Начало XX века — время очень смутное. Низы, как написал позже товарищ Ленин, уже не могли, в то время как верхи не хотели. Не хотели они, в частности, замечать в своей прислуге, в домашнем персонале, живых людей. С бывшими крепостными обращались нередко как с домашней скотиной, без жалости, без всякого сочувствия.
