйдет из него Юрий Никулин. И получится, что я душил будущее нашего искусства.

То и дело слышу: «Жорес - не учел», «Герцен - не сумел», «Толстой - недопонял». Словно в истории орудовала компания двоечников.

Но главный его талант - это дар ощущать чужое страдание более остро, чем свое.

Мам, ты не замечала, что в безличных предложениях есть какая-то безысходность? Моросит... ветрено... темнеет... Знаешь почему? Не на кого жаловаться и не с кем бороться.

Боря, а что значит сия машина? - А это значит, что к ценным кадрам в нашем департаменте относятся лучше, чем у вас.

Не понимаю, как они могут писать на такую тему, я бы не смогла. Это же невозможно объяснить... Счастье... все равно, что «прикнопить» к бумаге солнечный зайчик.

Когда чужие мысли, аккуратные «цитаточки» дома приготовлены и пятерочка, можно считать, в кармане.

Что человеку необходимо состояние влюбленности в кого-нибудь или во что-нибудь... всегда... всю дорогу. Иначе неинтересно жить.

Этот фильм в прокате ждет бешеный успех, особенно среди учителей, которому, как говорят, они аплодировали стоя. На самом деле, как мне кажется, именно им он и посвящен в большей степени.
Издержки профессии, черствеющие души, но... «Но души-то ... у ребят не бумажные!»